ANOTHER?

[Issaiah]

@темы: Thor, Loki, фанарт, рейтинг: R

---

Арт

[Issaiah]

еще работы котика vk.com/album15537263_139733472

@темы: Thor, Loki, фанарт, рейтинг: R

---

еще один арт к фотке Тома =)

[Tony S.]

автор не известен

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

yeah!

[Issaiah]

@темы: Thor, Loki, фанарт, рейтинг: G

---

[Issaiah]

семейство =)

@темы: Thor, Loki, фанарт, рейтинг: G

---

Только так

[Lille Prinsen]

Название: Только так
Автор: _Fedora_
Фандом: «Старшая Эдда»
Пейринг: Браги\Локи, Тор\Локи
Жанр: слэш, романс, драма
Объем: Мини
Рейтинг: R
Статус: Закончен
Саммари: Что может стоять за привычными богам перепалками.
Предупреждения: Несколько тяжеловатый стиль и наличие пэйринга, не касающегося тематики сообщества.
От автора: Вспомнились фички, написанные больше года назад. Решил вернуться к этому циклу.


Под сенью стрельчатой крыши чертога Гюмира голос бога огня порхал редкой стаей тренькающих железных бабочек. Пересыпался разноцветными окатышами на дне неглубокой, но полноводной реки. Просачивался в угощенье злобой, разбавляющей пьянящую горчинку пива.
- Славьтесь, асы и их жены. Всех приветствую, кроме одного – Браги, что сел в середине.
Заложив ноги, Локи вольготно рассаживался и теснил соседей за столом, ломящимся от яств. Позволяя рыжине золотого света расплескиваться ржавыми веснушками по тронутому морозом презрения лицу. Не мешая спертой жаре с запахом солода разлечься на черной коже тюленьей куртки, притаиться молниями в сумрачных складках плаща, хищно раскинувшегося вдоль лавки, как расслабленные крылья огромного нетопыря. От шального взгляда из-под ресниц щеки Браги плыли алыми пятнами, как после пары увесистых затрещин.

А ты забыл, как сам выворачивался из причудливой шелухи одежд, похожий на змея, сбрасывающего кожу? Как лез на стену, цепляясь скрюченными пальцами за бревна и обрывая ногти, а на костяшках небольших крепких кулаков прорезались темные бороздки? Как поскуливал, осклабившись, и натужно выхаркивал мое имя голодным мяуканьем? Как волосы на твоем затылке взмокали и курчавились, и дурманящий запах змеиной чешуи становился эхом вздоха, пятнающего позвонки, угловато выступающие на твоей шее, когда ты утыкался лбом в резкий сгиб локтя? Ты так хотел, чтобы я не увидел закипающий между слипшихся ресниц сок цикуты, что служил тебе слезами.
Ты приходил ко мне сам, когда хотел, не спрашивая, нужно ли это мне.
Я мог бы желать тебя прекрасной женщиной.
Но желал только так.

- Я подарю тебе меч и коня, откуплюсь кольцом – только не затевай ссору. Побойся богов.
Едва затихала, вызванивая, речь Браги, едва его широкие ладони вскидывались в примирительном жесте, желтые в отблесках костра, взвившегося вдруг десятком кошачьих спин – узкая, как у женщины, белая рука Локи стискивалась от повисшей в воздухе мысли прихватить за эти волосы, растекшиеся по плечам вересковым медом. Намотать на кулак, и что есть сил впечатать добродушное, мечтательное лицо в дубовый стол, приоткрытый скомканной скатертью.
Бог огня садился, поджав ногу, и сплетал шипуче-горящие пальцы на остром колене. Позевывал, не размыкая дернувшихся губ, и опускал веки, пряча глубокую зелень взгляда и делая вид, что не замечает, как сползала по смуглому виску бога скальда одинокая капля, оставляя по себе мокрую дорожку. Оттого, что лишь одна капля, порождение духоты, выдавала беспокойство Браги, легкое, как гусиный пух, огненная позолота вокруг Локи начинала дрожать и плавиться. Она сотни раз до крови расшибала себе лоб о добрую и веселую улыбку, которой, как щитом, прикрывался скальд.

А ты помнишь, как твоя тощая шея напрягалась кромкою выпирающего кадыка, и я, не заметив, что выдираю у тебя клок волос, думал, что высвобождаю пальцы из разогретой смолы? Как ты покорно расплывался подо мною растопленным пчелиным воском, в тот миг, как я вторгался в скользкий омут твоего ядовитого рта? Расплывался, и тут же застывал, костенел – и настороженно поблескивал в мутной с проседью темноте круглыми мочажинами глаз, приоткрытым ртом, бисером испарины над верхней губой.
Ты приходил, когда над кривой горизонта лохматились косы уже сонного или все еще заспанного солнца.
Я мог бы желать тебя собственной женой.
Но желал только так.

Бог огня фыркал и по его сухощавым чертам пляшущей бурой тенью пробегал недобрый смешок.
- Не дашь ты ни коня, ни кольца. Напрасный посул. Среди собравшихся ты трусливей всех – и боишься вступить в схватку.
По нарастающему ропоту, колышущему ряды асов, по сверканию глаз и мечей, по скрипу кольчуг и бряцанью выкованных цвергами бесценных украшений тени, клубясь, перебегали к Браги. Прикидываясь разлитым в пылу гнева темным пивом, впитывались в скатерть и стол. Залегали под густыми светлыми бровями, смазывая схлестнувшиеся взгляды.
Тени прятались в прорезях ослепленных окон и истыканных ревом священного боевища гобеленах. Тени размягченными клинками ломались в углах и балках, поддерживающих своды чертога, и, вздыхая из последних сил, уползали в щели между боками стенных бревен.

А ты запамятовал, как я пил бесконечными удушливыми глотками твое изменчивое бесстыжее тело, снова прорастая в него твердостью ясеневого корня, да так, что ты зарывался узкими, чуть приподнятыми плечами в груды шкур и громко клацал зубами? Не желаешь вспомнить, как едва брезжил розоватый студеный рассвет над хрустящей кромкой снегов, уже тронутой волчьими лапами пурги? Как орал ветер, застревая в пастях коньков, украшающих крышу, а мне казалось, что это ты, зацелованный до синяков, едва дышащий из-за того, что мое объятье было готово сломать непривычно подтаявшие ледышки твоих ребер? Я не претил тебе поганить рябь моего несмолкаемого шепота бранью – и вдруг в отместку едва не выбивал твои ласочьи зубы, заставляя смолкнуть поцелуем.
Я мог бы желать тебя дождем и морскими бурями, чудесным взблеском зимнего неба и пушистым снегопадом.
Но желал только так.

- Если бы мы с тобою сошлись не в доме Эгира, я собственноручно отсек бы тебе голову в отплату за ложь! Я бы…
Бровь бога огня круто гнулась собольим хвостом, а лицо заострялось, как высокомерный далекий месяц на исходе. Клекочущий смех прерывал речи Браги, и бабочки цвета дождливого неба снова били и подбрасывали крылышками тусклое от времени золото чертога. Щелчком нервных пальцев Локи швырял в лицо скальда мелкие ошметки огненного оживления, расцветающего меж резных деревянных столбцов, что поддерживали чертог с четырех сторон. Пленка позолоты облупливалась, заворачиваясь краями, и Браги едва успевал отшатнуться, чтобы пламя, слегка опалив брови и ресницы, не успело выжечь ему глаза, в которых, как в начищенном песком зеркале, мигом отражалась широкая улыбка Локи, окрашенная неприкрытой издевкой.

А ты не припоминаешь, как закусывал губу, когда твои глаза сужались в таинственно мерцающие зеленые щелочки, пересыпанные блуждающими изжелта-белесыми бликами болотных огней? Как косился на меня, ломая лишь слегка тронутые краснотой губы? Как я тыльной стороной ладони толкал тебя в подбородок, заставляя вздергиваться, хлестнув меня по щеке жесткой копной спутанных волос – только бы ты отвел взгляд? Тебе неприятно воскрешать в своей памяти то, как ветер, воющий снаружи надрывней надежно связанного Фенрира, раздувал тебя, как пожар, и я обжигал ладони до живого мяса, заламывая твои упрямые, увитые жилами руки? Как твой дерзкий хохот одним хлопком рушил предрассветное безмолвие, а я боялся изрезаться о твою остроту, подобную до жужжанья натянутой тетиве лука Улля? Боялся напороться и искалечить себя сотней рваных ран, нанесенных твоими ногтями и плотоядной усмешкой.
Я мог бы желать тебя наливным яблочным рассветом и закатом, сваренным в котле из волчьих ягод.
Но я желал только так.

Подхватывая тяжелую чашу с пивом, Локи колыхал ею в сторону Браги, пятная сомкнутый на запястье браслет пористой пшеничной пеной. Осушая чашу в три глотка, облизывался так, будто съел только что кусок сырой кровоточащей людской плоти, и заводил речь слаще всех угощений, приготовленных для асов великаном Эгиром.
- Ох, сидя ты храбр, украшение скамьи, а не ас. Зато в битве беспомощен. Покажи в сраженье свою смелость! Кто смел, тот не медлит.
Бог огня грохал чашей о стол, и пустота в ней вспыхивала факелом, розмашисто метнув жуткие узорные тени по его чуть впалым щекам. Браги снова улыбался – теперь с доброй насмешкой, словно вел брань не с равным себе богом, а со смертным ребенком. И лишь в остриях его зрачков притаилось, несмело проглядывая, то самое беспокойство, солоноватый дух которого был сродни запаху запекшейся крови, схватившей коркой глубокую рану.
Локи подавался вперед, словно желая напороться на этот взгляд, насадиться на него, как туша кабана на вертел. С видом ворона, готового вспорхнуть с места и заштопать своим оперением порванную ритуальными кострами ночь, он смотрел, смотрел, не сводя глаз со скальда.

А ты хранишь еще в глубине памяти, как я пересчитывал запястьем твои ребра, проступающие при глубоком вздохе, а кончиком языка – ложбинки между костяшками судорожно сжатых рук, непременно стремясь заглянуть в ненастья твоих глаз, подернутые серебряным дымом, когда ты разлетался по мне липкими брызгами молочая? Как в час, когда жирная светотень делала твои скулы еще четче, ты по-кошачьи урчал мне в ухо, покалывая сбегающими с волос огоньками? Как выкатывался из-под согревающих шкур, вытекал из моих рук неуловимой обнаженной ртутью, и стрелы первых солнечных лучей пронзали тебя одна за другой, просвечивая насквозь? Я желал в те минуты больше всего, чтобы они пригвоздили тебя намертво к моему ложу, не позволив уйти. Отдав моему дыханию хрусталь твоих ключиц, а бедрам – стройность твоих ног, зябкую дрожь в которых ты пытался унять, потому что она была столь человеческой.
Я мог бы желать тебя ударяющим в голову хмелем и дурманящей пряностью лесных трав.
Но я желал только так.

