[Lafrey]

Тема дня: поцелуй

enjoy

@музыка: New Politics – My Love

@настроение: <3

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

Сказка в гифках

[Himai]

Или «причина и следствиее»
После НЦы, конечно, так себе пойдет. Но может кому понравится.

@темы: Thor, Loki, флуд, рейтинг: PG-13

---

[Lafrey]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Art

[Lafrey]

Просто Локи, просто Тор. Без пейринга, фактически. Но красивущщие

enjoy

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

[Локи Лафейсон]

От morethnus:

И Тор/Локи от reammm

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

Охота пообщать

[Himai]

Немое кино А интерессно, если заставить их, Тома и Криса, вот под пистолетом принудить играть слешную драму, не важно с каким рейтингом, хорошо ли у них получится?
Есть предположения, креативные мысли, пошлые замечания, а, сообщники?)

гифы (c)

@темы: Thor, Loki, movie: Thor, movie: Avengers, флуд

---

"Пир".

[1986-2004]

Название: «Пир»
Автор: 1986-2004
Бэта: Леония
Гамма: *Morgo*, Рицу-рё
Пейринг: Тор/Локи
Жанр: Romance, PWP, своего рода Vignette
Рейтинг: R
Объем: мини.
Дисклеймер: отказываюсь.
Саммари: Легкое переложение «Перебранки Локи» на слэшерный лад.
Предупреждения: Slash, OOC, AU (сугубо личные мысли автора на темы как скандинавской мифологии, так и мифологии «Marvel»; образы и характеры героев также остаются на усмотрение автора)
Статус: закончено.
От автора:
1. Хотелось не требующей обоснования романтики.
2. Фик имеет идею, но лишен сюжета.
3. Автор арта к этому тексту - хамло и редкостный спаситель галактики

Арт

В этой части замка всегда царил полумрак. Отсветы редких факелов бросали длинные тени на грубую кладку стен. Ни слуг, ни даже охраны, лишь защитными заклинаниями опутаны некоторые из дверей.
Тор тихо выругался, ударившись лбом о притолоку низкой арки, что вела к лестнице на следующий этаж. Захваченный с собою факел, встречаясь с многочисленными сквозняками, то и дело норовил потухнуть. Звук тяжелых шагов гулко отражался от стен и уносился вперед.
Этажом выше оказался длинный коридор, по одной стороне которого шел ряд высоких, обрамленных тяжелыми гардинами окон, а по другой - множество дверей. Тор двинулся вдоль нее, вслух отсчитывая номера комнат.
- … шесть, семь, восемь… Вот, - остановился он напротив девятой.
Поворачиваемая ручка двери щелкнула под его рукой. Тор помедлил пару секунд, ожидая, пока паутина защитного заклинания опадет, и только тогда вошел.
Таких комнат во всем замке было бесчисленное множество. Они считались гостевыми, но после войны с Йотунхеймом, а также из-за утерянных связей с Мидгардом, большинство из них пустовало уже много веков. Комнаты все как одна были богато украшены: огромные кровати с полупрозрачными балдахинами, ручной работы мебельные гарнитуры. За пыльными стеклами широких шифоньеров еще можно было разглядеть посуду из тончайшего стекла и искусной лепки статуэтки, изображающие богов из всех девяти миров.
Тор оставил факел около двери, вставив его в специально сделанный в стене паз. В этой комнате он был впервые. Обычно Локи назначал встречи на нижних этажах – там, где находились многочисленные исследовательские лаборатории. Вчера, получив от слуги записку, Тор немало удивился выбранному месту. Отличавшийся чистоплотностью брат сам не раз говорил, что в восточных покоях делать нечего, разве что пыль глотать.
Из окна был виден парк. В это время года земля в Асгарде погружалась в сон, давая отдохнуть всему живому, чтобы в следующем цикле оно смогло возродиться с новой силой. Тор уперся лбом в стекло, рассматривая обнаженные ветви деревьев. Обреченно цепляясь друг за друга, они не желали умирать. Сквозь мутные стекла почерневшая от холода земля походила на первозданное Ничто, грозившее поглотить не только парк, но и замок.
Тор услышал легкие шаги за спиной и обернулся. В губы тут же впились нетерпеливым поцелуем. Локи, схватив брата за ворот расшитого драгоценностями кафтана, с силой прижал его спиной к затрещавшему стеклу.
- Выдавишь, - прогудел немного ошарашенный Тор.
- Вставишь, - широко улыбнулся ему Локи.
Целоваться Локи любил. И был в этом ненасытен. Их редкие с братом встречи, когда не были отягощены ссорой, чаще всего начинались именно с поцелуев. "Как баба", - ворчал Тор, но не возражал.
- На пир идешь?
Локи неопределенно пожал плечами.
- Отец про тебя спрашивал. - Тор заключил брата в кольцо рук и притиснул ближе.
Множество раз давал он себе зарок, что не станет прикасаться к Локи, но каждый раз при встрече выдержка изменяла Тору. Младший брат, выросший из угловатого мальчугана в складного юношу, по красоте которому не было равных во всех девяти мирах, был желаннее любой асгардской красавицы. И только Сиф пока могла соперничать с этой непреодолимой тягой. Но рядом с братом Тор забывал и о ней.
- Останешься?
- Пир сегодня… - начал было Тор.
Но Локи прервал:
- Ярмарка тщеславия! Праздник подхалимов и лгунов! Пиршество шлюх!
- Локи, - осуждающе вздохнул Тор и снова не смог договорить - от ласки тонких требовательных губ мир медленно и тягуче поплыл.
Локи с силой прижался к Тору. Схватив руками за плечи, пахом потерся о его бедро.
- Вчера вернулся?
Сбивчивое дыхание щекотало Тору губы.
- Да, утром, - положив руку на задницу Локи, он не позволил брату отстраниться.
- И в честь этого отец позвал Эгира устроить пир?
- Во славу Асгарда, - глухо отозвался Тор, ткнувшись брату губами в шею.
Локи, запрокинув голову, довольно улыбнулся.
- Во славу тебя, - смотря на радужные переливы в черном небе за окном, тихо сказал он, пока Тор, расстегивая ворот его праздничной рубахи, ласкал поцелуями выступающие ключицы. - Всегда и всё – только в твою честь…
- Локи, не начинай.
Тор подхватил брата, приподняв, усадил себе на бедра и, донеся до кровати, почти бережно на неё опустил.
- Любопытно мне, - сидя перед Тором, Локи положил руку брату на топорщащийся под штанами член. - И это во славу Асгарда?
От этой улыбки Тора потянуло треснуть брата по морде. Так, чтобы навсегда запомнил, что негоже смеяться над будущим правителем Асгарда. Но Тор, не забывая о коварстве и злопамятности младшего брата, никогда не позволял себе подобного.
Локи приподнял полы кафтана и ловко распустил завязки штанов, обнажая бедра брата. Длинные тонкие пальцы обхватили напряженный член. Поглаживая, Локи прижался к нему щекой, затем тронул губами. Предвкушая, Тор судорожно вздохнул. Прикосновения брата обжигали кожу. Рефлекторно он положил руку Локи на затылок, надавливая.
- Что ж, - перед тем, как обхватить губами головку, ухмыльнулся Локи. – Во славу Асгарда, значит, во славу Асгарда.
Сосет он так же, как и целуется – влажно и жадно.
Старший брат, участвовавший в военном походе, не появлялся в замке больше полугода, и Локи соскучился. Тор ощутил это в том, с какой силой брат вцепился в его бедра, оставляя синяки, появление которых он так и не смог толково объяснить Сиф.
Локи двигался быстро, сбиваясь, редко забирая член глубоко в рот, выпуская и щекоча головку кончиком языка. Тор не любил подобную вертлявость. Его рука все еще лежала у брата на затылке, и он заставил Локи вобрать член полностью, а затем сам задал нужный темп.
В какой-то момент Локи остановился, строптиво дернул головой, убирая держащую затылок руку, и отполз на середину кровати. Он сам, не сводя взгляда с Тора, расстегнул на себе рубаху, снял позолоченный пояс, распутал перевязь штанов. Перина под ним шла волнами, покрывало из парчи смялось. Тор залюбовался братом, тонущим в этой роскоши.
- Долго прикажешь тебя ждать? – подал голос Локи.
Он, полностью обнаженный, лежал на постели, раздвинув ноги. Бесстыдство его беспредельно. Попробовав такое один раз, отказаться уже будешь не в силах.
Тор торопливо начал снимать кафтан. И когда по полу покатилась оторванная от чрезмерного усилия пуговица, Локи громко хмыкнул, чем вызвал в брате подхлестывающий желание гнев.
В Локи много от женщины - его эмоциональность, телесная чувствительность, его колдовская, не присущая воину натура. Тору казалось, что под ним бьется на белоснежных подушках, изгибается в сладких муках вовсе не мужчина. Ведьма, оборотень. Он, поддерживая Локи за бедра так, чтобы не соскальзывали ноги с плеч, тяжело и размеренно двигался в нем.
- Быстрее! – стонал Локи. – Ну, быстрее же, пёс тебя дери!
Небесные сполохи временами озаряли комнату. Кровать, веками не знавшая гостей, скрипела в ритм движениям, качался балдахин. Тор, сбрасывая с себя ноги брата, вышел из Локи, от чего тот не сдержал разочарованного стона. Ему не надо ничего говорить. Брат сам покорно перевернулся и дал поставить себя на колени. Тор знал, что в этих делах Локи не станет браниться и капризничать, уступая, позволяя делать с собой то, что требуется брату.
Стоило Тору вдавить головку в кольцо мышц, и Локи нетерпеливо заиграл задом, насаживаясь сам. Ему хотелось быстрее, жестче. Он приглушенно застонал в подушку, ругаясь на непонятном языке.
- Да угомонись ты! – отвесил Тор брату шлепок по заднице.
И когда Локи затих, уткнувшись лбом в постель, Тор неожиданно подхватил его под живот и притянул, насаживая на себя. Так и держал, пока трахал, пока не утолил своей жажды податливым, ненасытным телом брата, пока не выбил из него самого сладкого и мучительного громкого стона.
- На пир, - отдышавшись, скомандовал Тор.
- От тебя воняет, - заметил Локи, приподнимаясь на постели и собирая волосы на затылке в короткий хвост.
- От мужчины и должно вонять, - деловито парировал Тор, подвязывая штаны.
- Постулат, ничего не скажешь. - Локи перекатился на постели и слез с кровати следом за братом.

