Ты не найдешь следов

[Red Sally]

Название: Ты не найдешь следов
Автор:  Red Sally
Бета: Нет
Пейринг(и): Тор/Локи
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Объем: Мини
Дисклаймер: Персонажи принадлежат Marvel, легенды - Эдде
Предупреждения: AU, ООС
Статус: Закончен
От автора: написано для  Куклёныш)))

Что толку прятать глаза, отворачиваться, когда время для смущения безнадежно потеряно. О смущении и стыде следовало вспомнить несколько часов назад, когда хмурый весенний рассвет не торопился разогнать сумерки, заставляя изломанные угольные тени отступать, поджимаясь, к заросшим лощинам и сплетениям древесных корней. Отчего же в ночи никто не пожелал уподобиться пугливой тени и исчезнуть из прибрежных зарослей?
Локи рассеянно водит пальцами по примятой траве, влажной от оседающей росы. Узкие темные стебли поднимаются от земли, льнут к его ладони, бесхитростно надеясь на ответную ласку. Да так и остаются стоять, точно и не лежали на земле, сломанные, истекая сладким соком, там, где был расстелен тяжелый алый плащ.
- Брат, - слышит Локи.
Конечно, кивает он. Он уже знает, что услышит дальше. Уже знает, что скажет в ответ и что сделает.
Темно-синее небо становится мутным и чуть светлеет, в разбавленном молоке тают и растворяются одна за другой звезды, и недавно ослепительная луна превращается в тусклое бельмо. Дымка еще клубится над черной гладью реки, и неясные всплески, шелест высоких трав, нечаянный взмах крыльев чем-то испуганной птахи разносятся в густом воздухе, усиливаясь во много раз. Но тишину, окутавшую берег, это делает еще более полной.
- Прости меня, - говорит Тор. - Я не желал этого.
- Желал, - роняет Локи. - Всем сердцем.
- Я мог совладать с собой.
- Но не совладал.
- Я ранил тебя.
- Ты подарил мне радость.
Белое марево тумана ложится на воду, лунное пятно тает в небе, и его отражение пропадает из зеркала реки. Медленно, сонно поднимается ветер, шевелит заросли, будит берег. Пора подниматься на ноги и уходить, пока не рассвело, но прежде нужно нарушить тишину, а этого Локи делать не собирается.
- Иным радостям стоит предпочесть боль.
Голос Тора заперт здесь, в пределах их укрытия, в тесном зеленом шатре, он звенит над головой Локи, в ушах, так что ему приходится мотнуть головой, чтобы этот звон утих.
- И как же ты собираешься это сделать?
Тор растерянно обводит рукой их убежище.
- Забыть. Забыть это все...
- Ты не сумеешь.
- Но ты поможешь мне.
- Нет, - говорит Локи.
- Поможешь.
- Не помогу. Не в этот раз.
Локи смотрит на брата в упор, полный решимости и отрешенности разом. Тор, для которого все происходит впервые, отважно пытается выдержать его взгляд. Дурман близости уже отпустил его, и вспоминать о ней больно, но Локи не жаль его, как не было жаль ни три ночи назад, ни неделей раньше, ни месяцем...
- Ты не остановился сегодня, ты не останавливался раньше, и ты не остановишься, когда захочешь снова.
- Это случалось раньше? - изумленно выдыхает Тор.
Локи смотрит на свою ладонь. На запястье еще виден след пальцев Тора, крошечная царапина от его наручи. Нужно всего две целебных смеси и час времени, чтобы этих отметин не стало. Чтобы не стало воспоминаний, нужно еще меньше.
- Случалось.
- Я приходил к тебе?
- Приходил. И я хочу, чтобы ты пришел еще.
- Я не стану!
Кажется, у них обоих нет сил ни на долгие речи, ни на громкие звуки. Разговор вполголоса звучит как беседа двух полуразумных существ, к тому же не желающих понимать друг друга.
- Я не отступлю, - произносит Тор еле слышно. - Помоги мне, брат...
Край солнца всплывает над дальним берегом реки, ярко пылающая полоса расцвечивает полупрозрачное небо, еще минута-другая, и мир обретет все краски ясного дня. Цвет уже струится потоками от черты горизонта, и красные, рыжие, желтые блики плывут по воде, вспыхивают верхушки деревьев и вершины далеких гор.
В зарослях на берегу царит сине-зеленый полумрак. Лица одинаково бледны, одежда - красная, черная, зеленая - одинаково сера и смята.
- Помоги, - повторяет Тор.
Локи смотрит, как снаружи занимается день. Времени больше нет.
- Прежде скажи мне, чего именно ты не хочешь больше помнить... Брат мой.
Тор не позволяет ему закончить. Его объятия неловки и отчаянны, они действительно причиняют боль, когда металл сквозь ткань впивается в кожу. Вкуса его губ Локи почти не ощущает, но у него очень хорошая память. И Локи, всю ночь посвятивший тому, чтобы не дать чужой силе одержать верх над своей, теперь расслабляется в руках Тора, мягко обвивается вокруг него, стараясь отсрочить момент, когда объятие будет разомкнуто.
Но он все равно наступает.
- Этого, - говорит Тор.
- Ты забудешь, - обещает Локи.
Когда они уходят с берега, под сенью деревьев нет ни одной примятой травинки. Ни единого следа их нет ни на темных камнях, ни среди влажных зарослей, где цветет пушистый мох, ни на еле заметной тропе, ведущей от берега вверх, туда, где в отдалении стоит золотой дворец.
Тор поднимается первым, и с каждый шагом события прошедшей ночи тают в его памяти.
Утренний разговор, слово за словом, растворяется в сотнях других разговоров - с Локи, с Сиф, с Фандралом, с Тюром, с Фригг, на пирах, в поединках, в путешествиях... Само утро расплетается, будто брошенное вязание тянут за незакрепленную нить, и вот оно уже ничем не напоминает само себя.
Прожитые минуты и часы отправляются в горн, сплавляясь с другими такими же.
Протяжный крик Локи затихает так стремительно, что уже не понять, что в нем, гнев ли, испуг, удивление или что-то иное.
Тор ускоряет шаг, торопясь успеть добраться до дворца прежде, чем ночь пропадет из его памяти целиком.
Вот он сплетает пальцы с пальцами Локи, ловя в звенящей ночной тишине сбившееся дыхание, касается приоткрытых губ, прислушивается к учащенному биению сердца, своего и чужого...
Прочь.
Вот он снимает плащ, чтобы расстелить его на земле, а непослушные пальцы скользят по гладким фибулам, и он бранится сквозь зубы, пока Локи не берется за дело сам.
На ветер.
...спускается к речному берегу, еще залитому рыжим светом заходящего солнца, и его длинная тень стелется рядом со второй такой же...
В небытие.
Когда они поднимаются по широким ступеням ко входу во дворец, шаг Тора становится ровным. Опускаются, расправляясь, плечи, и идущий следом за ним Локи чувствует, как напряжение, стыд, страх отпускают его вместе с воспоминаниями.
- Ты сделаешь это снова, - шепчет он себе под нос.
- Что?..
- Вернешься во дворец под утро, точно каждый твой пир должен заканчиваться безобразной ночевкой в кустах, - ядовито улыбается Локи, глядя на него. - Будь осторожен, брат, ты пьешь слишком много и пьянеешь слишком быстро. Как бы Тангниостр и Тангриснир не приняли тебя за своего.
Скулы Тора вспыхивают. Он разворачивается и быстро идет к себе, провожаемый до внутренней лестницы насмешливым голосом Локи:
- Не споткнись, брат! Крепче держись за молот!
Хлопают двери. Улыбка сползает с лица Локи. Он шагает к той же самой лестнице, едва переставляя ноги.
- И приходи снова.

-----------------------------------------------------------------------
Тангниостр и Тангриснир - козлы, впряженные в колесницу Тора.

@темы: Thor, Loki, фанфик, объем: мини, статус: закончено, рейтинг: PG-13

---

Плуг, скалы и полуденное солнце.

[wowman]

Название: Плуг, скалы и полуденное солнце.
Автор: J.S. Henniger
Бета: *forever alone*
Фэндом: Thor + сон из обрывков скандинавской мифологии
Персонажи: Тор/Локи и пара левых
Рейтинг: R
Дисклеймер: печаль, но сие не мое.
Жанры: Ангст, Слэш (яой)
Предупреждения: Инцест, OOC, Изнасилование
Размер: Мини
Описание: Начитался мифологии перед сном и вот... полнейшее несоответствие.

ужаснуться.

Близился полдень. Знойное солнце медленно плыло по небу, раскаляя когда-то утренний прохладный воздух до удушающей смеси из пара, пота и пыли. Бедная земля ссохлась, растения медленно, но верно меняли цвета с сочно-зеленого на бледно-желтый. Утерев со лба пот, Локи терпеливо пытался вспахать плугом землю. Ладони истерлись до мозолей, сухой кусочек гористой почвы слабо поддавался попыткам хоть как-то возделать землю. Вода, за которой ему частенько приходилось бегать, мало чем спасала ситуацию, к тому же бегать по раскаленным камням к горной реке трикстеру особо не улыбалась, почему он решил её использовать только для утоления жажды. Магией было пользоваться категорически нельзя, это было равносильно сигнальной ракете с фанфарами и плакатом: «Вот он я». Асы вовсю носились по Мидгарду, перекапывая все уголки планеты, не теряя надежды найти Локи. Силы позволяли лишь легенькую иллюзию по смене внешности, ну и поддерживать блок.
Сейчас, работая на небольшом поле в горах, большая часть сил уходила на изменение внешности, делая из темноволосого и бледного Лафейсона, светловолосого и голубоглазого паренька-отшельника. От верха одежды он давно избавился, оставаясь лишь в поношенных хлопковых штанах, завернутых до колена, и влажным куском ткани на плечах: слабая попытка защитить изнеженную мидгардскую оболочку от палящего солнца. Неизвестно, сколько ему придется скитаться здесь, в скалистых горах, находиться, считай, в подполье. Горы и так были не особо щедры на живность, теперь же, вследствие жары, кажется, что они и вовсе вымерли. Вот и пришлось выбирать – умирать с голоду или не оставлять попыток добыть пищу. Запасы еды стремительно исчезали, осталась лишь надежда вырастить на грубой почве хотя бы что-то.
По горам прокатился гул, громыхнуло, скалы дрогнули. В ясном небе было ни облачка, а это означало только одно – колесница Тора пересекает небосвод. Этот вывод заставил Локи сжать плуг до побеления костяшек пальцев и начать работать усиленнее.
На с трудом возделанную землю с громким грохотом опустились тяжелые колесницы, запряженные мохнатыми, сильными горными козлами. Копыта и колеса нещадно смяли почву. От такого варварства Локи захотелось закричать в голос, но вместо этого, вложив титанические усилия, отложил плуг и выпрямился, разминая затекшую спину.
– Добрый день, юноша. – первым с колесницы сошел Тор, его дружки соскользнули следом. – Разреши путникам передохнуть у тебя: поесть, выпить и поспать.
Трикстер стиснул зубы, но заставил себя улыбнуться.
– Проходите, чувствуйте себя как дома.
Выбора не было. Пришлось провести незваных гостей в свою лачужку, усадить за стол, накормить и напоить. При виде едящих асов, нещадно уничтожающих и без того скудные запасы еды, желудок болезненно сжался, рот наполнился слюной, а руки сами собой потянулись к плугу, чтобы огреть наглецов и выгнать вон, но пришлось терпеть. На вопросы кто он таков и что тут делает, Локи ответил, мол, ушел из дому в поисках себя. Странность своего жилища, а то есть отсутствие окон и четыре открытые двери, он объяснил прекрасным горным пейзажем, да и к тому же так охотиться легче, горные козлы часто спускаются сюда понежиться на солнце и пощипать травы.
На все эти объяснения Тор лишь недоверчиво качал головой и потягивал медовуху со своими сопровождающими. У последних, благо, были свои разговоры о женщинах, ратных подвигах и алкоголе, так что Локи оставалось лишь делать вид, что ему все это интересно. Асов он видеть не желал, а что уж говорить про разговоры. От жары парочка сопровождающих быстро захмелела и вскоре вовсе уснула, прямо за столом.
– Кстати, ты живешь здесь один? Абсолютно? – осторожно начал Тор. Глаза его были затуманены пьяной дымкой, язык чуть заплетался.
– Да. – Локи кивнул, а Тор, как ему же казалось, незаметно придвинулся ближе к хозяину жилища.
– Ты живешь тут мирно, спокойно, в компании самого себя, а я… – страдальчески вздохнул громовержец.– Мотаюсь по свету, ищу вон… брата своего, а толку? Он может быть где угодно, превратиться во что угодно, а отец нам все: «Ищите, ищите».
На всю эту пьяную болтовню Локи лишь кивал, но едва он предпринял попытку подняться, его нагло прижали к каменной поверхности скамьи.
– Давно я не могу расслабиться… – тяжелое дыхание пришлось прямо в ухо трикстера. Слабая попытка вырваться была тут же пресечена. Руки нагло исследовали юношеское, стройное, но крепкое тело, ладонями оглаживая бока, спускаясь вниз к упругим ягодицам, сжимая их. От такого напора Локи растерялся, что, собственно, и стало его ошибкой – он потерял связь с нитями иллюзии. Ему казалось будто он со стороны наблюдает за тем, как его волосы стремительно темнеют, мягкие юношеские черты лица заостряются, губы вновь стали узкими и вот он – Локи Лафейсон. Собственной персоной, в своем истинном облике.
– И как я сразу не догадался? – вопрос явно был риторический, а если Тор и удивился, то весьма мастерски это скрыл. Ладонь легла на затылок, сжимая пряди, за волосы приподнимая Локи над скамьей. Перехватив его поперек тела и взвалив на плечо, громовержец быстрым шагом вышел из дома, направляясь к уступам скал. Каждую попытку трикстера вырваться он игнорировал, прекрасно зная, что младший отощал, ослабел, поэтому особого сопротивления на данный момент оказать не сможет. Найдя подходящий пласт, Тор просто скинул братца на скалу, особо не заботясь о комфорте последнего.
– Наконец-таки увиделись… – бормотал Одинсон, уже вжимая младшего в уступ и перематывая ему руки тонкой, но крепкой бечёвкой.
Не слушая брата, Локи молча прикрыл глаза. Солнце словно избивало его огненной плетью, воздух был вязким и липким, а редкий ветерок лишь усугублял положение, сдувая каменную пыль и землю прямо в лицо. Галька стирала спину в кровь, заставляя Локи шипеть и все сильнее пытаться вырваться. Кричать нельзя, нельзя показывать слабость, оставлять попыток вырываться тоже нельзя, нельзя уступать насильнику, тем более, если он твой брат.
В этот момент Тор был словно животное, грубое, ненасытное, будто его только что спустили с цепи. Он жадно целовал, кусал, посасывал светлую кожу Локи, ставил отметины, пытаясь заклеймить, поставить печать «мое». Лафейсон сам удивился, когда почувствовал, что от грубых ласк он все же возбудился, когда его бедра послушно приподнялись, чтобы помочь стянуть грубую ткань штанов, когда он сам стал толкаться в шершавую ладонь, доходя до боевой готовности. Все же потребности мидгардской оболочки давали о себе знать.
– Наша девочка уже хочет?.. – зубы вцепились в бешено бьющуюся жилку на шее, вырывая из груди Локи болезненный хрип. – И я скучал…
Как вообще, так и сейчас, натягивая брата здесь, в горах, почти на сухую, Тор не любил церемониться. Жара, возбуждение, податливое, обнаженное тело заставили алкоголь ударить новой волной по телу, заставляя его вбиваться в узкий вход, ускоряться от каждого хрипа, стона, или болезненного шипения Локи. Он что-то шептал, однако вскоре все бессвязные фразы потонули в ярких вспышках оргазма, заставляя лишь только расслабленно прикрыть глаза, если ни вовсе уснуть. Локи прекрасно заметил состояние брата: расслабленное, он еще пьян, ноги не держат, от чего едва пересилив резко накатившую боль, он соскочил со скалы. Кусая узел бечевки на ходу, борясь со страшным головокружением и болью, ускоряясь, услышав, что старший побежал следом, что-то крича. Уступ близко, Локи слышит, как внизу, по скалам, течет горная река. Последние капли сил, рывок… и израненное тело камнем полетело вниз, в бурлящие потоки воды.

@музыка: System Of A Down – Chop Suey

@темы: Thor, Loki, фанфик, статус: закончено, рейтинг: NC-17

---

[Li_Troy]

Название: —
Автор:  Lillian Troy
Фандом: Thor
Персонажи: Тор/Локи, Сиф
Рейтинг: где-то рядом с R
Жанр: дабкон, романс
Дисклеймер: мне чужого не надо, только свое ради забавы
От автора: осторожно, просто зарисовка

не читать дальше

Локи.

Толчок. Слезы брызнули из глаз. Гримаса боли исказила ломаные черты лица. Тонкие губы застыли в беззвучной мольбе.

Тор никогда не позволял себе такого... никогда ведь даже думать не осмеливался... Локи знал наверняка. Он видел в его взгляде только уважение и неприкрытое восхищение, нет, он просто не мог.

Но сейчас его действия были отточены. Хватка стальная. Было чувство, что воин уже наперед знал и спланировал каждое движение, это пугало и заставляло жмурить глаза, корить себя за опрометчивость, ненавидеть за слабость. К горлу поступали унизительные стоны, и Локи не смел пустить их наружу. Боль в анусе жгла, его разрывали, медленно прокалывали горячей пикой насквозь, но кто... Молодой царь, собственный брат, единственная любовь.

Тор.

Ярость и кровью стучались в висках, пелена безумия покрывала глаза, каждый толчок был выверен и достигал вверенной ему цели – унизить, поставить на место. В нем жил разъяренный бог уязвленный независимостью и неприступностью брата, его холодностью и небрежностью на людях, страстью его красноречивых взглядов наедине.

И сейчас здесь на пыльном ковре в заброшенном крыле гостевой части дворца стирать колени о жесткий ворс, вдыхать затхлый воздух, смотреть на дрожащую спину, на острые выпятившиеся лопатки, наслаждаться его телом было выше всяких жалких мечтаний. Но сквозь эту негу пробивался вопрос, единственное чувство – сомнение в своей правоте, сомнение в ненависти к брату. Почему Локи согласился, почему повелся на старую как мир уловку, он не мог не знать последствий. Глупец. Тор должен был понять это сразу, чрезмерная покорность брата его нежелание защищаться, а ведь тот мог воспользоваться силой, не просто поранить, даже убить. Всему этому было лишь одно объяснение слишком желанное, чтобы быть правдой, слишком ошеломляющее, чтобы его больной мозг воспринял это. Но он не мог ошибиться только не сейчас только не с ним, ему нужно было доказательство.

Сиф.

- Скажи! Скажи мне это! – в давящей тишине голос Тора напоминал звериный рык. Локи под ним инстинктивно сжался, вжимая голову в плечи. Вероятно, это движение добавило последнюю каплю во все это безумство, и молодой царь схватил своего брата за волосы, натянув их на кулак и притягивая его к себе.

- Говори! – Локи снова вздрогнул от рева над ухом, слезы катились из глаз, он больше не мог противиться эмоциям и чувствам, что сейчас переполняли его. Боль, слабость, и странное несвойственное ему смирение. Сиф расширила глаза, она никогда не видела его таким... таким человечным, таким разбитым и усталым. Казалось, Локи совсем не волновало, что его собственный брат издевается над ним надругиваясь над его телом. Здесь была боль и борьба, но боль и борьба в душе, о наличии которой Сиф даже и не подозревала. Неожиданно ее сердце пронзила жалость.

Тор все так же вбивался в податливое тело, сжимая его одной рукой, а другой, хватаясь за черный шелк волос, тянулся губами к чужому уху.

- Скажи... скажи... скажи мне, Локи!

Сиф на мгновение задержала воздух в груди, как-то по особенному Тор вошел в тело брата, прижимаясь к нему бедрами, и тот тихо проскулил сквозь сжатые зубы. А потом прозвучали слова, услышав которые воительница не смогла сдержать шумный вздох.

- Скажи, что любишь меня! – прохрипел Тор. Внезапно лицо Локи расслабилось, а глаза открылись, выдавая решительный взгляд.

- Люблю – сипло прошептали его губы. Тор замер, кажется, он до конца не верил, не верил в то, что было очевидным и простым, что это оказалось правдой. Но может ему померещилось и это все воображение играет с ним, и будто в подтверждении Локи зашептал.

- Люблю, люблю, люблю – словно заклинание повторял он, - я люблю тебя, люблю...
Сиф была поражена. Немного отойдя от двери, она словно в тумане наблюдала ответное признание Тора, видела как он расслабился и как его движения стали мягче, а Локи стал тихо постанывать все еще шепча заветные слова. Последнее, что она позволила себе подглядеть, был почти одновременный оргазм обоих братьев и бесконечная нежность, с которой целовал и обнимал Тор своего любовника.

И уже бежав по коридору, прочь от той злосчастной двери из этой Одином забытой части дворца, Сиф проклинала себя за любопытство, хороший слух и страсть к прогулкам по пустынным и забытым помещениям. Она еще долго не могла забыть умиротворенное спокойствие Тора и слабую мягкую улыбку на лице Локи.

@темы: Thor, Loki, фанфик, объем: мини, статус: закончено, рейтинг: R

---

Вся правда о рождении Слейпнира. Драббл

[RubiRoid]

Название: Вся правда о рождении Слейпнира
Автор: Vaniya
Бета: BelaNapolitano
Пейринг: По факту Тор/Локи. Хотя это не конец))
Рейтинг: R
Предупреждение: Очень вольное обращение со всеми канонами! Описание родов!
Дисклеймер: Ничего не мое.

- Тебе все еще кажется это смешным? – слова упали, будто каменная глыба в воду. Смех оборвался, и в покоях наступила зловещая тишина. Лицо Локи дрогнуло – словно отражение в воде пошло рябью – некрасиво искривилось и вдруг расплылось. Тор несколько раз моргнул, пытаясь понять, то ли злые слезы застилают глаза, то ли магический вихрь ярости брата, размыл очертания мира.
- Тебя не было больше года! Ты оставил меня здесь! Одного! Искал доблести, братец? Славы? Может, думал, что я тут скучаю? – Локи поднялся с кресла, наступая, словно заледеневшая скала, мертвенно-бледный, с кривым, изогнутым в брезгливой гримасе ртом.
- Ты не слышишь или не хочешь? – Тор начал терять терпение, - Меня заколдовали. Едва я оказался за пределами Асгарда...
- Несомненно. И как удачно ты расколдовался. Сам? Неожиданно вышло, правда? – Локи наступал, и Тор с трудом боролся с желанием отступить к выходу.
- Нет… Не знаю… После того, как… Когда ты… мы… - он все-таки сбился. Локи еще с детства всегда удавалось сбить его с толку.
И сейчас злость за прошлые обиды, за только что случившееся, за собственную глупость, за дурацкую выходку Локи, за все его злые шутки вскипала раскаленной лавой внутри, выжигая внутренности. Брат неловко оступился и вдруг начал падать. Тор подскочил и успел подхватить, обнять грузно осевшее тело.
- Пошел вон! – Локи тут же пихнул его в бок острым локтем.
Это могло бы прозвучать обидно, но еще не все слова сказаны. Тор резко отпустил брата и шагнул назад. Локи вскинул голову, зло сузив глаза:
- Значит убив ётуна, ты совершил акт личного возмездия? Что ж… А конем ты вышел неплохим надо сказать… Расскажешь отцу, как пробыл в шкуре Свадильфари полтора года?
- Покорное животное – вот, что сделал из меня проклятый ётун! Я не владел собой!
- Ну, это тебе свойственно и в привычном обличье. Влечение к каждой течной кобыле – мне стоило бы догадаться, кто скрывается под шкурой жеребца! – губы Локи задрожали, и вырвавшийся низкий болезненный стон заставил Тора снова шагнуть к брату, но тот выставил руку вперед, запрещая приближаться:
- Вон, я сказал!
Тор, раскачиваясь, балансировал на пятках, не решаясь нарушить приказ, словно послушный солдат. Он растеряно смотрел на то, как ходит ходуном уродливо вспухший живот, и чувствовал подступающую к глотке тошноту.
- Блевать во двор! – огрызнулся Локи, сгибаясь от очередного спазма.
Тор наконец решился. Он опустился на колени и произнес:
- Никуда не уйду. Отец убьет, когда узнает. Я буду рядом, пока не родишь. В конце концов, это и мой ребенок тоже…
- Это жеребец! От жеребца! Я подарю его Одину – пусть катается в свое… проклятье, - Локи задохнулся, сгибаясь пополам. Сделав несколько глубоких вдохов под озабоченным взглядом Тора, скривился, кроваво сплевывая прямо на пол, и продолжил, - в свое удовольствие. Чтобы я еще раз…
Тор тоскливо смотрел на происходящее и пытался понять, когда именно он сошел с ума.
- Локи, я не хотел… Я так разозлился, когда вернулся в свое тело… когда понял, что произошло. Почему тебе показалось это смешным? Родить от коня? Почему? Почему так?
Локи одним махом сорвал с себя всю одежду, и Тор невольно отшатнулся, глядя на голое, белое, неприлично пухлое и какое-то рыхлое тело брата. Огромный живот, который все еще продолжал расти буквально на глазах и шевелился под ударами изнутри, вызывал священный ужас. Там внутри толкалось какое-то новое существо, которое разрывало брата, причиняя ему ужасную боль.
Локи опустился на пол, опираясь спиной о стену, и раскинул ноги. Тор старался не смотреть туда, но не мог. Розовое, вывернутое и пульсирующее – как это вообще оказалось возможным? Впрочем, когда дело касается Локи, то возможным становится все.
- Потому что это смешно, Тор! Смешно! – закричал Локи, выгибаясь, хрипя пеной и до крови кусая воспаленные губы, - родить коня – это смешно! Отличная шутка на время твоего отсутствия. Кто ж знал, что ты дуболом, позволишь себя заколдовать. Тебя же нельзя оставить ни на минуту-у-у-у-у-у! – крик перешел в животный вой и Тор увидел, как отверстие страшно, жутко раскрывается и там… там появляется что-то темное, живое, склизкое и копошащееся.
Мир схлопнулся, сложился, будто карточный домик, погружая в счастливое небытие. Оно и к лучшему.
Тор придет в себя и никогда не узнает, что едва он отключился, роды закончились мгновенно. Локи исторг из себя восьминогого жеребенка и тут же вернул свой прежний облик. Склонившись над бессознательным телом брата, он прошептал:
- Это, чтобы у тебя и мысли не возникло в будущем. Играть будем по моим правилам. Ты ведь не захочешь, чтобы я еще раз так страдал? – Локи коснулся лба брата холодными губами и улыбнулся, - Зато я захочу тебя. Скоро…

@темы: Thor, Loki, фанфик, объем: мини, статус: закончено, рейтинг: R

---

Интересные моменты из фильма "Тор"

[Фан-клуб Тома Хиддлстона]

Мы собрали все материалы по фильму "Тор", которые удалось найти в сети и взять из переводов.