- Ты под землей просидел восемь зим, доил коров и рожал детей. Ты – муж женовидный. – гулом звездных небес повторялись, клеймя, слова, зоркими воронами слетающие с губ Высокого, и его единственное око горело величайшей из звезд.
- Нет большой беды в том, что женщина делит ложе с мужчиной. Иное дело в том, что пришел к нам на пир женоподобный рожавший ас. – бурлили осуждением бессчетные морские волны голоса Ньерда.
Ярче полуночного очага богов пылали щеки жен асов. Задыхалась в гневе Скади, опускала глаза Идунн, стушевавшись, в третий раз переплетала золотую косу Сив. В огромных глазах Фригг стояли слезы по тому, кого было не вернуть.
Браги, разглядывая себя в колышущемся зерцале чаши, полной пива, что незаметно сбросило одеяние пены, дивился тому, как внезапно опустились уголки его губ.
Гром молотил разрыхленные ветрами верхушки деревьев, превращая их в труху, а земля тряслась в лихорадке и прогибалась, когда из неприступного частокола леса выходил, потрясая молотом, хмурый Тор. Он был разъярен, как несущий на спине огромные горы бык, и его ярость стегала небосвод плетями белых молний. Когда вырастала на пороге широкоплечая фигура громовержца, и Локи резко поднимался ему навстречу, казалось, что сей же час он будет раздавлен и поглощен одною лишь тенью Тора, что упала поперек земляного пола, едва не ухнув об него неподъемной тяжестью грозового гнева.
- Мерзостный, смолкни! Не то принудит тебя к молчанию молот Мьелльнир! Я снесу скалу твоих плеч, заброшу тебя вверх на восток, обрушу на тебя гибель своей правой рукой!
Из-под ног Тора всполошено поднимались облака мутящей зрение сухой пыли, а его протяжный выкрик раскатом грома способен был лишить слуха каждого, кто пировал этой ночью в гостях у великана Эгира. Чтоб заглянуть в искаженное гримасой бешенства, бордовое от прихлынувшей буйной крови лицо бога грома, Локи нужно было приподниматься на мыски и запрокидываться, вытягиваясь тонкой оперенной стрелой.
- Что ж ты-то начал браниться? Сам ведь смелым не будешь, сражаясь с тем волком, что сожрет Одина. Вспомни свои походы на восток – как прятался ты в рукавице, не в силах даже опомниться от страха, как гиб от голода, привязанный ремнями. Твоих угроз я не боюсь – мне написан долгий век.
Бог огня больно язвил, метко жалил, шипел угасающим было, но тут же вновь воскресающим пламенем. Мурлыкал, издевательски щурясь, и его улыбка была больше похожа на алчущий отплаты белозубый оскал.
Косматая рыжая борода Тора топорщилась дыбом, как шерсть голодного зверя, учуявшего дразнящий запах добычи. Пошатнулась земля, когда он, рыча, огромной пятерней хватал Локи за загривок, оттягивая голову назад, и со свистом заносил над ним золотую громаду молота. Вскакивали с мест асы, стуча щитами. Сив прикусывала туго сплетенную косу, Сигюн прятала лицо в ладонях. Но громовержец медлил, пожирая бога огня налитыми кровью глазами, и медленно, невыразимо устало опускалась его рука, сжимающая рукоять Мьелльнира – лица богов снова золотились, когда отдергивался вниз покров тени молота.
Локи победоносно улыбался, даже не пытаясь уклониться от неминуемого, казалось бы, удара.
У мутных очертаний лица Браги, что расплывались в пивной чаше, губы белели, будто присыпанные мукой. Слишком ласково окольцовывал пальцы Локи огненный ободок, похожий на ряд только выкованных искусными карликами колец, в то время лапища Тора остервенело мяла его плечо, вот-вот готовое хрустнуть и проломиться, как сухая ветвь. Слишком близок был изгиб его высокой талии к прочному плетению кольчуги бога грома. Слишком простодушно тот впивался голодной пиявкой взгляда в бескровную улыбку Локи, притягивая бога огня, обманчиво слабого и покорного, к себе за плащ.
Бог-скальд закрывал глаза, потому что меж его ресниц уже визгливо танцевали в такой знакомой мнимой агонии полумертвые искорки, грозящие отозваться на тишайший шорох дыхания страстным буйством ненасытной похоти. Локи до волдырей ошпаривал взглядом искоса, гордо вскидывая голову, яд бранных слов и проклятий, слетающих с его искривленных уст, до дыр проедал шерстяные нити гобеленов.
- Я высказал все, не таясь. Тебе же уступлю, и уйду отсюда. С кем хочешь, сражайся. Эгир припас ты немало пива, да зря – пусть все, что у тебя есть, сгинет в пламени, пусть огонь опалит тебе спину!
Выворачиваясь из рук Тора, как покрытый слизью лосось, он небрежно забрасывал за спину крыло плаща, обломанное хваткой железных пальцев Тора, помеченных пучками рыжих волос. Фыркнув, растворялся в стынущих сиреневых колокольчиках утренней зари. Стальные бабочки своими крылышками резали разреженный ссорой воздух до крови, и молот, взлетая, обрушивался на черничные облака, погружаясь в них, как в телячий мозг, и заляпывая звезды ночным ливнем.
Подпирая подбородок кулаком, Браги приглушенно вздыхал. Взгляд Локи, брошенный им через плечо, рыболовным крючком застревал в памяти.

Твой взгляд всегда говорил лишь об одном – замолчи, мне надоело слушать твои песни, скальд.
Ты, быть может, станешь теперь назойливо дребезжать у меня над ухом черной с зеленоватым отливом навозной мухой, лишая своим звоном покоя и ночью, и днем.
Только так.
Но…
Я просто желаю быть рядом.
А может, я не зря поймал блеск твоих полуприкрытых глаз, когда ты обернулся. И, уходя от Гюмира под утро, столкнусь с тобою грудь к груди где-нибудь на запутанных и заросших пергаментной горечавкой тропинках бесконечности. И я опять буду чувствовать твой ледяной жар, пахнущий змеиными гнездами. Мне кажется, я даже мог бы попытаться проникнуть своим пониманием в непроглядный хаос твоих неисчерпаемых козней, охватить быстрой, как полет сокола, мыслью твою неиссякаемую злобу, порок и коварство.

@темы: Thor, Loki, фанфик, объем: мини, статус: закончено, рейтинг: R

---

[AnnGeea]

Loki (Fire and Ice) by ~AnnGeea on deviantART

@темы: Loki, фанарт, рейтинг: G

---

Маленькое хулиганство

[Isaro]

Название: " Практика – лучший учитель"
Автор: Isaro
Пейринг: опосредованный Тор/Локи
Рейтинг: NC-17
Жанр: humor
Размер: mini, ~2300 слов
Предупреждения: технически это гет, но Локи и Тор будут в одной постели.
От автора: недосып автора порождает чудовищ, прошу воспринимать это как невинное хулиганство. )

Вопреки ожиданиям отца, знатных придворных, жен этих придворных и особенно эйнхерия Эйрика, поставившего на это волшебный рог, добытый им из похода в Свартальфхайм, первым из братьев, кто познал влажную благость женского естества и отныне, неофициально, стал считаться мужем, был вовсе не Тор.
Пока старший принц мялся, краснел, совершал ратные подвиги, делал плохие комплименты и читал понравившимся фрейлинам ужасные стихи, Локи как-то после удачного пира ухватил пробегавшую мимо симпатичную служанку за тонкое запястье, шепнул ей что-то на ушко и утащил готовенькую себе в покои. Один даже глазом моргнуть не успел.
Следующим утром Хеймдаль смиренно подтвердил: «Да, было». И зачем-то добавил: «Без непотребств». Один озадаченно хмыкнул, а эйнхерий Эйрик с горя напился меду и спьяну отдал не только проспоренный рог, но ещё кольцо, волшебную козу и руку своей дочери. Что стало после с козой, то кануло в небыль, рука дочери осталась при теле, а что кольцо и рог впоследствии удивительным и подозрительным образом были замечены в покоях младшего принца, то совсем другая история.

А в нашей истории дальше было хуже: Тор мычал, Локи лил сладкие речи, Тор тягал тяжести, Локи ослепительно улыбался, Тор изнывал от любовной тоски, Локи водил к себе прелестниц сначала после каждого пира, потом каждую ночь, потом по две, а вскоре и просто пачками. Вскоре в Валяскьяльве не осталось ни одной годной услужницы, которая хотя бы разок не открыла пред ним своих врат. Фрейлины же, которых Локи по неизвестной причине игнорировал, начали поглядывать на высокого и гибкого принца с необычайным блеском в глазах.
Вся мужская половина двора откровенно завидовала, злилась и втайне бегала в библиотеку, пытаясь отыскать ту самую книгу, в которой скользкий Локи вычитал науку охмурения и ублажения, ведь не мог же, в самом деле, этот бледный хвощ действительно быть так хорош? Нет, тут без хитрости точно не обошлось!
Локи как-то поймал за этим занятиям Хегни, брата Хагни, и улыбнулся гаденько, дескать, дело пошло бы намного быстрее, если бы славный воин для начала научился читать. Хагни осерчал, погнался за негодяем, поскользнулся на неожиданно оледеневшем полу и сломал себе кость в постыдном месте. Больше он в библиотеку не ходил и на локиных служанок не заглядывался.
Наконец, Один не выдержал. Раз выходило, что ему все-таки придется провести с сыном тот-самый-разговор, то нечего было тянуть коня за яйца. А то, неровен час, по Асгарду начнут бегать чернокудрые дети, а если они ещё и унаследуют от папы умение возникать и исчезать по собственному желанию и необъяснимую склонность к подкладыванию мертвых мышей фрейлинам в кровать (туфли, суп, выбрать нужное)… Нет, об этом Один даже думать не хотел.
Фригг, узнав о его намерениях, захихикала, но ничего объяснять не стала.