Приветственно зазвучали трубы. Присутствующие на пиру все как один в ожидании обернулись к парадному входу в зал.
- Опоздали, - тихо и недовольно заметил Тор.
- Задержались, - поправил Локи, в последний раз перед тем, как показаться на празднике, осматривая свой наряд.
На одном из рукавов рубахи оказался надорван манжет, и Локи, заметивший это, недовольно цокнул языком.
- Как девка, - ухмыльнулся Тор, заметив манипуляции брата.
- Подеремся? – то ли шутя, то ли правда предлагая, спросил Локи.
- А?
Громадные двери праздничной залы начали открываться. Трубы заиграли еще громче.
- И то правда, какая гулянка да без драки! – делая шаг в омут аплодисментов и приветственных криков, услышал Тор язвительные слова брата.
Здесь присутствовал весь свет асгардской знати. Почтенные матроны в сопровождении своих не менее почтенных мужей охотно кланялись наследникам Одина, выставляя вперед себя прихваченных на пир дочерей – девок на выданье: авось кому из двоих приглянутся. Скрюченные временем вдовцы и пышные, раздавшиеся вширь старые девы с маслянистыми взглядами. Статные юноши, разодетые по последней моде.
В дальнем углу залы, около столов, покрытых расшитой золотистыми нитями парчой, стоял веселый и невозмутимый Эгир – хозяин меда, устроитель пиров и почтенный муж Асгарда. Стараясь не перекрикивать толпу и звуки музыки, он приказывал слугам, двум юношам, чтобы те шевелились быстрее, сортируя кувшины с медом. Расшитый причудливыми узорами кафтан смотрелся на нем так же глупо, как если бы кто вздумал надеть на Тора женское платье. Бородатый, широкоплечий, с огромным пузом Эгир хорошо бы смотрелся в засаленном фартуке медовара, но никак не в дорогом, совсем не подходящем к его грубоватым манерам наряде.
Крики стихли. Братья поклонились отцу с матерью, что сидели во главе пиршественного стола, и заняли отведенные им места. Локи расположился по левую руку от Тора, с неудовольствием отметив, что с правой стороны заботливая Фригг подтолкнула сесть к старшему сыну Сиф. Один сделал знак рукой, приглашая присутствующих начать трапезу.
Как только зал наполнился звуками пиршества, Сиф наклонилась к Тору и тихо сказала:
- Я так рада, что ты вернулся.
- А? – оторвавшись от куска мяса, повернулся к ней Тор.
- Я… - Сиф запнулась под его взглядом. – Я рада.
- Чему?
- Тому, что ты вернулся.
- А, - понял Тор и вернулся к мясу.
Вскоре вдоль столов прошествовали слуги. Одни заменяли стремительно пустевшие блюда, другие, подавая мед и вино, разливали его в подставляемые чаши. Заиграла веселая музыка. К Тору потянулись с поздравлениями, с пожеланиями дальнейших свершений. Старые вояки ударяли свои кубки о кубок Тора и восхваляли Одина за то, что вырастил такого могучего сына. Безбородые юнцы поглядывали на вернувшегося героя кто с восхищением, кто с завистью. Женщины, некоторые из которых даже не прикоснулись к еде, не спускали с Тора жадных взглядов.
Локи медленно смаковал вино. На вопросы любопытствующих асов отвечал сухой вежливостью, подслащенной еле заметной улыбкой. Исподлобья смотрел на тех, кто общается с Тором, кому брат жмет руки и с кем опрокидывает кубки. Изредка поглядывал он и на Сиф, которой Фригг, кивая на Тора, что-то нашептывала.
Все стихло, стоило Одину подняться из-за стола. Всеотец, подняв кубок, окинул взглядом собравшихся гостей, задержавшись на сидевших рядом друг с другом сыновьях.
- За моего сына! – без предисловий начал Один. – За гордость Асгарда! За того, кто вернулся к нам с Востока с победой и принес благие вести! Я поднимаю этот кубок за тебя, Тор, за трижды рожденного и прославленного во всех мирах!
- За Тора! – раздались вслед за речью конунга восторженные голоса.
- Во славу Асгарда, во славу Асгарда, - елейно пропел Локи, наклонившись к Тору.
Тор отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Его чествовали, и это было самое главное.
Локи откинулся на спинку высокого стула и снизу вверх смотрел на то, как Тор тянется кубком ударить о кубки трех воинов – тех, кто был с ним вместе в походе. Брат перегнулся через стол. В месте, где была оторвана пуговица, кафтан заметно топорщился. Локи вспомнил, как Тор, торопливо раздеваясь, повредил праздничный наряд, и довольно улыбнулся.
Со всех сторон слышались хвалебные речи. Женские голоса отдавали заискиванием и лестью. Справа лилейно выводила хвальбу Тору Идунн. Слева, почти в самом конце стола, гремела громкоголосая Гевьон, пришедшая на пир в окружении четырех своих красавцев-сыновей. Фрейя, искоса посматривая на старшего сына Одина, что-то шептала на ухо брату, и тот, согласно кивая, исподтишка указывал сестре рукою на Сиф.
Все это одновременно и забавляло, и злило. Но стоило Локи задуматься о том, что пора бы уже и покинуть этот пир, как музыка стихла. Гости, желая понять, что же сейчас произойдет, с любопытством стали оглядываться по сторонам.
- Сын мой любезный, - Фригг опустила кубок на стол и встала. – Нет для меня большей радости, чем называться твоей матерью. Это гордость и честь. Всю сегодняшнюю ночь я буду пить во славу твоего удачного возвращения, и да не оскудеют запасы Эгира от жажды тех, кто станет возносить хвалу вместе со мной!
За столом зашумели, гремя пустыми кубками. Довольный Эгир сделал слугам знак рукой, чтобы те вновь обнесли стол кувшинами с медом.
- Тор, - вновь раздался голос Фригг. – Мало кто может сравниться с тобой в силе. И ни для кого не секрет, что красотой ты тоже никому не уступишь.
- Настоящий сын Асгарда. Гордость, радость, великолепие! – глумливо зашептал Локи на ухо брату. – Сила, красота… Тебе не кажется, что какую-то добродетель они забыли тебе приписать, нет?
- Тихо, - не глядя, оборвал его Тор. – Мать говорит.
- …и я хочу, чтобы в эту памятную для Асгарда ночь ты подарил своей матери танец.
Стол взорвался аплодисментами. Тор поднялся матери навстречу, крепко обнял ее. Над залой полилась спокойная музыка. Фригг шла вдоль столов, ведомая своим сыном, окруженная всеобщим вниманием.
- Ну что же вы сидите? – на ходу обратилась она к гостям. – Танцуйте!
Поднялся шум. Асы и асиньи вставали со своих мест и шли следом за верховной богиней, увлекаемые ее призывом и хмелем, что начинал будоражить их умы. Локи смотрел на происходящее с тоской и презрением. В каждом из присутствующих видел он желание выслужиться, показаться с лучшей своей стороны, сделать так, чтобы верховные правители Асгарда заметили, обласкали вниманием и облагодетельствовали в будущем. Все это вызывало в нем раздражение.
Но и вторая попытка уйти с пира не увенчалась у Локи успехом. Стоило танцу закончится, как музыка вновь заиграла, а хитро улыбающаяся Фригг подвела сына к густо покрасневшей Сиф и вложила руку девы в руку Тора.
- Порадуйте меня, - попросила она. – Станцуйте.
Локи, решив повременить с уходом, скрипнул зубами от злости. Сиф в качестве пары брату нравилась ему меньше всего. Девушка знатного рода, хороших кровей. Это сейчас, еще не осознав своей красоты и принадлежащей ее семье, а значит, и ей, власти, Сиф похожа на скромную, безвредную деву из провинциального монастыря. А стоит ей войти в нужный возраст да открыть глаза… Такую трудно будет переиграть, сместить или же разлучить с Тором. Она будет держаться за супруга и когда-нибудь сможет вертеть им по своему усмотрению. Проницательный и дальновидный Локи чувствовал такие вещи, как чувствовал и расположение родителей по отношению к Сиф.
- Хорошая пара, - ухмыльнулся Браги, запивая сказанное медом. – У таких и дети красивые будут.
- Дети будут что надо, - подхватила его речь Скади. – Сиф принесет крепких сыновей Тору. Во славу всего Асгарда!
- Да уж, велика радость, - отозвался Локи, беспечно развалившись на стуле. – Иметь детей от мужа, который тебя не любит. Да еще и во славу Асгарда! – хохотнул он.
- А кто тебе сказал, что Тор ее не любит? – взвилась Фрейя. – Может, ты разбираешься в любви лучше меня? Скажи, Локи?
- Может быть и разбираюсь, - уклончиво ответил ей Локи, водя испачканным в вине пальцем по краю кубка.
- Хель тебя забери, завистник! – прогудела Гевьон. – Ничего ты о любви не знаешь. Тор любит Сиф с самого детства. Все об этом знают.
- Все хотят это знать, - не поворачивая головы, заметил Локи. – А вы спросите завтра брата, с кем он танцевал? Он и имени-то ее не вспомнит.
- Локи! – Фандрал перегнулся через стул и хлопнул Локи по плечу. – Все мы знаем, что вы с Тором очень близки, но… По-моему, мой друг, в делах сердечных ты не очень разбираешься.
- Это почему же? – недобро прищурился на Фандрала Локи.
- Потому что такие как ты не любят, а только завидуют! – выпалила Фрейя.
- Сестра! – осадил ее Фрейр.
- А что? – Фрейя окинула взглядом стол. – Неужели кто-нибудь думает, что Тор рассказывает Локи о том, что творится у него в сердце? А? Неужели кто-то верит в то, что рассказывает ему о своей любимой?
- Молчи, - сквозь зубы процедил Локи. – Не тебе говорить о любимых. Ты их столько сменила, что верни Тюру руку - и то у него пальцев сосчитать не хватит!
- Не смей так говорить о моей сестре! – повысил голос Фрейр.
- А то что? – Локи привстал и даже наклонился вперед. – Ты смел лишь на пиру, отгороженный от меня столом и защищенный толпой дружков вокруг.
- Молчал бы уж, - опять подала голос Гевьон. – Нашелся мне тут смелый.
- А ты, - все еще не считая нужным поворачиваться к богине лицом, ответствовал Локи. – Всех четырех от разных мужей прижила.
Резко отбросив скамью, из-за стола поднялись сыновья Гевьон, хватаясь за висящие на поясах мечи, но строгий окрик матери осадил их порыв.
На спорщиков начали обращать внимание. С другого конца стола асы и асиньи, заметив, что в распре участвует Локи, стали садиться ближе. Все знали склочный нрав младшего сына Одина и были не прочь развлечься, наблюдая очередной скандал, коих в доме конунга происходило немало.
- Как будто вы что-то знаете о любви, лживые и лицемерные, - высокомерно прозвучали слова Локи. – Вы, для кого норма обнимать тех, кто дарит украшения подороже. Вы, кто не гнушается молодых в старости, хотя, видят предки, вам давно пора к Хель, а не на ложе любви. Вы, нищие духом, кто за плотские утехи готов продать честь и совесть! Вы…
- Локи!
Грозный оклик конунга разнесся над залой. Музыка стихла. Смолки смех и разговоры. Гости перешептывались, переводя взгляды с поднявшегося из-за стола Локи на не спускающего с сына глаз Одина.
- Да, отец, - чуть склонил голову Локи.
- Этот праздник благородный Эгир устроил в честь величайшей победы, несущей славу и процветание Асгарду. Мы пируем, прославляя наш мир и твоего брата. Зачем ты позоришь родителей своих, смущая асов своими речами?
- Отец, я всего лишь высказал свое мнение, не более, - уклончиво парировал Локи.
Он видел, что брат смотрит на него нечитаемым взглядом. А Сиф, взяв Тора под руку, прильнула к нему всем телом. Так, как до сих пор мог позволить себе только Локи. Злость всколыхнулась яркой вспышкой, но Локи не дал ей выйти наружу. Не сейчас. Не тогда, когда на него с въедливым любопытством смотрит половина верховного Асгарда.
- Локи…
Фригг подошла бесшумно, взяла за руку нежно.
- Локи, - наклонившись к сыну, попросила она шепотом. – Позволь празднику идти своим чередом. Сегодня важная ночь, - она бросила взгляд на Тора. – Я выбрала твоему брату невесту.
- Он что, – еще одна волна гнева захлестнула Локи, – малое дитя? Выбирать ему невесту!
- Локи, тише… - попросила Фригг.
- Пир во славу Асгарда! Лицемеры! Пир во славу пира! Вы же от стола не отползаете! От стола к столу, от чаши к кубку! – Он отстранился от матери. – Женить вздумали! Для чего? Для того, чтобы снова устроить пир? Снова ужраться, как свиньи? Эй, - крикнул он, – Эгир! Сколько у тебя еще меда для этих свиней? Успеешь ли наварить еще бочонков на свадьбу моему братцу?
Тор не двигался с места. Сиф уже не прижималась к нему, даже не держала за руку. Напуганная происходящим, она спряталась за спину своего пока еще не нареченного жениха и смотрела на Локи со смесью жалости и непонимания, что в самом Локи пробудило еще большее раздражение.
- Допустим, так, - вновь вступил в разговор Один.- Допустим, мы хотим женитьбы Тора. Что с того? Ты не желаешь своему брату счастья?
- Своему брату… Счастья… - повторил Локи.
С отцом разговаривать было трудно. Под взглядом Одина Локи тушевался, а слова в его голове моментально разбредались, не торопясь сложиться в четкий ответ.
- Ты всегда желаешь Тору счастья… Ты. Что ты спрашиваешь меня? Ему счастья? Ему! Все ему! И счастье, и почет, и уважение! Но ты же забываешь… У тебя два сына. Два!
- Локи! – Фригг попыталась обнять его, но он не позволил.
- А ты, - повернулся он к матери. – Хоть слово бы против сказала. Покорна. Покорна, как и все женщины в этом мире!
Он нервно дернулся в сторону и замер, уперев взгляд в пол.
- Прости его, Всеотец, - прозвучал в образовавшийся тишине густой и сильный голос Хеймдала. – Мальчишка пьян. Не понимает, что творит.
Взгляда на служителя Радужного моста Локи поднять не посмел, но отозвался моментально.
- Негоже, - стараясь скрыть самодовольную улыбку, произнес он, – говорить обо мне тому, кто должен лишь дверь отворять.
- Будь осторожен Локи, - подала голос Скади. – Не гневи богов, да не будет судьба твоя горькой, как неудавшийся мед.
- Моя судьба в любом случае будет получше той, что заставляет тебя за цветные бусы в койки кидаться.
- Тор! – воскликнула Бейла. – Да усмири ты брата! Долго мы еще обязаны выслушивать его речи?!
Но Тор смолчал. Он стоял недалеко от стола, опустив руки и не сводя взгляда с Локи, словно горше всего ему было влезать в случившуюся разборку.
- Позволь мне, - тихо попросила Сиф.
Она подошла к столу и, налив полон кубок меда, поклонившись, подала его Локи.
- Прими, - еле слышно попросила она, не поднимая на скандального и строптивого брата Тора взгляда. – И пускай в эту ночь мир воцарится в доме отца твоего.
Локи показалось, что, когда он принял кубок, Тор вздохнул с облегчением. Тор, который всего несколько часов назад топил его в жарких ласках, который преступил порог дозволенного, опустился вместе с Локи на самое дно, позволив себе прикоснуться к родному брату так, как порой и женщины касаться не станешь. Брат хотел, чтобы Локи принял подношение маленькой изнеженной девчушки, которая слово поперек молвить боится. Ради чего? Ради очередного пира? Обманчивого спокойствия и лживого уважения? Ради того, чтобы показать себя мудрым перед Сиф?
Брошенный кубок с грохотом упал на мраморный пол. Мед расплескался, оставив на полу и стенах янтарные подтеки.
- Мое молчание стоит дороже меда, - усмехнулся Локи.
Сиф вздрогнула и вжала голову в плечи. Моментально оказавшаяся рядом Фригг обняла девушку и отвела в сторону.
Гости начали переговариваться между собой, возмущаться, требовать, чтобы Один урезонил своего младшего сына.
- Фимафенг! – позвал Эгир, видя, что ситуация обостряется. – Не дадим празднику затухнуть в тот момент, когда у нас и половина кувшинов не опустела. Поднеси-ка младшему Одинсону самого крепкого меда. Пускай захлебнется во хмелю и забудет свои глупые претензии.
Юноша мигом исполнил приказание. Но пить Локи отказался.
- Выпейте, господин, - настаивал Фимафенг. – Мед хороший, сладкий. Господин Эгир сам его варил.
- Сказал тебе, не буду, - отмахнулся от юноши, как от приставучей попрошайки, Локи, наблюдая, как Тор подошел вместе с Сиф к отцу.
- Выпейте…
Сиф касалась локтя Тора. Локи подумал, что брат даже не чувствует этого прикосновения – настолько оно было легким, непритязательным. Один благосклонно смотрел на подошедших и с легкой улыбкой на губах что-то советовал Сиф.
- Примите мед, господин…
- Отстанешь ты от меня или нет, слабоумный?!
- Только женщина может отказаться от предложенного ей кубка! – неожиданно произнес Фимафенг.
В тот же миг Локи схватил с подноса, что держал перед ним юноша, кубок и со всего размаху ударил им Фимафенга по лицу. Раздался грохот упавшего подноса, следом последовал женский испуганный крик. Мраморный пол окрасился кровью. Асы и асиньи повскакивали со своих мест, желая увидеть, что же произошло со слугой Эгира. А Локи, перед глазами которого ничего, кроме обнявшихся брата и Сиф, не было, словно в беспамятстве выбежал из пиршественного зала.