И знаете что?

У фильма была три варианта сюжета: в первом Крис Хэмсворт должен был играть студента-инвалида, которому снятся молотки!
Только Брана смог уговорить киностудию Марвел отказать Джиму Керри. Прикиньте, какой бы у нас был "Локи - собачий детектив!"
Пейзажи Ётунхейма имеют реальные прототипы - это картины английского импрессиониста Уильяма Тернера.

Хотите узнать, что еще мы откопали?

@темы: Thor, Loki

---

"Выковать бурю", глава 14

[Eishi]

Название: Выковать бурю
Автор:  Eishi
Пейринг: Тор/Локи, ОМП/Локи
Рейтинг: R
Тип (категория): слеш
Жанр: adventure, action, romance, drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклаймер: все не мое, я только играюсь.
Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок.
Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.

Глава 14

Глава 14

Очевидно, что угроза — пусть и не произнесенная вслух — все же лучший способ заставить нерасторопных слуг проявить усердие.
Когда Локи возвращается в свои покои, лишь отсутствие на полу обугленных шкур, да разводы инея в дальнем углу напоминает о том, что здесь недавно произошло. Вся утварь заменена на новую, на стенах висят другие гобелены, и даже зеркало на месте, хотя оно и в иной оправе. Двое кряжистых слуг сосредоточенно сопят, оттаскивая тяжелый кованый сундук обратно на его место; у ложа, застилая его новыми шкурами, хлопочет округлая, как омытый водой валун, служанка. Еще одна — помоложе и порезвее — раздувает огонь в очаге.
- Пошли вон, живо, - приказывает Локи с порога.
Слуги, как один, подскакивают на месте и, побросав незаконченные дела, спешат убраться восвояси, но в дверях натыкаются на ноги не успевших отойти гвардейцев и от испугу припускают по коридору так, будто за ними гонится их самый худший враг — солнце. Рауд обменивается со Скьёльдом насмешливым хмыканьем.
Локи их мрачное веселье не разделяет. Не застеленное ложе и забытый на полпути сундук ему сейчас также безразличны, его занимают совсем иные мысли.
Первое, что он делает, оказавшись один, это скидывает камзол, оставляя его у огня, а затем идет к бадье с водой. Прогибается в спине, проводя ладонью по влажной и липкой от пота пояснице, ругается сквозь зубы и кидает в воду полосу оставленного рядом полотна. После кузниц он весь взмок и раздражен, да еще этот разговор с Тором...
Всегда Тор. Всегда.
Как ни повернись, а все равно упрешься в него. Куда ни пойди, а встретишь его.
Локи скручивает в жгут намокшую тряпицу и с силой выжимает ее, останавливаясь, лишь когда слышит треск рвущейся ткани. Разворачивает и, сложив вдвое, прижимает влажное полотно к лицу.
Последние слова Тора не идут у него из головы, и это раздражает еще сильнее.
В чем же Локи провинился, что судьба одарила его столь непростым братцем? Без толку и пытаться представить.
Локи отнимает ткань от лица и принимается обтирать себе шею и плечи. Влага забирает излишек жара с кожи, и становится легче. С минуту он бездумно наслаждается ощущением свежей прохлады, а затем его вновь одолевают тяжелые мысли. Они цепляются одна за другую, замыкаются в кольцо и будто хотят расколоть Локи надвое.
Он снова смачивает ткань, выжимает ее и проводит по шее, наклоняя голову, чтобы было удобнее достать кожу за ухом. Ощущение того, что он натыкается на что-то твердое, хотя ничего подобного там быть не должно, заставляет Локи растеряно замереть на мгновение, а затем отбросить в сторону ткань и, схватив первую попавшуюся свечу, коих слуги расставили по покоям в неимоверном количестве, шагнуть к зеркалу.
С полминуты Локи просто смотрит на собственное отражение. Не прикрытые волосами по-цвержьи заостренные уши видны теперь слишком хорошо. Сколько еще он сможет их прятать?
Столько, сколько понадобится, зло отвечает он сам себе. Подходит ближе, поворачиваясь боком и чуть наклоняя голову, чтобы лучше рассмотреть. Убирает в сторону скрывающие шею волосы, поднимая свечу повыше.
Серые, шершавые и холодные на ощупь наросты, размером не больше ногтя плотно прилегают к коже, разбегаясь по ней небольшим вытянутым пятном прямо от уха и вниз по шее. Высокий воротник и волосы скроют их от чужих глаз, но мысль об этом не сильно радует.
Страх встает в горле ледяным комком — ни сглоnнуть, ни выплюнуть. Локи пропускает вдох.
Каменная чешуя сковывает движения — поворачивать голову теперь трудней и болезненней. Что будет, когда она покроет все тело, Локи выяснять не собирается.
Придется поторопиться с кое-какими делами, ну а для начала — наведаться к Тору.


- Тор, постой, - голос у Огуна немного усталый. Очевидно, он говорит это уже не впервые. - Я уверен, что твой брат...
- Что именно? - спрашивает Локи с порога, едва ли не сталкиваясь нос к носу с Тором, который распахивает дверь прямо перед тем, как Варди собирается постучать в нее и сообщить своему господину, что его желает видеть младший брат.
- ... уже здесь, - со вздохом заканчивает Огун.
Тор, очевидно, намеревавшийся самолично притащить Локи сюда еще пару секунд назад, теперь стоит столбом, разочарованный тем, что никуда идти, а главное, ничего делать уже не нужно. Локи всегда поражало, насколько быстро выводит его из себя любое вынужденное ожидание или промедление.
- Тогда позволь войти, или мы так и будем стоять на пороге?
Тор бросает на него недовольный взгляд, но пропускает в покои, а затем, кивнув Варди, прикрывает дверь. Локи чувствует его напряжение. В конце концов, он знает Тора уже многие годы, они выросли вместе, и Локи, как никто другой, умеет замечать его настрой по крохотным, казалось бы, незаметным мелочам. Тор обходит его сбоку и, пройдя еще пару шагов, разворачивается, скрещивая на груди руки.
- Говори.
- Как всегда прям до невозможности, - замечает Локи едко.
- Ты сам хотел...
- Я помню. Но для начала я бы хотел спросить кое-что у Огуна, - Локи переводит взгляд на воина, что стоит у ниши с огнем, привалившись спиной к стене и скрестив на груди руки в точности, как Тор.
Огун молча кивает.
- Король Эгвальд покидал ненадолго вчерашний пир, уверен, ты заметил.
Очередной кивок.
- Каким он был, когда возвратился? Недоволен, хмур или, наоборот, необычайно воодушевлен?
- К чему такие вопросы, Локи? - вмешивается Тор. - Не все ли равно? На пиру каждый веселился, как того желал.
- А некоторые так и вовсе с излишним усердием, - тут же неприязненно напоминает Локи.
Тор сцепляет зубы так, что на скулах принимаются ходить желваки, но ничего не говорит.
Огун размышляет над ответом недолго.
- Я бы сказал, что король вернулся явно в лучшем расположении духа, чем уходил. Он приказал музыкантам играть громче, и всем гостям вновь наполнили кубки.
Судя по лицу Тора, обо всем этом он слышит впервые. Локи едва сдерживается, чтобы не закрыть глаза ладонью.
- И что все это значит? - спрашивает Тор требовательно.
- А то, мой доблестный братец, что в ближайшее время всем нам будет не до веселья.
- Я не...
- Я поясню, Тор. Меня, как ты знаешь, тоже не было на пиру некоторую его часть. - Огун открывает рот, чтобы спросить, но Локи его опережает. - Ты видел двойника, Огун. Все видели его, а не меня.
При последних словах он скользит взглядом к брату. Уголок его губ дергается, отмечая острую усмешку, и Тор, поймав ее, багровеет, очевидно, вспоминая, как прижимал к стене за колонной в пиршественном зале совсем не того, кого бы желал. Досадный промах, что и говорить.
- У меня были кое-какие подозрения, - признается Огун.
- Но не уверенность, - с мрачным удовлетворением добавляет Локи. - Не будь необходимости, я бы не стал об этом упоминать. Любая уловка приносит вдвое больше удовлетворения, если так и остается нераскрытой. Но сейчас это все не важно. Да, я не был на пиру, однако благодаря этому мне удалось узнать, где был Эгвальд.
Локи подходит к торову ложу, придирчиво изучает его несколько мгновений, а затем без спроса садится на его край и, оперевшись на руки, расслабленно вытягивает вперед ноги. Взгляды Тора и Огуна прикованы к нему, и если в глазах первого напряженно-недоуменное ожидание, то судя по лицу второго, он, кажется, догадывается о том, что Локи намерен им поведать.
- Исключая Грамр, король не противился, отдавая нам оружие, - тяжело роняет Огун. - А это может значить только одно.
- То, что он признает силу сынов Асгарда!
- Нет, Тор, - качает головой Огун. - То, что у него есть оружие, куда более сильное и опасное, чем все мечи и копья, что могут выковать его кузнецы.
- Линормы, - подсказывает Локи. - В лесах Асгарда мы справились с одной из них, но нас было шестеро. А сколько асов понадобится, чтобы одолеть целое войско таких же?
Тор не отвечает. Его глаза темны, как небо перед грозой, рука сама ложится на рукоять молота.
- Значит, это Эгвальд в ответе за то, что эта тварь наворотила в Асгарде?!
- Я сам слышал, как он говорил об этом, - Локи смотрит на Тора исподлобья, он не смеется зло и не ехидничает. Сейчас это все ни к чему.
- Но как он... Ведь только Радужный мост может соединять миры!
- Очевидно, не только. Я не знаю, как, но Эгвальд сумел отправить линорму в Асгард. Всего одну, лишь для того, чтобы проверить, возможно ли это. Подумай, Тор, он ведь привел сюда смертную, что стала его женой. А значит, он знает пути и в Мидгард, что лежит гораздо дальше земель асов.
Тор принимает решение молниеносно, не тратя время на раздумья. Он не привык к обходным путям и тайным тропам. Его путь прям, как лезвие меча, и оттого порой слишком опасен.
- Мы остановим его здесь и сейчас!
Одно движение, и Мьёльнир уже в его руке.
- Нет, Тор.
Локи оказывается рядом в считанные мгновения, хватает брата за запястье, дергает его руку вниз, принуждая выслушать. Они стоят почти вплотную. Ноздри Тора гневно раздуваются при каждом вдохе, светлые брови сведены к переносице, меж ними зажаты глубокие гневные морщины. Локи чувствует негодование брата — оно захлестывает волной, пускает по доспехам разряды крохотных, пока еще сдерживаемых молний. Локи отдергивает руку, обжегшись, но тут же снова вцепляется в Тора, зная, что в такие моменты отступить - значит позволить брату действовать, как он того желает. А этого Локи сейчас не может позволить.
- Прочь с дороги, Локи, - предупреждает Тор.
- Нет, - упрямо цедит тот сквозь зубы. - Твоя поспешность нам ничем не поможет, а лишь навредит. Думаешь, Эгвальд будет биться с тобой на равных? Он хитер и понимает, что в честном поединке с богом грома ему не выстоять. Он спрячется в своих пещерах, зароется поглубже, и даже ты, могучий Тор, не сможешь его оттуда выгнать. Прибереги свою ярость для битвы, что скоро разразится. Пока что для Асгарда проку от нее никакого.
- Он прав, Тор, - подает голос Огун. - Короля тебе сейчас не достать. К тому же мы глубоко под землей, и без помощи нам отсюда не выбраться. Помнишь, что я сказал тебе, когда мы играли в тавлеи недавно? Есть время действовать, а есть время ждать.
Эти слова помогают усмирить гнев Тора, но Локи не уверен, что этого хватит надолго.
Он все еще помнит предупреждение рун: брат может вмешаться в его планы, даже сам того не сознавая, однако Локи не намерен позволить этому случиться. После нападения линормы в кузницах действовать дальше вcлепую сделалось опасно, поэтому Тору было необходимо узнать о замыслах Эгвальда. Разумная осторожность Огуна тоже сыграла на руку Локи — именно поэтому он настоял на том, чтобы Огун присутствовал при их разговоре. Вдвоем у них было куда больше шансов удержать Тора от неразумного поступка, чем у одного Локи.
- Что ты предлагаешь? - хмуро спрашивает Тор, когда юркие молнии, наконец, перестают сверкать между плотно подогнанными друг к другу пластинами его доспехов.
- Вести себя так, будто ничего не случилось, - произносит Локи, умело скрывая облегченный вздох за покашливанием. - Пировать, хвалить хозяев, но пить, не хмелея. Тор, ты меня понял?
- Да, - бросает тот мрачно. Он раздраженно скребет заросшую щетиной щеку. Видно, что вся эта затея ему не по душе, но за неимением лучшего варианта приходится с ней мириться.
- Сегодня будет новый пир, - продолжает Локи. - Раньше вечера Сиф мы вряд ли увидим: Эгвальд накрепко в нее вцепился...
- И ты позволил ей пойти с ним, зная о том, что он задумал?! - неожиданно вскидывается Тор, как будто то, что сам он о Сиф до этого мига и не вспомнил, не значит ровным счетом ничего.
- Мне что, нужно было кричать об этом на весь дворец? - нисколько не смутясь, парирует Локи.
Разумеется, просвещать Тора и Огуна относительно того, зачем именно он толкнул Сиф в объятья короля, он не собирается.
Для Тора это путешествие началось, как его очередная блажь, поддержанная младшим братом; для Локи же, на долю которого выпала участь торговаться с Одином относительно их отплытия, подобная беспечность могла оказаться губительной. За разрешение нанести визит подгорному народу Всеотец потребовал с него королевское сокровище, и это по его воле Локи приходится теперь из кожи вон лезть, чтобы выполнить свою часть уговора.
Думать сейчас о том, стоило ли вообще все это затевать, пожалуй, уже поздно. В конце концов, когда позади такой путь, а все неприятности на свою голову, какие только можно сыскать в пещерах цвергов, Локи уже приобрел, отступать было бы по крайней мере глупо. Поэтому пока у него еще есть время, он намерен воспользоваться им, чтобы получить то, зачем плыл сюда из самого Асгарда, подбив на это путешествие и Тора, - секреты цвержьей магии.
Ну а с долгом Всеотцу он уж как-нибудь разберется.
- Я поговорю с Сиф на пиру, когда представится удобный случай, - обещает Локи, чтобы успокоить Тора.
- А что потом?
- А потом придется убираться отсюда так быстро, как сможем.
- Что за крысиный путь! - упрямится Тор. - Действовать тайком, когда можно уйти, не таясь.
- Конечно, ты прав, Тор! Полный дворец цвергов, стража на каждом углу, над нами толща горной породы, которую не пробьет ни одна из твоих молний, но ты выйдешь вперед, славный сын Одина, и пробьешься наверх! Прекрасный, а главное, на редкость пhодуманный план. Иди первым, брат мой, а я посмотрю, как тебя похоронят под первым же обвалом, что вызовут цверги. Но не волнуйся, когда я выберусь отсюда, пройдя, как ты выразился, крысиными путями, я расскажу в Асгарде о твоей героической гибели. Только вот тебе будет к тому моменту уже все равно.
Тор открывает рот, чтобы ответить резко и гневно, но не находит нужных слов. Несмотря на всю его мощь и отвагу, сейчас он практически бессилен, и оттого ему, должно быть, вдвойне больней сознавать, что слова Локи бьют в самую цель.
- Что ж, тогда, думаю, нам не остается ничего другого, кроме как ждать, - подводит итог Огун.
Он уходит бесшумно: даже с обостренным слухом Локи не слышит его мягких шагов. Ловец дыма над нишей с огнем взволнованно вздрагивает от сквозняка, когда дверь за Огуном закрывается, а затем, растревоженный, принимается мерно покачиваться из стороны в сторону.
- Локи, - зовет Тор негромко.
- Я отыщу путь, что выведет нас отсюда. Верь мне, если сможешь.
Тор ловит его за локоть, когда Локи пытается отступить, но, почувствовав, как брат напрягается при его прикосновении, разжимает пальцы.
- Тогда, в кузницах, - говорит он и замолкает ненадолго, будто подбирает слова. Локи сужает глаза, уже готовый отразить любое обвинение, но этого не требуется. - Ты предупредил меня. О нападении.
- Это чушь, Тор. Я опоздал. Ты разрубил ящерицу надвое раньше.
- Нет, - уверенно качает тот головой. - Я услышал тебя. Можешь говорить, что угодно, но я знаю точно: я слышал, как ты зовешь меня, и обернулся. Случись иначе, и может, этой маленькой твари удалось бы добраться до своей цели.
Тор усмехается невесело и снова чешет себе щеку.
- Как вернемся в Асгард, первым делом избавлюсь от бороды.
- Кто знает, может, ты к ней еще привыкнешь, - пожимает плечами Локи. - Мне нужно отдохнуть немного — жар кузниц меня измотал. Увидимся на пиру.
Оклик Тора догоняет его уже у двери.
- Это ведь была линорма, верно?
- Ты и сам это знаешь, Тор.
Последний шаг. Локи тянет на себя тяжелую дверь, когда в спину ему мягко ударяется:
- Спасибо, брат.


Конечно, нескольких часов сна оказывается недостаточно, чтобы прогнать из тела крепко засевшую в нем усталость, но Локи рад и этому.
Он слышит стук в дверь и голос Рауда, которому было приказано поднять своего господина к началу пира, но внезапно ставший сухим и жестким язык не поворачивается, чтобы ответить. Глаза же открываться и вовсе отказываются.
Локи вымученно стонет, перекатываясь на бок и натягивая на голову подбитую тканью шкуру. Он согласен даже на добровольную пытку духотой, лишь бы вернуться в царство спасительного забвения по ту сторону век.
- Вы просили разбудить вас, мой принц.
Локи бурчит под одеялом невнятные ругательства и велит Рауду убираться.
Рауд, конечно, подчиниться не спешит. Вместо этого он хватает шкуру, рывком стаскивает ее с Локи, а в следующий миг уже отдирает от защищенной доспехами руки вцепившуюся в нее гадюку.
- У вас весьма скверная привычка вызывать змей при любом своем недовольстве, мой принц.
- Я велел тебе убираться, - без тени раскаяния в голосе ворчит Локи, на ощупь пытаясь отыскать то, чем можно было бы укрыться.
- Я слышал. Но еще раньше вы велели мне разбудить вас к началу пира. Я выполняю приказы по очереди.
Локи раздраженно рычит и, наконец, разлепив веки, садится на ложе, спуская ноги на пол.
- Слуга сказал, пир вот-вот начнется, - сообщает Рауд. Змея, которую он держит за голову, чтобы уберечься от ее новой атаки, распадается в его пальцах сизым дымком. - И король ждет Злокозненного.
- Значит, подождет еще.
Рауд сдержанно улыбается и, поклонившись, уходит.
Локи провожает его спину угрюмым взглядом, сдерживая готовую расколоться надвое голову ладонями. Когда дверь за гвардейцем закрывается, он закрывает глаза и позволяет себе тихий, вымученный стон. Боль толкается то в один, то в другой висок, а затем плавно перетекает в затылок, волоча за собой тяжелый, утыканный шипами хвост, и, укрывшись им, сворачивается там, будто в новом лежбище.
Локи кривится и, приоткрыв один глаз, поднимается с ложа. Ноги слушаются его неохотно, каждый шаг дается едва ли не с таким же трудом, с каким он добирался до дворца цвергов впервые. Локи отсекает эти воспоминания, приказывая себе думать о насущных делах. Для начала о том, чтобы добраться до бадьи и плеснуть себе в лицо полную горсть воды. После этого мир всегда кажется куда более сносным местом, чем на самом деле является.