Призвать сына пред отеческое око Один решил в тронном зале, для солидности. Локи явился не сразу, сонный, помятый и взъерошенный. Пока он недовольно морщился и зевал, Всеотец, недовольный его опозданием, разглядел на затянутом в зеленое плече длинный рыжий волос и нахмурился ещё сильнее. Локи перемену настроения тут же уловил и быстро принял хорошо знакомое Одину выражение лица не-знаю-в-чем-я-виноват-но-это-определенно-не-я-правда-правда. Рожица была до того привычной, что Владыка асов даже расслабился, уплывая на лодке памяти в счастливые времена, когда дети портили чужие стены, а не девок…
Прошло несколько мгновений. А потом ещё несколько. А потом ещё. Локи осторожно сменил выражение лица, глянул быстро на Хугина, потом на Мунина, вверх, вниз и, на всякий случай, назад, убедился, что никто не собирается выскакивать на него из угла и тащить на порку, и расслабился.
- Отец? – осторожно позвал он.
- Сын, - задумчиво ответил Один. – Ты пошто фрейлин не пользуешь? – и несколько мгновений с удовольствием наблюдал редчайшее зрелище: собственного златоязыкого сына, потерявшего дар речи.
- Что-что? – наконец, недоверчиво переспросил отпрыск.
- Почему девок услужных в покои водишь, а благородных асинь - нет?
- А надо? – скривился Локи.
Один удивился.
- А ты что, не хотел бы?
- Если честно, не очень, - признался сын. – Я предпочитаю, когда они занимаются делом, а не пытаются вести светские беседы. К тому же, лучше просто глупая женщина, чем глупая женщина, считающая себя умной.
С этим Один не согласиться не мог, но решил этого не озвучивать.
- Нехорошо получается, - объяснил он. – Благородный уд должен сочетаться с благородным омутом.
Локи стрельнул было глазами, заинтересованный неожиданной поэтизацией процесса, но после только хмыкнул и пожал плечами.
- Да весь двор считает меня подлым и коварным. – Он передразнил слово «коварный» подозрительно похоже на Сигурда. - Вот Тор у нас благороднее некуда, пусть он удочку и забрасывает.
- Негоже, - пожурил Один. – К тому же это второй вопрос, по которому я призвал тебя.
Глаза Локи отразили недоверие.
- Удилище Тора?
- Гхм. Не совсем. Что ты знаешь о личной жизни своего брата?
- Ах это… - Локи ухмыльнулся, неожиданно прижал один кулак к груди и вдохновенно возвестил. – У Брюнгильд такие волосы, такие глаза, такие пальцы, вот такие... ланиты, такие плечи, такие губы, такой голос, такой классный молот у брата, офигеть, а ты видел, как он сшибает им птиц на лету, а ещё она поет, танцует, вяжет, прядет, парит, варит, ух есть хочу, щас бы кабанчика, я говорил про ланиты?
Всеотец несолидно прыснул в бороду. Это очень походило на Тора.
Локи отнял руку от груди и просиял. Он шибко любил, когда его способности находили благодарного зрителя.
- Хорошо, - успокоившись, сказал Один. – Я понял. Но суть остается сутью: у твоего брата уже растет борода, а он все ещё не познал женщины.
Локи пробормотал что-то вроде «будет открывать рот - и не познает», а вслух дипломатично произнес:
- Я думаю, просто всему свое время, отец.
- Мудрая мысль, сын мой. – Благосклонно кивнул Зовущий копьё. – Но все-таки хотелось бы побыстрее. Поэтому я прошу тебя, Локи, как его брата, помочь ему освоить эту науку.
Локи побелел, покраснел, позеленел… и согласился.

Этим же вечером вернувшийся с изматывающей тренировки Тор, по обычаю завалившийся на ложе прямо в доспехах, не успел проспать и получаса, как его двери распахнулись, и в покои ворвался необыкновенно оживленный знакомый вихрь. Тор подпрыгнул на кровати, по привычке схватился на меч и ошалело уставился на брата.
- Раз я должен это сделать, - необычайно напряженно известил его Локи. – Я лучше сделаю это быстро.
Тор хлопнул глазами, заглянул брату за плечо, но врагов не обнаружил и гнавшихся за Локи друзей тоже.
- Локи, - начал он, - если это твоя очередная шутка…
- Раздевайся! - рявкнул на него трикстер.
Тор открыл рот. Закрыл рот. Подумал.
- Чего? – осторожно переспросил он.
- Меньше слов, больше дела, - непонятно ответил Локи, быстро шагнул вперед и начал ловко отстегивать торовский нагрудник.
Громовержец поразмылил. Брата он любил и очень ему доверял, несмотря на периодические розыгрыши. И раз Локи так спешил, то дело, наверное, было срочное, и Тор решил не противиться. Встал, чтобы было удобнее, и откинул волосы с плеч. Локи прошипел что-то себе под нос, но продолжил методично тянуть, дергать и распутывать, пока узорный нагрудник не повис свободно на креплениях, а потом и вовсе был снят с сильного тела. Локи же втянул носом воздух и скривился.
- Тебя бы помыть… - сказал он Тору, смешно морща нос. – Ты пахнешь как боров.
- Зачем? – удивился тот, не обижаясь на борова (он слышал от брата и похуже).
- Затем, что гораздо эстетичнее заниматься тем, чем мы будем заниматься, будучи чистым и благоухающим. Эх… сними хоть рубаху, братец. Сапоги, думаю, лучше оставить.
Тор кивнул (снятие сапог с некоторых пор являлось чем-то вроде его тайного оружия), послушно ухватился за край рубахи и потянул вверх.
- А чем мы будем заниматься?
- Трахаться, мой дорогой брат. – Ответил Локи и, к ужасу Тора, подмигнул.
Вся кровь из сердца Тора рванулась вверх, залила лицо, опалила уши и, казалось, вскипела в голове, вырываясь из ушей потоками пара. Молодой бог как стоял, запутавшись в рукавах, так и остолбенел.
Локи, в это время деловито приводящий его кровать в подобие порядка, обернулся и фыркнул.
- Не со мной, осел! Тебя опять Тюр по голове приложил?
На душе у Тора тут же отлегло, но не совсем.
- А с кем? - крайне осторожно поинтересовался он.
- О, а это самая интересная часть! – воссиял трикстер, запрыгнул к брату на кровать и щелкнул пальцами.
И в покои вошли ОНИ.
Все, как на подбор, высокие, белокожие, белозубые, с тяжелыми косами и длинными ресницами. И АБСОЛЮТНО ГОЛЫЕ.
Тор сглотнул.
Десять потрясающих сисек, десять округлых ягодиц, пять пушистых треугольников.
Тор сглотнул тяжелее.
- Ну, нравится? – полюбопытствовал сзади Локи, удобно скрестивший под собой ноги. – Я сам отбирал. Всех по твоему вкусу.
Тор сглотнул ещё раз.
- Ага. – Выдавил он. – А кто они?
- Профессионалки. Ты останешься доволен.
- А… - протянул Громовержец, глядя, как гостьи начали покачивать бедрами и изгибать станы, и чувствуя, как его мозг начал перемещаться в сторону паха… Он сделал над собой усилие и отвернулся.
- Нет, Локи. Моё сердце отдано Брюнгильд навеки.
- Знаем мы ваши веки. – Локи закатил глаза. – Слушай, а ты представь, что вот доберетесь вы с твоей Брунгильд когда-нибудь – и поверь, с таким темпом это будет лет через сто – до твоих покоев. И что ты будешь делать?
Тор замялся.
- То-то же, - усмехнулся хитрец. – Потому выбирай, не стесняйся.
И Тор выбрал.

Это была катастрофа.
Нет, Локи действительно, никогда не представлял, что это может быть ТАК тяжело. Но, оказалось, в деле, касающемся его брата, самый простой процесс превращался в настоящую пытку.
Когда, после получаса увещеваний, им с Дагни (так звали девицу) удалось вытряхнуть смущающегося Тора из штанов, уд Громовержца предательски отказался приходить в боевую готовность. Нет, он, конечно, делал попытки, Локи даже полагал, что эта часть тела Тора была умнее самого Тора, но все усилия тщетно разбивались о невидимую стену.
После нескольких попыток красавицы пробудить непокорный орган руками, грудями и губами, во время последней из которых Локи всерьез начал хотеть привязать извивающегося брата ко всем углам кровати, трикстер не выдержал:
- О синие яйца Имира, Тор, ну что с тобой такое?!
- Не могу… - брат был красный от стыда и натуги, пытаясь спихнуть с себя жрицу любви (безуспешно, ибо Локи дал ей внятный приказ попыток не оставлять). – Ты смотришь…
Локи хлопнул себя по лбу и возвел очи горе.
- Всеотец, за что?! Хорошо, а если я уйду?
Тор бросил на него испуганный взгляд, потом в ужасе уставился на Дагни, вылизывающую темный плоский сосок, и содрогнулся.
- Не надо!
Локи пожевал губу.
- Ну ладно, - решил он. – А если я тебе покажу, как надо?

Вот тут-то всё и началось.
Тор дураком не был, что бы там ни говорили ученые старцы, и прекрасно знал, ЧТО регулярно происходило у Локи в покоях. Его это не особенно задевало: у него своя спальня, у Локи своя, каждый делает, что хочет. Но слава брата мимо его ушей не пролетела. И про библиотеку Тор тоже знал.
Было жуть как интересно.
Или, скорее, жутко и интересно.
Сначала Локи встал и спокойно начал раздеваться. От своего дела оторвалась даже Дагни и с интересом начала наблюдать.
Локи медленно и спокойно расстегнул ремни, положил их на лавку. Снял с предплечий браслеты, положил на лавку. Снял тунику, сложил и положил на лавку. Сел на лавку, стянул сапоги, поставил их… под лавку. Тору захотелось спать. Локи плавно привстал, снял штаны, расправил и снова положил на проклятую лавку. Тор зевнул. Локи встал… Дагни, оседлавшая бедра Тора, тихонько ахнула. Тор удивленно на неё посмотрел: что такого она увидела в Локи, непонятно. Брат как брат, он не раз видел его голышом. Длинный и тощий, и светлый, и гладкий, как девочка, только ромб волос на животе…
И тут Локи потянулся, выгнулся, как большой кот, улыбнулся широко, хищно и медленно пошел к ним.
У Тора неожиданно пересохло в горле.
Локи встал коленями на кровать и посмотрел Тору прямо в глаза.
- Предупреждаю, смотреть можно, трогать нельзя. С тебя станется. Всё показывать не буду.
А потом приподнялся и уселся на бедра Тора позади Дагни.
Дальнейшее Тор помнил очень плохо.
«Сначала так…» - сказал Локи, запрокинул деве голову и поцеловал её шею. И так выцеловывал, и этак.
«Потом так»… - сообщил брат и начал целовать её рот, влажно, жарко, то нежно, то властно. Потом Локи ещё что-то сказал, но Тор уже не мог расслышать из-за шума в ушах и отчаянной горячей пульсации внизу живота.
«Попробуй», - прочитал он по губам Локи и послушно потянулся вперед, охватывая губами затвердевший сосок, украшающий идеальный купол груди, и задрожал, когда она задрожала. Но больше сводило с ума не это, а тяжесть тела позади неё. Тор не выдержал и зажмурился.
«А теперь так», - подсказали длинные пальцы Локи, обхватывая его кисть и направляя её в нежное, тайное место женщины. Но достигнув цели, они не спешили покинуть Тора, а остались рядом, направляя, поглаживая, надавливая, играя. И что-то в этом было настолько постыдно-приятное, что Тору было трудно дышать.
А ещё он понимал, что так долго не продержится…
Отчаявшись, он открыл глаза и с мольбой посмотрел туда, за плечо Дагни, на своего брата, раскрасневшегося, с лихорадочным блеском в глазах. Локи облизал губы и кивнул. Тор ухватил Дагни за талию и переместил на свой член.
Задохнулся, зажмурился, до слез из глаз, до звезд на обратной стороне век… а потом почувствовал, как в тугое лоно проникает ещё один уд, и взорвался.
А потом он лежал, странно счастливый и спокойный, и смотрел из-под полуприкрытых век на лицо брата, искаженное от удовольствия, прислушивался к тихим стонам, коротким толчкам и попеременно гладил то её бедро, то его, совсем забыв про условия Локи. Но тот совсем не возражал.