Звук быстрых шагов гулко отражался от мраморных сводов. Локи пересек небольшую залу, резко свернул за угол и, с ходу перепрыгнув резные перила, очутился в непокрытом атриуме, в центре которого бил бесшумный фонтан.
Он обернулся, бегло окинув взглядом преодоленное пространство. Его никто не преследовал. Тишина, нарушаемая только его шагами, сейчас сделалась почти ощутимой. В эти покои не доносился шум пирушки, и неожиданно Локи почувствовал заползающую в сердце досаду.
За атриумом шли длинные надземные галереи: слева от них открывался вид на центр ночной столицы, справа петляли многочисленные дороги, а взгляд терялся в уходящих за горизонт почерневших лесах.
Тор схватил брата за локоть, разворачивая к себе лицом.
- Отец не позволял тебе покидать пира!
Это было неожиданно, и сперва Локи растерялся. Оставалось загадкой, откуда появился брат и как отыскал его среди переплетения коридоров и переходов дворца.
- А мне не требуется его благословения, чтобы это сделать! – быстро справившись с удивлением, зло выплюнул Локи в лицо брату.
- За неуважение и схлопотать можно, - угрожающе пообещал Тор.
Локи вырвал руку из захвата, делая шаг назад. Уйти от брата не представлялось возможным: узкая галерея не давала пространства для маневра, а развернуться и просто идти дальше, куда шел, – Локи знал – Тор, который жаждал объяснений, не позволит. Поэтому он встал перед братом, вздернув подбородок, готовый принять вызов.
- Вернись за стол, - приказал Тор.
- Нет, - просто покачал головой Локи.
- Вернись, я сказал!
Воздух сгустился, и Локи стало трудней дышать. Тор начинал сердиться, и это моментально отразилось на окружавшей его атмосфере. В небе недобро, но тихо громыхнуло.
- Заставишь? – без тени улыбки спросил Локи.
- Если потребуется.
Локи развернулся к брату спиной и пошел прочь. Рука неприятно ныла от силы захвата, и когда за больное место ухватились еще раз, злость придала Локи сил. Свободной рукой он с разворота ударил брату в грудь, выворачиваясь и уходя в сторону. Тор, которого таким маневром было не обмануть, проследовал за движением брата. Оба боком уперлись в перила галереи, схватив друг друга за руки и плечи.
- Не смей ко мне прикасаться, если не получил на то моего дозволения, - сквозь зубы процедил Локи, доставая ударом локтя брата в скулу и снова уходя в сторону.
Небо над галереей вспенилось. Исчезли радужные сполохи, померкли мелкие, перемигивающиеся друг с другом светила. Гром раздался в полную силу.
- Хочешь, чтобы все любезные гости сбежались посмотреть на наше представление? – В два скользящих движения Локи ушел от очередного удара.
Тор бил целенаправленно, не жалея и не щадя. От ударов не уходил. Злой и сосредоточенный на том, чтобы выбить из младшего брата дурь, которая, по его мнению, стала причиной раздора на пиру, он не заметил серии манипуляций, проделанных руками Локи. В какой-то момент, кинувшись на брата, Тор, проскочив сквозь сотворенного клона, со всей силы врезался в прибежавшего на шум драки слугу. Клон пошел рябью и через секунду растворился. Локи захохотал, согнувшись и упираясь руками в колени.
Эльдир, слуга Эгира, не удержав вес налетевшего на него Тора, при столкновении плашмя упал спиной на пол. Удивленный его появлением сын Одина поднялся, осматриваясь. Никаких повреждений у него не было, а вот Эльдир сидел, потирая ушибленный затылок. Сделать это у него получилось не сразу. Несколько раз юноша промазал рукой мимо макушки.
- Смотри, что наделал, - глядя на Эльдира, обратился Тор к брату.
- Я наделал? – отозвался тот. – По-моему, это ты весишь больше, чем все асгардское войско! – и он снова засмеялся, но веселости в этом смехе было уже меньше.
- Встать сможешь? – Тор помог Эльдиру подняться на ноги. – А идти?
Юноша сделал пару шагов, пошатнулся, но устоял. В этот момент в галерее появились и другие слуги. Эльдира тут же подхватили, забросили его руки себе на плечи и медленно увели прочь.
- Вас ищет леди Сиф, - обратился к Тору Фимафенг, у которого вся правая сторона лица обещала вскорости стать одним сплошным синяком.
- Беги, сногсшибательный! – моментально отозвался Локи. – Негоже оставлять невесту в этом сладострастном дворце да без присмотра.
- Иди, - приказал Тор Фимафенгу. – Скажи, я скоро буду.
И когда слуга, бросив на Локи полный затаенной ненависти взгляд, удалился, Тор обернулся к брату. Тот никуда не уходил. Так и стоял в центре галереи, сцепив пальцы в замок за спиной. Не шелохнулся и тогда, когда Тор подошел к нему вплотную.
- Пойдем, - сказал брат, обходя Локи и направляясь в другой конец галереи.
- Продолжим? – нахально осведомился Локи, стоило им пройти несколько комнат и попасть на небольшой, отгороженный от улицы вазообразными колоннами балкон.
Здесь не было посторонних глаз. Тор схватил брата за плечи, резко увлекая за собой в тень.
- Что творишь? – спросил он, приложив Локи спиной о колонну.
- Развлекаюсь, только и всего, - пожал плечами брат.
- Сиф ему не угодила, - неожиданно иронично усмехнулся Тор, делая шаг назад.
Все стихло. Ни шагов, ни голосов. Только слышно было напряженное дыхание братьев.
Тор поднял взгляд к небу. К сполохам постепенно возвращались прежние цвета. В округе с каждой минутой становилось светлей.
- Не обрадовался бы Эгир буре на своем празднике, - вздохнул Тор.
- А ты меньше нервничай, - тут же посоветовал Локи. – Думай об Асгарде. Вот.
- Я тебе подумаю, - спокойно и даже весело пригрозил Тор, поворачиваясь к брату лицом.
Небесный, падающий полосами свет выбелил его волосы до серебристой седины. Зрачки потемнели и сделались почти черными. Отросшая щетина через день-другой превратится в бороду. Тор молча, не отводя взгляда, смотрел на брата, и в эту минуту Локи казалось, что никого красивее и желаннее ни в одном из девяти миров существовать просто не может. И вот это сокровище, то, что должно принадлежать только ему и чем пользоваться должен лишь он, Локи, придется с кем-то делить, а то и совсем отдать. Отдать навсегда. Потому что прямолинейный Тор, который не умеет выкручиваться и врать, не станет разрываться между, пускай и навязанной долгом, женой и братом, сама мысль о связи с которым была попросту недопустима. Можно было проститься с мечтами о власти – власти над братом и власти над Асгардом.
- Ты мой, - серьезно заявил Локи, глядя Тору в глаза. – Мой. Запомни это.
Тор промолчал.
- Клянусь тебе, - Локи сделал шаг вперед и оказался вплотную к брату, – шагу без меня ступить не сможешь. Ни одного сражения не выиграешь. Коли решишь избавиться - покоя не дам. Назовешь кого вперед меня любимым – превращу твою жизнь в ад. Там, где ты, всегда буду я. Вовек не отвяжешься.
- А я и не собираюсь, - просто ответил Тор и сгреб брата в охапку, с силой прижимая к себе и целуя.
В небе совсем просветлело. Щедро разливался по окрестностям белый острый свет, цепляя и выхватывая углы и повороты, расчерчивая мир причудливыми светотенями. Воздух посвежел, сделался резким – попробуй, сумей коснуться - и услышишь звон. Асгард спал. И лишь во дворце продолжался пир. Эгир не жалел своего славного меда, а асы и асиньи недолго судачили о случившемся. Вскоре хмель расковал замки их умов, и в праздничном зале началась уже совсем другая история. Та, до которой не было дела тем двум, что стояли в лучах холодного злого света, заключенные в объятия друг друга.

@темы: Thor, Loki, фанфик, фанарт, объем: мини, статус: закончено, рейтинг: R

---

Арт

[Lafrey]

Совсем немного арта Авторов, к сожалению, не знаю. Если было - скажите

more

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

[Хель Хантингтон]

товарищи, я дико извиняюсь, что пишу про это здесь. но может кто нибудь в курсе.
здесь где-то валяется один оочень любимый мной фанф-оридж "Из моря". может кто-нибудь (автор?) знает будет ли у него продолжение (или уже есть?).
еще раз извиняюсь.

---

[Crazyroth]

Здравствуйте! Порекомендуйте, пожалуйста, ваши любимые фанфики.

- макси/миди
- не флафф но и не смерть гг.
- не обязательно нс 17.
- можно как на английском так и на русском.
- люблю AU; средневековый (что то вроде Game of Thrones + интриги бла бла); можно политический брак или брак по договоренности. короче все интересные AU.
- кстати буду очень рада фику где Один не сволочь, Тор не тупой придурок, Фригга не стерва и Локи не забитая бедная настя бедняжка.
как то все специфично получилось.

Заранее огромное спасибо!

@музыка: Iron by Woodkid

@темы: рекомендации, фанфик, реки

---

[Локи Лафейсон]

Тор/Локи от itokufox:

Моар (+1)

От creamcoloured:

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

Холодное солнце. Фотосет, июнь 2012. Тор/Локи

[Леголас]

А я к вам с кусочком лета.)
Ну и по официалу:
Тор:  . Тор Одинсон
Локи:  . Локи Лафейсон
Фотограф:  . Тони Старк

@темы: фото, Thor, Loki, рейтинг: PG-13

---

[Ice Truck Killer]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Лианнон]

Marvel: Bed-time story by ~nowwheresmynut

еще 3 этого же автора

Marvel: Thunder and Ice





Marvel: Victory in defeat





Marvel: My Shadow

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

[Локи Лафейсон]

Тор и Локи от 01hz, кликабельно:

Моар (+1)

От hiddlesexed-up:

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

Fic

[Lafrey]

Название: Sometimes
Автор: Lafrey
Фэндом: Тор
Персонажи: Локи, Тор
Рейтинг: G
Жанры: Романтика, Повседневность, AU
Размер: Мини
Примечания автора: Вообще сама я AU не жалую, а тут что-то пробило. ООС, флафф и прочие прелести.

cont

У каждого в жизни наступает момент, когда приходится покинуть уютное (или не очень) родительское гнездо и отправиться на построение собственного. Но, чаще всего, наша жилищная независимость ограничивается комнатой где-нибудь в посредственном общежитии, с не менее ординарным и скучным соседом. Хотя, иногда бывает и такое, что сталкиваются два необычных человека разных стихий и нравов – и вот только тогда ты можешь сказать, что тебе действительно повезло.

Светловолосый крепкий Тор Одинсон, и угловатый тонкий брюнет Локи Лафейсон. Две противоположности по внешности и такие же по душам. Сначала все думали, что, буквально через день, они разнесут свою общую комнату. Каково же было удивление, когда парни без всяких перипетий просто взяли – и стали жить. Однокурсники лишь развели руками: люди искусства, что с них взять?

Локи учится на архитектора, в то время как сам Тор – на скульптора. Порой он корил себя за выбор профессии, потому что с фантазией у него было туго. Одинсон просто любил работать с камнем, придавать неотёсанной глыбе совершенно неподражаемый вид. В какой-то мере в нём он видел себя самого. Когда-то много лет назад Тор тоже усердно работал, отёсывая непоколебимый мрамор своей личности. Надо сказать, что всё прошло успешно, ведь упорства ему не занимать.

Иногда, возясь с очередным домашним заданием, маясь от невозможности придумать что-нибудь стоящее, он тайком рассматривал различные эскизы, сложенные в аккуратную стопочку на полке Локи. Каждая такая вылазка открывала ему удивительный внутренний мир соседа. И помогала его собственному. Пребывавший в состоянии полного восхищения, Тор принимался за работу и не отступался от неё до тех пор, пока тоненький молоточек с зубилом не начинали выпадать из рук. Кстати, инструменты свои Одинсон очень любил и всегда держал в чистоте. Когда-то купив их из любопытства практически за бесценок в антикварной лавке, Тор не мог на них нарадоваться. Сделанные из неизвестного материала, который был достаточно тверд, чтобы взять все нужные породы камня, они ещё, вдобавок, были украшены рунным орнаментом. Одинсон пару раз порывался расшифровать их значение, да так и оставлял в покое, заснув в обнимку со словарём.

Локи имел врождённый талант к живописи. С самых ранних лет он творил такие шедевры, что, казалось, всю художественную теорию Лафейсон знал ещё до рождения. Сначала ему льстило внимание взрослых, их восхищение и восторг; для честолюбивого мальчика это было бальзамом на душу. И даже более того – всем. Но, как-то раз, он случайно услышал разговор матери, доверительно сообщающей отцу, что, на самом-то деле, Локи не так уж и хорош, но надо его поддерживать, это ведь их долг как родителей. Лафейсон молча дослушал её монолог, потом вернулся в комнату и медленно сжёг над свечами все свои работы, начиная с маленьких картинок и заканчивая целыми полотнами. Масло потрескивало и весело горело разноцветным пламенем, карандаш капал серыми слезами, пастель, посопротивлявшись, радужной пастой заливала фитиль. Воистину завораживающее зрелище.

Прошло семнадцать лет, память о самом процессе стёрлась, но горький осадок лжи навеки остался в душе. С тех пор Локи больше никому не показывал свои работы, да и брался за кисть редко. В его душе каждую минуту рождались и умирали сотни невыраженных идей, словно маленькие вселенные, каждая со своим сюжетом, и он так к этому привык, что уже не замечал. Но иногда, одной из них давали право на существование, и только в тот самый момент написания Локи чувствовал себя живым. Но, каждый раз, он запирал свою душу на замок в маленьком шкафчике над кроватью, где лежали все его несбывшиеся мечты, обретшие плоть.