Разумеется, слова о том, что король только и делает, что ждет Злокозненного, остаются лишь словами. Когда Локи в сопровождении гвардейцев и слуги-проводника входит в пиршественный зал, пир уже бурлит, как свежий эль в котле: черпай, сколько пожелаешь, пей, пока можешь. На этот раз, однако, видно, что к подготовке цверги подошли с куда большим старанием. Блики светильников катаются по круглым бокам начищенных щитов, скамьи укрыты расшитой рунными узорами тканью и не только кубки, но и вся столовая утварь сегодня из золота. Даже снующие между столами слуги и те, кажется, отмыты от печной копоти. Глядя на то, с какими прямыми спинами они носятся туда-сюда, Локи начинает подозревать в короле Эгвальде признаки особо изощренного садизма: уж не проглоченным ли шестам обязаны его подданные такой осанке? Развить эту в высшей степени интригующую мысль Локи мешает возникающий рядом слуга.
- Прошу за мной, Злокозненный, - его поклон так глубок, что карлик касается лбом пола. Впрочем, то, что его колотит от страха, все равно заметно.
Толпа пирующих похожа на россыпь металлических осколков, которые качала в глиняной чашке старая гадалка в одном из мидгарских селений, где Локи довелось побывать. Так же, как и они, цверги сталкиваются, цепляют друг за друга за плечи, гремят доспехами, бьют в бока кубков, а затем расходятся по одиночке, чтобы уже через мгновение встретиться с новыми собратьями и разделить с ними следующий глоток медовухи.
Все они движутся вокруг Локи, живое море каменнокожих карликов, и хмель делает их чуть храбрее, чем они есть на самом деле. Кое-кто даже умудряется наступить ему на ногу, но отличить одного глупца от сотен таких же — столь же безнадежная затея, сколь и несвоевременная, поэтому Локи приходится смирить свое негодование.
Растолкав, наконец, веселящихся цвергов не без помощи гвардейцев, он оказывается у возвышения с тронами хозяев.
- Приветствую тебя, Злокозненный, - Ормхильд улыбается, протягивая ему руку, и Локи склоняется, чтобы почтительно коснуться губами тыльной стороны ее ладони.
Один взгляд в сторону короля, пока распрямляет спину, и причина всего — от кричаще богатого убранства зала до выдрессированных, как хороший жеребец, слуг — становится ясна, как лик светила. По левую руку от Эгвальда, на изящном, совсем не цверговском троне — неужели и его алчный карлик приволок из Мидгарда? — восседает Сиф.
Ее пальцы лежат в крепкой, мозолистой ладони Эгвальда, на лице — застывшая маска решимости идти до конца. Сегодня на ней темно-синее, в тон глазам, платье; по краю его рукавов и подола бежит золотое шитье рунных узоров. Запястья Сиф в объятьях тяжелых цвержьих наручей. На них королевское клеймо, и это значит, что Эгвальд выбрал себе новую супругу. К лучшему, пожалуй, что Сиф о том не ведает, иначе вряд ли позволила бы их надеть.
Женщины! Самое прекрасное и самое доступное в любом мире средство для того, чтобы заставить любого мужа плясать под твою дудку.
Причиной скольких войн они стали? Причиной скольких еще будут?
Будь Сиф свойственна та переменчивость, коей славится каждая женщина, она бы никогда не оказалась в столь неприятном положении. Долг — понятие воинов. Она могла бы сбросить его так же легко, как сбрасывает кожу змея, но нет, это — не путь Сиф. И в этом ее величайшая слабость, которой Локи пользуется с особым, пряным на вкус удовольствием.
- Король Эгвальд. Леди Сиф.
- В Асгарде, очевидно, не принято приходить к сроку, Злокозненный, - ворчливо басит Эгвальд.
- Да и подгорное племя, посмотрю, не славится излишним терпением, - не остается в долгу Локи.
Эгвальд недовольно сводит косматые брови к переносице. В его глазах опасный блеск, а слова все менее сдержаны с каждым мигом. Локи чувствует: лезвие цвержьего боевого топора все ближе к его шее. Король теряет терпение. Впрочем, Локи и сам весьма далек от всепрощения.
- Пируй вволю, - небрежно отмахивается Эгвальд, даже не глядя на него.
Локи не кланяется напоследок. Лишь скользит взглядом к Сиф, чтобы убедиться, что она исполняет их договор и не собирается испортить все, вспомнив о сдавленной долгом гордости. Та сидит прямо, высоко подняв подбородок, и шею ее обнимает ожерелье из монет со всех девяти миров. При виде него у Локи перехватывает дыхание. Эгвальд уже даже не стремится скрыть, что ему известны тайные тропы между мирами! И поскольку Радужный мост, как оказывается, не единственный способен соединять их, немудрено, что
легендарная мощь Асгарда уже не так страшит короля цвергов.
Локи жаждет знать, что за магия может позволить пересечь междумирье, и желание это столь велико, что на миг оно затмевает его разум, заставляя забыть обо всем прочем. Но наваждение проходит, и Локи спускается к столам, на сей раз выбирая место неподалеку от Тора, который сейчас столь занят тем, чтобы вести себя, как ни в чем не бывало, что не сразу замечает приближение брата.
С талантом притворщика дела у Тора неважно. И именно поэтому отчасти Локи не спешил с тем, чтобы рассказать ему о затее Эгвальда. Однако теперь вспять уже не повернуть. В конце концов, что сложного в том, чтобы делать вид, будто прозябаешь в неведении? Разве любой ас или цверг, или даже смертный не проводит так каждый день отпущенной ему жизни?
Для Тора же это простое поручение оказывается едва ли не пыткой. Он сидит, как гора, облокотившись на стол и вдавив голову в плечи, будто ждет немедленного нападения, и бросает по сторонам столь мрачные взгляды, что уже спустя пару кубков Локи понимает: если так продолжится, весьма вероятно, что буря грянет куда раньше, чем он рассчитывает.
Сидящую между ним и братом троицу цвергов сгонять не приходится. Те, будто почуяв, что для их же блага лучше убраться сейчас куда-нибудь подальше, скатываются со скамьи, как маленькое стадо пыхтящих броненосцев, и исчезают, будто их здесь и не было. Локи хватает кувшин с медовухой и в мгновение ока оказывается под боком у Тора.
Гвардейцы следуют за своим господином. За спинами сыновей Одина вырастает живая стена.
- Выпьем, брат! - весело предлагает Локи, хлопая Тора по плечу. - За короля Эгвальда! - еще громче добавляет он, и цверги подхватывают его голос дружным басовитым рокотом и звоном кубков.
- Какого... Что ты творишь, Локи? - приглушенно бормочет Тор.
- Всего лишь пытаюсь прожить чуть дольше, чем мне, возможно, отпущено. А вот ты, мой славный и до зубного скрежета прямолинейный брат, делаешь все, чтобы мы не дожили даже до утра.
- Что?
- Ты забыл, как пировать, Тор? Быть может, тебе напомнить? Мед, грохот кубков, горячего мяса до отвала, хмельное веселье и, конечно же, женщины. Что в этом сложного, скажи? Мы условились, что все будет, как обычно. Тогда что за зверский вид ты тут на себя напустил?! А ну пей, живо. Все должны думать, что мы просто разговариваем.
Локи толкает кубок Тора в бок своим собственным и, сузив глаза, сверлит брата гневным взглядом.
- Но как ты можешь? - не отступает Тор. - Он ведь... Он же собирается...
- Я сказал, пей, Тор! - шипит Локи, без труда угадывая, о ком брат завел речь. - Что он собирается, я знаю и без тебя, но сейчас не время кидаться вперед, сломя голову.
Тор смотрит на него исподлобья осуждающе и мрачно, а затем переводит взгляд на свой кубок. Густой мед качается в нем, стекая по бокам ко дну, когда Тор наклоняет кубок то в одну, то в другую сторону. Что за ворожбу добавляют в него цверги при изготовлении, Локи неведомо, но даже притом, что ни Эгвальда, ни его племя он особо не жалует, приходится признать, что лучшей медовухи ему пробовать не доводилось. Будто жидкое золото плещется в кубке, усыпанное искрами из горнов.
- Я захмелею, - обреченно предупреждает Тор.
Локи не сдерживает едкого смешка.
- Не тревожься, братец. Ведь меня не зря зовут богом обмана. Помнишь день своего шестнадцатилетия? Хотя, наверное, стоило бы спросить у Вольстагга, уж он-то его точно не скоро забудет.
Тор хмурится, пытаясь вспомнить, а затем округляет глаза и, развеселившись, с размаху хлопает Локи по спине, да так, что у того из рук выскакивает яблоко, которое он только взял.
- Я помню! Ты за...
Пинок в ногу под столом заставляет его вмиг умерить силу своего голоса. Локи хватает оброненное яблоко и раздраженно заталкивает его брату в рот, шипя сквозь зубы что-то о кабанах на вертеле.
- ...чаровал его кубок, - тихо бубнит Тор с набитым ртом, вынужденный прожевывать немалый кусок яблока, что откусил по воле Локи. - Сколько бы Вольстагг не лил в него, эль исчезал, оказываясь снова в бочке. Иногда от твоих заклятий и вправду есть толк.
- Поверь мне, - бормочет Локи сквозь зубы, вертя кубок Тора в ладонях, как мягкий глиняный слепок на гончарном круге, - величайшим днем в моей жизни станет тот, когда я, наконец, сумею отыскать заклятие от твоей неразумности.
Тор его последних слов, кажется, не слышит. Когда кубок возвращается в его руки, он принимается разглядывать его со всех сторон, очевидно, пытаясь увидеть сотворенные с ним чары.
- Ничего не изменилось.
Вместо ответа Локи берет кувшин с медовухой и наполняет ему кубок.
- Сделай глоток, и увидишь.
Тор выполняет просьбу, и едва его губы касаются края кубка, тот начинает пустеть сам по себе. Не слишком быстро, чтобы это можно было сразу заметить, но все же. Обрадованный этим, Тор доливает себе еще немного из кувшина. Что ж, по крайней мере, теперь он больше похож на самого себя, не хватает лишь самой малости.
- Эй! - оборачивается Локи, ловя за руку пробегающую мимо служанку. - Зови своих подруг, женщина. Могучий Тор заскучал на пиру. Не желаешь ли развеселить его?
Служанка в ужасе таращится на него, как зачарованная, очевидно, ожидая не меньшего, чем ядовитых струпьев от одного лишь его прикосновения. Локи отталкивает ее, и та, наконец, приходит в себя. Бросает растерянный взгляд на широкую спину Тора, увлеченно подливающего себе медовухи и, успокоенная его видом, уносится прочь выполнять поручение.
Локи лелеет в душе непритязательную надежду на то, что мед и женщины отвлекут Тора достаточно для того, чтобы он повременил с желанием немедленного смертоубийства. На крайний случай рядом с ним Огун: его тяжелая рука способна если не остановить друга, то хотя бы задержать, а это уже лучше, чем ничего.
Локи ловит на себе его взгляд. Огун сидит по другую сторону от Тора; он угрюм, что, впрочем, для него обычное дело. Вряд ли он рад этому ожиданию, но в отличие от Тора, мирится с ним куда легче.
- А Сиф? - усы Огуна над верхней губой в позолоте меда.
- Пока рядом с ней король, я ничего не смогу сделать, - пожимает плечами Локи. - Придется выждать удобный момент. Раздели с моим братом все радости пира, Огун. Пока у нас еще есть на это время.
Тот хмыкает, но ничего не отвечает.
- А ты, Локи? - спрашивает Тор, слышавший их разговор.
- Я найду, чем себя занять.
- Мо... могучий Тор, - восторженно лепечет возникшая под локтем Локи служанка.
Локи закатывает глаза и спешно убирается к краю скамьи, предоставляя поклонницам брата простор для действий. Тор поднимает было руку, чтобы остановить его, но на ней тут же повисает гроздь томно дышащих цвержанок.
- Локииии! - угрожающе громыхает Тор.
- Развлекайся, братец, - позволяет ему прочесть по своим губам Локи с другого конца стола, а затем пододвигает к себе ближайшее блюдо и вгрызается в ломоть исходящего ароматами мяса. Правда, в следующий миг ему приходится скривиться, прикрыв рот ладонью, чтобы не выплюнуть прожеванное на стол: он снова забыл о заострившихся зубах и в очередной раз прикусил себе щеку. Глухо выругавшись, он запивает мясо, и следующий кусок откусывает уже с куда большей осторожностью.
Уши заполняет цвержий гомон, звон кубков, чавканье, хриплый хохот, чье-то бормотание. Пир набирает силу, в крови гостей все больше хмеля, а в головах все меньше благоразумия. Локи обводит толпу веселящихся цвергов равнодушным взглядом и задерживает его на круге ровного синего пламени в дальнем конце зала. Там, под защитой заклинания, на высоком постаменте лежит книга, что привела его сюда в надежде обрести новые знания.
«Выковать бурю».
Это благодаря ей асам удалось зайти столь далеко. Спуститься к самому сердцу горы — дворцу цвергов. До сих пор никто не мог похвастаться такой удачей. Впрочем, Локи уже давно ясно, что везением это считать отнюдь не стоит. Некоторые секреты цвергов он предпочел бы не знать вовсе.
Но сделанного не воротишь, и Локи не собирается тратить время на бесполезные сожаления. Равно как и оставлять в руках Эгвальда такое сокровище.
Пламя - сильнейшая из стихий, с ней всегда непросто сладить. Подпитанная нужными чарами, она и вовсе становится непреодолимым препятствием. Заклинание, что использовал Эгвальд, носит название Стены Огня. Однако не бывает стен без трещин, нужно лишь суметь их найти.
Локи пытается вспомнить все, что знает о защитной магии. У таких заклятий всегда есть «око» — то, что нужно уберечь, «враг» — тот, от кого нужно уберечь, и «друг» — тот, от кого уберегать не стоит. Первые две составные части Локи не важны, они — основа и опора чар, а вот над последней частью — «другом» — придется немало поломать голову, потому что именно она — та самая лазейка, что может заставить Стену Огня пропустить внутрь чужака. И Локи нужно выяснить, что это, во что бы то ни стало.
По счастью, сомневаться в том, есть ли в заклинании Эгвальда «друг», не приходится: без него чары не замкнулись бы в кольцо, и толку от них не было бы никакого. Вот только узнать, кого именно король цвергов признал таковым в мыслях в тот миг, когда плел заклинание, непростая задача. Навряд ли любого из цвергов. Хоть они и одного племени, далеко не каждому здесь Эгвальд позволил бы прикоснуться к древней реликвии.
К слову, то, какие взгляды приковывала к себе книга, заставляло задуматься над тем, так ли проста она на самом деле? Когда Локи выкрал ее из дворцовой библиотеки, она была раза в два тоньше и кроме основ цвержьей магии не несла в себе ничего, что стоило бы таких предосторожностей, на какие пошел Эгвальд, чтобы уберечь ее от чужих рук. Сейчас же при взгляде на постамент в дальнем конце зала, Локи может сказать без сомнений: «Выковать бурю» стала толще. Будто разбухла, растягивая тугой переплет и наполняясь новыми страницами. И вот это уже гораздо, гораздо интересней.
Закончив объедать жареную ножку фазана, Локи прицельно отправляет кость в глаз слуге, наливающему мед в кубок одному из гостей за другим столом. Слуга вопит и роняет кувшин на цверга, которому прислуживает. Тот немедленно награждает его такой оплеухой, что слуга кубарем катится по полу до ближайшей стены. Цверги-воины, ставшие тому свидетелями, раскатисто хохочут. Локи слышит клацанье затворов на их доспехах и скрип поясов даже сквозь шум пира.
Итак, «друг» - это определенно не любой из цвергов. Но что, если сузить круг? Быть может, кто-то одной крови с Эгвальдом?
Дочь?
Локи обращает свой взор к принцессе. Та сидит, подобрав ноги, и подперев щеку ладонью. Очевидно, пир ей столь же невыносимо скучен, сколь для Локи раздражающ.
Отчего бы не сойтись ненадолго на этой почве, а заодно и не убить одним ударом пару зайцев?
Локи поднимается со скамьи и, жестом остановив двинувшихся было за ним гвардейцев, направляется к тронному возвышению. Сиф при его приближении чуть заметно подается вперед, будто хочет сказать что-то, но не может, стесненная обстоятельствами. К несчастью для нее, сейчас Локи ей не подмога.
- Король Эгвальд, - вместо поклона короткий небрежный кивок, - не разрешишь ли ты пригласить твою прекрасную дочь на танец? В твоих подданных уже столько меда, что еще немного, и он польется из их ушей. Пусть же отвлекутся ненадолго — красота принцессы спасет их от неминуемой гибели.
Ормхильд при этих словах заметно оживляется и тут же тянет отца за рукав, мешая ему напомнить Локи, где его место, что король, несомненно, и собирался сделать, судя по недовольному прищуру.
- Хорошо, - нехотя кивает Эгвальд, уступая просьбе дочери. - Музыканты, сыграйте для моей дочери.
- Быть может, и нам стоит присоединиться? - вполне предсказуемо вмешивается Сиф.
Что ж, не один Локи умеет пользоваться ситуацией. Стоит отдать Сиф дань уважения: игру Локи она подхватывает мгновенно: как взмахивает крыльями птица, завидев вблизи хищника.
Немало польщенный ее вниманием, Эгвальд соглашается.
Они спускаются с возвышения, проходят в центр зала. Впереди — король со своей леди, позади Локи, сжимающий в ладони руку Ормхильд. Та немного подпрыгивает при каждом шаге от предвкушения: вряд ли до этого мига ей доводилось танцевать с кем-нибудь — цверги не проявляют к танцам особого интереса, вероятно, потому что не могут изобразить что-либо достойное, если оно не связано с битвой или кузнечным и ювелирным делом.
Локи ловит на себе удивленный взгляд брата, когда они проходят мимо. Служанка, удобно расположившаяся на колене Тора, при приближении Локи с писком падает со своего места, но вместо того, чтобы расшибиться об пол оказывается подхвачена за шиворот Огуном. Тот, скорей всего, спасает ее больше по наитию, нежели рассчитывая на что-то, однако служанка вряд ли о таком задумывается. Судя по ее лицу, к неожиданному спасителю она тут же проникается неземным обожанием и мгновенно оказывается у него на колене, даже не спрашивая его позволения.
- Асы нравятся женщинам моего народа, - с усмешкой замечает Ормхильд.
- Трудно этого не заметить. К слову, ты умеешь танцевать, принцесса? - спрашивает Локи.
- Не очень хорошо, - смущенно признается та. - Нанна рассказывала мне, как танцевала моя мать, когда еще была жива. Но я не уверена, что смогу повторить.
- Тогда отчего же ты согласилась?
- Оттого, что, боюсь, другого случая мне не представится.
В этот момент бьют барабаны, и они начинают танец.
Локи отступает на шаг и тянет Ормхильд за собой. Та отвечает на его движение, стараясь смотреть ему в лицо — для этого ей приходится запрокидывать голову, ведь Локи гораздо выше ее, хоть и наклоняется немного, чтобы держать ее за руку.
- Неплохо получается, принцесса, - бессовестно льстит Локи, когда Ормхильд случайно наступает ему на ногу при следующем повороте.
- Ты лжешь, как дышишь, Злокозненный, - нисколько не злясь, смеется та. - Я могла бы наступить и обеими ногами.
- Весьма ценю проявленное милосердие.
Ормхильд улыбается неловко, а затем сосредоточенно поджимает губы, стараясь в точности выполнять указания, что Локи дает ей шепотом. Когда основной рисунок танца начинает повторяться, она движется уже более уверенно, а к четвертому разу заучивает его практически идеально. Конечно, грация, какую асы привыкли видеть в женщине, Ормхильд по-прежнему недоступна, не только из-за принадлежности к племени цвергов, но и из-за возраста, однако ее танец по-своему достоен, хотя и не лишен некоторой скованности движений.
Краем глаза Локи отмечает, что Эгвальд, в отличие от дочери, не особо старается проявить усердие в освоении новой науки. Он переминается с ноги на ногу, подняв над головой руку и держа в ней пальцы Сиф, пока та обходит его по кругу, заставляя окружающих цвергов следить за ней, не отрывая взглядов. Ее платье колышется и шелестит, а ожерелье из монет на шее тихо позвякивает каждый раз, когда Сиф поворачивает голову.
- Я слышала от Дагни, будто Грамр выбрал себе в хозяева могучего Тора, - хитро щурясь, замечает Ормхильд, делая шаг ближе и заставляя Локи склониться к ней в легком поклоне.
- Слухи разносятся по подземельям, подобно сквознякам.
- Вовсе нет. Дагни охотно служит мне с давней поры.
Очевидно, весьма охотно, отмечает про себя Локи, раз согласился даже на то, чтобы выковать копию украденного ключа от пещеры шамана.
- Не потому ли он заклеймен королевской немилостью? - интересуется Локи, вспоминая изуродованные уши кузнеца.
- Нет. Это случилось еще до моего рождения. Отец отказался рассказать, чем Дагни прогневил его, когда я спросила. Я удивлена, что он согласился отдать меч асам.
- Отчего же?
Локи начинает движение по кругу, и Ормхильд тут же откликается на изменение рисунка танца. Ее поступь тяжела и неспешна, приходится приноравливаться под нее, поэтому Локи укорачивает шаг и вновь чуть наклоняется вперед, чтобы услышать ответ. Там, в кузнях, Эгвальд явно не был в восторге от выбора Тора. Этот меч, очевидно, таил в себе нечто большее, чем все прочее оружие цвергов, и король отчаянно не хотел его терять.
- Было сказано, что лишь Грамр может сразить дракона.
Локи хмурится, не понимая. Невольно вспоминается драконья голова на перстне Эгвальда, но что за глупость — биться мечом против кольца, да и есть ли в том толк?
- Теперь мой черед, Злокозненный.
Локи корит себя за промедление. Нужный момент упущен: сейчас Ормхильд уже не станет отвечать, она намерена спрашивать. Ее лицо неуловимо меняется: как тогда, в пещере шамана, когда она невольно узнала то, чего знать совсем не хотела.
Глядя на нее, Локи вспоминает день, когда прикоснулся к ларцу Лафея в подземной сокровищнице Одина.
Так же, как и он, принцесса цвергов повзрослела в один миг. Слишком быстро и слишком больно, Локи помнит.
- Зачем асы пришли к моему народу?
Ее вопрос заставляет Локи на миг растеряться. Он ожидал совсем иного.
- Вернуть утерянное сокровище, - лжет он гладко и убедительно.
Ормхильд смотрит на него неотрывно, продолжая танец. Отступает, делает оборот вокруг себя и вновь приближается, чтобы сомкнуть с Локи тыльные стороны ладоней. Их лица совсем близко.
- Тогда зачем ты смотришь на него так, будто не веришь в то, что его место здесь, в пещерах цвергов?
Ах, ты ж маленькая шельма, думает Локи.
Шею прошивает раскаленной иглой боли, и пойманный ею врасплох, он вынужден отступить, склонив голову, чтобы переждать, пока боль утихнет. По счастью, на это уходит лишь пара секунд, и Локи снова ловит руку Ормхильд, продолжая танец, однако перед глазами у него все еще пляшут цветные круги. Проклиная и горы, и племя их хозяев, и каменную чешую, что пожирает его тело, он склоняется к принцессе, чтобы уверить ее в том, как сильно она ошибается.
Цвержьи барабаны отбивают четкий, гулкий ритм. Локи и Ормхильд движутся в такт ему, однако теперь их танец меняется, становясь похожим на плавную, растянутую в движениях и времени битву без победителей и проигравших. Они сходятся и отступают, задевают друг друга ладонями, сцепляются взглядами, и ни один из них не желает уступить.
- Твои тревоги напрасны, принцесса, - Локи делает шаг вперед, заставляя Ормхильд отступить. - Посмотри на этот круг пламени. Разве сможет кто-нибудь пройти сквозь него, даже если захочет?
Ормхильд уходит в сторону и, обойдя Локи сзади, появляется под его локтем с другой стороны.
- Лучше бы никто и не пытался.
Локи смеется, но в его голосе нет и тени веселья. Столь безрассудная, неуклюжая отвага его не пугает.
- Неужто я слышу угрозу в твоих словах, маленькая принцесса?
Щеки Ормхильд вспыхивают гневным румянцем.
- Отнюдь. Всего лишь предупреждение. Я не желаю асам бед, Злокозненный. Мой отец оказал вам честь, позволив увидеть наш дворец и кузницы...
- Честь? - понижая голос, переспрашивает Локи ехидно. - Много ли чести в том, чтобы пировать с нами за одним столом, делая вид, будто чуть глубже, у самого сердца горы, не готовится к битве целое войско? Ты ведь знаешь, о чем я, принцесса. Я был в той пещере вместе с тобой.
Ормхильд оступается, но Локи подхватывает ее, не давая упасть. На его руках она, будто дрожащий камень.
- Ты... ты... - она испугана и растеряна, но поражение свое принимает со стойкостью воина.
- Мне нет нужды раскрывать нашу маленькую тайну твоему отцу, если и ты забудешь о моем интересе, - заверяет принцессу Локи, разжимая руки и слегка подталкивая ее в спину, чтобы она продолжала танец. - Могу дать тебе слово. И, хоть я слышал, ему не принято верить, на сей раз тебе не из чего выбирать, принцесса.
Они продолжают танцевать, пока Локи не убеждается, что Ормхильд уже достаточно пришла в себя, а затем, когда они сходятся в очередной раз, говорит ей, что, пожалуй, не прочь разделить танец и с леди Сиф. Конечно, если Ормхильд уделит немного внимания своему отцу на это время.
Не то, чтобы на самом деле у нее есть выбор.
- Что ты задумал, Локи? - роняет Сиф, едва оказывается достаточно близко от него.
Она слегка запыхалась, ее дыхание сбивается. Тяжелые серьги ударяют ее по шее, когда она наклоняет голову вбок, позволяя их с Локи плечам соприкоснуться.
Эгвальд пытается выразить недовольство, но Ормхильд хватает его за руку и тянет за собой, и ему приходится отвлечься.
- Кольцо все еще на руке короля, - будто не слыша вопроса Сиф, замечает Локи.
- Мне нужно больше времени!
Они поднимают руки к лицу, будто отражение друг друга, и, соединив тыльные стороны ладоней, начинают движение по кругу.
- Не хочу разочаровывать, но как раз времени у нас и нет, леди Сиф. Тебе придется поторопиться.
- Если тебе так нужно это кольцо, может, стоит поменяться местами? - сердито спрашивает та.
Следующим движением Локи смыкает ладони на ее талии, заставляя Сиф откинуться на его руку, прогнувшись в пояснице.
- Локи! Что ты...
- Все еще хочешь оказаться на моем месте? - шипит он, склонившись над ней.
Волосы падают вперед, скрывая его лицо от прочих гостей, но Сиф прекрасно видит его усмешку, и оттого, сколь сильно она похожа на звериный оскал, по спине у девы-воительницы пробегает волна дрожи. Локи позволяет ей выпрямиться и отступает на шаг, следуя рисунку танца. Когда их руки вновь соединяются, Сиф ощутимо вздрагивает.
- Не каждый день танцуешь с чудовищем, верно? - усмехается Локи.
Сиф ему не отвечает. Вместо этого она вглядывается в его лицо, пожалуй, слишком испытующе, и Локи это не нравится.
- Достань мне кольцо, - цедит он сквозь зубы, теряя терпение. - У тебя есть время до рассвета. Твой новый воздыхатель приготовил нам неприятную встречу, но придется его разочаровать. Под утро мы уходим.
- Я видела линорму там, в кузницах. Но разве Тор не убил ее?
- Ту — да. Прочих — нет.
- Один Всеотец! - выдыхает Сиф потрясенно.
При упоминании Одноглазого Локи раздраженно морщится.
- Конечно, если ты хочешь остаться у цвергов...
Разумеется, Сиф не хочет.
Когда музыка стихает, она не благодарит Локи за танец обычным в таких случаях поклоном. Впрочем, он от нее этого и не ждет.
Они расходятся — каждый с зароненными в душу семенами тревог и сомнений, и всем им суждено прорасти уже к исходу этой ночи.
Локи оглядывается на постамент с книгой в дальнем конце зала.
Стена Огня, что защищает ее, полыхает ровным синим пламенем, как и прежде.
Круг сжимается, однако решение так и не найдено.

@темы: Thor, Loki, фанфик, статус: в процессе, объем: макси, рейтинг: R

---

Хотел поделиться! Это просто приступ кавая!

[[Sammi]]

Listen or download Tom Hiddlston Antoshka for free on Prostopleer

@темы: Loki

---

Премьера "Мстителей". Москва. Видео.

[+ShannonScarlett+]

Моё видео с красной дорожки перед вчерашней премьерой "Мстителей" в Москве.
Качество регулируется, есть HD.


Chris Hemsworth & Tom Hiddleston

*Взгляды в камеру и воздушный поцелуй*

@темы: Thor, Loki, Chris Hemsworth, Tom Hiddleston

---

Фоторепортажи

[ira_scargeear]

От Etoday:


Остальные фото здесь.

Также фоторепортаж от Шоубиз - прогулка по достопримечательностям.

Фото от Сплетника

+1

От РБК daily

От Новостей Кино

+1

Мстители у Урганта:

@темы: фото, Thor, Loki

---

За день до весны

[Red Sally]

Название: За день до весны
Автор:  Red Sally
Бета: Нет
Пейринг(и): Локи/Сиф, Тор/Локи
Жанр: юмор, драма
Рейтинг: PG
Объем: Мини-миди
Дисклаймер: Персонажи принадлежат Marvel, легенды - Эдде
Саммари: Когда Тор просил у родителей братика, то представлял это немного по-другому. Совсем по-другому, если честно…
Предупреждения: AU, ООС, POV, а также все, что следует из коктейля фильма, Эдды и нездорового воображения
Статус: Закончен
От автора: Это выросло из идеи написать о юности богов, и если кто-то, кроме автора, в состоянии фапать на почти джен, автору будет приятно. Тапки попадут в цель, мечи, молоты и топоры без ограничений к проносу. Окончание в комментарии

Тору идет четвертая зима, когда в семье появляется Локи. Вот так просто, появляется и все. Лежит теплым свертком на постели в покоях матери, хнычет тихонько, точно не уверен в том, стоит ли сейчас поднимать крик.
- Это твой братик, - говорит Фригг, едва улыбаясь. - Ты теперь старший, - и Тор гордо смотрит на малыша.
Он подкрадывается неслышно, заглядывает под ворох пеленок. Он не знает, каким должен быть взгляд у младенца, но недовольно надувается, когда ему чудится ехидство в осмысленных глазах, прозрачно-зеленых, каких нет ни у отца, ни у матери. Тору это кажется неправильным, сам-то он светловолосый и голубоглазый, как Один, и все, кто видит его, в один голос твердят, что, когда он вырастет большой, будет походить на отца еще сильнее.
Он показывает ребенку "козу", и тот с серьезным видом хватает его за отросшие волосы. Зря он склонился к нему так близко. Тор ойкает и вырывается, но не тут-то было. Оставив в цепкой ручонке клок волос, он бежит к матери.
- Откуда он взялся? - требовательно спрашивает он.
Фригг гладит его по голове.
- Оттуда же, откуда и ты. Я принесла его сегодня утром, - говорит она медленно и добавляет: - Его зовут Локи.
Тор выворачивается из-под ее руки.
- А откуда ты его принесла?
Фригг пожимает плечами.
- С северных шхер, с которых осенью приходит ветер, - говорит она. - А тебя - с полей за лесом, где самая высокая и золотая трава.
Ее голос льется ровно и легко, и Тор не замечает, как она берет его на руки. Совсем скоро она перестанет так делать. Тор слышал, как отец обсуждал с кем-то, как станет учить его. Делать из него воина. А еще он слышал, что ему суждено повелевать стихиями. Интересно, чем будет повелевать Локи? Тор же не собирается делиться с ним своей стихией, еще чего!
Именно этот вопрос он задает матери, которая все смотрит на маленького Локи и думает совсем не о том, о чем надо. Например, что надо бы пойти погулять возле дворца, где не все занесено снегом. Или поиграть с ним здесь.
- Судьба Локи пока скрыта, - отвечает она Тору. - Нужно спросить об этом отца, когда он подрастет.
В эту самую секунду Локи напоминает о своем присутствии пронзительным плачем, и Фригг бросается к нему.
Он выпутался из пеленок, замерз и теперь отчаянно требует заботы. Тор садится на кровать рядом с матерью.
- Маленький, - шепчет она. - Ну успокойся, сейчас, сейчас мы тебя переоденем... - Локи заходится криком. - И покормим... - Локи принимается пинаться, да так лихо, что Фригг охает, тряся отбитой ладонью, а дитя продолжает рыдать и расшвыривать пеленки.
- Не плачь, братик, - говорит Тор, протягивая руку, чтобы поймать край одеяла, и его волосы тут же снова оказываются в мертвой хватке. Тор вопит, зато Локи мгновенно затихает, поглощенный тем, что дергает тонкие прядки и тянет к себе, пытаясь затолкать их в рот.
- Мама! - кричит Тор. - Верни его туда, где он был! Возьми другого!
Фригг аккуратно высвобождает его изрядно спутанные волосы из пальчиков Локи, умудряется подоткнуть ему одеяло и выпрямляется, расплавляя платье.
- Он еще слишком маленький, чтобы понимать, что делает тебе больно, - говорит она строго. - Просто ты ему очень понравился, сын.
- А он мне не очень...
- Ступай к себе, я должна покормить его, - велит Фригг.
Плетясь по коридору, Тор пинает перед собой кожаный мячик, и тот, тяжелый, катится вперед неохотно и уныло. Тору тоже невесело. Когда он просил у родителей братика, то представлял это немного по-другому. Совсем по-другому, если честно.