Когда все кончилось, он так же спокойно проводил глазами женщину, пронаблюдал, как Локи поводил руками над её животом, и, когда брат, наконец, посмотрел на него, широко улыбнулся.
- Ну, поздравляю, это было быстро, но теперь ты определенно муж, – съязвил Локи.
- Ага. – Протянул Громовержец. – А что ты это там сделал с её животом?
- Ммм? – Локи забрался обратно на кровать, взбил подушку и вытянулся рядом. – А, это маленькое полезное заклинание. Без него по чертогу скоро бы бегал маленький бастард.
- Хммм… - прошелестел Тор, засыпая. – Зато он был бы наш… - и бесцеремонно подгреб брата к себе.
- Дурак, - ответил ему Локи и погасил огни.

fin

Писала ночью, на одном дыхании. Править нету сил, не выкладывать тоже. Найдете ошибки, скажите, пожалуйста. )

@темы: Thor, Loki, фанфик, объем: мини, статус: закончено, рейтинг: NC-17

---

Колечко на память

[Ta-sy]

подарил как-то Локи такое вот колечко на память Тору...

хотите знать, что было дальше?

теперь Тор всегда чувствует Локи рядом)))

отсюда

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

Футарк, главы 1-3

[Мей Подколодный]

Название: "Футарк" (рабочее)
Автор: Мей Подколодный
Бета: требуется
Пейринг: Тор/Локи
Рейтинг: NC-17
Жанр: action, angst
Размер: макси
Предупреждения: зоофилия, mpreg, вольное обращение с персонажами фильмов "Тор" и "Мстители", а также с мифологией.
От автора: поехали.

Необходимые пояснения к главе 1

Фута́рк — общее наименование германских и скандинавских рунических алфавитов.

Феху или Феу (ᚠ — первая руна германского Старшего Футарка и первая руна первого атта, посвящённого богу плодородия Фрейру и богине любви Фрейе. Название руны означает скот как символ благополучия, богатства и процветания. Также может означать огонь или пламя.

Слёзы Фрейи: когда Фрейя плачет, из её глаз капают золотые слезы. Это началось после пропажи её мужа Ода.

Глава 1. Феху.

Глава 1. Феху.

Золото причиняет раздор в роду;
волк подрастает в лесах.
Древненорвежская руническая поэма.
Описание руны Феху.

На закате Асгард пылал золотом, слепя глаза. Тор, нетерпеливо ёрзая, поглядывал сквозь оплывшее неровное стекло. Руны не выходили: уголь всё выскальзывал, пачкая пальцы, а учитель стоял рядом, неодобрительно хмурясь. Он обещал отпустить старшего принца с закатом, и Тор тянул время. Живот урчал, широкие столы в воображении ломились от явств, а руны не выходили.
Мальчик вспылил, кинув кусочек угля в стену.

- Не хочу заниматься вашими дурацкими рунами! Когда я стану царём – отменю вовсе эту ненужную грамоту!

Учитель неприязненно взглянул на него и поднял уголёк с пола. Перечить Тору он не рискнул, и тот довольно осклабился.

- Какое счастье, что царём станешь не ты, а я, - от двери раздался насмешливый высокий голос. Локи вежливо кивнул учителю и присел рядом с Тором. – Ты вверг бы царство во мрак неграмотности и незнания, братец.

Тор немедленно надулся.

- Вот ещё! – он гордо вскинул голову. – Когда я стану царём, в Асгарде только и разговоров будет, что о процветании и моих военных заслугах!

Он осёкся, поймав смеющийся взгляд Локи. Тот даже не пытался спрятать улыбку, глядя на брата
искрящимися глазами. Внутри немедленно вскипело негодование.

- Ах ты!.. – Тор бросился на Локи и сбил его на пол с высокого стула, легко выкручивая руки. Локи взвизгнул и забарахтался. Он боялся щекотки до хриплого визга, извиваясь под Тором и пытаясь укусить крепко держащую его руку.

Они скоро выбились из сил и повалились на пол оба, голова к голове, так, что волосы перемешались. Тор улыбался, тяжело дыша, Локи лениво щурился. Куда делся учитель – они так и не поняли: впрочем, мешать принцам играть не осмеливался никто. Если Тор просто мог вспылить и ударить неокрепшим пока ещё кулаком, то о мстительности Локи уже начинали шептаться по тёмным уголкам царства. Он до сих пор волчонком смотрел на тех, кто когда-то имел неосторожность усомниться в его силе и возможности вступить когда-нибудь на трон. Локи уже начал презрительно тянуть слова, уже обрёл величавую осанку, несуразную в сочетании с подростковой угловатостью. А ещё Локи, казалось, слышал всё, что о нём говорили, и не стеснялся высмеять обидчика – после. Его ещё не начали ненавидеть, но уже не любили так, как Тора, и младший принц чувствовал это, становясь ещё невыносимее в пику обидчикам. Единственным, кому он не делал «шалостей», от которых потом весь Асгард месяцами отмывался, был Тор. Только колкости, совсем необидные, как игривые укусы щенка. Половины Тор даже не понимал, но охотно хохотал, видя, как это радует младшего брата.

Ещё Локи снились ночами кошмары, он часто просыпался в слезах и с криками. Рядом всегда сидел Тор, не ленившийся пришлёпать из своей постели, обязательно обнимал и вытирал слёзы. Локи с раннего детства привык просыпаться в кольце худых, но сильных рук. Тор спал смешно, приоткрыв рот и дёргая носом, ворча что-то во сне.

- Братец… Пойдём есть?

Локи рассмеялся от того, как жалобно прозвучал голос брата сейчас.

- В битве от тебя не будет никакого толка, братец. Как же ты голодным на врага пойдёшь?

Тор немедленно надулся и легонько, беззлобно пихнул его кулаком под рёбра.

- А я тебя съем в случае чего.

***

В обеденной зале повисло густое напряжённое молчание. Один сверлил Локи тяжёлым взглядом, а тот смотрел в пол, на его скулах горели два ярких пятна. Фригг смотрела с нежным упрёком. Тор не понимал ничего.

- Зачем ты это сделал? – голос Всеотца отдавался эхом от высоких стен и теряющегося где-то наверху сводчатого потолка. Локи упорно молчал, закусив губу. Слёзы Фрейи, драгоценные золотые капли, жгли карман и ладонь. – Зачем ты украл их, Локи?

- Захотелось, - необычайно хрипло от сдерживаемого страха ответил брат. Тор шагнул вперёд, намереваясь защитить его. В его картине мира воровства не существовало. Было только «взял на время, собираясь вернуть», «случайно схватил» и «оно само». Под взглядом Одина принц стих, но продолжал стоять впереди и чуть справа от Локи, загораживая его. Он прекрасно знал, как Один наказывает провинившихся.

«Я-то сильный, а Локи… Справится ли он?»

Фригг взволнованно подалась вперёд, но усилием воли вернулась на место и болезненно выпрямилась.

- Они красивые! – повисшую было тишину снова разорвал нервный, почти истеричный голос. – Я взял их, потому что они красивые!

Локи вынул наконец руку из кармана и резким, дёрганым движением высыпал на стол маленькие капельки.

- Это непозволительно для принца, Локи. Я очень разочарован. Ты будешь наказан. Садитесь за стол, вы оба.

Ужинали молча. Мясо не лезло голодному Тору в горло, он сверлил взглядом скривившегося, будто от боли, Локи и пытался дотянуться до него хоть ногой под столом, чтобы выразить поддержку. Рукой он не доставал вовсе.

Наконец Локи отложил вилку и поднялся.

- Жди в своих покоях, сын, - Всеотец даже не взглянул на него. Локи отрывисто кивнул и торопливо вышел. Тор дёрнулся за ним, но был остановлен.

- Я хочу, чтобы ты остался с матерью, Тор. Тебе не нужно это видеть.

- Отец, не надо его наказывать! Он ни в чём не виноват! – Тор раскраснелся, задыхаясь от несправедливости и желания объяснить, как не прав Один.

- Его видели. Он виновен в воровстве и будет наказан по всей строгости.
- Да он наверняка даже не знал, что брать эти золотяшки нельзя! – слёзы Фрейи блеснули на столе будто бы укоризненно.

- Тор, не говори ерунды. Твой… брат прекрасно знал обо всём. Именно поэтому я в нём разочарован, - от двери залы Тору почудился сдавленный всхлип и почти неслышные быстрые шаги.

- Не надо его наказывать, отец. Лучше меня.

Один изумлённо приподнял бровь.

- Ты уверен?

Тор, сурово насупившись, кивнул. Он был уверен, как никогда раньше. Локи нельзя было наказывать так, как делал это Один. Не сейчас.

- Ты получишь десять ударов. Иди и ожидай.

Тору стало жутко. Раньше он получал самое большее пять розог, спина и зад после этого ныли по неделе. По дороге к покоям Одина он всё думал, что такого было в этих блестящих золотых капельках, что за это Всеотец собирался подвергнуть брата почти пытке.

***

Тор нервничал, постукивая ногой по каменному полу и кусая щёку изнутри. Шаги Всеотца раздавались гулко где-то вдали, он словно специально медлил, пытаясь заставить Тора передумать. А тот, напротив, всё креп в своём решении.

Под взглядом добравшегося наконец до покоев Одина принц молча скинул рубаху и штаны. Улёгся на скамью и крепко вцепился в холодную округлую ножку обеими руками.

Один медленно вытянул из подставки ореховый прут и легонько ударил по стене, сбивая подсоленную воду.

- Ты уверен, сын мой, что готов понести наказание вместо своего брата? – в голосе послышалась тревога, и Тору захотелось хихикать от подступившего к горлу страха.

- Уверен, отец, - и ведь ему почти удалось заставить голос не дрожать!