Иногда, когда Тора не было в комнате, Лафейсон раскладывал рисунки на кровати, полу и подолгу смотрел на них, готовый в любую минуту сорваться и уничтожить их, чтобы ни одна живая душа не увидела. Эскизы лежали на полке, он даже не обращал на них внимания, а вот оставить так беспечно законченные картины Локи не мог себе позволить. Он бы просто не выдержал ещё одной вымученной фальши о качестве работ. Лафейсон был абсолютно уверен: раз родителям, самым близким людям, ничего не стоило соврать, то, разве, это так сложно сделать другим? Очевидно, нет. Он решил, что никогда не будет художником, но не смог выбрать профессию слишком далёкую от живописи. Архитектура хоть и несколько другая область, но тут была возможность работать с бумагой и карандашом, используя свою фантазию и умения, а Локи умел это довольно хорошо.

С тех самых пор, как их, столь разных, заселили в одну комнату, они молча договорились терпеть друг друга и не лезть в личную жизнь. По сути, то количество слов, которое было сказано ими друг другу, можно было пересчитать по пальцам. Но никогда молчание их не тяготило. Локи просто был замкнутым человеком и считал, что вполне может прожить без общения, а Тор просто уважал соседа и не хотел нарушать его комфортную среду. Тем более, что не очень ему это и было нужно. Гораздо интересней молча наблюдать и делать выводы. Для Тора это в диковинку, раньше он никогда подобным не занимался, а тут вдруг ему понравилось. Полгода совместной жизни пролетели незаметно, они привыкли друг к другу, и у Тора накопилось уже столько интересных мыслей, что в пору садиться за написание многотомного труда. Своего соседа он теперь узнал был безошибочно в любой толпе.

Если бы Одинсон всё-таки взялся за написание книги, то треть её ушла бы под портрет. Всё, что с каждым новым взглядом он открывает в своём соседе, ему симпатично и близко. И это совсем не кажется зазорным или неправильным. Тор не имеет ни малейшего понятия, откуда Лафейсон, кто его родители, чего он ждёт от жизни, к чему стремится, что жаждет. Но, зато, Одинсон знает, что у Локи - истинного живописца - тонкие пальцы, с навеки впечатавшимися в кожу следами грифеля и узорами из пасты шариковой ручки. И Тору кажется, что они пахнут тёплым деревом карандаша и острым ароматом свежей типографской краски.

Лафейсон любит читать газеты, считая, что в информационном обществе не следует ими пренебрегать, и часто сидит с хмурым видом над новым номером. В такие моменты у него появляется очаровательная вертикальная морщинка на лбу, а ломкая бирюза глаз, суровая нить тонких губ и совершенно удивительная мимика дополняют прекрасный портрет, и Тор поневоле любуется своим соседом. Это интерес творца, который, видя перед собой прекрасное, не может не оценить. Свои волосы цвета туши Локи всегда утягивает в хвост, но перед сном Тору иногда везёт увидеть, как тёмная волна рассыпается по плечам.

Одинсон любит наблюдать, как сосед двигается. Иногда даже кажется, что он танцует. Вот Локи ловко перебегает от шкафа к кровати, привстаёт на цыпочки, когда кладёт книги на полку, смешно поджимая одну ногу; нервно теребит хвост тонкой рукой, в процессе решения куда что распределить. Узкие босые ступни так и мелькают перед глазами, шлёпая по линолеуму. Совершенно аморфный, он двигается плавно и без усилий. И очень часто Тору жаль, что ни одно долговременное искусство не воплотит в себе этой красоты.

Стена над столом Локи оклеена набросками и чертежами с геометрическими фигурами. Для Тора это – тёмный лес, но иногда он рассматривает их и читает незнакомые названия. Сам он, разумеется, умеет делать наброски и чертежи, знает о базовых фигурах, но, всё равно, не особо в ладах с этой наукой. Его самый любимый объект наблюдений – растрёпанный лист в клетку в углу коллажа, на котором косым почерком подписано: тессеракт*. И несколько проекций, в которых Тор видит только беспорядочное нагромождение линий, но именно этот хаос его и привлекает.

Иногда Одинсон думает, что Локи нелогичен с точки зрения геометрии. Нагромождение острых углов резко сменяется мягкостью плавных линий, причём и то, и то уходит в крайности: треугольные лопатки и покатость плеч, выразительные скулы и овал лица, тонкие локотки и изгиб талии. Но именно это «сочетании несочетаемостей» для него является воплощением истинного порыва.

Иногда Лафейсон думает, что Тор – он как холст. Плотный, грубоватый, но способный нести в себе прекрасное. И такой же прямолинейный, всё у него на виду, но, в то же время, и в глубине, из которой не вывести начертанные штрихи. Рисунок, выложенный автором можно подправить, но линии всё равно останутся. И в этой неизменности Локи видится спокойствие.

Для Лафейсона Тор – новый объект для исследования. Единственных людей, живших рядом с ним – родителей – он досконально изучил и ему было скучно. А тут что-то необычное, что-то глубокое и непостижимое. Тор для него – лист с секретом. Вроде всё на виду, но, если приложить смекалку и поднести к свече – проявится неведомый текст*. Пока всё, что Локи о нём знает можно отнести к разряду простых ассоциаций. Имея слабое представление о его характере, Лафейсон знает, что, войдя в комнату, Тор принесёт с собой запах свежих стружек, извёстки и металла, а вместо приветствия он просто улыбнётся. Мягко, обезоруживающе и удивительно приятно.

Больше всего, отмечает Локи, Тор любит своё искусство. Иначе, почему он проводит все вечера в обнимку с очередным материалом, сидя в кресле и поджав одну ногу под себя, терпеливо его обтёсывая. В такие моменты его брови сходятся у переносицы, кристально-синий взгляд суров и важен, а рука то и дело поправляет выбившуюся из причёски светлую прядь, мешающую обзору. Тор редко показывает свои законченные работы, предпочитая прятать их в шкаф, но иногда, когда Локи удаётся их увидеть, в его сознании возникает смутное ощущение дежа вю. И, кажется, он что-то проясняет для себя, просматривая собственные эскизы и светло посмеиваясь.

Локи любит наблюдать, как Тор спит. Часто засиживаясь с чертежами допоздна, он, в минуты отдыха, рассматривает его расслабленное лицо, пшеничную копну волос, разметавшуюся по подушке; слушает его мерное, ровное дыхание. Иногда Одинсон лежит как статуя, ну а чаще всего умудряется устроить целое представление «Отгадай, кто я», выписывая телом немыслимые пируэты в постели. И тогда, давясь от смеха, Локи ловит себя на мысли, что было бы очень интересно узнать, что же ему снится.

Ещё одна вещь, которую Лафейсон знает о Торе: это иррациональная любовь к инструментам. В самом деле, Локи никак не может понять такого отношения к простым металлическим штучкам, пусть даже и украшенным рунами. В любом случае, предметы так и останутся самими собой, как только их не полируй. Иногда Локи подходит к столу Одинсона и, осторожно касаясь молоточка, размышляет о том, что может связывать его и Тора. И на минутку – совсем на немножко – он чувствует укол ревности. Но это проходит так же быстро, как и появляется. И, не найдя ответ на свой вопрос, Локи возвращается на излюбленное кресло и ждёт, когда вернётся сосед, чтобы продолжить их молчаливый диалог.

Вот, громыхая тяжелыми ботинками и отчаянно борясь с мокрым зонтом, в прихожую вваливается Тор – взъерошенный, помятый, но такой неподдельно счастливый. И Локи – да-да, совсем на минуточку – кажется, что в комнате стало немного теплее.

Солнце снова вышло из-за туч.


*Тессеракт – четырёхмерный гиперкуб, который реально представить на бумаге в виде проекций (которых существует около 240).
* Трюк с лимонным соком. Если им написать слово на бумаге, а потом нагреть – проступит текст. Когда-то так передавались тайные послания.

@темы: Thor, Loki, фанфик, объем: мини, статус: закончено, рейтинг: G

---

Вопрос?

[Eliza Hale]

А меня заинтересовал такой вопрос.
А почему вам нравится Локи?
Ведь в фильме по большому счету, это просто зарвавшийся сын, а в мифологии бог который приблизит конец света.

@темы: Loki, флуд

---

"Выковать бурю", глава 17

[Eishi]

Название: Выковать бурю
Автор:  Eishi
Бета:  Red Sally
Пейринг: Тор/Локи, ОМП/Локи
Рейтинг: R
Тип (категория): слеш
Жанр: adventure, action, romance, drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклаймер: все не мое, я только играюсь.
Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок.
Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.