На его счастье, Локи растет быстрее, чем можно было бы ожидать. Асгард встречает всего четыре весны, когда они почти сравниваются в росте, а еще через две, глядя на двоих мальчишек, никак нельзя сказать, что они не ровесники. Они с одинаковым рвением носятся по дворцу, спасаясь от нянек, забираются отцу на плечи, когда он позволяет, и смотрят на мир с высоты его роста, важные, будто уже коронованы. Они разинув рты слушают рассказы о ратных подвигах и норовят пробраться в зал пиров, поближе к воинам, чтобы посмотреть на них и послушать, и запрет матери только раззадоривает их обоих.
Различие между братьями только в одном. Тор крепок и силен не по годам, и Один, следя за ним, уже подумывает дать ему настоящий меч, а не деревянный, и хорошего учителя. А может быть, и учить его самому. Локи весь ушел в жилы, и если Тор силен, то Локи ловок, как ласка. Наверное, именно поэтому ни один не может одержать верх над другим, когда находится повод для драки.
Поводов братья не ищут долго, дерутся они порой просто так – без видимых взрослым причин. Локи достаточно показать язык, чтобы Тор взревел и кинулся на него, норовя сбить с ног. От первого броска Локи неизменно уворачивается, отчего Тор летит носом либо в пол, либо в пыль, в зависимости от того, где начался бой. Что до Тора, ему, как любому мальчишке его возраста, сложно испортить настроение, но Локи справляется с этим мастерски.
Позже, замазывая целебными настоями и мазями синяки, ссадины, порезы и ушибы, Фригг отчитывает обоих, обоих называет несносными мальчишками, неспособными жить мирно. Тор сводит брови, Локи поджимает губы.
- Как тебе не стыдно, Тор, - говорит Фригг. - Он же младше!
Тор фыркает, косясь на брата.
- Я не маленький! - протестует Локи.
- А вот и маленький, - ухмыляется Тор. - Маленький-маленький!
- Мама!
- Да, мама, скажи ему, что он маленький и его нельзя обижать!
- Тор! - хмурится Фригг.
Локи вскакивает, пинает Тора по ноге и со всех ног бежит к себе.
- Ну держись! - кричит Тор и срывается следом.
- Тор! Локи!
Голос матери звучит уже далеко за спиной. Они мчатся по коридору, вверх и вверх по лестнице, Тор не отстает, но и догнать может не сразу: сила Локи, еще не до конца пробудившаяся, помогает ему, когда сама захочет, и сейчас он летит к своим комнатам, почти не касаясь ногами пола. Желание брата надавать ему тумаков он чувствует затылком, как и то, что он уже не так уверен, догонит ли.
Еще пролет, еще один коридор, направо…
Локи захлопывает за собой дверь. На пол падает крохотная плитка из мозаики над притолокой. Плевать. Тор, несущийся за ним по пятам, не успевает остановиться и отшибает ладони. Локи прислоняется к двери спиной. Щеки горят, он слышит, как брат бесится по ту сторону двери.
- Попадись мне! – кричит он.
- Попадусь, - отвечает Локи. – Завтра утром у Хёда меня и отлупишь. То-то он обрадуется.
Тор рычит что-то, молчит пару секунд, потом поддает кулаком по двери и уходит.
Локи хихикает. После обеда он немного изменил рисунок, покрывающий дверь снаружи. Как раз на уровне глаз Тора. Только будучи с него ростом и стоя перед входом в комнаты Локи так, как он только что стоял, можно прочесть среди извивов орнамента неприличное пожелание. Хёд и правда должен быть рад: на свою десятую весну Тор все-таки научился читать.

****
- Скажи мне, Локи, что ты знаешь о борец-траве?
В открытые окна заглядывает лето, десятое для Локи, золотистый жар течет в комнату медовым потоком, расцвечивая бликами мозаичный пол и заставляя поблескивать пылинки. Ветер, едва ощутимый, несет с собой запахи трав, но разговор идет о других травах. О тех, которые нужно собирать в определенное время дня и ночи, чтобы, насколько возможно, использовать их целебные свойства. И вредоносные тоже. О тех травах, которые не растут под ногами, а прячутся по лесам и болотам.
Хёд сидит подальше от окна, в прохладной тени: стоило ему сесть в пятне солнечного света, в шаге от оконного проема, и незрячие глаза начали болеть и слезиться, заставив его переместиться в тень. Пройдет еще немного времени, и он пересядет снова. Локи проводит урок в манящей близости от окна, где до него доносятся звон мечей и неумелая, но отчаянная мальчишеская брань. Тор, утомленный чтением, решил покончить на сегодня с книгами и теперь скачет по двору с оружием, упражняясь в технике боя. Локи ясно представляет себе, как он внимательно следит за Тюром, повторяет его движения, медленно, потом быстрее, еще быстрее, пока, наконец, танец не становится стремительным, а мелькание клинка в руке - почти неуловимым. Но Тюр хмурит брови: Тор недостаточно хорош для того, чтобы меч стал его главным оружием. Доказывая это, наставник становится напротив него и через полминуты поединка выбивает у него меч.
Локи фыркает, услышав, как бранится Тор.
- Борец-трава, - говорит он, - это сильный яд. Но существует пять способов его применения, не связанных с причинением вреда.
- Дитя, - улыбается старший брат, - этих способов два.
- Разве? - Локи приподнимает бровь.
- Борец-трава снимает лихорадку и очищает раны. Неужели ты не прочел об этом, Локи?
- Я прочитал еще кое о чем, Хёд, - говорит Локи, чуть наклонив голову. - Настой его листьев рассеивает бредовые видения, сходные с безумием. Корень борца запирает кровь, а капля отвара цветков снимает любовные чары. Еще у него есть брат, одолень-трава. Один синий, второй желтый. Один ядовит, второй целебен. Его знают как зверобой, но не всякому знахарю известно, что эти две травы находятся в родстве, пока он не услышит их имена друг за другом.
Локи замолкает, донельзя довольный. Наконец-то ученик превзошел своего учителя. Но красивое лицо Хёда кажется ему встревоженным.
- Локи, - произносит он строго. - Занимайся тем, чему я учу тебя. Отец говорил мне, что хоть ты еще мал, в тебе сокрыта великая сила, и сила эта особого рода. Поэтому на твоих плечах лежит и иная ответственность. Тор ведает грозовым небом, как самим собой, по зову Бальдра приходит весна с теплом и солнцем, а ты маг, которому подвластны все стихии и ни одна из них. Ты как никто должен усвоить и всегда помнить, что власть идет рука об руку с чувством долга, чувством меры, Локи. Эти твои знания полезны, но впредь не бери книг, о которых я не скажу.
Локи кусает губу. Хорошо, что он выложил Хёду не все, что успел прочесть. Если уж малое отступление от заданного урока вызвало его на такие речи, вероятно, услышав остальное, он отчитал бы его еще строже. Но у Локи в запасе остались еще два свойства борец-травы и ее брата, которые могут пригодиться куда вернее, чем способность снятия любовных чар.
Слова Хёда раздражают его. Что значит "сила особого рода"? Разве то, что он маг, делает его настолько иным? Да, Тор силен телом, но от его настроения зависят громы и молнии, от его прихоти - штормы и ливни. Это ли не магия?
Он сердито смотрит в окно, и Хёд, истолковав его напряженное молчание по-своему, отпускает его.
- Ступай, Локи. День перевалил за середину, а ты еще не брал в руки оружия.

****
- Как ты держишь меч! - взрывается Тор.
Локи скалится в ответ. Уж к двенадцати-то зимам он точно умеет меч держать. В его руках тот порхает как бабочка, но ему самому кажется тяжелым и неповоротливым, потому что то и дело, попадая под клинок Тора, норовит выпрыгнуть из рук и улететь неведомо куда. Сказать по правде, куда сподручнее ему было бы управляться с двумя длинными кинжалами вроде тех, что носит при себе Сиф, которой они редко когда бывают нужны больше чем для забавы. Подпустить противника поближе, обмануть его кажущейся слабостью - вот что любит Локи.
Сиф стала приходить и смотреть, как дерется Тор, только скоро ей наскучило просто смотреть, и она напросилась к Тюру в ученицы. Он хвалит ее, и не всегда понапрасну: ни Локи, ни тем паче Тор и не ждали встретить в ней грозного противника, но она быстро догнала их в умении владеть мечом, а из лука стреляет почти так же метко, как Скади. Но лук не по сердцу Сиф. Ей нравится, ревниво думает Локи, стоять в круге напротив Тора, на расстоянии клинка, чувствовать его злую веселость, пытаться выбить меч из его рук, вытолкнуть из круга, отразить удар так, чтобы он не мог нанести нового.
Или вовремя поддаться.
Локи невольно ищет ее глазами, но Сиф уже схлестнулась в шутовском поединке с Тюром, и тот откровенно щадит ее, хотя прекрасно понимает, что она в этом не нуждается. Утоптанный снег сухо похрустывает под их ногами, отрывистый смех вырывается с облачками пара, и ни Тюру, ни ей нет дела до Тора и Локи, пока они носятся по двору, наскакивая друг на друга, хохоча и отбивая удары.
Тор опускает меч и подходит к Локи.
- Смотри, - бурчит он и берет его за запястье. Локи ловит взгляд Тюра и улыбку в его глазах. Они с Сиф на время прерывают бой и останавливаются совсем рядом.
Запястья Локи тонки, еще тоньше, чем у искусного мечника Тюра, и подвижны. На этом Тор и играет, выворачивая его оружие, пользуясь одной только силой рук. Локи извивается ужом и удерживает меч, но его изворотливости хватает ненадолго.
- Не вертись, - велит Тор, рука Локи в его жесткой хватке почти обездвижена. - Слишком сильно мотаешь кистью.
Локи дергается.
- Не учи меня!
- А ты держи меч правильно! Дерешься, как девчонка... - Тор бросает опасливый взгляд на Сиф, не обиделась ли. Но Сиф его уже не слышит, Тюр все-таки загнал ее на самый край круга, и, потеряв выбитый меч, она выдернула свои кинжалы.
Зато его слышит Локи.
- Ну держись... - шипит он, и Тору приходится несладко.
Конечно, он все равно сильнее, но обида горит в Локи, пока не сгорает без следа и без остатка, и за это время он успевает уколоть Тора не раз и не два, а под конец тот скидывает меховую куртку, пытаясь отдышаться. Пар валит от него, как от чана с кипящим медом.
Локи вздрагивает, когда ему на плечо ложится тяжелая рука Тюра.
- Прибереги ярость для настоящего боя, Локи, - говорит он. – Она недолговечна, в отличие от воинского мастерства. Учись драться с холодным умом.
Локи волком смотрит на Тюра, но кивает. Тор хлопает его по второму плечу, хвалит и уводит Сиф со двора. Когда та поворачивает голову и улыбается Локи, у того нет ни сил, ни желания кому-то там улыбаться. Тем более девчонке, даже если она на две зимы старше.
- Сиф! – окликает ее их учитель. – Ты должна мне еще один поединок. Одолей меня.
Тор мрачнеет, но Тюр уже становится в круг с мечом наготове, и Сиф ничего не остается, кроме как потянуть из ножен свой. Она виновато смотрит на Тора, почему-то снова на Локи и возвращается.
- Посмотри, какие важные, - хмуро произносит Тор, когда они уже идут в зал, и Локи понимает, что он имеет в виду всех старших братьев, а не одного только Тюра. - Строят из себя серьезных, мудрых и всезнающих. А ведь они ненамного старше нас! Пожалуй, кроме Хермода. Тюр взял меч в то утро, когда появились Бальдр и Хёд. Мать принесла меня, когда Бальдр сделал первый шаг. И посмотри, что вышло. Он летает по миру, а мы... как два несмышленыша.
Локи слушает эти речи, и мысли его невеселы. В словах Тора немало обиды, но зависть лишь мерещится.
- Эх, - говорит Тор мечтательно, - поскорее бы взять в руки свою стихию! Отец говорит, уже скоро. Может, тогда эти трое перестанут меня учить...
Локи вздыхает.
Тюр силен и искусен в бою. Хёд мудр. Хермод красноречив. Бальдр так красив, что и без всяких стихий мог бы хоть после каждой ночи на крыльях приносить новую весну в мир.
Сила Тора под стать ему самому. Гроза наползает медленно, зато молнии мелькают быстро. Тор взрослеет не так стремительно, как его братья, но его мощь уже клокочет в нем, в каждом движении, в каждом вздохе, в каждом случайно пойманном блике в его светлых глазах.
Локи ничем не выдает своего могущества, и Тюр в шутку говорит, что оно мнимо. Обозленный Локи корпит над книгами и давно уже знает в десять раз больше, чем Хёд, он упражняется в магии до белых кругов перед глазами, но стоит ему оказаться на поле поединщиков, и Тюр, и Тор играючи одолевают его, заставляя выронить меч, припирая к границе очерченного на земле круга, на каждый его обманный удар находят по два своих. И неустанно выдумывают новые шутки. Даже когда он выбил оружие из рук Сиф, к слову, не самого слабого противника, они дружно расхохотались и до вечера дразнили его "покорителем дев". Сиф отчаянно краснела, а с пальцев Локи тогда первый раз сорвались искры, и только это заставило братьев заткнуть рты.
Впрочем, Тюр и этим не преминул его приткнуть, сказав наставительно: не дело воина - ворожить вместо боя.
- А почему это Тюр не говорил тебе, как важна холодная голова? – хмыкает Локи. – И разве тебе отец не сказал, что сила любого воина не в оружии?
Тор поднимает брови.
- Нет, - говорит он так, будто Локи только что сморозил глупость. – Воин без оружия, что маг без… - он осекается. – Ну, ты меня понял.
- Не понял, - качает головой Локи.
- Я тоже, - признается Тор мгновением позже.

На следующий день Локи ловит взгляд Сиф на себе так же часто, как на Торе. Это заставляет меч выскакивать из рук, как будто рукоять жжет ладони, и Локи получает от учителя очень строгий взгляд, а от Тора – изрядно надоевшую шутку о покорителе дев. И как назло, Тюр ставит Сиф против него. Она поднимает меч и снова улыбается, заставляя Локи бороться с желанием поджечь ей сапоги.
- Дай мне свои кинжалы, - просит он вместо этого. – Хочу попробовать с ними управиться.
- Они не для боя, - удивленно говорит она.
- Я видел, - хмыкает Локи. Пожав плечами, Сиф отстегивает пояс с кинжалами и отдает ему.
Ремень сходится, хоть и сидит на Локи чуть туже, чем на бедрах Сиф. Где-то в стороне фыркает Тор.
Схватка начинается не сразу после команды Тюра: Сиф явно считает Локи, первый раз взявшего кинжалы вместо меча или лука, едва ли не безоружным. Но он быстро приноравливается. Короткие лезвия против длинного – это нечестно, но после того, как Локи несколько раз касается ее остриями кинжалов, обозначая уколы, Сиф приходится перестать осторожничать, чтобы не остаться побежденной. Локи выматывает ее, мелькая под самым носом, заставляет открываться и терять время и силы.
- Хватит танцевать, брат, ты не во дворце! – кричит Тор, но Тюр шикает на него.
Наконец, Сиф поднимает руку, прекращая поединок, отходит и прячет меч.
- Нет, - говорит она, когда Локи протягивает ей ее оружие. – Забирай. Они тебе послушны, а значит, твои.
С этими словами она берет пояс и сама застегивает его на Локи под пристальным взглядом Тора.
Она прикасается к нему и на следующий день, и через день, а он не знает, что ему делать, и каждый раз застывает столбом, не понимая, почему она смотрит на Тора, а обниматься лезет к нему. Правда, после этих ее странностей Тор по обыкновению принимается упражняться с удвоенным усердием, или уходит со двора в поле, вызывая грозу, и молнии в небе по его прихоти гоняются друг за другом, меняя цвета, расползаясь сияющей паутиной по всему небосводу, а Сиф задирает голову, забывая обо всем на свете.
Иногда при этом она забывает свою руку на плече у Локи. Но только иногда.

****
Бальдр обгоняет вести о своем визите. В один из коротких зимних дней, после только что улегшейся пурги, неожиданно теплое солнце будит Хёда, плеснув ярким золотом ему в лицо, грея щеки будто прикосновением ладоней.
Он недолго уверен, что проснулся раньше всех. Один вскоре выходит из своих покоев: его тяжелый шаг Хёд различил бы из сотен прочих. Фригг отдает распоряжения о подготовке к празднеству. Заспанный Тор, позевывая, появляется в коридоре чуть позже, замерев, глядит на Хёда, и его счастливое лицо сразу все объясняет мальчишке.
- Бальдр летит! – кричит он и через секунду уже молотит кулаком в дверь комнат младшего брата. - Локи, вставай! Бальдр, Бальдр летит!