- Хорошо. Десять ударов. Считай вслух.

Прут свистнул, и Тор выгнулся, хватая ртом воздух. Это было мучительно больно, дерево впилось в плоть, оставляя глубокий яркий след.

- Раз…

Вторая розга прошла внахлёст, и в месте пересечения двух полос словно иглу вогнали. Все мышцы напряглись. Тор упорно стиснул зубы. После удара следовал миг облегчения, когда тело дрожало, будто студень.

- Два…

И от криков, и от слёз он сдерживался ради того, чтобы доказать отцу свою силу.

- Три… Четыре… Пять…

Один не щадил его. Бил сильно, с оттяжкой. На шестом ударе уже прорвались глухие вскрики. Тор дёргался, жмурился, дышал часто. Дерево под его руками затрещало.

- Десять.

Последний удар заставил его заорать в голос. Отец, будто издеваясь, ударил вдоль спины, и каждый предыдущий рубец отозвался такой болью, что перед глазами взорвались белые искры.

***

Локи, затравленно сжавшийся в углу кровати, дёрнулся, когда открылась дверь. Тор еле шёл, поминутно шмыгая носом.

- Ну вот, братец, - он улыбнулся через силу. – Тебя не будут наказывать.

Локи распахнул и без того огромные глаза.

- Что?! Ты… Тор, дурак, зачем?! – он затащил брата в постель и принялся развязывать шнуровку на его рубахе, уже испачканной кровью. Ахнул, увидев вспухшие красные полосы, и кинулся к лекарям.

Тор улыбался в подушку. Спина болела, конечно, раны саднило, зубы ныли от того, как крепко он их стискивал, чтобы не закричать. Зато брат не получил наказания.

Локи скоро вернулся обратно с целебной мазью и густо намазал ему спину. Отчаянно ругнулся и намазал ещё раз.

- Ничего не получается, он заговорил розги… Тор, как же ты теперь… - он дрожащими от волнения пальцами едва дотронулся до воспалённой отметины. – Дурак, да зачем надо-то было?!

Тор тихо заворчал в подушку. Прикосновения отдавались яркими вспышками перед глазами.

- Да ты бы расплакался там, как девчонка… А потом ходить бы не мог. А я сильный, я выдержал, даже не плакал, вот что. Локи, а откуда у тебя эти штучки? Не крал же ты их, в самом деле…

- Крал.

Тор вскинул голову, удивлённо глядя на брата. Тот почему-то зло смотрел в стену, упорно отводя взгляд.

- Они мне понравились, я хотел сделать браслет. Не смотри на меня так…

Тор снова уткнулся в подушку. Они долго молчали. Локи гладил его спину, пытаясь снять боль. Магия уже сейчас давалась ему легко, учитель хвалил ежедневно, но на ранах лежала тонкая вязь заговора, не позволявшая облегчить страдания наказанного.

- Тебе было бы очень красиво с таким браслетом, - Тор говорил глухо, но Локи понял. Он скинул одежду и вытянулся стрункой рядом с братом, обняв его за шею. Тор тяжело перевернулся на бок.
Заснули они уже под утро, когда солнце снова вызолотило высокие башни дворца.

Необходимые пояснения к главе 2

У́руз (ᚢ - вторая руна германского Старшего Футарка и вторая руна атта Фрейра и Фрейи. Название руны означает «дикий бык, тур» как символ первичной неуправляемой силы природы, физической силы. Значение символа Уруз может быть отнесено к дикой энергии или неудержимому потенциалу. Категория Уруз в рамках Старшего Футарка отвечает за неконтролируемую часть человеческой психики. Эта руна также может означать жизнеспособность и личное здоровье, мужество, сексуальное влечение и мужскую потенцию. Она также представляет неосознанную энергию внутри человека.

Svefn-þorn (Шип сна). У славянской сон-травы есть прямое скандинавское соответствие – шип сна (Svefn-þorn), которым Один усыпил ослушавшуюся валькирию Сигдрифу (Криничная, с. 629). Примечательно, что сну, наложенную шипом сна, соответствуют и другое свойство славянской сон-травы – его пророческий характер (Криничная, с. 628) – предполагается, что валькирия во сне могла познать тайны рун, которым учила Сигурда. Память о шипе сна сохраняется и в позднее исландское средневековье, но уже в книжной традиции, где требуется рисовать шип сна и вкладывать его в волосы, чтобы обеспечить беспробудный сон (подробнее см. Кораблёв, с. 110-111). Легендарную сон-траву пытаются распознать в простреле широколистном (Anemone patens) или простреле весеннем (Anemone vernalis) – оба из семейства лютиковых.

Friggjargras (трава Фригг). Произрастающее в Исландии растение – гренландская ночная фиалка – получила имя одной из самых известных богинь скандинавского пантеона. В народной традиции травой Фригг исландцы называют гренландскую ночную фиалку (Platanthera hyperborea). По свидетельству Афанасьева, из травы Фригг варят любовный напиток. В качестве сильного приворотного средства используется и растение-побратим (поскольку обычная ночная фиалка в Исландии не растёт) славянской народной традиции: «...наиболее действенным средством приворота служит любка двулистная, или ночная фиалка (Platanthera bifolia) из семейства орхидных (Orchidaceae). Вот почему это растение нередко называют северной орхидеей. В народе же она именуется любка, ночница, люби меня не покинь. ...В соответствии с народными верованиями именно это зелье применяется в любовных чарах». (Криничная, с. 565).

Глава 2. Уруз.

Глава 2. Уруз.

(Дождь) - плач облаков, и льда угнетатель, пастуха ненависть.
Древнеисландская руническая поэма.
Описание руны Уруз.

Мокрые от прохладного пота пряди падали Локи на лоб, с них по носу стекали мелкие капельки. Он едва слышно пыхтел от усердия и периодически раздражённо отбрасывал мешающие волосы, пачкая лицо. Земля поддавалась его излишне тонким пальцам с трудом, но о помощи нельзя было просить.

Рассвет ещё не наступил, но горизонт уже обняло розовое кольцо: приходилось торопиться. Свефнорн прочно врос корнем в мёрзлую землю, выпустил мутно-лиловые жирные лепестки, словно нарочно подставлял листья под ногти. Локи знал, что, если хоть капля сока попадёт на голую кожу, он уснёт до вечера, его наверняка хватятся и попытаются наказать, поэтому действовал он решительно, но осторожно.

Наконец он освободил цветок с длинным корневищем, отряхнул налипшие комья земли и бережно завернул драгоценность в мокрую тряпицу.

Настой ночницы, приготовленный ночью, источал сладкий, будто приторный, аромат. Нож соскальзывал по жёсткому корню свефнорна, но в книге было сказано – мелко порубить. Локи промучился с этим несколько долгих минут, затем ссыпал кусочки корня в зелье, принявшее сразу невинно-прозрачный, а не болотный, как раньше, вид, и с великой осторожностью сквозь тряпицу и перчатки выдавил сок из лепестков.

Всё было готово. Зелье, и цветом, и запахом похожее на воду, вскоре было распределено по хрустальным флаконам и помещено в личное хранилище принца. Он быстро убрал все следы волшбы, обернулся на скрип двери и рассмеялся в голос.

Тор, заспанный, хмурый Тор супился, волосы его слежались и спутались. Вышитая рукой Фригг рубаха измялась, а штаны и вовсе держались на честном слове.

- Почему не спишь? – он силился выглядеть сурово, но получалось смешно и нелепо. Локи едва сдерживал широкую улыбку. – Ты ведь всегда встаёшь к обеду…

- Не спится что-то, - Локи сделал шаг к Тору и резко остановился, словно наткнувшись на стену. Причиной тому был мелькнувший в глазах брата испуг. Обыкновенно Тор был бесстрашен и спасал Локи от крупных мокриц и уховёрток, героически рыча и бросаясь на них.

Сейчас он, правда, быстро взял себя в руки и улыбнулся.

- Прости. На твоё лицо упали тени, и мне почудилось… Неважно. Раз уж ты встал – идём завтракать, а? Я ужасно голоден.

Локи медленно кивнул. Он стоял сейчас в лучах солнечного света, что падали сквозь витраж, и на лице его действительно была тёмно-синяя тень, а глаза, что раньше мягко сияли, обрели причудливый кровавый блеск. Тор спешно отвернулся и направился в столовую, зная, что Локи непременно последует за ним.

***

Вечером на широком парапете Тор улёгся, привычно положив голову на колени брата, и рукой собирал пока ещё не налитые дождём облака в пухлый тёмный ком. Грозы не давались ему так, как должно, но ливни вызывать он научился в совершенстве. Локи, перебирая густые жёсткие пряди, задумчиво смотрел на бушующие внизу волны. Раньше, когда они были совсем ещё маленькими, один краткий взгляд в бездну заставлял живот сладко сжиматься, и по спине бежали мурашки. Теперь высота не казалась такой уж большой, и не нужно было смотреть на Биврёст, находя в радужных переливах успокоение.

- Скоро праздник нашего совершеннолетия, - говорить было лень, но Локи обещал матери обсудить это с Тором. – Нам нужно выбрать девиц для танцев.

- Что? Каких ещё девиц? – Тор нахмурился. Облака тут же разбежались по небу, вмиг растеряв зловещую сизо-зелёную окраску.

- Обычных, Тор. В платьях. Девицы, знаешь, это такие…

- Я знаю, что такое девицы, перестань насмехаться! – он даже приподнялся возмущённо, но снова был уложен настойчивой рукой. – Мне только интересно, обязательно ли нужно плясать. Мама знает, что я в этом не силён.

- Об этом мне и следует с тобой поговорить. Я обещал матери, что упрошу тебя, - тише, Тор, ты же уронишь нас обоих!

Они встретились лицом к лицу, и взгляды скрестились, словно оружие воинов.

- Брось, это ведь всего на один вечер. Тебе не нужно будет сразу на ней жениться, - Локи натянуто улыбнулся, разрывая зрительный контакт.

- Какая разница? Не хочу танцевать, не хочу девицу! Хочу в битву, зачем нам вообще эти танцы? – Тор сердился, не замечая, что в небе сами собой рождались упругие, страшные тучи, предвестники бури и града.

- Так заведено. Ты мог бы попросить Сиф. Уверен, тебе-то она не откажет, - Локи криво усмехнулся. Несносная девка вечно задирала его, называя бабой, и пыталась мелко подгадить. Локи, конечно, мигом разгадывал её козни, но это стоило ему многих сил. Постоянная насторожённость уже сейчас не давала ему спокойно спать, и от всех он ожидал подвоха – кроме брата.

- Сиф… А она плясать-то умеет?

- Умеет, конечно. Хоть она и корчит из себя деву-воительницу, в первую очередь она фрейлина.