Глава 17

Глава 17

На движение Сиф цверг не реагирует, а вот вылетевший из ножен меч Варди заставляет его тут же схватиться за сигнальный рожок.
- Стой! - приказывает Тор, и не сразу понимает, что только что вместе с его голосом прозвучал и голос Локи. И тоже весьма вовремя: за спиной карлика, из тени коридора, как раз появился второй гвардеец. Острие его меча упирается в шею незваному гостю. И когда только шрамолицый успел там оказаться? Ведь, кажется, всего мгновение назад был рядом.
- Мудрое решение, сыновья Одина, - цверг растягивает губы в неровной, щербатой ухмылке. Сигнальный рожок возле самого его лица, спугнуть карлика может любое неосторожное движение.
- Я могу проткнуть его быстрее, чем он успеет вызвать подмогу, - спокойно сообщает шрамолицый, бросая на своего господина вопрошающий взгляд.
- Спорное утверждение, - тут же вмешивается цверг. - Однако узнать наверняка можно лишь единожды. Рискнем, благородные асы?
Локи плотнее сжимает губы, но решение принимает быстро.
- Нет, Скьёльд. Лишняя кровь нам ни к чему.
- Похвально, Злокозненный. В осмотрительности тебе не откажешь.
- Не льсти себе понапрасну, почтеннейший, - с ядовитой прохладцей в голосе отзывается тот. - Это вовсе не значит, что я не хочу тебе ее пустить.
Карлик в ответ лишь хмыкает, однако рожок от губ не отнимает. В свою очередь гвардейцы лишь чуть ослабляют нажим, но оружие убирать тоже не спешат: острие меча Скьёльда по-прежнему в опасной близости от шеи цверга, а лезвие Варди упирается тому в подмышку, как раз туда, где кожаными ремнями стягиваются меж собой грудные и спинные пластины доспехов. Карлику пришлось поневоле подставиться, ведь в этой руке он держит рожок, и Варди, разумеется, не преминул воспользоваться слабым местом в защите противника. Один точный выпад, и под таким углом его меч пронзит плоть и, минуя ребра, войдет точно в сердце. Цверг не может этого не понимать, и все же стоит на своем.
Тор никак не может понять, чего карлик хочет этим добиться?
Очевидно, что с Локи они встречаются уже не в первый раз, да и в глазах Сиф ни тени вполне ожидаемого сейчас недоумения — лишь яростная, но пока сдерживаемая решимость собственноручно сравнять карлика с землей. По лицу Огуна ничего не прочесть, но вряд ли он знает больше Тора. Это немного притупляет остроту внезапного осознания, что, не считая гвардейцев, Тор, пожалуй, единственный здесь, кто видит этого цверга впервые.
- Кто ты? - бросает он резко. Размениваться на титулы, пусть и язвительные, как это делает брат, Тор не считает нужным.
Цверг переводит на него настороженный, но при этом не в меру самоуверенный взгляд.
- Я — Гуннрид, старший из сыновей Хиланда, брат Альфрика, Берлинга, Грэра, Двалина и Хьёлинга.
Уже на втором имени Тора одолевает мысль о редкой и неуемной плодовитости всего этого цвержьего семейства, однако отчего-то род Гуннрида кажется ему знакомым. В памяти всплывают обрывки поучений древнего, как сам Ясень, наставника-вана, который в детстве гонял их с братом по библиотеке от стеллажа к стеллажу, заставляя заучивать наизусть предков всех знатнейших родов в тех мирах, с которыми Асгард вел торговлю или войну. И, очевидно, не зря.
На имени Хьёлинга что-то щелкает в его голове, и Тор удивленно вскидывает брови.
- Родич Эгвальда?
Цверг неприязненно сужает глаза: отчего-то упоминание короля ему неприятно, но Тору нет до этого дела. В данный момент он пытается отогнать от себя мысль о том, что совсем недавно по незнанию позволил брату обратить в камень другого члена королевской семьи. И почему он не потрудился вспомнить родственников Эгвальда чуть раньше? Вероятно, потому что был слишком поглощен желанием получить от цвергов новое оружие, а затем были пиры и хмель, и слишком многое случилось в этих пещерах за такой короткий промежуток времени, чтобы Тор мог остановиться и поразмыслить хоть немного.
Он бросает колкий взгляд на Локи, тот в ответ упрямо сжимает губы.
- Верно, Громовержец, - отзывается Гуннрид.
- И чего же ты пытаешься добиться, вставая сейчас у нас на пути? - Тор скрещивает руки на груди. Задерживаться у ворот у него нет ни малейшего желания, и хотя он, в отличие от брата, не страшится схватиться с цвергами, не понимать того, что здесь не лучшее для этого место, он не может. - Мы уходим, не причинив вреда твоему племени. Нет причин останавливать нас.
- Красться в тиши под покровом ночи — удел нечистых совестью, Громовержец.
Тор чувствует, как в груди у него разгорается знакомое пламя.
- Не цвергам говорить мне о совести.
- Брат, - останавливает его Локи. У него с детства особое чутье на моменты, когда Тор бывает близок к тому, чтобы перейти от слов к делу, и сейчас, бесспорно, один из таких моментов. - Какой прок во взаимных упреках? Почтенному Гуннриду, я вижу, не столь интересно узнать, отчего мы уходим, сколь надобно получить с этого и свою выгоду. Или я неправ?
Гуннрид издает нечто вроде хриплого смешка. Очевидно, Локи своим предположением попал точно в цель.
- Ты умен, Злокозненный, - хмыкает он, - но и я далеко не глупец. Вы не уходите, а бежите, и, стало быть, вам есть что скрывать.
Тор едва удерживает себя от того, чтобы не схватиться за молот. Ни Огун, ни Сиф, ни уж тем более гвардейцы, за исключением того рыжего, не знают о том, что у их побега есть и еще одна причина. Тора жжет мысль о том, что из-за Локи он теперь причастен к такому постыдному и низкому деянию, как воровство, и с каждым мигом увязает во лжи все больше и больше. Однако брат есть брат, он всегда был и остается дорог Тору, пусть даже и иначе, чем дозволено родичу, и куда бы ни вела его дорога, Тор намерен пройти ее вместе с Локи. А о книге цвергов они поговорят чуть позже, когда, наконец, выберутся.
Локи внезапно смеется в ответ на слова карлика. Его смех дробится под высокими сводами и эхом разносится по огромной пещере.
- Ты и сам не столь безгрешен, как хочешь казаться, Гуннрид. Не пытайся спрятаться за показной преданностью своему королю. Она прогнила насквозь и воняет так, что впору зажимать нос. Скажи, что ты хочешь в обмен на свое молчание, и покончим с этим.
Карлик тянет с ответом, покусывая свою нижнюю губу. Его взгляд мечется по сторонам, выдавая его сомнения, но наконец, Гуннрид принимает решение.
- Король Эгвальд сидит на Каменном Престоле не по праву наследования, а лишь благодаря хитрости. Мне нет нужды выдавать его врагов. Если вы оскорбили его, тем лучше. Я выведу вас из пещер, чтобы о том узнали все, кто только может, но взамен леди Сиф останется здесь, со мной.
- Во имя Светлого Ясеня! - закатывает глаза Локи, а в следующий миг уже хватает за руку Сиф, которая молча поднимает свой меч, явно намереваясь одним ударом снести наглому карлику голову.
- Отпусти меня, Локи! - яростно шипит она ему. - У меня тоже есть хорошее решение. Я просто убью этого червя и все. Никаких проблем, никаких угроз.
- И ни единого шанса вернуться в Асгард, - шипит Локи в ответ. - Тор, да вразуми же ее, наконец!
Легко сказать — вразуми. Тор отнюдь не чувствует в этом необходимости. Наоборот, он склонен позволить Сиф сделать то, что она намеревается, и совесть его при этом будет чиста и спокойна, как не была уже давно. Однако и Локи по-своему прав, и от этого у Тора тяжело на сердце.
- Сиф, - он шагает к ней, сжимает пальцы на ее плече, притягивает к себе. Локи, несколько ошарашенный этим, отпускает руку Сиф и просто смотрит на них двоих, не говоря ни слова. А Тор рассеянно гладит деву-воительницу по голове, прижимается подбородком к ее виску. Та поначалу пытается вырваться, но вскоре затихает в его объятьях, лишь мелко, гневно дрожа.
- Гуннрид просит невозможного, - твердо говорит Тор, глядя на Локи поверх ее головы. - Я не оставлю Сиф здесь. Ни за что.
Локи щурится и перемещается на полшага вбок. Теперь он прямо перед Тором и вне поля зрения карлика.
- Не будь глупцом, брат, - намеренно громко говорит он, - В Асгарде полно достойных дев. Оставим леди Сиф здесь, почтенный Гуннрид предлагает ей выгодный союз, - и одними губами добавляет: - Подыграй мне. Я обведу карлика вокруг пальца, когда придет время, но сначала пусть он выведет нас из пещер.
Тор поначалу хмурится: все эти уловки ему не по нраву. Продавать Сиф, которая всегда была верна ему, как никто другой, претит ему настолько, что он готов отмести в сторону даже доводы разума.
Локи же, судя по лицу, близок к тому, чтобы вцепиться Тору в плечи и трясти его до тех пор, пока не получит нужный ответ. Его зрачки расширены, он часто дышит, нервно облизывая тонкие губы, и, учитывая их положение, у Тора нет права винить его в этой раздражительности.
- Сиф, - тихо говорит он, склоняя голову. - Ты поможешь нам еще раз? Поможешь мне?
Та прижимается ближе. Чересчур смело, пожалуй, для девы, но Тор не видит в том ничего предосудительного. Сиф — не одна из тех, с кем можно провести ночь, а наутро не вспомнить даже имя. Она — воин и друг, а не портовая девка, а в объятии друга не стоит сомневаться.
- Ты ведь знаешь, я не могу тебе отказать, - шепчет она в грудь Тору.
- А стоило бы научиться, - не сдерживает насмешки Локи, наклоняясь ближе. Сиф вздрагивает от его дыхания на своей шее.
- Пожалуй, ты прав, брат, - повышает голос Тор. С согласием Сиф он принимает предложенную игру, хоть и с тяжелым сердцем. - Вот только не уверен, что Гуннрид сможет сдержать свое слово. Рука леди Сиф ведь уже обещана королю.
Гуннрид принимается хрипло смеяться, и в голосе его слышно нескрываемое торжество.
- Даже король не может оспорить выбор старшего рода. Это закон. Если леди Сиф согласится стать моей госпожой, Эгвальд не сможет ничего с этим поделать.
- Тогда решено, - Тор отступает в сторону, выпуская Сиф из своих объятий.
Справившись с гневной дрожью, та убирает свой меч в ножны и гордо распрямляет плечи.
- Перед своим принцем, Тором, сыном Одина, я даю свое согласие.
- Вы не пожалеете, леди Сиф, - расплывается в ухмылке Гуннрид и медленно, чтобы не спровоцировать гвардейцев, опускает сигнальный рожок. - Обещаю, не пожалеете.
Тор слышит тихий облегченный выдох Локи, но, глядя на то, как освобожденный от упирающихся в него мечей цверг подходит к Сиф и берет ее ладонь в свои руки, чувствует лишь, что как никогда близок к тому, чтобы нарушить только что заключенный уговор.