Пестрые крылья с тихим шелестом складываются, превращаясь в руки, и на узорчатый пол зала пиров опускается уже юноша, мягко ступающий по мозаике кожаными сапожками. Локи завистливо сжимает губы: чтобы научиться перекидываться на лету, сперва надо просто научиться перекидываться, в зверя ли, в птицу, но он никак не может овладеть этой наукой как следует. Ему каждый раз чего-то не хватает, то сил, то уединения, то способности избавить голову от лишних мыслей, сбивающих с нужного для превращения образа.
У Бальдра это выходит естественно, как дыхание. И как дыхание, естественно выглядит его нежное безбородое лицо в зале пиров, когда он быстро идет вдоль длинных столов, приветствуя пирующих – суровых воинов, старших богов и богинь, громадного Тюра и своего незрячего близнеца. Фригг поднимается с места, чтобы обнять сына, и провожает его к столу, за которым сидит Один.
- Я ненадолго, мама, - говорит он, отдышавшись и сделав глоток меда, - оттого и не в срок. Мне нужно поговорить с отцом.
Локи и Тор переглядываются. В глазах Тора Локи читает то же любопытство, что снедает его самого. Бальдр обожает рассказывать младшим о том, что увидел, облетая миры, и о том, как стремительно эти миры меняет время. Неужели не расскажет сегодня?
Однако Бальдр действительно о чем-то тихо шепчется с отцом, а вскоре они вдвоем поднимаются из-за стола. Локи замечает, как Один чуть касается плеча Хёнира перед тем, как поблагодарить собравшихся на пир и поднять последнюю чашу. Когда они покидают зал, а пир продолжается, Хёнир встает и следует за ними, по пути взяв под руку выходящего из-за стола Хёда.
- Что за дела погнали Бальдра в Асгард настолько раньше срока? – словно сам себя спрашивает Локи.
- Думаешь, нам расскажут? – Тор сердито подкладывает себе еще мяса, но не ест, а утыкается носом в свой кубок. – Посмотри, никому не сказали. Что им какие-то… дети!
Локи пропускает последние слова мимо ушей.
- Сказать, может, и не скажут. Но это же не значит, что мы не можем услышать.
Тор непонимающе смотрит на него, а потом в светлых глазах мелькает искорка, и он расплывается в улыбке. Дело пахнет шалостью, но почему бы им двоим не повести себя по-детски? Им вон даже мед разбавили, слыханное ли дело…
Дверь в покои Одина плотно закрыта. Братья оказываются около нее ровно через секунду после того, как Один, впустив Бальдра, закрывает ее за собой. Разочарованный стон вырывается у Тора. Локи прикусывает губу.
- Подожди-ка... - вдруг говорит он. - Хёнир идет!
Они ныряют в узкий проем, в котором стоит статуя, и вжимаются в стену.
- Не пыхти, - шипит Локи, вслушиваясь в приближающиеся шаги.
- А ты уйми свое сердце, пока оно не начало колотиться о стену, а не о твои ребра, - бубнит Тор раздраженным шепотом. - Я его слышу!
Локи дергает плечом. Шаги приближаются: Хёнир ведет под руку Хёда, хотя, по убеждению Локи, тот едва ли нуждается в подобной поддержке. Слепота сделала его прочие чувства такими острыми, что он, кажется, мог бы даже читать, просто водя бледными пальцами по строкам книг. Невольно Локи снова дивится тому, как непохожи они с Бальдром. Но тут же подбирается и осторожно высовывает голову из их укрытия.
- Смотри-ка, - тыкает он локтем Тора, - дверь!
Тор перехватывает его взгляд и первым покидает нишу, направляясь к двери, на этот раз чуть приоткрытой. Кто мог так удружить им в их затее, он и не задумывается.
Голос Бальдра звучит глухо, и Локи почти повисает на плечах Тора, стараясь различить слова.
- Я нашел их на берегу, у самых границ Мидгарда, - говорит Бальдр тихо. - Я отнес их подальше от скал и воды, чтобы не навредить. Мне кажется, я видел их раньше, но... - он молчит. - Не так. Не понимаю, почему.
- Бальдр, - успокаивающе зовет его Один. - Успокойся. Расскажи толком.
- Они не мертвы и не живы, отец. Я попытался разбудить их. Я должен был, понимаешь? Но не сумел. Я пел для них. Я думал, что женщина разбудит мужчину, и поцеловал женщину. Но ничего не вышло. Моих сил недостаточно.
- Может быть, их не нужно будить? - подает голос Хёнир. - Зачем море вынесло их? Может, оно хотело бросить их на скалы, и нужно только помочь ему в этом?
- Нет, - говорит Один, так что Локи почти видит, как он медленно качает головой. - Бальдр прав, их нужно разбудить. Я тоже кое-что видел, сын.
Некоторое время молчат все четверо, и Локи и Тор стараются даже не дышать, чтобы не быть услышанными в наступившей тишине. Далеко внизу, в зале пиров, еще шумит торжество, и обрывки здравиц, произносимых звучными голосами гостей, доносятся даже сюда.
- Хёд, - Локи вздрагивает, когда Один окликает слепца. - Подойди ко мне. - и за дверью снова надолго наступает тишина.
Тор отводит взгляд от узкого проема и непонимающе смотрит на Локи. Тот пожимает плечами.
- Странно ведет себя Бальдр, - говорит Тор одними губами. - Что такого он нашел в Мидгарде, что так всполошился?
- Понятия не имею, - хмыкает Локи. - Наверное, розовых ётунов, - и Тор силится сдержать смех.
Локи почесывает нос и тянет руку к двери. Тишина может означать две вещи - либо разговор окончен, либо папа понял, что его слушают не только собеседники. И то, и другое обидно в равной степени.
Кончики пальцев чуть подрагивают, ловя то, что недоступно слуху. Локи зажмуривается, стараясь перенаправить силу. Что бы там ни было, прикосновение магии все ему расскажет. Только бы папа не заметил...
Комната отвечает на его вопрос не сразу. Он смутно видит Бальдра, кусающего губы и переминающегося с ноги на ногу, словно не зная, что еще он может сказать, чтобы убедить не только отца. Одина и Хёда, склонивших головы друг к другу. Хёд шепчет что-то, но что, Локи не может уловить, как ни напрягается. Увлекшись попыткой понять, о чем говорит Хёд, Локи забывается и упускает из внимания Хёнира, поэтому, когда тот распахивает дверь и хватает их за плечи, он слышит разочарованный вой Тора краем уха и не сразу соображает опустить зрячую руку.
Хёнир не спрашивает их, что они тут забыли. Он молча и хмуро смотрит на них, но проводит в комнату. Отчитывать Локи никто не собирается, и он запоздало понимает, что поднятую руку можно было принять за намерение постучаться. У него отлегает от сердца. Лишь бы Тор теперь не развеял это заблуждение Хёнира.
- Принцы решили принять участие в нашей беседе, Всеотец, - говорит тот.
Тор скрещивает руки на груди и смотрит на Одина, очевидно, ожидая, когда его посвятят во все тайны мира.
- Здравствуй, Бальдр, - говорит Локи. – Мы не успели поприветствовать тебя на пиру.
Бальдр улыбается, и его улыбка по неясной причине нервирует Локи. Чего-то он не сказал Одину, чего-то важного. Уж младшим братьям-то точно не скажет, по крайней мере, до поры.
- Тор, - говорит Один, минуя вступления и пристально глядя отчего-то на Локи, - мне придется отлучиться.
Взгляд отца не сулит ничего хорошего. Локи нарочито выпрямляется. Разговор действительно не был закончен, его прервали, как только обнаружили двоих шпионов под дверью. И несомненно, Одину прекрасно известно, чья это была идея, но отчего-то он не торопится выговорить Локи за это. Просто смотрит, смотрит, пока Локи не опускает горящее лицо.
- Ненадолго, сын, - продолжает Один, переводя взгляд на Тора. – Я оставлю тебя за старшего на пару дней. Хёд, не давай ему передышек. Предупреди Тюра и Фригг.
Локи сжимает губы так, что они начинают болеть. Тор за старшего, говорит отец, и это звучит точь-в-точь так же, как звучало, когда Тору было пять, а не шестнадцать, но он слышит только слова, и его глаза восторженно распахиваются. Можно с точностью предугадать, что ждет учителей, маму и приятелей в эти два дня. Локи борется с желанием прямо сейчас удрать, закрыться в своих покоях и не казать носа наружу, пока Один не вернется оттуда, куда собирается.
- Куда ты, отец? – спрашивает он, не поднимая головы.
Один медлит.
Братья переглядываются. Тор почти счастлив, и постное лицо Локи не вызывает у него ничего, кроме недоумения. Они остаются одни, сами по себе, что еще нужно? Иллюзия долгожданной самостоятельности дорога ему, как все сокровища гор дороги цвергам, как альвам дороги их бескрайние леса, как морю дороги скалы, которые оно не устает целовать... Локи смотрит на него с сочувствием.
- Мы отправимся в Мидгард. Локи, скажи мне, ты умеешь летать?
- Я не учил его, отец, - осторожно говорит Хёд.
- Тебе и не нужно было, - отвечает ему Один. Локи поднимает взгляд, не веря своим ушам, и видит в глазах отца хитрые искорки. – Пары провальных попыток было достаточно, верно?
Тор уже не улыбается. Он переводит настороженный взгляд с отца на брата, смутно догадываясь, что его радость по поводу отбытия Одина была чрезмерной.
Локи медленно кивает, вопросительно глядя на Одина. Он не без натуги умеет оборачиваться птицей. Пока это неказистое и тяжеловатое подобие орла с особенно крупным клювом, но Локи считает очень важным, чтобы в конце концов это был черный дрозд. Маленький и быстрый.
- Нам понадобится маг, - говорит Один Бальдру, уже не глядя на Локи. - Иных причин твоей неудачи я не вижу.
И тут до Тора доходит, что его решили оставить дома, в то время как Локи отец берет с собой, и куда! В Мидгард, где он бывал раза два или три, когда еще не заполучил молота. Он глядит на брата так, что у того волосы на затылке встают дыбом. Ох и достанется ему, когда он вернется из путешествия... Локи вздергивает нос и не обращает внимания на полыхающие глаза Тора.
Они вылетают прямо из комнат Одина, ни с кем не прощаясь и никого не предупреждая. Локи превращается последним и, видя пунцовое лицо Тора, не может удержаться от ухмылки. Это стоит ему небольшой заминки, голова не сразу становится птичьей, и вид у него довольно глупый. Это немного ободряет Тора, пока он ведет Хёда обратно в зал пиров.
Когда они пролетают мимо Хеймдалля, тот приветствует своего царя, величественно склоняя голову в тяжелом шлеме, увенчанном витыми рогами. Он молчит, но уголки его губ чуть подрагивают, когда он провожает глазами упитанную неуклюжую птицу, которой обернулся Локи. Как ни старается тот не глазеть вокруг и сохранять равнодушный вид, получается у него плохо, и от этого полет его неровен, он то и дело теряет воздушный поток и проваливается, пытаясь лечь на крылья. Торопясь догнать Хёнира, Бальдра и Одина, он теряет Хеймдалля из виду и упускает момент, когда тот открывает Радужный мост.
Свет и тьма вокруг смешиваются, превращаясь в размытые дрожащие пятна и полосы, и завиваются вихрями перед глазами, так что голова начинает кружиться. Заканчивается переход так же внезапно, как начинался. Проходит совсем немного времени, и дрожащие блики сменяются хмурым зимним пейзажем.
В Мидгарде снег лежит всюду, тая только там, куда падает тень крыльев Бальдра. Локи знает его силу, но наблюдать ее влияние так близко ему доводится впервые. Вслед за Бальдром, который крохотным жаворонком мчится над горами и равнинами, они летят и летят, оставляя за собой цепочку проталин. Трещит и ломается лед на узких реках. Темная вода больших озер, уже вскрывшихся, с шумом принимает в себя водопады талой воды с возвышенностей.
Бальдр торопится и торопит отца, Хёнира и Локи, который замыкает их странную стаю. Если смотреть с земли, думает он, выйдет будто жаворонок удирает от ворона, ворон от кречета, а кречет от ётун знает кого… Но с земли на них смотреть некому.
Наконец все четверо достигают места и опускаются на серо-голубую гальку, покрывающую отлогий участок морского берега, окруженный почти отвесными скалами, как руками, сложенными лодочкой. Здесь, укрытые от всех ветров, на камнях подальше от воды лежат, обнявшись и переплетя руки, обнаженные мужчина и женщина. Локи передергивает плечами, едва не забыв перекинуться из птицы – у него это отнимает чуть больше времени, чем у Хёнира, который редко путешествует на крыльях.
Лишь несколько секунд спустя он видит, что перед ним не спящие и не покойники, а искусно вырезанные деревянные статуи. Он оторопело пялится то на них, то на Бальдра, явно удрученного, очевидно, надеявшегося, что они оживут за время его отсутствия. Новый звук заставляет его вздрогнуть снова.
Один, наклонившийся было к деревянной паре, выпрямляется и заливается хохотом. Хёнир, чей взгляд он ловит, переводя дух, тоже весело фыркает. Теперь уже черед Бальдра в недоумении округлить глаза. Локи же смотрит на статуи, что-то вертится в голове, что-то, что объясняет и поведение отца, и двоих истуканов на берегу, но он не может сообразить, что именно, и это его злит.
- Бальдр, - говорит Один, отсмеявшись, - ты действительно так хочешь их оживить?
- Конечно! – с жаром отвечает тот.
- Обоих? – переспрашивает Один.
И, к удивлению Локи, Бальдр колеблется. Хёнир фыркает еще раз.
- Не мучь его, мой царь. Давай просто попробуем это сделать. Мне уже и самому интересно, что из этого получится.
Все еще улыбаясь, Один садится прямо на камни рядом с истуканами. То, что он делает, так просто, что у Локи спирает дыхание от смеси зависти и восторга.
Один накрывает ладонями ключицы мужчины и говорит:
- Дыши.
Ничего не происходит, но Локи чувствует, как под рубашкой холодеет кожа. Руки же, наоборот, делаются горячими и сухими, кажется, хлопни в ладоши – и искры полетят. Море как будто успокаивается за их спинами, волны перестают грызть берег, смолкает шорох мелких камешков и гулкий свист ветра в скалах. Воздух наполняется звоном, от которого Локи кажется, что голова у него тяжелая, как отцовский парадный шлем, как целый доспех, он выпрямляется, всем телом ощущая сочащуюся сквозь него и мимо него стихию. Он не понимает, зачем он здесь, чего хочет от него отец, если сам может повелевать силами так легко. Локи смотрит на женщину, которую не сумел разбудить даже поцелуй Бальдра. Что он-то сможет с делать после этого?
- Дыши, - говорит Один женщине. – Хёнир!
Тот подходит и опускается рядом. Локи, пристально следящий за ним, видит только, как Хёнир закрывает глаза и кладет обе ладони на лбы истуканов. Проходит минута, другая, а он все сидит. Один ждет безмолвно, неподвижно, и только стоящий в отдалении Бальдр переминается с ноги на ногу и кусает яркие губы, глядя на спокойное море.
Голос отца Локи слышит как будто издалека. Он подходит, еле переставляя ноги, все еще не понимая, что требуется от него. И что он может сделать.
Хёнир и Один встают. Истуканы у их ног все еще бледны и неподвижны, но теперь их тела не выглядят мертвым деревом. Они как будто примерзли друг к другу, и расцепить их, пожалуй, было бы невозможно, как и раньше.
Локи вопросительно смотрит на Одина, но тот качает головой.
- Мы дали им самое нужное из того, чем располагаем сами, - говорит он. – Но они не встанут без твоей помощи. Что, как по-твоему, ты должен сделать?
Локи опускается на колени. Вблизи мужчина кажется грубее, а женщина – красивее, чем издали. Ни одного хоть немного заметного следа резца не видно ни на их лицах, ни на их телах, восково-белых, а их пепельно-серые волосы не только выглядят как настоящие: легкий ветерок треплет их, путая пряди с двух голов между собой.
Локи смотрит на них по очереди. Самое нужное, чем он располагает сам, – это он, весь как есть. Отдать им себя? Раствориться без остатка в двух бессмысленных истуканах, которых неведомо зачем выбросило море? Не слишком ли щедро?.. Он протягивает над ними руки ладонями вниз, но чувствует лишь слабое биение силы, оставшейся в них от Одина и Хёнира. Кожа рук все еще сухая, как старый хворост, готовый вспыхнуть от единственной нечаянной искры.
Локи едва не подпрыгивает. Конечно! Он улыбается и щелкает пальцами.
Самое важное, что у него есть, самое необходимое, самая суть, думает он страстно. А главное, то, что он может дать в избытке, ничего не потеряв при этом сам. То, что движет им самим, то, чего так не хватает Сиф, то, почему она тянется к нему и к Тору… Наверное. То, благодаря чему он давно вырос из уроков Хёда, то, что заставляет его яростно сопротивляться в поединках, даже зная, что победа будет не за ним…
Искра.
Он наклоняется к самым лицам, вглядываясь в мельчайшие черточки, и опускает обе ладони сперва на сердце мужчины, а после – на сердце женщины. Он слишком много сегодня видел и чувствовал, и прошедшая через него сила, призванная на помощь старшими, гудит в крови, стучит в висках, струится щедрым потоком между пальцев. Они встанут, о, они непременно встанут, когда он закончит. И будут носить в себе его искру так же наверняка, как разум Хёнира и дыхание Одина, и им некуда будет деться, разве что передать ее детям. Но она всегда пребудет в них обоих…
Один оттаскивает его за шиворот. Охает Бальдр, бросаясь к своей находке.
Двое на камнях испуганно смотрят на четверых асов, прижимаясь друг к другу и дрожа. Локи слышит, как стучат их зубы.
- Что ты сделал, Локи, - бормочет Один, прежде чем отпустить его. Ответа он не ждет.
Бальдр зачарованно смотрит на женщину. Сняв плащ, он осторожно, точно величайшее сокровище, укутывает ее и ее единственного защитника, который настороженно следит за ним своими почти прозрачными льдисто-голубыми глазами.
- Не бойтесь, - говорит Бальдр мягко, но двое только сильнее жмутся друг к другу, сжавшись под плащом, и женщина пытается спрятаться за плечом мужчины, глядя на Бальдра со смесью благоговения и ужаса.
Один подталкивает Локи вперед, но тот уже сам все понял. Он чуть поводит ладонью и с некоторым усилием из-за накатившей усталости заставляет камни гореть. Через мгновение перед ним на берегу пылает костер, и жаркие искры взвиваются в воздух с треском. Новорожденные мужчина и женщина тянутся к теплу огня, садятся поближе, там, где до них не достает пахнущий водорослями дым.
Смотреть на них отчего-то больше не хочется. Локи вглядывается в лицо Бальдра, но тот огорчен страхом женщины. Его никогда раньше не боялись те, кому он улыбался. Он глядит на Хёнира – взгляд того устремлен в пасмурное небо. Наконец, встретившись глазами с Одином, Локи чувствует, что сделал что-то не то. Он допустил серьезную ошибку, но отец не говорит ему, какую. Не хочет отчитывать при остальных? Но ведь это не то что при Торе, Бальдр не станет дразнить его неумехой, а Хёниру до младшего принца и вовсе нет никакого дела.
Словно в ответ на его мысли, Один сурово и медленно произносит:
- Ты перестарался, сын.
Локи бросает еще один взгляд на мужчину и женщину, кутающихся в синий плащ Бальдра. Они малы ростом, но все же намного выше цвергов, и выглядят почти как асы, а то, что они слабее, что они все время мерзнут и боятся богов… они ведь истуканы! Деревянные куклы и только. Между прочим, они даже спасибо не сказали ни ему, ни отцу, ни Бальдру, нашедшему их. А могли бы так и лежать у воды, пока их не изъела бы соль и не убило время.
Он сердитым жестом упирает руки в бока и выжидающе смотрит на Бальдра: скоро ли можно будет, наконец, покинуть серый берег и вернуться в Асгард.
- Я прилечу через двадцать ночей, - говорит Бальдр тихо. – Как раз срок подойдет.
Один кивает.
- Спите, - говорит он двоим, что греются у костра. – Спите. А потом уходите с берега. Этот мир очень красив по весне.
Когда они четверо снова превращаются в птиц и взмывают над скалами, Локи видит внизу под собою лишь синее пятно плаща и костер, пляшущий в безветрии каменной чаши. Ему уже жаль искры, которую он так старался подарить.

Завидев Хеймдалля, Один снова начинает веселиться, давая Локи надежду, что забудет о его загадочной промашке хотя бы на время.
- Чудная шутка, страж, - улыбается он, из ворона становясь собой и подходя к Хеймдаллю ближе.
Тот отвечает ему чуть заметным движением уголков рта.
- Вестник весны положил глаз на Гевьон, - говорит он ровно, и его низкий голос, кажется, слышен отовсюду сразу. – Но он непостоянен, как ветры, которые ему послушны. Было нелишним дать ему понять, что в девяти мирах не каждую деву может прельстить его поцелуй.
Один кивает и пешком направляется прочь от врат радужного моста. Хёнир перекинулся прямо на лету, почти мгновенно, и уже шагает рядом. Локи, которому нужно приземлиться, чтобы стать собой, рассерженно вскрикивает и летит вперед, обгоняя их, ища среди множества окон золотого дворца свои собственные.
По дороге он утешает себя тем, что ему предстоит увидеть, как вытянется лицо Тора, не успевшего толком ощутить себя "за старшего". Хоть Один и обмолвился о паре дней, на деле они вернулись, судя по всему, еще до полудня, и безоблачное небо только разгорается яркой лазурью над Асгардом, оттеняя белизну снегов и золото крыш. Локи убыстряет движение крыльев, несущих по воздуху его тяжелое тело. Скорее бы вернуться в свой облик. Как трудно, оказывается, долго быть птицей! Словно прошли не часы, а действительно дни.
И в это мгновение до него доносятся голоса Одина и Хёнира, отставших от него на изрядное расстояние. Любопытству несложно пересилить желание поскорее попасть домой. Локи чуть замедляет полет и наконец-то ложится на крылья, паря над головами отца и его собеседника.
- Ты скажешь ему? - спрашивает Хёнир.
- Скажу, когда мы выясним, сколько дней отсутствовали, - Один смеется, - и чем занимал себя Тор, оставшись без Локи.
- Едва ли мало времени прошло, посмотри, снег уже начал таять. Бальдр обещал прилететь через двадцать дней, а осталось самое большее семнадцать.
Улыбка Одина стремительно тает.
- Не таяние снегов тревожит меня, Хёнир, а то, что сделал Локи с Ивой и Ясенем.
- Но он ведь разбудил их, как и замыслил Хеймдалль.
- Думаешь, Хеймдалль замыслил это, только чтобы Бальдру было о чем подумать, а Тору было чем заняться?
- Спроси у него сам, - пожимает плечами Хёнир.
- Всех помыслов Хеймдалля не узнать даже мне, хоть я прозакладывал бы свою голову в обмен на его ответы, - качает головой Один и, помолчав, добавляет: - Жаль. По правде говоря, шутка стража настолько по душе мне, что теперь я чаще стану навещать Мидгард. Но это невеселая шутка. Они горят. Я чувствую.
Хёнир кивает, и Локи становится не по себе.
- Он не хотел.
- Но он сделал. Это его искра сжигает их, как сжигала бы дерево. Немногим медленнее, чем если бы он будил их в одиночку. Не удивлюсь, если за то время, что мы затратили на путь по Радужному мосту, Аск и Эмбла покинули Мидгард.
Локи теряет поток и едва не валится прямо им на головы, но вовремя взмывает повыше, лихорадочно махая крыльями, чтобы удержаться и остаться незамеченным.
- Да разве можно жить так быстро?..
Один медлит с ответом.
- Я не знаю, сколько им отпущено, - говорит он, - пока не смогу посмотреть на них снова. Все возможно.
Окончание беседы Локи не интересует. Он еще набирает высоту, закладывает широкую дугу в небе, чтобы ненароком не попасться на глаза старшим, и что есть духу несется во дворец.
Промчавшись над пустым двором, он врывается в свое окно, по счастью, открытое, и грузно валится на пол. В комнате холодно, она выстужена насквозь, на каменной мозаике - наметенные сквозняком снежинки. Видно, они и впрямь летали долго, и в один из пропущенных ими дней была метель. Локи с трудом выпрямляется, стряхивая с себя птичьи перья. Он еще сгоняет с кожи последние из них, когда слышит за своей дверью голоса Одина и Фригг, но не желает к ним прислушиваться.
- Меня тут нет, - шепчет он двери, и голоса, приблизившись, удаляются снова. Отец и мать прошли мимо. Выждав несколько минут, он покидает комнату.
Тора нет ни в его покоях, ни в одном из коридоров дворца, ни в зале пиров, ни в оружейной, где он любит глазеть на знаменитые мечи, булавы и луки, у которых есть имена. Нет его и у Хёда, к которому Локи заглядывает, отчаявшись. Желание подразнить брата давно уступило место желанию найти его хоть где-нибудь, чтобы рассказать ему, что случилось в Мидгарде. Что Хеймдалль вырезал из дерева истуканов, чтобы проучить Бальдра, а потом Бальдр влюбился и упросил Одина разбудить истуканов, и теперь их, похоже, поручат Тору, чтобы ему было чем заняться... Рассказывать о том, что он, Локи, сделал будущих подопечных брата смертными, как бабочки-однодневки, ему и хочется, и не хочется одновременно. Он раздумывает, как поведать об этом так, чтобы его поступок не выглядел как промах, и в итоге решает сказать, что старшие просто не поняли его шутки.
Но он опаздывает. Тор обнаруживается у кухни, он несет оттуда сладкие пироги, которыми его щедро подкармливают повара, - и, завидев Локи, весело орет:
- Эй, Локи! Как ты умудрился спалить детей Хеймдалля?
Локи бросает быстрый взгляд на самый большой и горячий пирог из тех, что с трудом удерживает брат, и секунду спустя Тор ойкает и роняет его на пол.
- Вот ведь ётунова задница! - восклицает он с досадой.
Уже повернувшись к нему спиной, Локи слышит звук подзатыльника и суровый голос Тюра:
- Ётунова задница - оно, конечно, понятно, принц, но сквернословить рядом с едой не стоит. На кухне молоко скиснет, что прикажешь делать?
- Простоквашу, - буркает Тор и, глядя вслед младшему братику, громко добавляет: - Потому что пирог для Локи я только что повалял по полу.
Оказавшись у себя, Локи более не спускается ни к кухне, ни к залу пиров. Он захлопывает свою дверь с грохотом и остаток дня посвящает тому, что обращается в птицу и обратно - до тех пор, пока руки и колени не начинает ломить и перья не мерещатся повсюду, куда падает тень.
Стук в дверь он слышит, уже погасив свечи и собравшись лечь. Стучат, судя по всему, ногой. Локи вздыхает и тихонько подходит к двери.
- Открой, брат, - глухо просит Тор. - Я принес тебе другой пирог.
Локи впускает его, и сумрачная комната наполняется запахом еды. Тор ставит свечу на стол, угощает брата пирогом и говорит:
- Еще не ложишься? Расскажи про Мидгард. Хочу еще тебя послушать.
Локи рассказывает, но больше не о том, как они с Хёниром и отцом вдыхали жизнь в поделки Хеймдалля. Его мысли занимает Бальдр, которого влюбленность в Эмблу заставила пересекать границы миров.
- Для Бальдра это обычно, - машет рукой Тор. – А что она сделала, когда увидела его? Когда вы ее разбудили.
- Испугалась, - Локи дожевывает пирог и стряхивает крошки с колен и с покрывала. – Спряталась за мужа.
- Обидно, - Тор качает головой. – Было бы интересно, возьми Бальдр ее с собой в Асгард.
- Зачем?
- Ну… может, он бы на ней женился.
- Ага. А через сто лет она бы умерла и он бы остался один. Я же перестарался с искрой. Отец так сказал.
- Зато тебе не влетело.
- Он сделал лучше, просто рассказал тебе и все. Думаешь, мне приятно слушать это твое "как ты умудрился их спалить"? - вопреки словам, Локи не чувствует ни обиды, ни стыда. Один прав, что сделано, то сделано.
Но Тор, очевидно, так не думает.
- Если бы отец взял меня, они жили бы так же долго, как мы.
- Еще скажи, что Эмбла бы в тебя влюбилась!
- А может, и влюбилась бы!
- А тебе, что, Сиф мало?
Тор моргает.
- Причем здесь Сиф?
- А чего она таскается везде за тобой, как привязанная? Думаешь, ей мечом махать нравится? Ей нравится смотреть, как ты по кругу скачешь и мечешь молнии почем зря, только и всего. А Всеотец скажет – она и замуж за тебя побежит, разве что спросит, куда бежать.
Лицо Тора делается ярко-красным, это видно даже при скудном свете, он пытается найти достойный ответ, на худой конец, оскорбление, но тщетно.
- Знаешь что, - говорит он наконец, - повезло тебе, что я не добавил в пирог козьих орешков. Очень хотелось.
Локи ошалело смотрит на него, точь-в-точь как смотрел Тор секунду назад, не понимая, какое отношение к Сиф имеют козьи орешки. И видит, что уголки рта брата дрожат. Он не может прочесть его мыслей, пока не учился, но еще мгновением позже слышит звук сдерживаемого смеха. И взрывается сам.
- Действительно, повезло, - стонет он, падая на кровать. И вскакивает снова, вспомнив кое о чем.
- Тебе теперь надо будет присматривать за Мидгардом. Отец хочет поручить тебе защищать смертных от жителей соседних миров.
Тор вздыхает.
- Буду заглядывать туда почаще, - произносит он с удовольствием. – И передавать привет от Хеймдалля.
- И от меня, - добавляет Локи и зевает.
- Доброй ночи, брат, - Тор забирает со стола свечу.
- Ага… - кивает Локи сонно.
Когда за братом закрывается дверь, он еще долго лежит без сна, а заснув, видит Сиф в доспехах Тора и с золотыми волосами. Сиф летает меж молний, и Локи у нее на руках. Он пытается высвободиться, где это видано, чтоб его на себе девчонка таскала, но не тут-то было. Сиф держит его крепко, и когда обращается к нему, он слыжит голос Тора.
- Ты умеешь летать, Локи?
Конечно, это уже не Сиф. Это Тор, и его доспехи, и его волосы, и его голос, и уж он-то может спокойно летать себе с Локи хоть на двух руках, хоть на одной. Это не кажется ни глупым, ни неправильным, и Локи ничуть не беспокоит мысль о том, куда же подевалась Сиф.
Она – первое, что приходит Локи на ум, когда он просыпается.

****
Сиф улыбается.
- Всеотец сказал, Хёд скоро отпустит тебя, и ты займешь место по правую руку от него, как и Тор.
Локи поднимает голову.
- Раз он так сказал, верно, оно так и есть.
Ободренная его ответом, Сиф не обращает внимания на тон и подходит ближе.
- Тор вызывает грозу, - говорит она. - А ты? До сих пор я не видела твоей силы вблизи.
Локи хочется сказать, а куда же ты смотрела? Любовалась статью Тора, когда он, рисуясь, запускал для тебя мириады молний? Но он глядит на Тора, который плещется в реке, плавает наперегонки с Бальдром от берега до крошечного островка в холодном потоке. Солнце блестит на его спине, делая его похожим на дельфина. Уставая, он ложится на воду и не двигается, пока его не относит немного ниже, а потом спохватывается и плывет против течения, чтобы снова раскинуться на поверхности реки. Время от времени он зовет Локи и Сиф вступить в игру, но Локи она кажется скучной. Он плавает лучше Бальдра, лучше Тора, никто не может его догнать, кроме речных нимф, но они прячутся, если Локи приходит на берег не один.
Он оставляет обидные слова при себе, легонько щелкает пальцами, и мгновение спустя в его ладони, сложенной горстью, взвивается струйка золотистого пламени. Она танцует и потрескивает, трогая воздух быстрыми язычками, то поднимается почти до плеча, то вдруг боязливо прячется в хозяйской руке.
- Как интересно, - зачарованно шепчет Сиф.
Пламя не обжигает Локи, и он не сразу замечает, что и Сиф тянет пальцы к огню.
- Обожжешься, дуреха! - ахает он, но Сиф уже отдернула руку, дует на нее и сверлит Локи обиженным взглядом.
- Я предупредил, - говорит он.
Сиф сопит.
- Сильно обожглась?
Даже ожившие истуканы, в отличие от глупой Сиф, злорадно думает Локи, так не торопились сунуть в пламя замерзшие дрожащие пальцы. Он гасит огонь, сжав его в пальцах, и берет ее за руку. Ее ладонь кажется ему горячей, пока он не понимает, что это его руки холодные, как лед, хотя только что в горсти горело пламя. Но это и хорошо: ладошка Сиф расслабляется между его пальцев, она вздыхает и несмело высвобождает ее.
- Нет, не очень, - говорит она тихо. – Да и болеть уже перестало. Руки у тебя… - она запинается. – Холодные.
С полминуты Локи смотрит на нее. Сиф хорошенькая, думает он. Она красива, сказал бы любой на его месте. Ее волосы, темные и блестящие, струящиеся до пояса текучим потоком, за лето выгорели до густой рыжины, как и у Локи, но Локи остался бледным, как зимой, а она теперь загорелая, как Тор, которого любит солнце. Она все больше времени проводит с братьями, и, странное дело, при ней они не находят повода для грызни, ни в шутку, ни всерьез. Точно ее присутствие мирит их между собой, хотя, кажется, должно быть наоборот…
Помимо воли Локи представляет себе Сиф с волосами такими же светлыми и жесткими, как у брата, и сглатывает.
- А ты покажешь мне свою силу? – спрашивает он, пока она не заметила, как он смотрит.
Сиф поднимает с земли под их ногами невесть как попавшее сюда ячменное зернышко, говорит ему: "Смотри", - и сжимает руку.
Какое-то время ничего не происходит. А потом между пальцев Сиф показывается хрупкая зелень маленького ростка.
- Здорово, - искренне вырывается у Локи.
- Угу. – Сиф роняет росток с ладони, и он на глазах чахнет. – Я могу его разбудить, но не могу заставить землю принять его. Не могу сделать так, чтобы она плодоносила без семян.
- Никто не может, - удивляется Локи.
- Ёрд может, - тихо и неожиданно зло говорит Сиф. – Она может заставить птенца вылупиться из яйца, которое сварено вкрутую. Но не желает говорить, как она это делает!
- Мне бы твои беды, - говорит Локи и объясняет, не думая зачем: - Хёд только и знает, что поучает меня. Поучать поучает, но не дает брать книги, которые я сам хочу. А остальные мне уже надоели, не сказать как…
- Тебе ничего не стоит обмануть его, - пожимает плечами Сиф. – Ты же обманул меня тем, что твой огонь не жег тебе руки. Просто не думай о том, что хочешь обмана, и все выйдет само собой.
Взгляд Локи становится пристальным, и она смеется.
- Не смотри на меня так! Я и сама стащила бы у Хёда не одну и не две книги, будь я способна черпать из них силу, как ты. Повелитель магии.
Локи странно слышать ее смех. Но прежде чем уйти с берега, она трогает его за плечи, как будто собирается обнять, но не делает этого. Глядя ей вслед, Локи чувствует, что смех – еще не самое странное в девчонках.