- Корчит? Напомни-ка мне, кто из вас двоих вышел победителем в схватке?

Локи поджал губы. Та их короткая, но позорная битва действительно принесла ему поражение, но нечестное. Никто не заметил, как Сиф, уже почти прижатая к деревянной ограде площадки, почти побеждённая, укусила Локи за руку, а оспорить победу ему не позволила болезненная гордость.

- В любом случае, я могу тебе гарантировать, что танцевать она умеет, и вы составите прекрасную пару. Она тоже двигается неуклюже.

- Но не могу же я просить её учить меня. Это недостойно будущего правителя! Локи, ты всегда выручаешь меня – помоги и на этот раз! – Тор воспользовался своим самым хитрым оружием, умоляюще глядя брату в глаза, и тот не выдержал.

- Ладно! Ладно. Я попрошу учителя, чтобы он и тебя научил, только, – Тор, не смотри на меня так! Я не стану учить тебя танцам! Я тебе не девица!

- Да? А похож…

От скользкого взгляда и какого-то неприятного тона Локи стало не по себе. Он торопливо спрыгнул на мощёную плиткой веранду и сделал два шага назад, - но Тор уже стал прежним, и тучи вновь рассеялись, будто их и не было. Локи нахмурился растерянно, развернулся на каблуках, взмахнув отросшими почти до лопаток волосами, и ушёл.

***

«Зелье пусть будет похожим на родниковую воду отсутствием и цвета, и запаха; ни пар не должен подниматься от его поверхности, ни капли – собираться на стенках сосуда. Испивший его тогда познает истинную суть всего, чего только пожелает, однако пить надобно не более и не менее трёх глотков. Первый покажется льдом, второй – пламенем, а третий же сравним будет с самой вкусной и чистой водой из горных источников… Следует помнить, однако, что зелье имеет неприятное побочное действие, в Мидгарде называемое приапизмом. Бороться с ним невозможно по причине глубочайшего сна, и наутро необходимо выкупаться в холодной воде и не вступать в бои…»

Локи недоверчиво покосился на совершенно невинный с виду флакон. По описанию вроде бы всё совпадало, но почему-то его терзало нехорошее предчувствие; а предчувствиям было положено доверять, так учила его мать, и то же втолковывали лучшие ведуньи Асгарда. Да ещё неведомый приапизм, от которого избавляться предлагалось холодом – Локи так и не нашёл в книгах значения этого слова, а спрашивать побоялся.

Наконец решившись, он прикрыл глаза, не без труда вынул плотно притёртую пробку и сделал первый глоток.

Книга не обманула. По горлу будто прокатился кусок льда; это ощущение, правда, прошло подозрительно быстро, Локи даже почудилось, будто его губы приобрели такую же синюю окраску, какая бывала после долгих купаний в озере. Отдышавшись, он зажмурился и глотнул ещё.

На сей раз на ногах удержаться не удалось. Локи, кашляя, припал на одно колено. Изнутри всё горело, казалось – открой глаза, и будешь дышать пламенем. На глазах выступили слёзы, и Локи торопливо и жадно хлебнул ещё, почти слыша несуществующее шипение и видя пар, поднимающийся от глотки.

Он осторожно встал, запер дверь и неспешно разделся. Голова уже начала тяжелеть, каждый взмах ресниц давался с великим трудом. Он лёг в постель, дважды повторил формулу, которая должна была позволить ему прозреть будущее, и забылся глубоким сном.

***

Тор, ворча себе под нос что-то, брёл по гулким анфиладам. Тело страшно ныло после изнурительных уроков танца, а он по-прежнему не продвинулся ни на шаг. Обычно послушные руки и ноги жили собственной жизнью, он наступал на ноги хрупкой служанке, то слишком сильно, то чересчур слабо сжимая её в объятиях, и стыдился себя бесконечно. Колкие комментарии строгого учителя совершенно не добавляли радости.

Он вошёл в их общую с братом залу, в которой уютно потрескивал камин и лежали мягкие шкуры, уже немного вытершиеся под их телами. Локи любил здесь листать свои тяжёлые книги, искусно переплетённые и с золочёными рунами. Тор обязательно ложился рядом, и иногда Локи читал ему вслух сказания о доблестных воинах. Тор засыпал, убаюканный тихим мягким голосом, и никак не мог узнать, отомстил ли Вёлунд своим врагам. Локи устраивался почти под ним, потому что вечно мёрз и тянулся к теплу. Просыпались они, когда угли в камине прогорали, и Локи едва слышно бранился, разминая ноющие кости.

Тор почти прошёл было мимо покоев брата, но его внимание привлекла полоска света, переливчатая и манящая. Он помялся немного на пороге, помня о просьбе брата не отвлекать его во время занятий колдовством, но не выдержал и толкнул тяжёлую дверь, ожидая увидеть каких-нибудь чудесных созданий из огня или воды.

Этого не случилось. Локи спал, но грудь его вздымалась не мерно, как обычно бывает у спящих, а часто. Он разметал все подушки и одеяла, дышал неглубоко и неровно, из-под его рёбер словно вытекали золотые и серебряные потоки, отсветы которых Тор и видел под дверью.

Зачарованный, он подошёл прямо к брату. Причудливые сплетения магических токов бросали отсветы на лицо Локи, и ресницы трепетали, а искусанные губы будто полыхали. Тор заметил небольшой флакон с жидкостью и понюхал: показалось водой. Он растерянно смотрел на брата. Раньше он считал его волшбу трюкачеством, порождённым бессилием, и смеялся над попытками использовать колдовство в бою. Теперь же он видел, как комната заполняется вязью, и от пола поднимаются в воздух руны, тающие так быстро, что успеть прочесть – невозможно, и в центре комнаты Локи, мечущийся на кровати, тонкий и желанный.

Тор зажал губы рукой, успев лишь на секунду задуматься о брате так. Раньше он ловил себя лишь на мыслях о том, что Локи похож на девчонку, да порой примерял на него платье в своих мыслях, но теперь всё было иначе. Совсем иначе.

Необходимое пояснение к главе 3

Ту́рисаз (др.-исл. Þurs) — искусственно восстановленное наименование третьей руны германского алфавита.

Глава 3. Турисаз

Глава 3. Турисаз

Шип непомерно остер: горе тому,
Кто коснется его рукой; беспощадно
Жалят тернии всех, кто приблизится к ним.
Англосаксонская руническая поэма.
Описание руны Турисаз.

Наутро за завтраком они оба молчали, и Локи был непривычно, в синеву, бледен, а Тор - хмур. Фригг разглядывала то одного, то второго. Сыновья почти ничего не съели, и если для Локи это было практически нормой, то вечно голодный Тор вызывал беспокойство. Из-за стола младший принц выскочил первым и убежал – видно, в библиотеку. Тор едва заметно (конечно, это не укрылось от глаз царицы) дёрнулся, но стиснул зубы и остался на месте. Он даже запихнул в себя большой кусок поджаренного до хрустящей корочки мяса. Впрочем, Фригг не была уверена в том, что сын хотя бы понял, что он только что съел. Она удержала просящим взглядом Тора за столом, и тот маялся до ухода Одина. Говорить ему явно не хотелось.

- Что с тобой, сын? – она обошла стол и присела рядом с ним, с тревогой и любовью вглядываясь в светлые глаза. Тор чуть скривился.

- Я устал от уроков танцев, матушка, - Тор никогда не умел врать так, как делал это Локи.

- Ты ведь понимаешь, что это нужно тебе? – Фригг мягко привлекла к себе сына и поцеловала в лоб. Тот шумно засопел. – Тор, вы с братом – наследники трона. На этом балу будут гости, и в том числе те, с кем тебе или Локи, возможно, придётся враждовать. И ты должен продемонстрировать не только отвагу и доблесть, в чём никто не сомневается.

- Матушка, в бою я не стану танцевать. А жениться не хочу, - обида в голосе Тора была почти детской.

Фригг мелодично рассмеялась и погладила его по голове.

- Твой отец, когда я впервые увидела его, тоже совершенно не умел танцевать, - женщина прекрасно знала, каким образом можно заинтересовать Тора. Вот и теперь он во все глаза таращился на неё, жадно ловя каждое слово. Даже в детстве он уделял рассказам о подвигах отца куда большее внимание, чем даже легендам о самых славных битвах Мидгарда. – Но он научился, и тогда я полюбила его. А ещё, - Фригг лукаво улыбнулась, - это помогло ему в боях. Танец развивает и укрепляет тело, учит быть плавным и гибким, когда это необходимо.

- С Мьёльнирром мне не нужна будет гибкость, - Тор рассмеялся, но Фригг уже видела, что убедила его. Она снова поцеловала сына в лоб и отпустила, глядя вслед.

Конечно, она не поверила ни единому слову.

***

Локи плыл в багряном мареве, и ощущения были невероятно странными: как будто он в воде, но легко дышит. Перед глазами вставали яркие картины, видения, полные неясных образов. Великанша со сморщенным лицом. Гигантский змей, сжимающий Мидгард в кольцо и ломающий его, словно хрупкую яичную скорлупку. Волк, пожирающий солнце, и восьминогий жеребец, оседланный Одином. Локи привиделся и мужчина, смутно знакомый, привязанный к скале и содрогающийся от яда, капающего на его лицо. Женщина, что держит над ним тонкую чашу, и двое мальчишек, один из которых - выпотрошенный. Локи силился разглядеть в этих картинах то, что относилось к его будущему, но увидел только могучего воина, в котором без труда узнал Тора: с молотом, яростно бьющегося, а потом – в колеснице, запряженной козлами, и рядом с ним женщина с золотыми волосами.

Он промучился так всю ночь. Под утро образы мелькали совсем уж нестерпимо быстро, и наконец остались лишь серебряно-золотые руны, гласившие: Рагнарёк.

Локи очнулся утром. Остатки вязи истаивали, комнату наполнял душный сладкий запах, мышцы сводило так, будто он всю ночь скакал на непослушном жеребце. Взглянув вниз, Локи тихо выругался. Щёки его залил румянец. Теперь он понял, о каких побочных эффектах говорил создатель зелья: клятое тело предало его, и на животе красовались позорные белесые пятна. Он торопливо схватил покрывало и отправился в купальню.

Служанка ахнула, завидев его, и кинулась было греть воду, но он остановил её величавым жестом; ещё одним попросил удалиться. Локи опустился в каменную чашу, наполненную почти остывшей водой, и обхватил себя за плечи. Дрожь немедленно принялась терзать его, кожа покрылась мелкими гадкими мурашками, а губы посинели. Зато наконец ушло томящее возбуждение. Локи немедленно вылез, как только заболело внизу, и, дрожа, принялся растирать плечи полотенцем.