Служанку они оставляют у ворот. Та, кажется, уже свыклась с ролью вынужденной предательницы и перестала заламывать по этому поводу руки и падать в обморок. По большей части потому, думается Тору, что это внезапное путешествие к Мосту Доблести, как его называют цверги, стало самым ярким событием в ее серой, заполненной однообразием жизни. В конце концов, вряд ли когда-нибудь еще ей выпадет второй шанс безнаказанно прикрикивать на угрюмых стражников, грозно уперев руки в бока.
Напоследок служанка порывисто прижимается к ноге Сиф, обнимая, и тут же зажмуривается, очевидно, ожидая удара в наказание за такую дерзость. Сиф это смешит.
- Я вижу, и среди женщин цвергов есть воины, пусть они о том и не ведают, - ободряюще роняет она.
Служанка осторожно приоткрывает один глаз, а затем, убедившись, что кары не последует, неуклюже кланяется своей недолгой госпоже.
- Я мог бы... - начинает было Локи, но Сиф резким взмахом ладони отметает его незаконченное предложение.
- Нет. Она о нас не расскажет. Я знаю.
Локи недоверчиво кривится. Заверения в чужих благих намерениях всегда воспринимаются им с явным недоверием. Служанка под его взглядом вновь начинает трястись, как лист на ветру.
- Оставь ее, брат, - пресекает зарождающуюся ссору Тор. - Нужно уходить.
И в самом деле нужно. С этим Локи не спорит.
Первым на мост ступает их проводник. Убегающие во тьму светильники загораются одним за другим по мере приближения к ним путников. Тор помнит, что лестница над пропастью всего лишь вдвое длиннее, чем дорога от стен Асгарда до пристанища Хеймдалля на Биврёсте, однако же в темноте она кажется почти бесконечной. Широкие ступени уходят во мрак, но там, за ним, выход к небу, так что асы, стиснув зубы, продолжают идти.
Когда лестница впервые изгибается, обнимая массивную каменную колонну, подпирающую высокий пещерный свод, Локи останавливается столь резко, что идущая следом за ним Сиф едва успевает удержать себя от следующего шага.
- Локи?
Тот хмурится, вглядываясь в темноту под ногами, поворачивает голову вбок, словно на звук, который слышен лишь ему одному.
- Нам нужно торопиться, - наконец, бросает он резко. Кажется, ему трудно дышать: он расстегивает высокий ворот, отворачивает его в сторону, делая глубокий, судорожный вдох, и Тор видит, что проклятая каменная чешуя добралась уже до его правой ключицы. - Король Эгвальд пришел в себя и, судя по всему, крайне опечален отказом нашей леди Сиф.
- Откуда ты...
Ее вопрос тонет в хриплом злорадном смешке Гуннрида.
- Так значит, мне не показалось, - криво ухмыляется цверг, закладывая большие пальцы рук за толстый кожаный ремень на своем поясе, отчего сразу становится похож больше на раздобревшего пивовара, нежели на воина. - Злокозненный и впрямь навлек на себя проклятие каменного зверя. Признаться, давненько я его не видел.
- Проклятие? - Сиф отдает дань недоумению раньше, чем на ее лице проступает понимание. Нетрудно сложить одно с другим, тем более в отношении Локи, так что слова карлика служат больше подтверждением, нежели открытием.
- Скалы не любят чужаков, и уж тем более тех, кто замыслил дурное. Вы, асы, думаете, что цверги хозяева пещер, но это пещеры — хозяева цвергов. И, клянусь Имиром, не стоит их гневить.
- Довольно бредовых россказней, - обрывает Гуннрида Локи. - У нас нет на это времени. Я слышу топот стражи, и с каждым мигом он громче. Лучше выведи нас отсюда, коли хочешь получить свою награду.
Гуннрид лишь пожимает плечами и, повернувшись к асам спиной, ступает на следующую ступень.
- Наслаждайся, пока можешь, Злокозненный, - ворчит он себе под нос, однако же явно громче, чем если бы хотел, чтобы никто его не услышал. - Камни дают тебе знание о многом из того, что творится в наших пещерах, но лишь до мига, пока проклятье не доберется до твоего сердца. Впрочем, оно тебе и так без надобности.
Сиф обеспокоенно сводит тонкие брови, но Тор перехватывает ее взгляд и качает головой прежде, чем она что-либо спросит. Локи прав: довольно этих россказней. Чрезмерная участливость следящих за казнью — не то, чего обычно жаждет осужденный. Тор и сам предпочел бы лишний раз не думать о грядущем. Но Локи ведь вертляв, как лосось: он выкарабкивался из таких передряг, в которых любой другой точно расстался бы с жизнью, так неужели какая-то замшелая хворь сумеет его одолеть?
Тор оборачивается на миг, чтобы глянуть на брата, и тут же натыкается на колкий, как ежовые иглы, взгляд. Локи уже застегнул ворот камзола, каменной чешуи теперь не видно, но она по-прежнему там, Тор знает, и та угроза, что она в себе таит, уже далеко не столь призрачна, как была еще недавно.
- Лучше смотри под ноги, Тор, - мрачно советует Локи. - Мне отсюда деваться все равно некуда, но вот если ты рухнешь с лестницы, боюсь, матушка удавит меня своей пряжей даже раньше Всеотца. Ты ведь обещал ей вскорости вернуться, а Тор Одинсон всегда держит слово, уж мне ли не знать.
- А ты? - спрашивает Тор вполголоса, но совету брата все же следует.
- В отличие от тебя я не даю пустых обещаний.
Что ж, если старший сын Одина и впрямь всегда держит свое слово, то младший всегда бьет туда, где больнее, и во всех девяти мирах не сыщется того, кто бы превзошел его в этом искусстве.
Тор стискивает зубы. Вдыхает глубоко, насколько может, расправляя плечи, однако облегчения это не приносит. Воздух пещер совсем не тот, что на воле: сколько ни дыши, а все равно кажется, будто каждого вдоха недостаточно.
Гуннрид тем временем ускоряет шаг. Окружающий мрак его, судя по всему, мало беспокоит. Тор приказывает асам не отставать, но притом все же быть осторожными. Подстраиваясь под скорость путников, светильники над их головами загораются быстрее.
Когда лестница огибает каменную колонну, вновь становятся видны ворота в драконьей пасти. Провожавшей асов служанки уже и след простыл, оно и ясно: ей сейчас самое лучшее забиться в какую-нибудь щель и не попадаться на глаза страже, однако Тора заботит совсем не это. Ему кажется, что под тяжелыми надбровными дугами выточенного из скалы зверя разгорается пламя. Он останавливается на миг, вглядываясь, трет покрасневшие от напряжения глаза.
Нет, должно быть, тусклый отблеск от ближних светильников.
Тор бросает взгляд на ушедшего вперед брата, но все же не решается сказать ему. Еще поднимет на смех, а Тор ведь и сам не уверен в том, что видел.
Пустое это все, тут и думать нечего.
Тор нагоняет идущих впереди, обходит стороной Огуна, Сиф и Локи, вновь оказываясь прямо за спиной Гуннрида. Несмотря на малый рост и кажущееся нескладным телосложение, тот двигается достаточно быстро: никому не приходится укорачивать шаг, подстраиваясь под темп проводника.
Лестница огибает еще одну колонну.
В подбирающейся со всех сторон тьме слышно лишь сосредоточенное дыхание асов. Тору приходит в голову, что в отличие от него Локи, должно быть, различает сейчас и шелест плащей, и мягкий скрип ремней и даже, возможно, неуловимый для обычного уха звон, с которым соприкасаются пластины доспехов. Тор оборачивается едва ли не через каждые пару шагов: упускать брата из виду надолго кажется ему сейчас попросту недопустимым.
Локи заметно нервничает. Обеспокоенно озирается по сторонам, будто видит что-то в обступившем их непроглядном мраке, раздраженно поджимает губы и раздувает ноздри при каждом вдохе, отчего кажется, словно он принюхивается, как какой-нибудь зверь. Цвержьи уши лишь добавляют сходства, и Тор приказывает себе не думать об этом дальше. Он знает о магии ровно столько же, сколько Вольстагг о мастерстве прядильщицы, а может, и того меньше. Он готов сражаться и побеждать на поле брани, но как помочь собственному брату избавиться от проклятья, он не имеет ни малейшего понятия. Чувство собственной беспомощности для Тора ново, и нельзя сказать, что оно ему по нраву.
- Тор, - зовет Огун, и в голосе его куда больше мрачной обеспокоенности, чем Тор хотел бы слышать.
Но прежде, чем он успевает ответить, со всех сторон накатывает умноженный эхом далекий гул. В нем и топот ног, и звон алебард, и глухие удары щитов.
- Это то, о чем я думаю? – осторожно уточняет Огун.
Локи кривится и закатывает глаза.
- Боюсь, что да, - кивает Тор.
- Тогда стоит поспешить.
- Осмелюсь заметить, что уже говорил это раньше, - цедит сквозь зубы Локи. – Но в Асгарде же давняя традиция – никогда не слушать того, кто умнее! Не стоит ее нарушать, а то вдруг мы случайно избежим лишних трудностей, которые всем вам так нравится преодо...
Остаток фразы тонет в набирающем силы рокоте. Лестница под ногами начинает дрожать, с далекого, затерянного во мраке потолка сыпется каменное крошево. Гуннрид, как и всякий цверг, привыкший к пляшущим скалам, тут же падает животом на ближайшую ступень. Сиф и Огун приседают на одно колено, упираясь ладонями в камень под ногами, чтобы не потерять опору. Гвардейцы следуют их примеру. И только Локи, будь он неладен, неуклюже взмахивает руками, пытаясь защитить голову, и едва не валится вниз: по счастью, Тор вовремя успевает схватить его за ворот.
- Гуннрид! – рычит Тор, едва рокот чуть стихает, сменяясь пока еще далекими, но все же приближающимися голосами преследователей. Очевидно, цверги уже у первых ступеней, и в отличие от асов, движутся куда быстрей, поскольку давно привыкли к подземному сумраку. - А ну отвечай, сальная бородища, что здесь творится?!
Цверг, судя по лицу, сам не в силах поверить в то, что слышит. Но грохот осыпающихся в бездну камней повторяется вновь, пусть и тише, и словно бы неохотно, и теперь к нему примешивается гулкий, недовольный рык.
- Он будит Стража! - вытаращив глаза, вопит в собственную бороду Гуннрид. – Святые скалы, да как он… - Его взгляд останавливается на Локи. – Ты! Это все твоя вина, Злокозненный! Страж спит уже тысячу лет, еще никто не…
- Прикуси язык, или я затолкаю его в глотку твоим же собственным кулаком, - рявкает Тор, вздергивая карлика на ноги. – Не знаю, о каком страже ты толкуешь, но прекрати трястись, как девка при виде амбарной мыши. Мы выберемся из пещер раньше, чем твой страж нагонит нас. А ну пошел, живо!
Гуннрид бешено вращает глазами, но спорить не решается.
Остаток лестницы они преодолевают уже бегом. Цверг несется так, будто по пятам за ним, обращая в пепел даже воздух, мчится сам Сурт. Тор тащит за руку то и дело спотыкающегося на ровном месте Локи: преследующий их грохот звучит для младшего брата во сто крат громче, он бледен, как полотно, но слишком упрям, чтобы просить о снисхождении, поэтому лишь клянет последними словами весь цвержий род, но шага не сбавляет.
Стены первого из многих туннелей, что придется пройти до того, как асы окажутся под небом, вспыхивают знакомым голубоватым светом не сразу. Между мигом, когда гаснут светильники над последней ступенью лестницы, и тем, когда Тор вновь видит рядом лицо Локи, беглецов со всех сторон сжимает абсолютный, непроглядный мрак.
Тор неосознанно стискивает в ладони пальцы брата. Очевидно, чересчур сильно, потому что тот раздраженно шипит, пытаясь вырваться, но на этот короткий миг всеобъемлющей тьмы Тор даже не думает потакать его упрямству. Он отпускает Локи, лишь когда камни вокруг наливаются светящейся синевой. В их свечении лицо у него усталое и злое, а под глазами отчетливо видны темные круги. Тор видит такое уже не впервые, хотя только сейчас понимает причину: в цвержьих пещерах Локи слабеет столь же стремительно, сколь и неожиданно, однако каждый раз еще более поражает его последующее восстановление. Наверняка, очередное снадобье, амулет или трюк, коих у Локи всегда полные рукава, и сейчас, пожалуй, самое время прибегнуть к одному из них, поскольку выглядит Локи совсем неважно. Тор уже открывает рот, чтобы сказать ему об этом, однако Гуннрид торопит, и нужно идти.
Грохот позади чуть стихает, но лишь глупец может решить, что цверги откажутся от погони после того, что их гости успели натворить. Тору интересно, знает ли уже Эгвальд о пропаже книги или же вся гора трясется лишь из-за того, что Сиф осмелилась отказать королю. Его гложут стыд и досада на собственное малодушие, и он едва сдерживает себя, чтобы не нарушить собственное слово и не швырнуть Гуннрида в стену, как и следовало бы поступить еще тогда, когда тот предложил ему позорный торг за руку Сиф. Она достойна лучшего, чем быть меновой монетой.
Если Локи не придумает способа обвести их проводника вокруг пальца, Тор решит все по-своему. Это последняя его сделка в Нидавеллире, и что бы там ни случилось, но Сиф он цвергам не отдаст.
- Сюда, быстрее, - торопит Гуннрид, сворачивая в боковой проход.
Он то и дело оглядывается, едва не подпрыгивая каждый раз, как сзади слышится грохот камней. Кем бы ни был тот Страж, о котором карлик толковал недавно, очевидно, что он достаточно страшен для него. Тора это мало заботит. Во всех девяти мирах еще не сыскалось чудища, способного одолеть сына Одина, да и вряд ли в цвержьих землях найдется что-то или кто-то со шкурой, способной выдержать удар Мьёльнира.
Туннель, по которому их ведет Гуннрид, сужается прямо на глазах. Стены сдвигаются, а потолок уже настолько низок, что приходится сгибаться едва ли не вдвое, чтобы продолжать путь.
- Крысиные норы, как они есть, - ворчит Тор недовольно. Позади слышится одобрительное гудение гвардейцев.
Тяжелей всех приходится Варди: по росту и весу он лишь едва уступает Вольстаггу, и оттого уже сейчас задевает плечами стены. Если проход сузится еще немного, Варди здесь попросту застрянет.
- Зато крысы всегда выживают, - огрызается Локи, оборачиваясь на миг, чтобы встретиться с братом взглядом. Он сумел проскользнуть мимо него, когда ширина туннеля еще позволяла идти по двое, и теперь его спина маячит перед лицом Тора.
Локи тоньше и гибче, пробираться по искривленному лазу ему не столь тяжко, как прочим. Наравне с ним здесь только Сиф.
Помнится, когда асов вел Двалин, коридоры все же не были такими низкими. Тор бросает это обвинение в затылок Гуннриду, но тот лишь смеется в ответ – хрипло и нервно, будто ему не хватает дыхания.
- Во дворец можно попасть многими путями, сын Одина. Равно, как и покинуть его.
- Нам не нужны многие, - пыхтит Тор. - Нам нужен один. Тот, что выведет на поверхность.
- Терпение, Громовержец, терпение, - отзывается Гуннрид. - Всему свой час.
Тор собирается сказать, что еще немного, и для кое-кого наступит последний в его жизни час, если им и дальше придется едва ли не ползти, однако как раз в этот момент Локи пригибается еще ниже, а затем, встав на колени, выбирается из лаза через отверстие размером с обруч для бочки медовухи.
- Давай же, брат, - подначивает он с другой стороны тупика, которым заканчивается ненавистный туннель, - Выдохни и пролазь. И скажи остальным, чтоб поступили так же.
Тор стискивает зубы и делает глубокий вдох. Знал бы загодя, во что выльется затея выторговать у цвергов новое оружие, может, и не стал бы ввязываться. Да только кому ж то было ведомо? Разве что норнам.
- Тор? - обеспокоено окликает его Сиф. Асы растянуты в цепочку, и каждому из них приходится смотреть лишь в спину впереди идущего. Разумеется, Сиф не видит, что туннель уже закончился, и Тору нужно всего лишь выползти из него, как это сделал Локи. - Что случилось? Почему мы остановились?
Тор отвечать не спешит. Главным образом потому, что не уверен, сможет ли повторить трюк брата. Лаз кажется для него слишком узким, а голос Локи из-за стены слишком уж ехидным.
- Эй, Гуннрид, - зовет Тор. - А крепка ли эта стена?
- Как плоть Имира, - доносится гордый ответ.
Тор смеется мрачно и пару раз сжимает и разжимает правый кулак. Ох, как же он истосковался по этому чувству.
- Тор? – теперь в голосе Локи сквозит настороженность и подозрение. К слову, не напрасно. – Ты ведь не собираешься…
- Мьёльнир, ко мне.
- Тор, нет! – вопит Локи. - Остановись, ты всех нас…
Но Тор его уже не слышит. Молот откликается на зов хозяина, его рукоять тверда, а сам он готов снести любую преграду.
Бить приходится снизу, да и размахнуться как следует здесь негде, однако же удар выходит страшный. В ушах звенит весенним громом, а на сердце так легко, как не было уже давно.
Стена перед Тором идет трещинами: они мчатся во все стороны, переплетаясь друг с другом причудливыми, но недолговечными узорами, а следующий миг путь уже свободен, остается лишь переступить через кучу каменных осколков у ног.
- И даже выдыхать не пришлось, - самодовольно замечает Тор в ответ на немой, граничащий с истерикой укор в глазах брата, пока за его спиной из коридора выбираются остальные асы.
Локи едва не воет в ответ.
- Это же туннели, Тор! Да каким же остолопом нужно быть, чтобы пустить в ход Мьёльнир в одном из тысячи подземных туннелей!