Он начинает беспокоиться, когда осенью Сиф перестает смотреть на Тора. Ей неинтересно наблюдать за танцем молний, ее не волнует количество одержанных им побед и похвал от Тюра, она не просится встать против него в круг и даже – о ужас – не пытается сесть напротив него на пиру. Не сказать, чтобы Тора это сильно волновало, но он тоже чувствует перемены в ней, и однажды говорит брату со смехом:
- А ты уверял, будто она хочет в мужья меня.
Локи не считает это смешным. Близость Сиф сковывает его, она кажется то слишком старой, то слишком красивой, а то и вовсе… слишком Сиф.
Когда она садится напротив него, до него доходит.
Он смотрит на нее тепло, и ее щеки начинают розоветь. Он не снимая носит на поясе ее кинжалы, и она летает по Асгарду как на крыльях. Повременив, он начинает отвечать на ее объятия, которые уже перестал считать нечаянными. Это, пожалуй, забавляло бы его, если бы мысли о Сиф не преследовали его в ответ. Но она все время чудится ему там, где ее просто не может быть. В бликах на черной речной воде. В зеркальном отражении в сумерках. В силуэтах танцующих асинь, хотя сама она никогда не танцует…
Разговор с Одином выбивает землю у него из-под ног.
- Тебе рано становиться мужем, Локи, - веско говорит он.
- Я и не собираюсь! – протестует Локи, но Один продолжает:
- Ты еще не получил оружия, носящего имя. Ты не нашел место, где будет стоять твой дом. А главное, ты не напился на свадьбе своего брата!.. Что значит, ты не собираешься?
- Я знаю, что ты имеешь в виду, отец, - говорит Локи, радуясь, что волосы закрывают горящие уши. – Сиф.
- Именно ее. Вы теряете всякий стыд, сын! Она вот-вот начнет созывать подруг на свадьбу…
- У нее нет подруг… - бормочет Локи.
- Неважно. Пожалей Тора! Думаешь, каково ему будет, старшему, остаться неженатым?
- Думаю, ему будет не по себе, - соглашается Локи. Один внимательно смотрит на него, почуяв издевку, хоть ее и нет в его словах. – Я не возьму жену раньше него, это точно.
Расставшись с Одином, Локи бегом отправляется к себе.
Как получилось, что Один заметил, а он нет? Неужели Сиф готовится ему в жены тайком от него? Ну это вряд ли. А Тор? Он тоже не заметил? О, он заметит, пожалуй. Он поймет, что Локи женится, только если на свадебном пиру ему поднесут меда с перцем…
На память приходит то, как Сиф смотрит на него. В первый день зимы она едва его не поцеловала, и поцеловала бы, не попадись они на глаза служанкам. Она покраснела и убежала, а девицы захихикали и направились своей дорогой. Но целоваться это одно, а жениться – совсем другое. Или нет?
И почему, ради Имира, он все время думает о ней?
Локи прислушивается к себе. Он пересек бы ради Сиф Радужный мост? Пожалуй, он бы и через Ифинг за нею не поплыл. А если бы она выбрала Тора, стал бы он драться с ним? Тоже нет, над этим Локи даже не задумывается. Он не находит в себе ничего общего с поведением Бальдра, влюбившегося в смертную дочь Хеймдалля, а это значит, что в нем нет не только любви, но даже мимолетной и жаркой влюбленности. Но Сиф не оставляет его мыслей, и только в снах не задерживается, потому что все чаще и чаще ему начинает сниться Тор, который гоняет ее прочь, как зловредного карлика, и этим веселит Локи до хохота, от которого он просыпается.
В одном из таких снов Тор протягивает ему чашу, на дне которой поблескивает одинокая капля.
- Выпей, - говорит он. – И ей дай.
Проснувшись, Локи некоторое время шарит рукой по полу рядом с постелью, ища ту самую чашу. К полудню он понимает, что значил этот его сон.
Время цветения борец-травы давно прошло, от нее остался только сухой пучок корешков в кладовой, которую за лето наполнил Локи, но это его не останавливает. Из пучка он выдергивает одну неказистую темную луковку и отправляется искать Сиф, полагаясь лишь на то, что она не брала книг у Хёда, ни разрешенных, ни запрещенных.
- Заставь его цвести, - просит он, глядя так, как если бы пришел за нею в дом ее отца. Его не заботит то, что она не забирает семечко из его руки, а переплетает их пальцы, и крепкий росток мгновенно взвивается вверх, увенчанный крупным темно-лиловым соцветием.
- Спасибо, - быстро произносит Локи. Теперь уже неважно, застанет их кто-то или нет, он обнимает Сиф одной рукой, держа росток в другой, и целует ее, а потом торопится в свои комнаты так, что ее прощание до него уже не долетает.
Свою каплю отвара он выпивает прежде, чем она успевает остыть. До вечера еще далеко, и он не знает, как выяснить, подействовало ли зелье, узнал ли борец-корень, что над ним работал маг. Тот, кому не подвластна сила, может сколько угодно смешивать травы и коренья, порошки и масла, и получит в лучшем случае вонючий взвар, бесполезный, если не опасный. Чтобы зелье стало зельем, а его составляющие обрели силу, им нужен повелитель магии.
Добавить каплю в кубок Сиф на пиру оказывается сложнее, но Локи справляется и с этим. Он смотрит, как остывает ее взгляд, как она непонимающе смотрит на него, а затем нерешительно отсаживается подальше на длинной скамье. И облегченно вздыхает. Ему еще предстоит понять, как он умудрился наложить любовные чары, да еще на себя самого заодно.
После пира он все же подходит к ней, чтобы вернуть подаренный пояс с кинжалами. И, как в первый раз, она качает головой.
- Я не забираю подарков назад, - говорит она напряженно. – Я хочу только, чтобы ты сказал, зачем ты это сделал.
- Я не знаю, - говорит Локи честно и видит, что Сиф ему не верит.
К себе он возвращается кружным путем, чтобы не наткнуться на Сиф второй раз. Его путь проходит мимо покоев отца и матери, но те должны быть еще на пиру, поэтому, услышав их голоса за дверями, он замедляет шаг и невольно прислушивается, приближаясь.
- Видел его сегодня?
- Я видел больше, чем ты думаешь. Магия незаметнее громов и молний, но и ее не спрячешь, как ни пытайся.
- Ты сказал мне, что он сын Ёрд, как и Тор. Только поэтому я и приняла его, как своего.
- Я не ведаю его матери, Фригг, и никогда не ведал. Тебе ли, провидице, спрашивать меня об этом? Или, может, мне отправиться в Ётунхейм да спросить Лафея, кто выносил ему дитя, которое я похитил?
Локи вжимается в стену и давит стон, рвущийся из груди. Он понял, о чем они говорят. Вернее, о ком.
Но этого не может быть. Фригг, Фригг сама принесла его, она столько раз рассказывала, заставляя его заливаться краской, о том, какая тогда была страшная зима, как нелегко ей было кормить его, а Тор дергал ее за подол и просил, чтобы она унесла его обратно.
Чтобы унести его обратно, Одину надо было бы заглянуть в гости к ётунам.
Он не желает верить. И лихорадочно роется в памяти, пытаясь найти там хоть что-нибудь, что заставило бы слова Одина обернуться гнусной шуткой, забыться и больше никогда не всплывать. Но вместо этого находит только подтверждения того, что это правда.
Той зимой, которую называют временем его рождения, закончилась война с ётунами. Зима длилась две трети года, а весна была похожа на осень. Хёд рассказывал ему. Хёд предупреждал его о том, как опасна магия, подвластная Локи, как важно и сложно всегда держать ее в узде, иначе асы не примут его. Асы не примут. Разве они вправе принять или не принять того, кто и так один из них? Только того, кто является изгоем с самого начала.
Вот, значит, откуда она взялась, сила особого рода. Вот почему он не мерзнет там, где у Тора валит пар изо рта. Вот почему Хёд прячет от него старые книги, а Бальдр так осторожно обнимает при встрече.
Он никто им, и не просто никто, он - враг, в котором беспокойно дремлет враждебный дух. Он заложник в стане победителей, взятый ради мира. Безнадежно и навсегда - чужой, как бы они ни притворялись.
В голове дурным варевом бурлят мысли и домыслы, один другого гаже, в ушах нарастает низкий гул, от которого его начинает мутить. Стараясь не шуметь, он отступает прочь по коридору, подальше от злополучной двери, и, отойдя на дюжину шагов, пускается бегом.
Куда? К себе? Зачем? В ушах по-прежнему шумит, дыхание срывается и хрипит, хоть такой пробежки и явно мало, чтобы заставить его запыхаться. Становится все труднее вдохнуть, воздух полнится тяжелым запахом соли и железа, и, мельком бросив взгляд на оконный проем, Локи видит, как темно небо над дворцом и до самого горизонта. По краю сознания скользит мысль - Тор тут ни при чем, и очень скоро Один догадается, чьи это проделки. И Локи станут искать, и найдут. Так куда же? Вон?

@темы: Thor, Loki, фанфик, статус: закончено, объем: миди, рейтинг: PG

---

Вечный вопрос

[Аластар Эск]

Название: Вечный вопрос
Авторы: Счастливый Аластар живет в кармашке Шляпы и Хаул с Лисом в Шляпе и Мьельниром подмышкой
Фэндом: Thor
Персонажи: Тор/Локи, упоминается Старк/Локи
Рейтинг: R-18
Жанры: Слэш, ER, ангст, драма
Предупреждения: OOC, Насилие, нецензурная лексика
Дисклаймер: Все принадлежит создателям.
Размер: Мини
Саммари: За каждый поступок нужно платить. Иногда - собой. Иногда - чужими жизнями.

Я не прощу тебя, здесь активна моя гордость
Я не забуду тебя, и упади ты в пропасть
Полечу за тобой, обнявшись перед смертью
Я все выскажу тебе, с таким же трепетом. (с)