***

Пот тёк по телу градом, и в конце концов Тор просто сбросил рубашку. Стайка фрейлин в углу тренировочной площадки встрепенулась, и он натянуто улыбнулся девицам, слушая их визги. Их прелести, стыдливо прикрытые, совершенно не притягивали сейчас взгляда, и на томные многозначительные улыбки он лишь удивлённо вскидывал брови, только потом понимая, что именно обещали ему лукавые взоры из-за приподнятого плеча. Он мог поклясться драгоценнейшим из сокровищ Асгарда, что ни одна из них не даст ему того, что дал Локи этой ночью, сам того не зная.

Локи всё вился на постели. Казалось, что в его теле совсем нет костей, он похож был на маленькую храмовую куфию. В зверинце Одина водилась одна такая. Яркая, чёрная с золотым, змейка, не слишком ядовитая, но она ухитрилась рвануться и цапнуть Тора в щёку, когда тот потянулся погладить. Прямо как Локи.

Тор осторожно сел на постель и потянулся к брату. Тот, обычно дёргающийся от любой ласки, ответил на прикосновение к плечу тихим вымученным стоном. Ладонь жгло то ли холодом, то ли жаром, и Тор, закусив губу, повёл рукой ниже.

Казалось, что Локи снится удивительный сон. Возможно, даже с валькириями. Почему-то эта мысль заставила Тора нахмуриться, но он не успел всерьёз обидеться: Локи от случайного прикосновения к соску захрипел и выгнулся, запрокинув голову и хватая жадно губами воздух. К его шее прилипли пряди смоляно-чёрных волос. Тор снова зажал рот. Он даже не знал, какого чувства в нём было больше теперь: страха или желания. Локи хотелось касаться – но хотелось и бежать от него без оглядки, хотелось даже прижаться губами к бледной коже, покрытой мелкой испариной, дрожащей серебром и золотом – и хотелось никогда больше не видеть брата таким.

Тор никогда не бежал от трудностей. Он гордился этим своим свойством, хоть оно не раз приносило беды. Сколько его наказывали за Локи – не счесть, но Тор считал это долгом старшего брата и безропотно терпел наказания. Теперь уже он понимал, что каждого наказания он ждал подспудно, потому что после этого его утешали нежные руки, потому что засыпали они тогда непременно в объятиях друг друга, и не было муки слаще, чем боль в исполосованной розгами, а позже – и плетью, спине, когда запах волос младшего брата пробирается, кажется, прямо под кожу.

Сейчас справиться со страхом было нелегко. Тор не знал, волшебство ли заставило Локи уснуть, или, наоборот, сон вызвал волшебство. Он не знал, проснётся ли брат, и что ждёт его, Тора, когда Локи поймёт, что с ним творил безумец. Думать об этом не хотелось, а побеждать мысли Тор умел всегда.

Он решительно забрался на кровать и навис над Локи. Тот часто дышал, страдальчески изломав брови, и тянулся к теплу его тела. Тор закрыл глаза и кинулся в омут с головой.

Губы брата, нервные, вечно искусанные, оказались солоновато-горькими на вкус и необычайно мягкими. Тор, шалея от собственной наглости, целовал их вначале осторожно, а потом всё жарче, посасывая, чуть кусая. Локи попытался вдохнуть, разжав белые зубы, и Тор немедленно скользнул языком в ледяной жар его рта. Целоваться он учился на фрейлинах, и весьма преуспел: в последнее время девчонки даже пищали и обмякали, когда он игриво зажимал их по тёмным уголкам замка.

Но ни один стон фрейлин не вызывал в Торе такой бурной дрожи, как тихий, сдавленный – брата. Терпение, которым сын Одина и без того не отличался, совсем его покинуло. Он сгрёб Локи в охапку и принялся жарко целовать, придерживая за затылок, оглаживая нежную кожу, чуть сжимая и теребя соски так, как нравилось ему самому. Тор не был совсем уж невинным: давно уж, года три назад, он случайно забрёл в библиотеку и нашёл там книгу, описывающую таинства любви. Книга до того распалила его воображение, что через несколько минут он очнулся, словно ото сна, среди полок в библиотеке, рука его была в штанах, а в руке – влажно и липко.

С тех пор, познав блаженство, которое несли всего лишь развратные мысли, он каждую ночь ублажал себя руками. Фантазия его была довольно скудной, но любопытство – неутомимым. Тор изучил своё тело почти в совершенстве и теперь желал проверить, насколько брат отличается от него.

Впрочем, здесь его ждал полный провал. Сейчас, когда Локи был настолько возбуждён, от каждого прикосновения он стонал, поцелуи заставляли податливое тело трепетать, и Тору захотелось большего. Он погладил Локи сквозь шершавую ткань, и тот едва не взвыл. Сон его был, видно, так крепок, что даже настолько постыдные ласки его не нарушили, и тогда Тор осмелел.

Член брата, гораздо меньше, чем его собственный, ложился в руку едва не послушней, чем рукоять булавы или молота. Тор, затаив дыхание, двинул ладонью пару раз и был награждён громким, щемящим душу стоном. Возбуждение затопило его рекой, он перехватил Локи поудобнее и принялся выцеловывать на шее, плечах и груди узоры, слизывать капли пота, он накрывал губами соски, чувствуя крупную дрожь, он гладил, сжимал, он делал всё, чтобы Локи было хорошо – и Локи награждал его восхитительными звуками. Раньше Тор всерьёз думал, что брат умеет ртом только говорить гадости да иногда рассказывать истории, но теперь он отдал бы всё, чтобы только слышать мягкие переливы низкого голоса вечно.

У всякого тела есть предел. Локи, прогнув спину так, что захрустело где-то внутри, кончил, забрызгав живот тонкими струйками, и полубезумный Тор впервые в жизни ощутил его вкус. Он сам, не помня себя, тёрся пахом об узкое бедро, хрипло стонал, позабыв всякий стыд. Его затопило волной, закружило в водовороте, и пришёл он в себя как раз вовремя. Волшба уже начинала тускнеть, а Локи, всё ещё возбуждённый, дышал куда спокойней и глубже.

После позорного побега и отстирывания руками пятен на изнанке штанов Тор поклялся себе никогда не поддаваться больше подобным чарам.

Для обзоров

[L]Мей Подколодный[/L] - <a href="http://tonothing.diary.ru/p177203415.htm">главы 1, 2, 3</a> "Футарк" (Тор/Локи, ангст, экшн, NC-17)

@темы: Thor, Loki, фанфик, статус: в процессе, объем: макси, movie: Thor, movie: Avengers, рейтинг: NC-17

---

[AnnGeea]

Bound by ~AnnGeea on deviantART

@темы: Thor, Loki, коллаж, рейтинг: PG

---

Красная Шапочка по имени Тор)

[Ta-sy]

*все кликабельно*

автор © ajaja

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

[Локи Лафейсон]

Прекрасное от crowthis:

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

Маленький принц

[Ta-sy]

Счастливые родители Тор и Локи представляют своего новорожденного сына ко двору

источник

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

РПСа ВСЕМ!!

[Issaiah]

опять кат нужен?=33

@темы: фанарт, RPS, рейтинг: PG-13

---

На мой взгляд — одно из самых пронзительных стихотворений. Разрешение Автора получено

[Нэко]

13.06.2012 в 21:12

Пишет  Chaor:

До фига влияния, но не по мотивам

Непогода за ночью привиделась вам тишиной?
Все осколки заточены, пальцы вцепляются в край,
И по красному лёд густо мажет своей синевой.
— Тебе холодно, брат?
— Я до смерти замёрз.
— Умирай.
Завывает под крышей, мне снежно до сноса домов
И до выбитых окон, их звон затихает в тиши.
На губах злится иней, и это мой первый улов.
— Что ты чувствуешь, брат?
— Здесь нет воздуха.
— Что ж, не дыши.
Лёд трещит не под нами: мне кажется, ты невесом.
На руках ты – ребёнок, но холод меж губ – словно змей.
Снег ложится на волосы. Знаешь, мне виделся сон…
— Почему он не тает?
— Так правильно, брат. Леденей.
Снег не станет сегодня средь нас выбирать королей.
Здесь не будет рассвета, ветра всё галдят вразнобой.
Закрываю глаза, прижимаю тебя всё сильней.
— Не пугайся, мой маленький брат. Я с тобой.

Purrr записи

@темы: Thor, Loki, объем: мини, статус: закончено

---

[Sky Smoker]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[созвездие гончих псов]

Можно поделиться своими торолоками?

@темы: Thor, Loki, фанарт, рейтинг: PG-13

---

[Локи Лафейсон]

Прекрасное by ichtyes:

Смотреть дальше (+3)

---

«Дорога сна». Глава 2.

[1986-2004]

Название: «Дорога сна»
Автор: 1986-2004
Бэта: Леония
Гамма: .:Arttimer:.
Пейринг: Тор/Локи
Жанр: Angst, Romance
Рейтинг: PG-13 (R)
Объем: миди.
Дисклаймер: отказываюсь.
Саммари: Описываемые события происходят после арки фильма «The Avengers».
Предупреждения: Slash, OOC, OC, AU (сугубо личные мысли автора на темы как скандинавской мифологии, так и мифологии «Marvel»; образы и характеры героев также остаются на усмотрение автора), ненормативная лексика
Статус: в процессе.
От автора:
Тебя испортят папа с мамой,
Хоть не со зла, но тем не менее
Тебя наполнят злом и драмой,
Посеют страхи и сомнения. (с)