- Полно тебе, Локи, - отмахивается тот. - Да что может слу…
Договорить ему не дает грохот падающих с потолка пещеры камней.
- Обвал! – вопит Гуннрид, в панике хватаясь за собственную бороду.
Разрази их гром, эти проклятые скалы, вечно с ними сплошная морока! То стоят нерушимо веками, то сдаются без боя всего лишь от одного слабого удара. Будто девка несговорчивая! Не знаешь, как подступиться, чтобы не оплошать.
По счастью, Гуннрид быстро понимает, что вырывание клочков из собственной бороды делу не поможет. Стены пещеры, где он и Локи оказались первыми, уже налились синевой, и можно не бояться расшибить лоб о каменный выступ в темноте. Вот только при поиске укрытия от камнепада такое освещение скверный помощник: любая тень кажется спасительной расселиной, а теней здесь великое множество.
- Гуннрид! – рявкает Тор, да так, что, кажется, будто вся гора сотрясается в ответ.
Карлик, даже не удосужившись отозваться, бросается к дальней стене. В грохоте падающих камней и звоне щитов, которыми асы прикрывают головы себе и тем, кто, как Сиф и Огун, щитов не носят, едва различимы цветистые ругательства. Сыплют ими в основном Тор, Варди и Ульвар. Гвардейцы Локи лишь стискивают зубы, держа своего принца между собой, под надежным прикрытием щитов.
Боковой коридор узок, как чрево ножен. Асы втискиваются в него по очереди, и Тор оказывается зажат между Сиф и Ульваром. Впереди девы-воительницы новый тупик, а у ее ног, ощупывая ладонями грубый камень стены, возится карлик.
- Дальше идти некуда, - желчно припечатывает Локи, выглядывая из-за плеча Огуна.
- А нам и не нужно, - ворчит Гуннрид. - Мы переждем здесь обвал, которым столь щедро одарил нас Громовержец.
- Откуда я знал, что ваши скалы не выдержат и одного удара Мьёльнира? – Тор пробует сердито передернуть плечами, но в тесноте ничего толком не выходит. - Я бил даже не в полсилы.
Сиф на это только обреченно вздыхает.
- Не стоило делать этого, Тор, - осторожно говорит Огун. В голосе его как обычно смирение с неизбежным. Оно неизбывно во все времена и, очевидно, останется таковым даже в канун Рагнарёка.
Вдобавок за спиной Огуна звучит нервный смешок Локи, и одного этого уже вполне достаточно, чтобы Тор рассвирепел. Во имя кроны Ясеня, не лезть же ему было в этот проклятый лаз в самом деле!
- Коридор был слишком мал, нам все равно не удалось бы выбраться, - упирается он.
- О, безусловно! - ерничает Локи. - Но зачем пытаться пойти проторенным путем? Всегда лучше проложить новый, и для начала прошибить стену лбом.
- Мьёльниром, - мрачно уточняет Тор.
- Прости, брат, разумеется, Мьёльниром. К слову, ты не думаешь, что все же нужно было попробовать лбом? Превосходный пример того, как воинская доблесть рушит любые преграды без оглядки на то, что за этим может последовать.
- Уж тебе ли говорить о доблести, - приглушенно хмыкает Варди. - Тор вывел нас. По мне так это стоит куда большего, чем все твои речи.
Будь на месте Локи кто-нибудь другой, подобные слова, вероятно, заставили бы его прикусить язык хотя бы ненадолго, но Локи, как лесной костер: в спорах он становится жаден и горяч, и горе тому, кто вздумал обвинять его, не имея на то веских оснований.
- Что ж, славно, Варди. Похвальная преданность. Тогда, быть может, ты оставишь нас здесь, а сам вернешься в пещеру? Вот только, когда тебя завалит камнями, вытаскивать тебя мы не станем. Ты ведь считаешь, что без этого было никак не обойтись. Наслаждайся, прошу. Всего пара шагов назад, ты ближе всех к выходу.
Варди рычит, как барсук, однако же не находит, чем возразить.
Стены коридора гневно вздрагивают, когда позади, в пещере, от потолка откалывается особо крупный кусок. Спор на время стихает, но лишь до момента, когда скалы вокруг перестают дрожать. Сверху сыплются мелкие камни, так что приходится невольно втягивать голову в плечи, морщась от забивающей глаза и ноздри пыли. Тор принимается тереть нос, чтобы избавиться от зуда, но все без толку. Зато от его чиха, который сам по себе едва ли не гром прямо в пещере, спорщики ошарашено замолкают.
- Ну ты горазд пугать, Тор, - как-то слишком напряженно усмехается Ульвар. - Я уж думал, новый обвал.
Жаль, что его внезапного веселья Тор не разделяет. Ульвар, поняв, что лучше бы молчал, пристыжено отводит взгляд.
- Кажется, стихает, - замечает Огун.
- В самом деле, - кивает Тор, прислушиваясь. - Что скажешь, Гуннрид? Эй, да где ты там, замшелая бороденка! Сиф, он только что был у тебя под ногами. Куда он…
Впервые за то время, что они в этой расселине, Тор смотрит на ее лицо. Глаза Сиф округлены, рот приоткрыт, будто она хочет сказать что-то, но не может вымолвить ни слова, и вся она вытянута в струну, напряженная, ожидающая. Ее губы шевелятся, и Тор успевает разобрать свое имя прежде, чем Сиф вздрагивает и выгибает спину, судорожно сжимая пальцами его плечо.
- Не стоит быть столь несдержанным на слова, сын Одина, - наставительно замечает Гуннрид. Его всклокоченная голова появляется слева от бедра девы-воительницы, и Тор лишь сейчас замечает, что в руке у него короткий нож, острие которого упирается Сиф в поясницу. - Я весьма горд своей бородой, так что придержи-ка язык, иначе придется подпортить мою законную добычу. А мне, признаться, этого бы не хотелось.
Гнев вспыхивает в груди раньше, чем Тор даже успевает о том подумать. Да как смеет этот имиров червь прикрываться Сиф, будто живым щитом!
- Она. Не. Добыча, - рычит Тор сквозь зубы. - А ты трус, Гуннрид, раз прячешься за чужой спиной.
В пещере позади все еще грохочет – обреченно, угрожающе и, будто в помощь цвергу, вновь громче, чем мгновенье назад. Никто из асов не услышит их с Тором разговора, можно и не надеяться. Впрочем, толку от этого все равно не было бы никакого. В тесной расселине толком даже не развернуться: будь оно иначе, и Сиф бы уже сама вздернула карлика над полом и перетряхнула ему все кости. Тор пытается дернуться вперед, но, зажатый меж скалами, не может даже взмахнуть рукой. Превосходный момент для Гуннрида ставить новые условия уговора.
- Ты упрям и надменен, сын Одина, - сипло смеется цверг, - и сам загнал себя в ловушку. Эта пещера станет твоим последним прибежищем. Держи свой молот на поясе, пока мы с леди Сиф не покинем вас.
- Тебе отсюда не выбраться, - предупреждает Тор. У него руки чешутся свернуть Гуннриду шею, однако единственное, что он сейчас может, это смотреть на упирающийся в спину Сиф кинжал.
- Посмотрим, сын Одина! - самодовольно хохочет карлик.
Перекладывает кинжал в левую ладонь, а правой бьет по стене позади себя. Камень отзывается болезненной судорогой, раскалываясь надвое и вмиг делая расселину шире на пару локтей. Тор тут же рвется вперед, но предупреждающий тычок цвержьего кинжала в бок Сиф заставляет его замереть на первом же шаге.
Плечи Гуннрида трясутся от отвратительного желчного смеха. Он так горд собой сейчас, что, кажется, еще немного, и лопнет кольчуга на его выпяченной груди, и это преждевременное бахвальство дорого ему обходится. Он отступает назад, в расширяющийся за его спиной проход, увлекая за собой Сиф, но не может не задержаться, чтобы плюнуть Тору под ноги. В тот же миг Сиф бьет его сапогом в колено. Хруст сломанной кости Тор слышит отчетливо, даже несмотря на недовольный рокот потревоженных магией скал. Карлик воет, роняя кинжал на камни и хватаясь за ногу.
Ульвар пытается вырваться вперед — из-за плеча своего господина он видит теперь, что происходит, но Тор останавливает его, не давая сделать ни шага.
Сиф заслужила право мести.
Гуннрид вскидывает руки в просящем жесте, и Сиф замирает на мгновенье. В том, чтобы добить раненого, немного чести, а она все же воин, а не обычный убийца. Знай о том Гуннрид, и он бы, пожалуй, смог вымолить у нее прощения, однако же его раскаяние лживо, как и каждое слово, что он давал асам. Цверг хватает оброненный кинжал и пытается всадить его в голень Сиф. Та уходит в сторону, а в следующий миг, наклонившись, хватает карлика за шею и, вздернув над полом, с размаху впечатывает его в скалу.
В полумраке кровь Гуннрида кажется грязно-бурой. Он съезжает вниз безжизненной грудой доспехов, под которой вряд ли осталась хоть одна целая кость. Выпученные от ужаса глаза теперь больше похожи на шарики мутного стекла с сетью лопнувших капилляров, а пробитая голова — на нелепо обклеенную клочками волос пустую тыкву.
Сиф стоит над карликом, сжав кулаки. Ее все еще трясет, но все же ярость покидает ее взгляд. Она сняла свою жатву и пока что уберется к себе в логово.
Тор шагает ближе, кладет ладонь на плечо Сиф и сжимает его ободряюще.
- Я горд тобой. Ты поступила, как должно.
Та лишь вздыхает и молча, сдержанно кивает.
- Тор, что случилось? - Огун протискивается мимо Ульвара, благо теперь в расселине можно хоть как-то развернуться. Очевидно, Гуннрид предполагал уйти, открыв себе проход, а затем захлопнув его прямо перед носом асов, но едва жизнь покинула его, заклинание потеряло свою силу.
- Карлик пытался обмануть нас, - Тор отпускает плечо Сиф и делает шаг в сторону, куда расходились камни. - Полагаю, этот путь ведет обратно ко дворцу. Нам нужно вернуться в пещеру и попробовать найти другую дорогу.
- Хвала Одину, хоть выпрямиться можно, - вполголоса бормочет Варди, расправляя плечи и поднимая голову к полотку, что всего в паре ладоней от его макушки. - А то ведь ни продохнуть было.
- У кого какие в жизни заботы, - фыркает Локи. На останки цверга он смотрит скорее обреченно, чем с долей обычного своего презрения. - Итак, мы снова без проводника.
- Если ты сейчас хоть слово скажешь о том, что я... - разворачивается к нему Сиф.
- И не подумаю, - обрывает ее Локи. - Было бы о ком скорбеть. Младенцу ясно, что Гуннрид с самого начала не собирался выводить нас отсюда. Однако же я не думал, что он попытается избавиться от нас почти сразу же, да к тому же так глупо. Не жаждай он так рьяно завладеть леди Сиф, и вполне мог бы унести отсюда ноги, а потом еще и прослыть героем среди своих, если бы привел их к нам.
Сиф бросает на Локи настороженный взгляд.
- Ты... слышал?
- Нет, догадался, - с мрачным ехидством в голосе цедит Локи. - Так же, как и о том, что цверги дышат нам в затылок, пока мы тут стоим и разглагольствуем.
- Далеко они? - требует ответа Тор.
- Не слишком. По счастью, обвал застал врасплох не только нас.
- Было бы неплохо, окажись цверги в тот момент на мосту, - хмыкает Ульвар.
- Это ничего бы не изменило, - разочаровывает его Локи. - Своды пещеры там слишком высокие, а опоры достаточно крепки, чтобы выдержать гораздо больше, чем столь незначительная тряска. В низких туннелях риск быть погребенным заживо куда выше.
Тор поднимает голову, осматривая низкий потолок. Он весь в сине-голубых узорах: темные трещины и неровности змеятся по более светлым ровным участкам, рассекают их, будто нож мягкую ткань, сминают в складки, меняя глубину и насыщенность окраски. Там, где скала только что раздвигалась по велению Гуннрида, окрас камней светлее. Будто плоть в свежей ране.
- Разберем завал и выберемся в пещеру, - решает Тор.
Варди и Ульвар согласно кивают и принимаются за дело.
- Мы со Скьёльдом поможем, - неожиданно вмешивается рыжий гвардеец. Рауд, да. Теперь-то Тор запомнил его имя. На настороженный прищур он отвечает прямо и просто: - Пусть я служу не тебе, Тор, но сейчас у нас одна цель. Мой принц, могу я...
Локи, в это время склонившийся над телом Гуннрида, даже не поворачивает головы. Очевидно, он нашел что-то, заинтересовавшее его. Но свое разрешение он все же дает, а большего пока и не нужно.
Поскольку теперь стоять можно по двое, плечом к плечу, вплотную к завалу подступают Варди и Скьёльд. Последний уступает старшему гвардейцу Тора в росте и ширине плеч, но все же в силе ему не откажешь: первый камень в сторону откатывает именно он. Варди же в это время пыхтит, пытаясь поудобнее обхватить самый крупный валун.
- Лучше поначалу разобрать камни помельче, - предлагает Рауд. - Как только уберем их, этот здоровяк сам выкатится нам под ноги. Пока же он просто придавлен другими.
Варди отступает на шаг, чтобы окинуть взглядом завал. Поворачивает голову то так, то эдак, однако же даже через плечо Ульвара Тору видно, что Рауд прав.
- Во имя моего отца, Варди, прекрати уже, - хлопает он гвардейца по спине. - Тут не поспоришь. Начнем с камней, что повыше.
- Как скажешь, Тор, - басит тот.
Вшестером они справляются довольно быстро. По очереди Варди и Скьёльд вытаскивают из завала по камню себе под ноги. Из-за тесноты и собственных размеров особо им не развернуться, но тут на помощь приходит долговязый Ульвар. Вместе с Раудом они откатывают камни из-под ног напарников, освобождая место для новых. Тору и Огуну нужно всего лишь оттаскивать их подальше, в глубь расселины, чтобы можно было продвигаться к выходу, а не заваливать самих себя еще больше.
Сиф, по счастью, не пытается вмешиваться, предлагая свою помощь, и Тор тому только рад. Даже ей порой нужно время, чтобы оправиться, и пока оно есть, отчего бы им не воспользоваться. В цвержьих пещерах Сиф и без того пришлось нелегко. Уж с грудой камней Тор вполне может справиться и без ее участия.
К тому времени, как асы разбирают половину завала, Локи наконец оставляет жалкие останки Гуннрида в покое.
- Нашел что-нибудь? - интересуется Тор, пинком отправляя очередной камень к куче таких же, скопившихся у дальней стены.
Огун на это неодобрительно качает головой, но Тор ободряюще хлопает его по плечу и наклоняется за следующим камнем.
- Ничего, что могло бы хоть как-то помочь нам выбраться, - с явным неудовольствием в голосе отзывается Локи.
Он нервно передергивает плечами, будто пытаясь стряхнуть сковывающее мышцы напряжение, скребет ногтями шею, но, наткнувшись на подбирающуюся к уху каменную чешую, отдергивает руку так, словно обжегся. С языка Тора едва не срывается наивное «все будет хорошо, брат». Для него эти слова как заклятие, единственное, что он признает еще с младых лет. Правда, сейчас оно не поможет, как бы Тор того ни желал.
- Осталось немного, - подбадривает он остальных. - Скоро мы отсюда выберемся.
- Какой в том прок, Тор? - ворчит Локи, привалившись спиной к стене и скрестив руки на груди. - Ты понятия не имеешь, куда двигаться дальше.
- Твоя правда, брат. Мне не под силу найти путь на поверхность, - соглашается Тор, откатывая в сторону следующий камень. Выпрямляется, утирает пот со лба тыльной стороной ладони, а затем поворачивается к Локи.
Ульвар пытается возразить, что это все глупости, и уж кому, как не могучему Тору, вывести их из цвержьих пещер, ведь ни в одном из девяти миров не найдется воина достойней и храбрее. Он говорит все это с жаром и уверенностью, какая свойственна лишь безбородым юнцам, но отнюдь не потому что глуп, а лишь потому, что и в самом деле в это верит.
Тор останавливает гвардейца взмахом ладони.
Локи прожигает его ястребиным взглядом, но помимо готовности дать отпор очередной, как он наверняка думает, пустой идее брата, во взгляде этом Тор видит и осторожный, тщательно скрываемый интерес.
- Ты научился признавать поражение, Тор, - хмыкает Локи, приподнимая брови. - Сказать по чести, я поражен этим столь же, сколь и озадачен. Ну что ж, яви нам свою волю, сын Одина. Полагаю, не мне одному не терпится узнать, как же ты выведешь нас из пещер?
Тор улыбается. Видеть при этом, как перекашивает лицо Локи, отчего-то вдвойне приятно. Наверное, оттого, что тот понимает все уже по одному только торову взгляду.
- Я не выведу вас, брат. Это сделаешь ты.
В тишине, что наваливается на асов в следующий миг, слышно, как, освобожденный от поддерживающих его мелких осколков, на ногу Варди падает тот самый валун, который он пытался вытащить поначалу. Вслед за ним катятся и другие. Гвардейцам приходится отступить назад, чтобы их не задело. Варди клянет и цвергов, и пещеры так, что его голос заглушает даже грохот камней.
Теперь от пещеры асов отделяет лишь завал вполовину их роста. Разбирать его до конца нет необходимости, на счету каждый миг. Чтобы выбраться, довольно и этого.
- Ты ведь слышишь, о чем говорят скалы, брат, - Тор смотрит на него, не давая возможности отвести взгляд. - Ты найдешь дорогу наверх, я знаю.
Локи сжимает губы так плотно, что они едва видны: лишь тонкая искривленная черта пересекает нижнюю часть его лица. Острые кончики его цвержьих ушей дрожат не то от бешенства, не то от страха, а может, и от того, и от другого вместе.
- Чтоб тебя, братец, - скрипит он сквозь стиснутые зубы, однако все же отталкивается от стены и, гневно раздувая ноздри, делает шаг навстречу.