Локи гипнотизировал дверь уже несколько часов подряд. И это занятие просто не могло ему надоесть.
Попытки освободиться никогда не надоедают пленникам.
Признаться, сначала он гипнотизировал собственные руки. Искусной выделки змеи широким кольцом обвивали тонкие запястья, заключая в серебро тонкие выступающие косточки и бледную кожу. По серебру змеилась замысловатая вязь, замыкалась вокруг запястий вереницей рун, тускло отсвечивала в темноте холодным светом, странно знакомым светом.
Тень улыбки тронула уголки губ плененного бога: точно так же сиял в полумраке мастерской и огромной спальни реактор в груди Тони Старка. Вот только свет от диковинного устройства не обжигал кожу при попытке коснуться. А диковинное плетение браслетов, замыкающих магию в теле Локи, огрызалось ударом боли на каждое прикосновение.
Локи закрыл глаза, отрывая неотрывный взгляд от двери - там уже давно должна была появиться дыра, вот только она появляться не торопилась. Он сидел... Нет, он находился здесь уже слишком давно, а единственным развлечением было вспоминать удивление Старка, его мимолетный страх, прикосновения - изморозью по коже. Карие упрямые и насмешливые глаза.
Локи рассмеялся нелепости своих мыслей - так и влюбиться недолго, поди. Смешная шутка?
Увидим в следующем раунде.
Запрокинув голову, Локи некоторое время созерцал потолок, а затем тонкие губы дернула натянутая улыбка.
- Эй, ты! Трус, который зовет себя богом! Долго собираешься прятаться? - Насмешливый, дерзкий и звонкий голос в осколки разбил замершую тишину.
Если бы в комнате было открыто окно, маг имел бы удовольствие наблюдать удивительную картину: над Асгардом нависли тяжелые черные тучи, рваными лоскутами свисая с неба. Каждое мгновение между ними проносилась яркая ослепительная молния, сопровождаемая гулким раскатистым ударом грома. Кое-где уже виднелись небольшие всполохи пожаров. Весь замок знает - старший Принц не просто рассержен, он в неуправляемом гневе. Что-то вывело его из себя. Вернее, кто-то.
Поэтому в ответ на оклик дверь с грохотом врезалась в стену. С нее осыпались щепки и пыль. Печально скрипнули петли, выдранные из косяка. На пороге замер силуэт, на секунду освещенный вспышкой из дальнего окна. Порыв ветра взволновал пламя факелов, но не погасил его.
Золотые волосы струятся по плечам, словно величественная львиная грива. Глаза широко раскрыты, зрачок практически полностью перекрыл радужку. Верхняя губа подрагивает - мужчина сдерживается, чтобы не приподнять ее в презрительном жесте, обнажая белоснежные зубы. Кажется, что если прислушаться, можно услышать сердитое рычание из груди. Тор взбешен.
- Ты слишком много говоришь, брат. - Принц нарочно избегал обращения по имени - слишком интимно и ласково. - Вырвать бы тебе твой длинный язык.
Он широкой ладонью приподнял чужой подбородок, болезненно надавил большим пальцем на щеку. Но тут же отпустил, словно обжигается, отдернул руку. Медленно обошел своего пленника по кругу, не отрывая взгляда. Напротив входа, у стены, стояло нечто, занавешенное тяжелой тканью. Секунда - по комнате разнесся шелест, открывая взгляду братьев высокое широкое зеркало. Тонкие губы Тора искривила улыбка.
- Узнаешь его, брат? - Переиграно нежно. - Отец нам его в детстве подарил, чтобы следить за другими планетами...
Кончики пальцев обвели острые выступы на раме. Особо грубые оставили тонкие царапины на королевских руках, окрашивая серую поверхность темными пятнами. Магия Крови. Сын Одина закрыл глаза, представляя себе нужное место. Зеркальная гладь вздрогнула, словно живая, а через какое-то время в ней появились смутные очертания мастерской: высокие столы, стеклянные двери, дорогие машины. Сутулая спина напротив, тихое бормотание, отсветы ярких ламп.
Тор оглянулся на брата, чуть изгибая светлую бровь. С каждым мгновением обстановка в "зазеркалье" становилась все более реальной. Уже чувствовался запах кофе и металла.
Локи наблюдал за происходящим из-под пушистых черных ресниц, и в пронзительной зелени глаз светилось удивление.
- И зачем тебе детская игрушка? Ты когда-нибудь вырастешь, а, Тор? - Он как будто выплюнул имя брата, стремясь уколоть его побольнее, отомстить за грубое прикосновение. - Ха, сомневаюсь.
Запах кофе пощекотал ноздри бога обмана, и любопытство в нем пересилило надменную гордость. Плавно поднявшись на ноги и нарочито игнорируя брата, Локи подошел к семейной реликвии и провел кончиками пальцев по серебристому стеклу. Поверхность зеркала дрогнула, от прикосновения разбежались ровные круги, будто не стекла он коснулся, а водной глади. Тёмные изумрудные глаза медленно обвели взглядом обстановку и замерли, узнав тусклый свет, падающий на заваленный стол. Пальцы Локи дрогнули и крепко сжали раму, запястья обожгло жаром, нестерпимо и быстро. Растерянный лишь на самую малость взгляд метнулся к Тору и тут же снова заледенел.
- Что, не выдержал конкуренции, брат? - Каждое слово сочилось ядом, губы растягивала насмешливая улыбка. Извратить, изломать ситуацию до абсурда - что может быть веселее? Он пришел к Старку за его реактором, бесценным источником силы, но остался на ночь, отдался смертному - почему?
Тору вовсе не обязательно это знать.
Тони Старк за зеркальной поверхностью вздрогнул, ощутив чересчур пристальное внимание к своей персоне - пронзительный взгляд прямо в спину, между лопаток. Он медленно выпрямился и обернулся, глаза изумленно распахнулись. Ещё бы! Воронка прямо в воздухе - это тебе не яблочко по тарелочке. Ученый медленно приблизился - он отчетливо видел Локи, узнавал его, и только широкие браслеты, поймавшие в серебряный плен тонкие запястья, были ему незнакомы.
- Прямая связь из Асгарда? - Рука Старка потянулась было коснуться изображения, но замерла в паре сантиметров от него. - Не дорого? Такой роуминг...
Локи рассмеялся, запрокинув голову - серебристый смех взлетел к потолку, иней скользнул по запертым окнам - это даже не магия, это сама суть Локи рвется наружу ледяным ветром, острой изморозью.
И в зеленых глазах кружатся, кружатся, кружатся ледяные сверкающие снежинки с далеких затерянных гор.
Тяжелый хлесткий удар пришелся по белоснежной изящной щеке, оставляя яркий алый след. Тор вышел из тени, позволяя человеку с той стороны увидеть себя. С каким-то отрешенным видом он смотрел, как мотнулась темноволосая голова, как пряди взметнулись в воздух. Снова поймав подбородок в плен сильных пальцев, повернул к себе, заставляя вскинуть голову.
- Тебе никто не разрешал говорить. - Громко и медленно, словно разжевывая смысл. Снаружи ударило сразу несколько молний, уходя в землю. - Брат.
Отпустив лицо, бог подцепил пальцем наручники за прочную цепь, поднимая чужие тонкие руки, ослабевшие без магии. Заведя их над головой магу, мужчина обошел его со спины, поднимая их выше. Темные глаза смотрели в упор на того, кто посмел посягнуть на чужое. Подлый человечишка, простой смертный, застывший сейчас напротив. Свободная рука снова взяла за подбородок, отворачивая лицо в другую сторону. Все это - не отпуская того, с другой стороны, придерживая его взгляд.
- Как тебе мой братишка, Старк? - Медленно, заставляя смотреть на обоих.
Мягкие теплые губы коснулись открывшейся шеи, проводя от уха от плеча и обратно. Тор сильнее вытянул руку, тем самым заставляя Локи подняться на носочки, полностью вытягивая его. Оторвавшись, он повернулся к наблюдающему ученому.
- Правда, он сладкий? Холодный, но сладкий... - С легким ехидством, презрением, а главное – с отвращением. - А ты знал, что если сделать так...
Бог отвел носом округлое ушко, довольно болезненно кусая спрятанное за ним местечко. Сильно сжал челюсти, чувствуя на своих губах металлический привкус. Но ни капли угрызений совести - это было одно из многих чувствительных точек Локи. Одна из тех, которые надо терзать до крови, до синяков, чтобы добиться реакции.
Локи дернулся, зашипел по-змеиному, тихо и злобно, пытаясь вывернуться - глухо и безразлично звякнула цепь и лишь сильнее потянула вверх, выворачивая руки. По бледной коже побежали мурашки, пощечина горела огнем на щеке, а внутри разгоралась ярость - холодная, дерзкая - жаркий огонь, закованный в лёд.
- Отпус-сти меня... Немедленно... - Ядовитый язычок облизнул губы, нервная улыбка дернула в стороны их уголки. - Слыш-шишь, Тор? Ты пожалеешь!
В ответ на попытку вывернуться из рук запястья снова обожгло болью. Сковать его спящим было так подло - где твоя честь, Тор? Неужели кто-то успел завладеть ею раньше меня?
Напряженный, как перетянутая струна, бог обмана не мог видеть Старка, а тот разглядывал происходящее во все глаза. Бесстыжие, насмешливые и умные.
- Хм, порно? - Ученый отошел от воронки и опустился в кресло и закинул ногу на ногу, опираясь на стол. - Весело у вас. А канал бесплатный, Локи? Или твой братец потом пришлет мне счет?
В тёмных зрачках Тони пряталось что-то непонятное, но очень похожее на тщательно скрываемое недовольство.
Услышав знакомый голос, Локи снова попытался вывернуться из стального захвата и наугад пнул Тора, надеясь отвлечь его от рук. Цепью от наручников можно и задушить, и придушить. В чем разница? В возможности выживания.
- Ты не смеешь трогать меня! - С тонких губ снова сорвалось змеиное шипение.
Пинок очень удачно вписался в планы старшего принца. Он уловил момент, раздвигая коленом чужие ноги, заставляя практически сесть на него и не позволяя обратно закрыться. Насмешливо выдохнув, он немного завел скованные руки назад, чтобы братишка прогнулся, выгнулся, так изящно, как умеет только он. Горячее дыхание ласкало замерзшую кожу шеи, а сам мучитель улыбался. Не менее ядовито, чем маг.
- Не смею трогать? - Насмешливо протянул, снова глянув в чужой мир, в чужие глаза. - Я имею больше прав, чем кто-либо. Но что же мне делать с тем, кто прикоснулся к тебе без моего разрешения?
Отпустив подбородок, Тор рванул тонкую зеленую рубашку, раздирая застежки, царапая ими нежную кожу. Обнажив одно плечо, провел по нему носом, до косточки, после чего разодрал испорченную вещь до конца, выдирая из брюк. Подтянутый живот, вздымающаяся грудь, темные соски, выступающие косточки бедер.
- Может, мне сжечь ему руки? - Шепнул брату, но достаточно громко, чтобы его услышали. - Или лучше вырезать глаза? Хочешь, я подарю тебе его глаза, брат?
Тор укусил снова, на этот раз в шею, рядом с бьющейся жилкой, которая гнала кровь, отсчитывала пульс. Свободная рука запуталась в угольных волосах, оттягивая их назад, чтобы Локи запрокинул голову. Он тянул до тех пор, пока брат не уперся затылком в сильное плечо, затянутое в кольчугу. Пряди тут же зацепились за железные выступы, но тот этого не заметил.
- Скажи, Старк... - Губы едва касались чужого взмокшего виска. - Ты знаешь, как долго он может не кончать? Или ты позволил ему столько раз, сколько он хотел?
Бог вскинул взгляд, с искренним любопытством глядя на человека. И лишь снаружи бушевал настоящий ураган. Ливень косо бил в окна и стены. Ветер срывал легкие крыши. Гроза только началась.
- Он так удивительно жмурится, поджимая пальчики своих изящных ног, если не поддаться его уговорам и наполнить его собой до конца. До самого конца. - Произнес наигранно ласково и нежно, прикусив чужую скулу.
Старк смотрел внимательно, неотрывно, как будто пытаясь взглядом потемневших глаз прожечь дыру в груди Тора. Его пальцы, сцепленные в замок, немного подрагивали. Почти незаметно. Почти.
Локи шипел и вырывался, изворачивался змеей, пытаясь убраться подальше от жадных губ и требовательных рук, но стальной захват Тор не позволял, удерживал, сковывал. Унижение огнем растеклось по крови - его, Локи, бога обмана и хитрости, сейчас обсуждают, как продажную девку?!
- Ненавижу... - Шепнули тонкие белые губы, яростно и злобно - Локи дрожал, дрожал от холода и охватившего его изнутри жаркого пламени. Длинные пальцы сжались, дернулись - заговоренная цепь коротко хлестнула Тора по щеке, а следом его щеку оцарапали короткие острые ногти. - Я - не твоя девка! - Голос сорвался, предательски внезапно, но в изумрудной бездне темных глаз Локи зажглось торжество - на загорелой щеке его брата ярко алели свежие царапины. - Оставь меня в покое!!
Внутри клокотала ярость, обида, злость, они сплетались с жарким унижением и заставляли сердце безумной птицей стучать в висках. Ладони и губы у Тора горячие, почти раскаленные - пальцы ставят на бледной коже клеймо каждым прикосновением, а Старк... Старк смотрит и молчит. Молчит и смотрит.
Локи запрокинул голову, больно цепляясь угольными прядями за дурацкий доспех, растянул в улыбке бледные губы, рассмеялся громко и отчетливо, наигранно весело. А всего через мгновение резко вскинул голову, поймал распахнутыми глазами взгляд Тони, прошипел с расстановкой:
- Где же твой хваленый острый язык, Тони? Неужели я откусил его, когда...
Короткий удар оборвал наглую речь.
- Ты будешь говорить только тогда, когда тебе разрешат. - Тор коснулся пальцами раскрасневшейся щеки, едва ощутимо поглаживая. - Запомни это. Ты будешь делать так, как тебе скажут, брат.
Он надавил сильнее, раздирая ногтями нежную кожу, оставляя точно такие же царапины, только на другой щеке. Когда выступили первые капли крови, он склонился, проводя по ним языком, словно прижигая, одобряя то, что получилось. После чего содрал оставшуюся часть рубашки, оставляя мага обнаженным по пояс. Обрывки упали к ногам богов, став совершенно ненужными. Они были так не к месту, скрывая изящное идеальное тело, такое гибкое и красивое.
- Как ты ошибаешься. Ты очень сильно ошибаешься... - Шепнул в шею, оставляя глубокие следы от зубов после каждого укуса. - Ты мой. Моя собственность. И я буду распоряжаться твоей жизнью.
Легко подбив чужие колени, Тор уронил брата на пол, заставляя звучно стукнуться об него. Так и не отпустив рук, держа их над головой мага, медленно обошел его по кругу. Зачарованные наручники послушались желанию бога, делая цепь чуть длиннее, позволяя намотать ее на запястье, словно вожжи.
- Тони, ты испробовал его рот? - Кинул небрежно в сторону зеркала, наблюдая за своим пленником. - У него чертовски ахрененный рот, Тони. Он вытворяет такое, что не под силу даже портовым шлюхам.
Тихо звякнула пряжка, позволяя широкому поясу с кольцом для Мьельнира упасть. Он не стал полностью избавляться от мешающей ткани, лишь только освободил из плена налитый кровью член, который оказался точно напротив чужого лица. Тонкие губы растянулись в улыбке, обращенной к брату.
- Давай покажем ему, как ты умеешь? Я уверен, он это оценит... - Дернув на себя за цепь, выжидающе посмотрел. - Покажи ему себя настоящего, брат... Как краснеют твои скулы, как опухают губы. Как ты жадно заглатываешь, прикрыв свои бесстыжие глаза.
Локи скривился от боли, тонкие губы дернулись и побледнели ещё больше, как будто вся краска разом отхлынула от белого лица.
- Ты не посмеешь... - Выдохнул он едва слышно, злобно, с придыханием, в котором так много страсти. Но не той, что владеет сердцами любовников, а той, что распоряжается ненавистью, густо замешанной на любви. - Да я тебя кастрирую, кретин...
Запястья каждое мгновение прошивала боль от наручников, натянутой цепи и властных рук. Этой болью, как алой нитью, можно было шить наживую - по сердцу, по распятому телу, что полностью в чужой власти. Магия - его жизнь, его спасение, его защита - рунное серебро оплетает душу паутиной запретов, мешает дышать, мешает думать. Кто подсказал брату использовать эти браслеты? Единственное плетение, которое бог обмана не сумел разгадать?!
Кто бы он ни был - вырвать бы доброжелательной твари сердце. Без жалости.
Изумрудные глаза застилает пелена обиды и злости, зрачки вытянулись, потемнели - быстрый взгляд поймал в зеркале карие глаза - кажется, испуганные... Или нет?
Локи даже приподнялся на сведенных судорогой боли руках, пытаясь разглядеть это чувство в глазах смертного. Не испуг, нет. И не злость.
Интерес? Извращенец железный...
Локи спрятал глаза за черными прядями, густыми ресницами, рассмеялся хрипло и искренне - по стеклу разбежался иней, оплел зеркало ледяной паутиной, умножая изображение.
- Какой же ты жалкий... - Бледные губы растянулись в улыбке, и только сам Локи понял, к кому обращался. Если бы не руки - он бы исполнил обещание, он бы рискнул головой и оставил бы Асгард без потомков великого Тора. Но руки... Руки для мага - оружие, защита, жизнь. Если бы только был шанс сбежать без магии, он бы запястья вывернул из суставов, но вырвался бы.
Унижение захлестнуло с головой, накрыло волной, перехватывая дыхание у самого горла. Локи выдохнул хрипло и тихо и медленно подался навстречу требовательной руке, приоткрыл губы, впуская в жаркий ядовитый рот, обвел головку не языком - змеиным жалом - нарочито медленно, совершенно точно - назло. Понять бы только, кому.
Ради кого брат сейчас трахает его в рот, как ту же портовую шлюху?
Тони Старк неотрывно смотрел на бледное лицо ледяного принца, его алые губы, медленно обводящие плоть Тора, и боролся с противоестественным жгучим желанием, прилившим к паху. Этот Локи... Он был так хорош, так отстранен и так безумен. Кажется, обещал выжечь ему сердце, если он остановится, если не послушает нетерпеливых окриков "быстрее" и "глубже".
Теперь его рот занят гораздо более полезным делом.
Сжимая зубы, Старк ощупывал взглядом воронку и не могу придумать ничего лучше, чем следить, как дрожат черные ресницы, скрывающие отчаянно зеленые глаза.
Тор зарычал, низко и гортанно, запрокинув голову назад, открывая широкий лоб, на котором едва видны были бисеринки пота. Одна рука крепко держала цепь, не позволяя ни на минуту опустить руки, тем самым напоминая, где и почему он находится. Вторая же, несмотря на все происходящее, мягко легла на чужой затылок, зарываясь в волосы, осторожно поглаживая и массируя. Сглотнув и справившись с первыми ощущениями, бог снова выпрямился, глянув в сторону, вглубь лаборатории, такой далекой. Такой близкой.
- Правда, он красив, Тони? - Отведя закрывающие лицо темные пряди, позволил ученому увидеть алые щеки, немного потрескавшиеся губы, тонкую ниточку слюны, которая тянулась по подбородку, вниз по горлу. - Иногда хочется оставить его таким навсегда, да?
По комнате медленно расползлись хлюпающие звуки, которые так сильно били по нервам. И которые лишь добавляли наслаждения. Мужчина лишь иногда покачивал бедрами, когда брат пытался отстраниться, напоминая, что сегодня и здесь не он главный. Он широко улыбался, то и дело подтягивая за цепь к себе, заставляя вбирать глубже, вбиваясь до самого горла. Но беспокойства не было, Локи давным-давно научился расслаблять горло. Для него это не ново, хотя и заставить своевольного мага встать на колени - дело трудное. И редкое
- Жаль, что тебя тут нет, Тони Старк. - Произнес сын Одина, поглаживая чужую разодранную щеку. - Ты мог бы взять его сзади, глубоко и резко. Ты же наверняка в первые секунды подумал, что этот лгун - девственник. Сколько бы раз я его не имел, он всегда узкий и горячий. Мы могли бы взять разный темп, заставляя его метаться туда-обратно, пытаясь уйти и насадиться одновременно. Да, Тони?
Тор резко выдохнул, почувствовав неожиданно ударившую грань. В ушах зашумело, но будущий царь умел держать себя в руках. Широкая ладонь накрыла затылок, притягивая почти вплотную. Чужое дыхание обожгло кожу живота. Мышцы свела легкая судорога. Он кончил, долго и много, наполняя чужой рот. Дождавшись, пока маг разомкнет губы, отстранился, любуясь открывшейся картиной. Несколько капель остались на опухших губах, заставляя их блестеть. Рванув руку вверх, подцепил чужой подбородок, запрокидывая голову, до упора, чтобы было видно кадык. Почувствовав нарастающее сопротивление, сжал сильнее.
- Глотай. Все. - Произнес резко и отрывисто, утихомирив дыхание и прогоняя теплую негу.
Локи сглотнул, острый кадык дернулся, от боли в уголках глаз выступили прозрачные капельки слез. Он проглотил эту горечь вместе со своей, острой, обидной, как крошево осколков на краю Радужного Моста. От унижения пылали скулы, в голове помутилось, запястья снова прошила боль.
- Прекрати. - Алые губы дрогнули, растягиваясь в натянутой, немного безумной улыбке. - Перестань...
Говорить такие отвратительно возбуждающие вещи. Так громко. Отчетливо. Смотреть так нагло. Собственнически. Причинять боль так хладнокровно... Его прерогатива...
Вскинув голову, Локи посмотрел на Тора в упор из-под ресниц, едва заметно дрожащих, пушистых и мокрых. Он пошел на запрещенный прием, и всё же искусанные губы легко произнесли слова, которые означали полное поражение остальных стратегий.
Наглая сволочь. Так приятно - его ненавидеть. К сожалению, ещё приятнее - его любить...
Нет. Нет. В этой ненависти любви лишь капля в море. И эта капля ещё может спасти его честь.
- Я не знал, что ты настолько бесчестен... - Шепот-шелест, предназначенный только для одних ушей, едва заметно дрогнули влажные красивые губы. - Когда мы были детьми, ты обещал защищать меня, брат... Это - твоя защита? - Бездонная зелень глаз, откровенный, открытый взгляд. Длинные пальцы сжались, дергая цепь. - Или это?
Локи не забыл про Старка. Он не забыл и о ночи с ним. Человек, называющий себя Железным, был очень и очень хорош - для человека.
Но за его окном не бушевала гроза, и молнии не били в землю, когда Тони Старк кончил - божественно, как он потом заявил, а Локи лишь зевнул, наблюдая за холодным светом реактора.
Лишь короткий и быстрый взгляд бог обмана бросил на человека в зазеркалье. Презрительный и короткий.
"Он издевается".
Да, определенно. Эта зеленоглазая шлюха издевается, глядя так на него, Старка, улыбаясь распухшими губами, стоя на коленях перед собственным братом.
А Старк... восхищается. Несгибаемым стержнем, спрятанным в теле черноволосой бестии.
Возбуждение отдалось тянущей болью в паху, и Тони тихо застонал, накрыв себя ладонью, грубо сжимая прямо поверх рабочих штанов.
Тор... Скотина. Надменная скотина, присвоившая самую горячую сучку всех девяти миров.
Сын Одина резко вздернул брата на ноги, прогоняя секундную мысль, что у того, возможно, затекли ноги. Что это больно и очень неприятно. Потом, когда все это закончится, когда он вновь докажет Локи, что способен вытерпеть все его выходки, он будет осторожно и ласково залечивать все отметины. Но это будет еще совсем не скоро...
- Я не разрешал тебе говорить.
Резкое движение выдернуло из поддавшихся наручников еще больше цепи, чтобы ее хватило до той балки, что проходило точно над головами принцев. Перекинув прочные путы через нее, закрепил так, чтобы маг стоял в полный рост, но не мог согнуть колени, только если повиснет на руках. Снова обойдя его по кругу, любуясь, скользя взглядом по изящным изгибам, подошел со спины, глядя в зеркало напротив.
- Посмотри на него, брат. Он возбудился, глядя на твое унижение. - Улыбка снова растягивает губы, а в глубине глаз на мгновение полыхает презрением. - Он всего лишь человек, не способный себя контролировать. Совсем скоро он будет дрочить, глядя на то, как ты извиваешься, насаживаясь, прося большего...
Легким движением повернув к себе чужую голову, Тор поцеловал грубо и болезненно, не считаясь с кровоточащими трещинками, с разодранными уголками, сминая сопротивление. Большой палец надавил на подбородок, заставляя открыть рот, чтобы проникнуть в него языком, обводя небо, скользя по деснам и щекам. Оторвавшись, провел одной рукой по груди, накрывая твердый сосок, касаясь поверхностно.
- Ты успел поиграть с ними, Тони? - Снова просил у зеркала, наблюдая за тем, как человек теряет принципы, уступая физиологии. - Не смотря на то, что он не девушка, его соски безумно чувствительные... Я уже давно хоть проколоть ему хотя бы один, чтобы при каждом движении он чувствовал это тянущую боль. Да, брат?
Сжав выступающую горошинку, он потер меж пальцев, заставляя обрести чувствительность еще сильнее. Вторая рука скользнула по животу, накрывая топорщащиеся штаны, объемную выпуклость на них, с едва заметным влажным пятнышком.
- Смотри-ка, Старк. Не смотря на все, что он говорил, он возбудился. Похотливый маг... - Сжал промежность, грубо лаская, точно так же, как и мужчина напротив. - Я думал, тебе не нравится...
Он произнес это с улыбкой, укусил шею, сильнее сжимая сосок и ладонь на возбуждении.
Локи выгнулся, дернулся в сильных руках, зашипел глухо, бессильно, подобно змее, загнанной охотником в угол, прижатой к земле длинной неподъемной палкой. Как и она, он только и может, что шипеть, шипеть и извиваться, мечтая оказаться как можно дальше от горячих жадных рук. И ближе к ним... Одновременно...
Крышу сносило медленно, со скрежетом, шелестом, отрывало с резкой обжигающей болью в запястьях, в истерзанных губах. Боль туманила изумрудную пропасть глаз, он больше не мог следить за всеми словами Тора - он мог лишь кусать губы, чувствуя привкус металла и горечи во рту, чтобы его мучитель не смел даже думать, что ему нравится...
Он будет молчать. Тор сказал, что Локи следует вырвать его ядовитый язык - что же, он больше не услышит ни слова, ни звука, ни стона.
- Ненавижу... - Клеймом на коже, едва слышно, искренне и жарко. Вжимаясь спиной в чужую широкую грудь, чувствуя каждую острую выпуклость доспеха - расцарапывая обнаженную спину в кровь - Локи откинул голову на чужое плечо, часто и хрипло дыша, зажмурив глаза, не желая видеть, как Тони Старк смотрит на него. От этой мысли стало дурно, тонкие брови изломались под немыслимым углом, пальцы сжались, царапая ладони. - Ненавижу...
В тишине мастерской звякнула молния - Тони потерял терпение, ведь то, что творилось в воронке, было гораздо лучше простого порно. От того, что он видел, у Старка сводило зубы и всё тело судорогой возбуждения, а всему виной - черноволосая соблазнительная тварь с ядовитым языком и алым влажным ртом.
Он и не думал, что холодный, как ледяная статуя, Локи может так смотреть, так шептать, извиваться вот так откровенно и совершенно бесстыдно брать в рот...
Сжимая себя в ладони, Тони представил этот восхитительный рот на себе, и задохнулся, зажмурился, кусая губы. Деньги в этом мире могут всё... Но чья вина, что уже завтра он выберет из толпы обожателей брюнетку с зелеными глазами, отведет домой и...
Нет. Нет. Это лишь завтра, а сейчас... Сейчас его взгляду доступно неземное, божественное, чужое, яркое, откровенное удовольствие.
Такие спектакли нельзя пропускать. И он в первом ряду...
Голова Старка сейчас не работала, отдав управление телом другому месту, но он отчетливо, предельно ясно понимал, что сдохнет, но попробует ещё раз добраться до подтянутой бледной задницы, затянутой в зелень и черноту.
Но чего добивается Тор?..
Не поймешь их, этих богов, будь они трижды прокляты...
Широкая ладонь Тора подцепила край темных штанов, проскальзывая под них, накрывая твердый член брата, мягко скользя по нему кончиками пальцев, лишь обводя контур. Подавшись вперед, несмотря на разодранную спину, на несколько мгновений дал в своем лице опору, позволяя просто расслабиться, хоть немного. Обняв обеими руками, продолжая ласкать чувствительные точки, глянул в сторону зеркала. Снаружи ударил особенно сильно гром, полыхнули молнии на протяжении всего неба, ударяя длинными переплетениями в крыши и деревья. Тихий голос зашелестел по обоим пространствам, шипя не хуже змеи. И он, к всеобщему удивлению, принадлежал совсем не магу. Тор сделал небольшой шаг вперед, почти укладывая чужое тело на себя.
- Если ты хотя бы попытаешься коснуться его своими грязными руками, если хотя бы задумаешься о том, чтобы найти его, я вырву твои глаза и подарю ему их, насаженные на тонкие спицы, сделанные из твоих костей... Сожгу твои руки, дав насладиться запахом горелой плоти. Он непередаваем, Старк... - Снова рычание разнеслось по комнате, отдаваясь вибрацией глубоко в груди. - Просто мысль о нем будет стоить тебе жизни, животное... Запомни...
Освободив одну руку, что лежала на груди, бог резко вскинул ее в сторону, шепча что-то едва слышно. Секунда, и в руку влетел тяжелый молот, гудя от напряжения своего хозяина. Тор глянул точно в чужие глаза, глубже, намного глубже, словно касаясь пылающими руками самой души. Презрительно улыбнувшись, он замахнулся:
- Ты не достоит даже смотреть в его сторону. Навсегда и намного дольше - он мой. - Молот со звоном врезался в зеркальную гладь, обрушивая ее потоком осколком, унося с собой чужое изображение, нарушая всю связь.
Тор впился губами в шею стоящему перед ним юноше, оставляя глубокий укус, который тут же налился темным следом. После чего одним движением содрал мешающуюся ткань, оставляя ее болтаться на лодыжках.
- Я не думал, что ты настолько опустишься, чтобы связаться с человеком, брат... - Выдохнул хрипло, наконец, позволяя себе посмотреть потемневшим взглядом, облизнуться и судорожно выдохнуть.
Мягкими прикосновениями губ он спустился на спину, обводя каждую ссадину, каждое разодранное место. Но его путь лежал намного дальше, до поясницы, пересчитывая выступающие острые позвонки, чуть прикусил ягодицу, оставляя и тут свою метку, после чего, впервые за сегодняшний день, опустился на одно колено, положив обе ладони и разводя в стороны.
- Ты мой... Локи. - Вместе с именем послышался низкий удар грома, после чего, прикрыв глаза, Тор коснулся языком тугого кольца мышц, медленно смазывая, неожиданно осторожничая, едва нажимая и тут же отстраняясь.
Крупная дрожь завладела стройным телом, изумрудные глаза изумленно распахнулись, Локи застонал коротко и тут же прикусил губу, крепко, до крови. Так напряженно и отчаянно звенит струна, перетянутая неумелыми руками музыканта... Или, наоборот, умелыми?..
В маленьком озере осколков, растекшихся от разбитого зеркала, Локи поймал своё отражение - и зажмурился, захлебываясь в накатившей волне бессильной ярости и унижения.
- Твой?.. - Едва заметно шевельнулись алые губы, дрогнули в странной улыбке. - Черта с два... - Возбуждение ядовитым огнем разливалось по венам, особенно заметным на тонких руках, безжалостно скованных серебром. - Я делаю... Что хочу!..
Пальцы сжались в кулаки, оставляя на узких ладонях отчетливые лунки от впившихся ногтей. Изловчившись, Локи пнул брата в живот - стреноженные ноги подкосились. Запястья пронзила острая боль, внезапная, обжигающая - он всхлипнул, не удержав этого звука за сжатыми зубами, перед глазами потемнело на миг - и посветлело вновь. Ноги снова нашли опору, но потерявшее жар чужих ладоней тело рефлекторно напряглось, поддаваясь мелкой противной дрожи.
В одном из разноцветном осколков Локи поймал на себе взгляд Тора и вздрогнул, прикусил губу, не в силах отвести глаза.
Будущий царь поднялся на ноги, шагнул вперед и провел ладонью по вывернутым локтям, по сведенным судорогой плечам, по напряженной шее. Он проводил сверху вниз и обратно, не говоря ни слова, обводя кончиками пальцев выступающие косточки.
- Ты делаешь, что хочешь, а становится только хуже... Бог обмана обманывает сам себя. - Капризно звякнула цепь, соскальзывая с выступа, снова превращаясь в узкие наручники.
Тор поймал оседающее тело, но не для того, чтобы помочь. В несколько шагов он преодолел расстояние, прижимая мага лицом к стене, зажимая его руки между грудью и преградой. Под ногами хрустели осколки зеркала, который потом Локи миг соберет обратно, но сейчас их хруст сливался воедино с шумом ливня снаружи, с громом, оглушающим жителей. Мужчина провел пальцами по выгнувшейся пояснице, огладил мягкие ягодицы, а после скользнул между ними, вводя сразу два пальца. Они двигались немного свободнее, чем если бы это было насухую, но намного хуже, чем когда он тратил долгое время на подготовку брата, пока тот не переставал соображать, прося большего лишь нечленораздельными звуками. Коленом раздвинув чужие ноги, он прижал Локи к стене сильнее, не позволяя двинуть руками, фиксируя в такой позе.
- Сколько раз я тебе говорил, не мешай мне.- Шепнул в затылок, касаясь волос губами. - Не мешай, когда я пытаюсь позаботиться о тебе.
Он возбудился снова, упираясь набухшим членом в бедро пленника, дав тому ощутить, что ничего еще не закончилось. Чуть отклонившись, он посмотрел, как исчезают и появляются трахающие пальцы, растягивая и разрабатывая узкое отверстие. Спустя немного, он добавил и третий палец, стараясь проникнуть как можно глубже. Погода снаружи немного успокоилась, лишь протяжно завывал ветер, отсчитывая затишье.
- Ненавижу... Твою заботу... - Тихо, бессильно выдохнул Локи в безразличную стену и зажмурился, больше не пытаясь вывернуться, смирившись со своим положением. Из медвежьих лап Тора не вырвешься без магии, а в обнаженном теле ни капли живительной силы, ни капельки, чтобы облегчить боль - и свежую, и застарелую. - Давай... Возьми меня, храбрый Тор! - Голос снова сочился ядом, откинув голову на чужое плечо, Локи рассмеялся хрипло, надсадно. - Покажи свою... храбрость... И честь... - Осколки у ног принца покрылись ледяной изморозью, колкой, как его боль, острой, как его обида. - Неужели без пут тебе никто не дает, братец?..
Угольные пряди запутались в креплениях, в уголках изумрудных глаз снова выступили слезы, а волна внезапного острого удовольствия заставила вздрогнуть, дернуться, зажмуриться до разноцветных кругов перед глазами. Как он жалел сейчас, что когда-то весьма похабным способом избавил Тора от его неловкости и нерешительности в любовных делах - не передать словами.
Бог обмана обманывает сам себя. Воистину.
Повернув голову и скривившись от боли, Локи чуть перевел дыхание и укусил сильную шею брата, полюбовался затуманенными прищуренными глазами на яркий засос, быстро наливающийся синевой.
- Пусть Один знает, что его сын нашел себе шлюху... - Шепот, приглушенный (безумный?), оскаленные в улыбке зубы - крышу все-таки сорвало, унесло в долины Мидгарда. Локи сбросил свои щиты, оставшись беззащитным и обиженным, как ядовитая змея, которой вырвали клыки железными щипцами.
Язык силы прекрасно понимает любое существо из любого мира.
Тор еще несколько раз двинул рукой, после чего отстранился, развернув податливое тело, глядя вглубь обезумевших глаз. Удар сильного кулака пришелся в стену рядом с чужой головой, выбивая осколки стены на пол, смешивая с зеркальными, осыпая пылью. Глаза Тора вмиг потемнели, становясь холодными.
- А ты думаешь, он не знает? - Низкий шипящий шепот на ухо. - Ты думаешь, он не слышал твоих громких неудержимых стонов, когда ты запрокидываешь голову? Или отчаянных просьб дать тебе кончить? Смотри...
Бог повернулся к открытой двери, ведущей в коридор, и улыбнулся уголками губ, приподнимая один чуть сильнее.
- Он в любой момент может увидеть тебя такого, когда пойдет мимо... Да любой может это увидеть. Даже мама... - Снова повернувшись к брату, обводя большим пальцем алые губы, которые так контрастно смотрелись на бледной коже. - Но если так, то я больше не попробую твоего сладкого вкуса. Шлюхи не целуются в губы.
Мужчина легко приподнял изящное тело, сгибая чужую ногу в колене, прижимая к груди, открывая как можно сильнее. Не теряя больше ни минуты, вошел резко и сразу наполовину, толкнулся без рук, прекрасно помня это удивительное создание, давно привыкнув к нему. Не дожидаясь ответных проклятий и криков, насадил до конца, входя как только можно глубоко, прижимая бедрами к стене, не позволяя закрыться. В комнате тут же стало жарко и влажно. Снаружи в небе сплелся узор из молний, ушедший к подножию одной из башен, хрипя и посверкивая как оголенный провод. Скорее всего, Тор и был сейчас оголенным проводом, искрящим и потрескивающим. Локи был вторым, при соединении с которым по ним обоим проходит оглушительный заряд электричества, выбивая из легких весь воздух, до темноты в глазах, до шума в ушах и слабости в мышцах.
Локи дернулся, как бабочка, насквозь прошитая иглой, запрокинул голову, открывая беззащитную, белую шею. Губы приоткрылись в беззвучном страстном стоне, ресницы дрогнули, затрепетали от боли, от пронзившего тело жара, от безумного, божественного удовольствия, которое он никогда не признает. Ровный, размеренный ритм глубоких толчков распял его на стене. Упираясь затылком в холодный безразличный камень, Локи вздрагивал от каждого властного движения, захлестывающего тело едкой волной удовольствия вперемежку с болью.
И с очередным толчком, огнем прошившим нутро, бог обмана распахнул глаза, доверяя брату первый искренний стон. Тело отобрало управление у холодной головы, переступило через гордость - безумие, каким была любовь - или ненависть? - к Тору, завладело руками и ногами, растеклось по венам. Тонкие руки с усилием перекинули цепь через голову Тора, обхватили его за шею, притянули ближе, ближе, вплотную.
- Давай... - Улыбка дернула уголки истерзанных губ, горячее дыхание обожгло щеку Тора. - Давай. Любишь меня, да? Люби сильнее... Ещё сильнее... Ещё!
Он поцеловал брата, впился в приоткрытые губы своими, делясь с ним накопившейся горечью, обидой, тянущей болью, поцеловал, отвлекая хоть на мгновение. И использовал это мгновение - длинные ноги обвили талию Тора, сжались вокруг него - откинув голову, Локи застонал бесстыдно и громко, чувствуя, что теперь Тор достает ещё глубже. Перед глазами потемнело, узкие ладони сжались в кулаки, сжимая пшеничные мягкие пряди.
Оценив манипуляции брата, Тор ловко перехватил его под бедра, прижимая к стене сильнее, дав опору. Осторожно пересадил на сгиб локтя, освобождая руку, чтобы накрыть широкой ладонью чужое возбуждение, то проводя по всей длине, то пережимая у основания, не позволяя дойти до предела раньше, чем это нужно было. Склонившись, уперся лбом в чужой, заставляя смотреть на себя, в глаза, не закрываться, а быть рядом.
- Так что ты хочешь? Его глаза? Или голову? - Допуская рычание в голову, спросил совершенно не к месту, не вовремя. - А может, хочешь новые сапоги из его кожи?
Тор чувствовал жгучую обиду и злость в душе. Что бы ни сделал брат -это отзывается болью, ненавистью в душе. И любовью. Той непреодолимой любовью, которая влечет, зовет, заставляя прощать что угодно. Наказывать, но прощать. Но невозможно простить того человека, который замахнулся на то, что намного выше него. Он не забудет этого. Даже если тот вдруг резко забудет про мага, бог будет стремиться удавить эту тварь.
Он толкался с каждым разом чуть-чуть сильнее, убыстряя темп, немного изменяя угол наклона. Сам он был уже давно на пределе, сдерживая себя лишь желанием услышать еще и еще чужой голос. Почему-то было ощущение, что когда все закончится, ему ночью перережут глотку, от уха до уха. Потом пожалеют, возможно, даже заштопают и оживят, а потом снова перережут. Тяжело хранить на груди ядовитую змею, которая в любой момент может убить. Или защитить, убив за тебя.
- Локи... - Тихо, одними губами.
Снаружи снова загрохотало, ветер вперемешку с дождем обрушился на сонный город, подводя к логическому заключению эту бурю, постепенно успокаиваясь, неся несколько последних ударов грома, последних молний. Откуда-то сверху уже начали пробиваться проплешины темного неба, умытого дождем.
- Хочу, чтобы ты... заткнулся... - Припухшие тонкие губы дрогнули в подобии улыбки. - Хочу стереть тебе... память. Хочу тебя... глубже!
Крепко сжав в пальцах теплые пшеничные пряди, Локи прижался губами к чужой шее, позволив страсти захватить себя с головой, оставляя следы острых зубов и тёмные пятна засосов. Он безрассудно тратил на них драгоценное дыхание, выбиваемое из тела каждым властным толчком, задыхался и тихо всхлипывал на особо точных движениях. Не думая о человеке, которого умудрился погубить.
Может быть, следующим утром, когда магия вернется в истерзанное тело, Локи проведет кончиками пальцев по виску Тора, стирая воспоминания об измене и оставляя лишь память о страстной ночи - а после милостиво позволит брату поцеловать каждую царапину на безупречном теле. А может быть, он оставит предательские воспоминания хозяину и полюбуется на схватку бога, готового убивать, и человека, обреченного на смерть.
Может быть. Но сейчас Локи об этом не думал.
Со Старком ему было весело. С Тором было... по-настоящему.
Только он умеет делать настолько хорошо, что даже больно.
В отместку за стальную хватку на бедрах Локи сжался, запрокинув голову, заставляя брата замереть в безотчетном восхищении, а затем резко притянул его к себе, всхлипнул, услышав пошлый хлюпающий звук и почувствовав его последствия. Внутри него всё сжалось, скрутилось в тугой комок ощущений, эмоций, болезненного удовольствия. Изумрудные глаза распахнулись, дыхание перехватило у самого горла - он замер, растрепанный, мокрый, судорожно дыша приоткрытым ртом.
Пусть всего лишь на время. Открытый. Настоящий.
Тор вышел осторожно, опуская чужие ноги на пол, стараясь убрать подальше острые осколки. Провел ладонью по внутренней стороне бедер, стирая теплую вязкую влагу. Тихо щелкнули застежки от плаща, позволяя ему соскользнуть в готовую руку. Алая ткань смотрелось контрастно на истерзанном теле, как-то символически, что ли. Поймав руки, стянутые тяжелым металлом, коснулся его пальцами, провожая взглядом до пола. Скрежет и звон был таким же громким, как и удары грома снаружи. Повернув руки ладонями вверх, Тор поцеловал разодранные запястья, касаясь губами темных вен, рассеченной кожи. После чего выпрямился и, притянув к себе еще немного ошалелого и потерянного брата, поцеловал мягко и тепло, касаясь кончиком языка опухших губ, выступающих трещин, сместился на щеку, слизывая запекшуюся кровь с ссадин. Укутал в тяжелую ткань, словно в мантию, после чего подхватил на руки, вглядываясь в усталое, гордое, но измученное лицо.
До комнаты было недалеко, лишь несколько дверей в сторону. Там, сгрузив свой ценный груз, укрыть его теплым одеялом, провести рукой по волосам, вглядываясь в сонные глаза.
Завтра, возможно, мага будет лихорадить. Он будет капризно дуть разбитые губы, смотреть исподлобья, грозно и обиженно, складывать на груди руки и требовать чего-то экзотического, за чем Тору придется бегать по всему Асгарду. А пока Локи похож на ребенка, сонный, разморенный, на удивление довольный.
Бог обошел кровать, не задумавшись избавиться от своей одежды. Опустился с другой стороны, устроившись на боку, изучая острый профиль, пушистые ресницы, раскрасневшуюся кожу. Завтра уже к вечеру он бросит к ногам мага чужую голову. Или это искусственное сердце. Он уничтожит все воспоминания о том, кто пошел против богов.
Локи вытянулся под одеялом, с трудом удерживая глаза открытыми. Тяжелая голова отказывалась верить в то, что руки снова свободны, это казалось обманом, изощренной ловушкой, и в усталой зелени пронзительно ясных глаз светилось удивление, непонимание - оно всегда приходило, когда Тор становился настолько нежным, когда целовал так мягко и когда так осторожно касался угольно черных волос. Локи прекрасно понимал, за что брат наотмашь бьет его по лицу и за что берет насухую, резко и грубо, но за что ему достается это бережное тепло?
Это было за границами его понимания.
Тем не менее, он нуждался сейчас в этом тепле, хотя Тор и не узнает об этом, если не сможет прочитать это по усталым изумрудным глазам и мимолетной улыбке на тонких губах.
Магия медленно возвращалась в тело, все ссадины и царапины покалывало, и это странным образом успокаивало. Глупый Тор, он мог бы отнести его в купальню, но тело слишком тяжелое, слишком сильно ноет и требует пощады каждая клеточка, чтобы сказать хоть слово.
Всеотец, как же он ошибался. Нужно было сразу отобрать у Старка его чудное изобретение и пресечь собственное игривое настроение...
С другой стороны, Тор слишком хорош, когда злится.
Он слишком хорош, чтобы любое другое существо выдержало сравнение с ним.
Локи тихо рассмеялся собственным идиотским мыслям и закрыл глаза, не замечая, как узкая ладонь на ощупь нашла руку Тора. Пальцы сжались, и бог обмана тут же провалился в глубокий сон.
Понимая - на самой границе яви: никуда не отпустит. Никуда не уйдет.