Глава 1

Бальдр стоял рядом с Тором и так же, как и брат вчера, вертел в руках подобранный с земли прутик.
«Сдались им эти прутики», - сонно подумал Локи, переворачиваясь на бок, и вдруг понял, что Бальдр существует на самом деле, в здешней реальности, что именно сейчас он находится с ним рядом, в этом богами забытом месте, и разговаривает с его братом.
Сон улетучился мигом. Локи замер, словно боясь, что присутствующие рядом заметят его пробуждение. Бальдр говорил шепотом, и расслышать, о чем шла речь, возможности не представлялось. Но даже еле различимый шепот старого знакомого звучал серьезно и напряженно. Локи ждал, когда наконец-то появятся те, другие, что пришли за ним с Бальдром вместе, но ничего не происходило. И тут стало ясно, что брат разговаривает с другом шепотом всего лишь для того, чтобы не разбудить спящего, и что кроме них никого более на поляне, а также за ее пределами, не было. Бальдр пришел один.
Послышался треск занимавшегося костра, затем шорох. Тор тихо пожаловался на портал и на то, что, раз уж их так далеко забросило, то могло бы вообще подальше от столицы кинуть. Бальдр слушал молча. Локи не оборачивался, делая вид, что по-прежнему спит.
- Вот, - Бальдр что-то показал Тору.
- Мало, - посетовал брат.
Вместо ожидаемого лязга оружия Локи уловил запах сырого мяса и понял, что, пока Тор занимался костром, Бальдр доставал привезенную им еду.
«Как любезно», - захотел вслух съязвить Локи, забыв про намордник.
- Вставай, брат, - уловил движение под плащом Тор. – Еду принесли.
Бальдр ничем не выказал своего отношения к Локи. Поздоровавшись кивком, он принялся готовить завтрак.
Локи с самого детства слышал бродившие по дворцу сплетни о том, что Бальдр на самом деле тоже их с Тором брат… Брат Тора. Поговаривали, что по молодости Всеотец имел сразу несколько жен, и Фригг, нося титул жены официальной, оставалось лишь мириться с этим. Не терпящий возражений Один вполне мог усмирить вздумавшую противиться такому положению дел жену тем же способом, каким некогда усмирил несогласованно ворвавшегося в Йотунхейм непокорного сына.
Бальдр с Тором и правда были схожи чертами лица. Так, словно один и тот же мастер пытался повторить свое творение в глине по памяти, но допустил несколько неточностей. Темноволосый Бальдр был несколько ниже Тора ростом, зато не уступал тому в ширине плеч. В былые дни, когда Асгард еще не познал разрушение Радужного Моста, а Локи добровольно не покинул родной ему мир, на пирах и прогулках эти двое всегда были центром внимания – два красавца, гордость асгардского войска. Женщины ходили за ними как привязанные.
Бальдр привез два мешка еды, запасы воды, вина и теплые вещи.
- Лошадей брать бесполезно, - объяснил он за завтраком. – Здесь пешком-то ногу сломишь, а лошадей вы потеряете на первом же подъеме-спуске.
Исподтишка Локи поглядывал на брата. Тор ел непривычно мало и неторопливо, словно не был голоден, хотя Локи, у которого при первых запаха жареного мяса судорогой свело желудок, знал, что брат так же, как и он сам, не ел с тех пор, как они покинули Мидгард.
- Если правильно распределить, на пару дней еды вам хватит, - размышлял Бальдр, пока Тор снимал с брата намордник.
- А чего меня кормить? Все равно перед смертью не… - как только намордник был снят, высказался Локи и моментально получил подзатыльник от Тора.
Бальдр не ответил. Он внимательно изучал лежащую у него на коленях карту. Локи видел – это карта Асгарда, но только Бальдр смотрел не на те привычные места, которые Локи знал, как пять своих пальцев, а далеко на север, туда, куда ни одному асгардцу не приходило в голову забраться. Те края были пусты и безжизненны, а что там водилось, если верить легендам, Локи не хотел не только проверять на собственном опыте, но и знать вообще.
- Сколько туда идти? – спросил Тор.
- Идти куда? – стараясь скрыть тревогу, переспросил Локи.
Бальдр передал Тору карту:
- Судя по тому, где вы находитесь, думаю, дня три пути.
В голове мелькали названия асгардских тюрем. Все они, насколько Локи было известно, находились на юге. Зачем же вести его на север? Куда?
- Куда вы меня?..
- Пей, - перебил его Тор, протягивая кружку с вином. – Согреешься.
- Я согреюсь? Ты меня с кем-то путаешь, - захохотал Локи, хватаясь ледяными пальцами за руку брата.
Но смех вышел жалким. Тор оттолкнул его руку и стал рассматривать карту.
- А что, - поняв, что реакции от брата не дождаться, обратился Локи к Бальдру, – благородный Бальдр не желает прокатиться с нами?
Бальдр с надеждой посмотрел на Тора.
- Локи, - не отрывая взгляда от карты, обратился Тор, – пей и молчи.
- Это жестоко - лишать меня перед смертью слова…
Договорить снова не получилось. Даже Бальдр отшатнулся от того, как быстро и с какой злостью Тор вскочил с камня, на котором сидел. Локи приготовился вновь получить удар, но вместо того, чтобы махать кулаками, брат в сердцах бросил карту.
- Я за хворостом, - сказал он.
Бальдр подхватил карту, край которой уже начал тлеть от жара костра, и принялся его тушить послюнявленными пальцами.
- А как же привязать?! – заорал Тору вслед Локи.
- Что это с ним? – спросил он Бальдра, когда Тор скрылся из виду. – Ему страшно, что меня накажет папочка?
Бальдр посмотрел на Локи долгим изучающим взглядом, словно пытаясь понять, шутит тот или же на самом деле не понимает. Локи обворожительно улыбнулся в ответ.
- Меня же, - пояснил он. – Не его.
- Локи…
- Его нельзя! – поняв, что его слушают, продолжил свое рассуждение Локи. – Его же отшлепаешь, как он на троне с таким задом сидеть станет? А? – и расхохотался, изобразив, как Тор с больным задом пытается сесть на трон.
Бальдр, не отреагировав на шутку, с опаской посмотрел в сторону, куда ушел Тор.
- Локи…
- Я тебя покорно слушаю, о благородный Бальдр, - скалясь, Локи учтиво поклонился и цепь на его руках звякнула.
- Он тебе ничего не рассказал?
- Не рассказал чего?
Ветер за горами завыл еще сильнее, словно предвкушая то, что сейчас будет произнесено. И Локи, и Бальдр одновременно подняли головы вверх, привлеченные этими устрашающими звуками. Где-то совсем рядом бродил злой и нервный Тор. Иногда он бросал вслух грязные ругательства, не в силах сдержать мысли, заполнявшие его голову. И тогда Бальдр оборачивался и с неподдельным беспокойством всматривался в узкий выход из укрытия, где должен был показаться сын Одина.
- Я жду, - напомнил Локи.
- Один отдал приказ о твоей казни, - спокойно произнес Бальдр, и для Локи этот момент стал главным в его карьере притворщика.
Важным сейчас стало не выдать себя, не показать моментально нахлынувшего страха. Ладони вспотели, сердце колотилось в груди так, что сделалось больно. Мысль о том, что Один, ради которого он наделал столько глупостей, ради любви и понимания которого он предал свою расу, отрекся от дома и проделал столь долгий путь к, как ему казалось, взрослению, мысль о том, что Всеотец, ради которого столько было сделано, приказал отправить на смерть сына – сына, которого он по его же словам любил, растил и воспитывал – одна эта мысль бросала Локи то в жар, то в холод. Его начало знобить. Надо было что-то ответить Бальдру, но язык присох к небу. Слова – верные помощники на протяжении всей жизни, сейчас отказались приходить на помощь. Внезапно навалившееся отчаяние сковало сознание.
- Я думал, - все так же спокойно произнес Бальдр, – ты знаешь.
- Я…
- Ну, - Бальдр пожал плечами. – Эти твои шуточки про смерть…
- Отец не мог…
Бальдр встал и вытащил из кармана помятый и сложенный в несколько раз листок.
- Вот, - сказал он. – Приказ. Он был отдан всем тем, кого Всеотец привлек участвовать.
- А что ж не исполняешь? – Локи впился взглядом в отдававший желтизной лист бумаги.
Бальдр не ответил.
Приказ был понятный и лаконичный. Локи обвинялся в измене, геноциде и разжигании войн. Ниже шел список более мелких проступков, а также имена тех, кто участвовал в карательной операции. Ни имени Бальдра, ни Тора в списке не было.
- Я его выкрал, - ответил Бальдр на вопросительный взгляд Локи.
- А говорят, в Асгарде только я не святой.
Тор вернулся без хвороста, но спокойный и уверенный. Подойдя к брату, он молча надел на него намордник, затем примотал цепь от кандалов к ручке Мьельнира и начал собирать вещи.
- Если успеете дойти до перевала, - обратился к нему Бальдр, – сможете заночевать вот здесь, - он указал на карту.
Тор, продолжая укладывать вещи в два рюкзака, мимоходом взглянул на карту и согласно кивнул.
Когда все было собрано, затушили костер. Практически моментально воздух заледенел, словно земли эти принадлежали не Асгарду, а Йотунхейму – только там была такая стужа, что, казалось, в затылок тебе дышит сама смерть.
Привычные одеяния пришлось отдать. В них было холодно и неудобно передвигаться. Бальдр аккуратно упаковал их в свою дорожную сумку, взамен выдав теплую простецкую одежду, больше похожую на мидгардскую. Локи хотелось спросить, откуда это. Ведь не просто же так один из высокопоставленных богов приехал сюда, прихватив с собой чужеродную одежду, еду и прочие, нужные для похода вещи. Значит, все было готово заранее. Когда? Когда они с Тором были еще на Земле? Или уже тогда, когда они приземлились в этой каменной пустыне? Или же Всеотец, как всегда, знал, чем кончится дело, и хорошо подготовился к встрече блудного сына? Вопросов было столько, что Локи возрадовался отсутствию возможности говорить. В противном случае он оказался бы унизительно для такой ситуации болтлив.
- За меня не беспокойся, - сказал Бальдр на прощание Тору, обнимая его и хлопая по плечу. – У меня лошадь стоит здесь недалеко, там, где заканчивается последний спуск. Я доберусь.
- Береги это, - Тор аккуратно передал другу капсулу с Тессерактом.
- Глаз с него не спущу.
- Что отцу скажешь?
- Что-нибудь, - Бальдр улыбнулся. – До встречи, Локи. Надеюсь, еще свидимся. Живыми, - добавил он.
Когда Бальдр скрылся из виду, Тор надел на плечи брата рюкзак. Второй, чуть больше размером, взвалил на себя.
- Пойдем, - сказал он, беря в руки молот, к которому был прикован Локи.
Покидая поляну, Локи думал, что за последние полгода это место стало единственным уголком во всех мирах, среди которых ему довелось побывать, где он смог спокойно передохнуть. Во всяком случае, до того, как узнал о предательстве отца. Дальше перед ним расстилалась огромная мертвая равнина, по которой то тут, то там были хаотично разбросаны разных размеров валуны, словно кто-то гигантский кинул и рассыпал их здесь подобно своим игрушечным шарикам.
- Не трать силы на ерунду, - перед тем, как выйти из укрытия заботливо окружавших их скал, предупредил Тор. – Дорога не из легких.
Ветер ударил сразу и такой силы, что, казалось, на ногах не устоять. Тор поправил рюкзак за плечами и двинулся в путь, ведя за собой, как на поводке, прикованного к молоту брата. Локи, пряча лицо в ворот плаща, попытался оглядеться, чтобы понять, в каком направлении они двинулись. И когда стало понятно, что дорога их уходит туда, куда и показывал Бальдр – на север, Локи окончательно уверился, что ведут его не в столицу Асгарда.

@темы: Thor, Loki, фанфик, статус: в процессе, объем: миди, рейтинг: PG-13, рейтинг: R