@темы: Thor, Loki, фанфик, статус: в процессе, объем: макси, рейтинг: R

---

"Дорога сна". Глава 14.

[1986-2004]

Название: «Дорога сна»
Автор: 1986-2004
Бэта: Леония
Гамма:.:Arttimer:.
Пейринг: Тор/Локи
Жанр: Angst, Romance
Рейтинг: PG-13 (R)
Объем: миди.
Дисклаймер: отказываюсь.
Саммари: Описываемые события происходят после арки фильма «The Avengers».
Предупреждения: Slash, OOC, OC, AU (сугубо личные мысли автора на темы как скандинавской мифологии, так и мифологии «Marvel»; образы и характеры героев также остаются на усмотрение автора), ненормативная лексика
Статус: в процессе.
От автора:
Тебя испортят папа с мамой,
Хоть не со зла, но тем не менее
Тебя наполнят злом и драмой,
Посеют страхи и сомнения. (с)

Главы 1-10

Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13

Тор очень не хотел, обернувшись, увидеть среди преследователей кого-то из тех, с кем в годы войн приходилось сражаться бок о бок. Не хотелось ему и увечить своих друзей, если бы они, послушавшись приказа Всеотца, решились бы напасть на них с Локи. Но ни один из девяти воинов не был ему знаком. Все они - тайные слуги отца, его личная стража - могли бы помериться силой если не с самим Одином, то с его старшим сыном точно.
Все еще живого, но лежащего без сознания Тьяльфи один из воинов держал на прицеле. Тор прикинул, насколько быстро он сможет метнуть Мьельнир, чтобы стрела не успела сорваться с тетивы.
- Не стоит этого делать, - предупредил один из воинов, по виду самый старший и опытный.
- Дайте нам уйти, - сдерживая рвущуюся наружу ярость, попросил Тор.
Локи за его спиной лишь хмыкнул, давая понять, что брат снова неправильно оценил обстановку.
- У нас есть приказ привести вас к отцу, - ответил взявший на себя роль переговорщика.
- Почему не нападали раньше?
- А им было сказано сделать это только в том случае, если я их обнаружу, - зло и весело отозвался Локи, делая упор на слове "я".
Тор не стал заострять на этом внимание. Самым важным сейчас было не дать асгардцам убить Тьяльфи. Без него – Тор это хорошо понимал – они с братом никогда не дойдут до конечной цели своего пути. Стоило лишь пошевелить рукой с зажатым в ней молотом, как тетива вражеского лука опасно натягивалась. Выход оставался один – переговоры, которые никогда не были его сильной стороной. Локи же, чьей верной спутницей с детства была болтовня, помогать не спешил. Младший брат, воспользовавшись магией, невольно принял свой истинный облик. Сейчас он так же, как и сам Тор, пытался не дать ярости битвы завладеть рассудком. Тор чувствовал, как магия бурлит вокруг брата, дай только малейший повод - и Локи сотворит свой очередной фокус. Ему-то как раз на руку смерть мальчишки: нет проводника – нет наказания. Но Локи медлил, и готовому к самому худшему Тору приходилось следить не только за напавшими на них асгардцами, но и за ведущим себя неестественно братом.
- Мы не хотим причинять вам вред, - косясь на Локи, обратился воин к Тору. – Но у нас есть приказ, и мы не в силах его ослушаться.
- Мальчишку отпусти, - кивнул на лежащего на земле Тьяльфи Тор. – Он тут ни при чем.
- Ты где это видывал, чтобы заложника так просто, по первой просьбе, отпускали? – снова донесся издевательский смешок Локи.
- Подумайте, - старательно игнорируя слова Локи, обратился к Тору воин. – Уверен, вы сможете принять верное решение.
- Давай, - хохотнул Локи. – Казарма казарму всегда поймет.
- Уж лучше быть казармой, чем женовидным мужем, - тихо, но так, чтобы его услышали, отозвался один из младших воинов, не спуская с Локи полного презрения взгляда.
- Повтори, что сказ…
- Стой! – Тор вытянул в сторону руку, словно не давая Локи наброситься на обидчика. – Не надо.
- О, - осклабился Локи. – Как удачно в нас просыпается миролюбие, когда надо отстоять силу своих, не доверяя чужому уму.
- Прекрати…
Краем глаза Тор отметил, как старший из отряда парой жестов отдал приказ ждать. Это означало только одно – асгардцы выжидали время для нападения, и лучшим моментом для этого стала бы ссора братьев.
- А что? – не унимался Локи. – Хорошее место, чтобы покончить со мной, а? Жаль только папа сего сладкого мига лично не увидит.
Чем сильнее закипала ярость в Локи, тем спокойнее становился Тор. Это новое, доселе не испытываемое им чувство пришло одновременно с осознанием того, что доведи сейчас брат дело до драки, и он, не задумываясь, пожертвует как жизнью Тьяльфи, так и всех девятерых собратьев. Тор чувствовал - существует определенная причина, по которой Локи так злится. И дело даже не в позорном прозвище, которым наградил его один из воинов. Вот, опять он, пресловутый клубок из загадок и тайн брата. Потяни за правильную нить - и всё разъяснится, а до тех пор мучайся от незнания. Сейчас же Тор ясно понимал лишь одно – пока он жив, никто и никогда не причинит Локи вреда. Будь то ас, человек или же сам Всеотец.
- Предлагаю отрезать мне голову, - весело предложил Локи. – В подарок папе.
- Да мы тебя и всего утащим, - полетело ему в ответ со стороны асгардцев. – Тебя что, недокормыша, тащить-то? Девку в постель и то тяжелее.
Тор сильней сжал Мьельнир. Ударить можно было и не в самого воина, держащего лук, а куда-нибудь в землю – так, чтобы почва дрогнула, сбивая стрелку прицел. О том, чтобы остановить словесную перебранку, вполне способную свернуть переговоры раньше времени, он уже не думал. То, что решить проблему миром не удастся, поставивший себе целью защитить брата любой ценой Тор понял окончательно.
- Девку-то оно хорошо, - широко улыбаясь, ответил обидчику Локи. – Да только, как я вижу, не девок ты любишь, - и захохотал.
Переругивавшийся с Локи воин схватился за висевший на поясе меч, но старший по отряду жестом остановил его – не время.
- Сын Одина. Я жду вашего ответа.
Медлить дальше было бессмысленно.
- Я принял решение, - произнес Тор.
Он, заметно ослабив хватку, опустил руку, в которой держал Мьельнир, и, безбоязненно развернувшись к отряду спиной, подошел к Локи.
Лишь на секунду во взгляде брата мелькнула растерянность, моментально сменившаяся злостью и ненавистью. Решивший, что дело вышло не в его пользу, Локи, не отводя взгляда, смотрел в глаза Тору. Магия бурным потоком циркулировала по его телу, готовая в любой момент вырваться наружу. Но Локи медлил, словно у него была причина, по которой он до последнего оттягивал удар.
Тор прикинул расстояние от себя до лучника, что целился в Тьяльфи.
- Прости, - пожав плечами, сказал ему Локи. – Я уже использовал наш единственный нож. Так что отрезать мне голову нечем.
Тор не ответил. На долю секунды он допустил мысль, что стоящий перед ним младший брат и правда может умереть. При таком раскладе даже собственная жизнь перестала казаться чем-то ценным.
- Могу залезть на ручки, - растягивая губы в злой улыбке, продолжил Локи. – Понесешь меня к папе, как… - он еле заметно запнулся, - … мужа женовидного.
- А если не понесу? – улыбнулся ему Тор.
Расстояние между ними сократилось настолько, что Тор чувствовал тепло дыхания брата на своем лице.
- Почему же? – притворно обиделся Локи.
Старший брат так же играючи пожал плечами.
- Да я все секрет хочу твой узнать, - почти касаясь губами щеки Локи, тихо ответил Тор.
У него была всего пара секунд, чтобы, не выдав себя раньше времени, резко развернуться и замахнуться молотом, а потом ударить точно в нужное место. Пара секунд и слабая надежда на то, что брат понял его правильно. В противном случае с жизнью Тьяльфи, как и с данным себе обещанием относительно Локи, можно будет попрощаться.
Удар Мьельнира пришелся аккурат туда, куда планировал Тор. Земля дрогнула и пошла волной. Тор, не удержав равновесия от собственного замаха, покачнулся и начал заваливаться на спину. Он слышал, как выругался Локи и как над ухом одна за другой просвистели две стрелы. Дальше чей-то неимоверной силы удар отбросил его в сторону. Тор попытался сделать вдох, но не смог. Такое, казалось бы, простое действие сейчас отозвалось волной боли во всем теле. Где-то впереди раздавались крики переполошившихся асгардцев. В тот момент, когда над ним появилось перекошенное злобой лицо одного из воинов, Тор подумал, что, наверное, это конец. Ему было не страшно умирать. Больше почему-то он жалел, что так и не поговорил с Локи, не попросил у брата прощения.
Неожиданно все стихло. Воина, замахнувшегося на Тора секирой, как ветром сдуло. Окончательно пришедший в себя сын Одина приподнял голову, пытаясь понять, что же произошло, и увидел…
Девять лучших воинов Асгарда, гордость армии Одина, замерев и не имея возможности сдвинуться с места, зависли в воздухе в совершенно неестественных для живых существ позах. Суставы в их телах были странным, если не сказать страшным образом вывернуты. У некоторых на месте колен и локтей торчали проступившие наружу сквозь кожу кости. У кого-то, вырванные, болтались на кровавых нитях глазные яблоки. У двоих воинов ног не было ровно по колена, а на лицах виднелись раны, словно кто-то аккуратно срезал с них кожу. Единственное, что могли позволить себе асгардцы – из тех, кто еще имел возможность видеть, - это с болью и мукой взирать на того, кто стал их мучителем.
Локи тяжело дышал. Его вытянутая вперед и напряженная, с растопыренными пальцами, левая рука, по венам которой текла зеленоватая магия, ощутимо дрожала. Взгляд полыхал ненавистью и безумием. Лицо, шея и руки постепенно меняли цвет: словно тень наползала на них синева, сквозь которую проступали неведомые Асгарду знаки и символы.
Тор с трудом поднялся на ноги. Даже он, не попавший под воздействие магии Локи, ощущал, как тело ломит от той силы, что исходила от брата и разливалась вокруг. Магия, направленная на напавших, грозила вот-вот выйти из-под контроля. И вдруг не дававший покоя Тору клубок сам покатился вперед, разматываясь одной единственно верной нитью…
- Локи… - выдохнул Тор, не в силах больше произнести ни слова.
Младший брат теперь уже не казался таким беззащитным и слабым, ни на что не способным, тем, кого требовалось защищать и чьи советы в военном и политическом делах гроша ломаного не стоили. Тор видел совсем иное. Перед ним, не таясь, стоял воин, которого Асгард не знал уже многие века, колдун, чья сила во много раз превосходила силу не только конунга Йотунхейма, Лафея, но и самого Одина.
"Отец, что же ты наделал?" – ужаснулся Тор, понимая, что даже если он захочет спасти асов, он не сможет этого сделать – почти все они, в той или иной степени увечные, покойники – ни один лекарь уже не возьмется за их лечение.
Девять сильнейших воинов против мальчишки, против того, кого в столице Асгарда и за воина-то никогда не считали. Девять лучших вояк асгардского войска сейчас были во власти бога, который доселе показывал всем девяти мирам лишь фокусы и шалости. Перед мысленным взором Тора, словно за долю секунды до смерти, мелькнула вся его жизнь, и в этом видении Локи представал совсем не тем, кем привык считать его брат, не тем, кого так упорно пытался показать народу, а в особенности старшему сыну, Один. Тор, видя, как стоит Локи лишь шевельнуть пальцем - и суставы воинов начинают выкручиваться еще сильней, понимал, какое унижение должен был испытывать обладающий такой силой, такими знаниями ас, которого всю жизнь опекал отец, сознательно оберегая не его от бед, а себя от способностей собственного ребенка.
- Я или они?! – выдергивая брата из оцепенения, заорал Локи.
Ответить Тор смог не сразу, как не сразу он смог понять, чего именно требует от него брат.
- Я. Или. Они, – повторил Локи, слегка сдвинув пальцы.
Во взгляде самого младшего из воинов – того, чьи ноги были срезаны чуть ниже колен, читались неимоверный ужас и страх. Болевой шок не смог выбить из крепкого молодого тела сознание. Тор посмотрел юноше в глаза и внутренне содрогнулся: ему приходилось смотреть на поверженных врагов, но заглядывать в глаза тех, кто был тебе врагом, но при этом одной с тобой крови – нет.
- Последний раз говорю, - в голосе Локи послышался рык. – Либо я, либо они.
Пальцы его руки дрогнули, и кто-то из воинов, несмотря на то что был лишен способности двигаться и говорить, все же взвыл от боли.
Тор переводил взгляд с девятерых калек на брата и обратно. Чем дальше, тем отчетливее он понимал, что выхода у него попросту нет. На неподвижных телах пленников проступила неизвестная Тору красная вязь, и асгардцы стали усыхать на глазах, словно из них начали выкачивать всю жидкость. Тор понял, что самый молоденький из ребят уже мертв и сейчас трупом болтается в воздухе, поддерживаемый силой Локи.
- Ну?!
- Ты, - выдохнул Тор.
Ему показалось, что собственный приговор еще живым асам так и не был произнесен вслух, но после сказанного Локи зверски, будто совсем потеряв рассудок, осклабился и резко сжал ладонь в кулак.
Тор не стал ждать продолжения и отвернулся. То, что, подобно каплям града, осыпало его, было измельченными кусками тел, разорванных и разметанных по равнине.
Подоспевшие через несколько часов на место бойни Один и Орм увидели лишь багровое месиво, ровным слоем покрывавшее землю.

@темы: Thor, Loki, фанфик, статус: в процессе, объем: миди, рейтинг: PG-13, рейтинг: R

---

[Локи Лафейсон]

От kanataria:

@темы: Thor, Loki, фанарт