@темы: Thor, Loki, фанфик, объем: мини, статус: закончено, рейтинг: R

---

Асгардский Магический Университет

[Анна Провидение]

Посвящается  resident trickster, все работы сделаны к её фику "Асгардский Магический Университет"!

1.
«- Какое у тебя выразительное лицо, - вместо формальных приветственных слов сообщил Бальдр. – Так и просится на полотно.
- О, - с пониманием отозвался Локи. Он вовсе не горел желанием знать, на какое именно полотно просится его лицо. Но Бальдр углубился в подробности и без дополнительных просьб.
- Я бы назвал его «Танец разрушения», - очевидно, болтливость была семейной чертой Одинсонов. – На заднем плане - темно-фиолетовая мгла, предвещающая гибель цивилизации, в левом углу – маковое поле, а в правом – ты со свечой в руке, - Бальдр многозначительно замолчал.»

2.
«- Учти, им я с рунами помогать не буду, - предупредил Локи, почуяв недоброе. – Или что там они изучать собираются?
- И не надо им ни в чем помогать, - легко согласился Тор. - Ты только мне помогай, - он широко улыбнулся.
Локи отвел глаза. Улыбка Тора магическим образом лишала его воли и заставляла соглашаться на совершенно идиотские вещи.
Например, учить этого дурака рунам.»

И четыре аватарки с цитатами)

@темы: аватары, Thor, Loki, коллаж

---

Avengers Assemble!

[Фан-клуб Тома Хиддлстона]

Thor_community совместно с Фан-клуб Тома Хиддлстона представляет:

Фандомная премьера "Мстителей" - 6 мая 2012 г. Кинотеатр МДМ (м. Фрунзенская)

Узнать подробности и отметиться, если вы планируете пойти с нами можно здесь - pay.diary.ru/~Thorcommunity/p174900176.htm

@темы: Thor, Loki

---

Северные Боги

[Леголас]

Снова моё творчество. Обложка цикла "Северные Боги". Ознакомиться и получить два варианта обоев для р/с можно в дневнике, если кто заинтересуется.

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

YOUR QUEEN. YOUR KING. YOUR GOD.

[Леголас]

И моё сердце не обошёл стороной истинный облик Королевы из предстоящего только "Охотника".
Feel my Love & enjoy.

@темы: Loki, фанарт

---

"Выковать бурю", глава 13

[Eishi]

Название: Выковать бурю
Автор:  Eishi
Пейринг: Тор/Локи, ОМП/Локи
Рейтинг: R
Тип (категория): слеш
Жанр: adventure, action, romance, drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклаймер: все не мое, я только играюсь.
Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок.
Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.

Глава 13

Глава 13

Отчего-то Локи думает, что путь к кузницам цвергов вновь уведет асов вглубь горы, но нет, неровный пол коридоров постепенно все же повышается, и потому кажется, будто они взбираются на крутой холм, вот только над головой не синее, в росчерках облаков небо Асгарда, а низкие и тяжелые каменные своды. Неудивительно, что цверги сами посерели, как скалы: здесь, в пещерах, эта серость, кажется, поглощает все краски. Даже плащ Тора — ярко-красный, величественный — сейчас висит на его плечах, как безжизненный стяг с корабля, что получил пробоину в борту и кренится на бок, влекомый ко дну заполняющей трюм холодной водой.
Эгвальд вынужден прибавить шагу, чтобы поравняться с Тором. По праву хозяина ему полагается идти первым, но оказаться впереди ему удается лишь на поворотах, которые Тор по не знанию пропускает. В остальное же время королю приходится, стиснув зубы, приноравливаться под размашистый шаг гостя. Тор злится, его движения резки, а слова отрывисты, и это зрелище впервые на памяти Локи доставляет ему столь терпкое, сумрачное наслаждение.
Он хочет знать, чем дышит Тор в эти мгновения. Смятением ли? Страхом? Или, может, даже стыдом? Ничего из этого Локи не видел уже давно и порой сомневается, способен ли вообще его брат на подобное. Тор привык считать, что все его поступки верны и оправданы, его самоуверенность сияет ярче начищенных доспехов, она тверда и нерушима, и от ее блеска у Локи болят глаза.
Огун бросил на него всего один взгляд, еще в самом начале их пути, и мрачного неодобрения в нем было явно больше, чем Огун себе раньше позволял. Он никогда не одобрял их с братом перепалки, если таковые случались, однако сейчас в его привычном молчании чувствуется больше напряжения, чем если бы Огун высказал Локи все, что думает. Иногда Локи и в самом деле становится интересно, что за мысли бродят в голове у самого угрюмого из Троицы воинов. Огун не спешит поведать их кому-либо. Ну разве что Тору, да и то нечасто.
Каменные коридоры петляют, разветвляясь и выходя в залы, предназначение которых Локи неведомо. Они не похожи на жилые помещения, да и пиров здесь явно не устраивают. Однако же везде полно слуг, которые спешно падают на колени, едва завидев входящего в зал короля. Особо смелые, а, может, просто глупые служанки осмеливаются поднять голову и проводить Тора и его гвардейцев полными обожания взглядами. Локи беззвучно, зло смеется, заставляя посуду выскальзывать из их рук, а угли — прыгать на подол. Сейчас излишнее внимание к брату задевает его, как никогда.
Среди слуг поднимается переполох: тушить вспыхнувшую юбку нерадивой девахи кидаются сразу трое. Как минимум пара из них определенно с тайным намерением под нее заглянуть.
Младший из гвардейцев Тора — кажется, Ульвар, — задерживается ненадолго, чтобы посмотреть, чем все закончится. Суетящиеся слуги и впрямь представляют из себя весьма забавное зрелище. Однако Варди не дает ему возможности поглазеть вволю: толкает в спину, между лопаток, заставляя двигаться дальше.
Тор же на возникшую суматоху даже не оборачивается.
Локи яростно сцепляет зубы.
Надо было заставить угли прыгнуть ему в сапог.
Дальше коридоры становятся шире, а воздух — ощутимо теплее. Удары молотков и вздохи кузнечных мехов слышны все отчетливей и ближе. Дворцовые помещения, судя по всему, уже закончились, и теперь Эгвальд ведет их по туннелю, соединяющему королевские чертоги с пещерой, где цверги куют зачарованные мечи и щиты, топоры и алебарды.
Локи невесело усмехается. Что ж, оружие им скоро и впрямь понадобится.
Отравленное злостью на брата, воспоминание о визите к шаману кажется смазанным и полузабытым. Однако стоит Локи сосредоточиться на нем, как детали всплывают, будто брошенные в воду деревянные щепы: светящиеся кристаллы, шум водопада, глаз ревнивца на полке Радсвинна, котел и маленькая, размером не больше кулака новорожденная линорма, отчаянно пытавшаяся прокусить сапог Эгвальда.
При одном воспоминании об этом у Локи невольно сжимаются кулаки.
Он ведь так никому и не рассказал об этом. Не успел. Пришедшему к нему прошлой ночью Тору было явно не до заговоров, пусть даже своей целью они имели его собственную голову, ну а после... А после Локи и сам был бы не прочь получить бестолковую голову братца на золотом блюде на завтрак. В том было его законное право и ни с чем не сравнимая сладость грядущего возмездия.
Отдать все это Эгвальду Локи считает величайшей глупостью.
- Рау... - он запинается, слишком поздно вспоминая, что его гвардейцы остались у горячего источника по его же собственному приказу.
Слишком быстро привык, что здесь, в пещерах, Рауд всегда рядом.
Скверно. Любая привычка рано или поздно становится слабостью, это Локи усвоил давным-давно, а потому зарекся подпускать к себе кого-либо, чтобы не испытывать лишний раз судьбу. Тор, впрочем, всегда был особым случаем. Но он, собственно, никогда у Локи разрешения и не спрашивал, он просто был. И со свойственной лишь ему незамутненной уверенностью пользовался теми привилегиями, которые Локи ему даже не давал!
Угли в сапог, напоминает себе Локи.
Порванный ремешок Мьёльнира.
Семена жги-травы за шиворот.
Голова на блюде.
Да, эти мысли его определенно успокаивают.
Занятый ими, он не замечает, как они оказываются у довольно высокой по меркам цвергов массивной двери, которой заканчивается последний туннель. По бокам стоят сонные, облаченные в доспехи стражники, которые тут же вскидываются, заметив приближение своего короля. Если бы сейчас они хором крикнули «да ни в одном глазу, Вашество!», Локи бы ничуть не удивился, но стражники лишь приветственно бьют короткими мечами в свои щиты, а затем кидаются отодвигать тяжелый засов.
Когда двери распахиваются, в лицо ударяет жаром сотен печей.
- Добро пожаловать в кузни цвергов, сыны Асгарда! - провозглашает Эгвальд гордо и торжественно. - Видели ли вы раньше нечто подобное?
- Пока рано об этом судить, - мрачно отзывается Тор.
Эгвальд багровеет от такой наглости, но сорваться себе не позволяет.
Пыжится, бедолага, из последних сил, а ведь дерзит ему даже не Локи, хотя именно от него король, возможно, и ждет подобного.
Нет, все-таки от матери им обоим бы сегодня ой как влетело, окажись она здесь, снова думает Локи. Дважды ведь уже ткнули в нос Эгвальду. Опасная неразумность.
- Я бы хотела увидеть мечи.
Впервые за все то время, что асы гостят у цвергов, глаза Сиф вновь горят восторженным пламенем. Эгвальд, явно обрадованный ее воодушевлением, тут же предлагает спуститься поближе к мастерам.
Широкая лестница в дюжину грубых каменных ступеней ведет вниз. Пещера, где трудятся цвержьи кузнецы, поистине огромна, однако же ее своды невысоки. Сотни, а, может, и тысячи пышущих жаром печей возведены здесь в хаотичном порядке, толстыми трубами они упираются в потолок, и это значит, что там, за толщей породы, совсем близко, они выходят на поверхность. При мысли об этом в груди у Локи скребется забытая тоска.
Вокруг печей снуют цверги-мастера. Пот течет по их лбам и торсу, жилы на шеях, мышцы на руках вздуваются, когда они принимаются раздувать огонь, используя большие кузнечные меха. Воздух дрожит от жара и звона молотков, летят искры, шипят опускаемые в чаны с водой и маслом раскаленные полосы металла.
Многие ли смогут выдержать здесь так долго? Пожалуй, только цверги с их каменными телами и твердой, как алмаз, волей.
- Быть может, леди захочет остаться в стороне, пока остальные оценят работу моих мастеров вблизи? - интересуется Эгвальд, но, судя по выражению глаз Сиф, этот вопрос для нее едва ли не равен оскорблению.
- Не стоит бояться, что я лишусь чувств от жара и вида пламени, из которого куются мечи для воинов, - гордо вздергивает голову Сиф. - Мой отец был кузнецом, и я знаю, что это такое.
- В чертогах цвергов не видели женщины отважней. Все ли асиньи столь же смелы? - спрашивает Эгвальд у Тора.
- Только Сиф.
- Чем реже камень, тем он ценнее. Идем, Громовержец, узри воочию мастерство моего народа.
Тор кивает и следует за королем. Огун, идущий позади, бросает по сторонам настороженные взгляды. Варди тоже напряжен, и только Ульвар вертит головой с восторгом, присущим больше незрелому мальчишку, нежели воину.
Локи поднимает голову к потолку, оглядывает неровные, испещренные выступами и выемками стены. Славное укрытие для кого-то, столь же невеликого и юркого, как недавно рожденная линорма. И пещерных ящериц здесь и впрямь немало: они сидят прямо на стенах, прилипнув к ним растопыренными лапками и брюшками. Их глаза блестят обсидиановыми каплями на узких, остроносых мордах.
Асы идут между печей, однако кузнецы их будто и не замечают. Они заняты делом, они хмурятся, рассматривая отлитый в формы металл, утирают пот со лба перемазанными в саже ладонями, и никто из них не сгибает спину даже перед королем. В кузницах все цверги равны, и Локи впервые приходит в голову, что именно здесь, а вовсе не во дворце, сердце цвержьего племени.
- Нали, Кили, - Эгвальд останавливается у одной из печей, где трудятся двое абсолютно одинаковых от макушки до сапог карлика.
- Долгой жизни королю, - гудит один из кузнецов, а затем поворачивается к Тору, задирая голову, чтобы встретиться с ним взглядом. - Что хотят увидеть здесь достойные асы?
- Покажи все, у вас есть, - требует Тор.
- Мечи, - подхватывает Сиф.
- Булавы, - добавляет от себя Огун.
Локи равнодушно передергивает плечами.
- Боюсь, у вас нет ничего, что бы могло меня заинтересовать.
Нали и Кили хмурятся, отражая один другого, но не говоря ни слова, поворачиваются к гостям спинами, чтобы достать из длинного ящика чуть поодаль свои творения.
- Злокозненный брезгует оружием? - неприязненно цедит сквозь зубы Эгвальд.
- Отнять жизнь можно разными способами. Не только при помощи оружия, - отвечает Локи. - Что же до мастерства твоего народа, король... Позволь спросить, что за блеск слепит мне глаза. Неужто это легендарный Драупнир я вижу на твоей руке?
- Ты немало знаешь о наших богатствах, Злокозненный. Это и впрямь Драупнир, ты не ошибся.
Эгвальд поднимает руку и ласково оглаживает золотую голову дракона на своем кольце.
- Достойное украшение для короля, - усмехается Локи. - И, может, даже для новой королевы.
Эгвальд бросает на него острый взгляд из-под косматых бровей, сжимает руку в кулак и убирает ее за спину. Однако отблеск желания при неосторожном упоминании вероятной супруги все же мелькает в его глазах, прежде, чем он отводит взгляд.
Алчный, похотливый гордец.
Столько пороков, которыми можно воспользоваться, столько возможностей для Локи получить то, что он жаждет.
Он оставляет Эгвальда, чтобы приблизиться к рассматривающим оружие Тору, Огуну и Сиф. Последняя уже выбрала себе клинок по нраву — прямой и тонкий, но оттого не менее опасный, окажись он в умелых руках.
- Госпожа знает толк в оружии, - явно изумленный, бормочет один из близнецов. - Хотя для девы, какой бы сильной она ни была, этот меч будет все же тяжеловат.
Сиф сдержанно улыбается в ответ.
- Меч, что я ношу, выкован моим отцом, и пока он будет служить мне верно, другого в руки я не возьму. А этот, - она поднимает выбранный клинок, бережно проводит пальцами по самому краю лезвия, рискуя пораниться, но в глазах ее такой восторг и обожание, какой можно увидеть в глазах женщины, лишь когда она выбирает себе украшение, - для моего друга. Он потерял свой в недавнем бою с чудовищем.
Эгвальд при ее словах весь подбирается, прячет довольную ухмылку в бороду и изображает на лице какое-то подобие искренней озабоченности. Локи не нравится тема, которую они затронули. Он чувствует, что королю цвергов не стоит знать подробностей той битвы: ни про вырванное сердце, ни про то, что оружие асов оказалось слабо перед слюной линормы, — и потому спешит вмешаться.
- О, неужели? Чудовище в благом Асгарде? - спрашивает Эгвальд.
- Пустяки, король, пустяки, - Локи будто бы случайно вклинивается между ним и Сиф. - Лесной медведь вылез из берлоги в неурочный час.
Эгвальд кажется разочарованным, но быстро с собой справляется. Над его головой Локи ловит хмурый взгляд Тора и неодобрительно-настороженный — Огуна, но ни один из них не торопится оспорить его слова, и это лучшее, что они могут сейчас сделать.
- Славная булава, - одобрительно хмыкает Огун, возвращаясь к осмотру оружия. - Из чего она?
- Подгорная сталь, сын Асгарда, - отзывается Нали или Кили. Кто их разберет. - Сила камня и ежовые иглы в сплаве. Немного холодного ветра и медвежья поступь для прочности.
- А в этом? - Сиф протягивает карлику выбранный ею меч.
Тот хмурится, склоняясь, чтобы разглядеть клинок получше и будто вспоминая.
- Хм... Я вижу лунную тень и пепел несбывшегося желания. Ах да, еще горсть бахвальства и пчелиное жало. Но есть что-то еще... Не могу разобрать. Кили, помоги.
- Болтовня сойки, - тот даже не подходит, чтобы взглянуть. - Я сам ковал.
- Фандрал это оценит, - замечает Огун себе в усы.
- О, непременно, - отзывается Сиф насмешливо и оборачивается к Тору. - Тор, ты мрачен, как туча. Неужто здесь нет меча, что тебе по нраву?
Тор отвечает не сразу. Перебирает некоторое время предложенное оружие, берет каждое в руку, взвешивает на ладони, поднимает вверх и опускает резко, будто отсекая незримому врагу голову. Отчего-то его движения беспокоят пещерных ящериц больше, чем грохот молотов и лязг металла, к которым они, очевидно, привычны. Тор же, возвышающийся над карликами, им явно не нравится. Они недовольно смотрят на его упражнения с мечом, переползают с места на место и открывают маленькие пасти, чтобы выразить свое недовольство, однако их слабое шипение безвозвратно тонет в шуме кузниц.
- Нет, - наконец, говорит Тор. - Я хочу посмотреть еще.
Нали и Кили бурчат себе что-то под нос и принимаются убирать разложенное оружие.
- Как пожелаешь, Громовержец, - пожимает плечами Эгвальд. - Моему народу есть, что показать. Смотри, сколько хочешь.
Так Тор и поступает. Они переходят от печи к печи. Звенят молоты, дрожат наковальни, металл шипит и воет, закаляясь. От жара у Локи перехватывает дыхание. Капля пота стекает по шее Сиф в вырез ее платья, но меч, что она держит в руках, видимо, стоит любых мучений, потому что ни одной жалобы не срывается с ее губ, хотя Эгвальд раз за разом предлагает ей отойти подальше от печей и подождать их поодаль.
Спина у Локи взмокла. Камзол липнет к коже, отчего его нестерпимо хочется сорвать. Впрочем, это мало что изменит — цверги-кузнецы работают у печей обнаженными по пояс, и пот все равно струится по их спинам ручьями. Гвардейцам же, Тору и Огуну в их доспехах и того хуже.
Наконец, Тор останавливается, кажется, заинтересованный мечом, что лежит на просмоленном бочонке чуть поодаль, у самой стены пещеры. Он прикрыт какой-то грязной тряпицей, и виден лишь кончик его лезвия, но оно столь прекрасно, что даже у Локи, никогда не питавшего слабости к тяжелым мечам и считавшего их грубым, примитивным оружием, перехватывает дыхание от этого блеска.
Неподалеку трудится взлохмаченный чернобородый карлик. Одно его ухо, торчащее из нечесаных косм, обрублено, второе надсечено почти у самого основания — явные признаки немилости цвержьего короля. Когда Тор делает шаг в его сторону, Эгвальд проявляет чудеса проворности, оказываясь у него на пути.
- Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать сына Одина.
Тор сводит брови, на его лицо ложится печать упрямства.
- Я сам это решу.
Локи с удовольствием отмечает, как дергается щека Эгвальда. Тот неуклюже взмахивает рукой, пытаясь остановить Тора, но это сродни тому, как пытаться остановить движущуюся гору одним лишь камнем.
- Что это за меч, цверг? - спрашивает Тор у чернобородого карлика.
- А кто хочет знать? - грубо откликается тот. Головы он не поднимает, очевидно, считая свое занятие куда более важным, нежели вопрос аса. Столь редкий гость его отчего-то не удивляет.
- Я — Тор, сын Одина.
- Ой ли? - хрипло смеется карлик, нисколько не испуганный голосом Тора, от которого сидящие на стене ящерицы начинают взволновано шипеть и дергать хвостами.
- Ты смеешься надо мной, цверг? - багровеет Тор.
Локи уже ждет неминуемой стычки, кои случаются каждый раз, когда кто-то осмеливается высказать недостаточно уважения при имени старшего сына Одина, однако следующие слова карлика охлаждают пыл Тора.
- Я вижу Мьёльнир на твоем поясе, ас. Что ж, значит, ты и вправду тот, за кого себя выдаешь. Я скажу тебе, что это за меч. Его имя Грамр*, и нет ему равных в бою.
Тор хмыкает одобрительно, позабыв о недавнем гневе, подходит ближе и берет меч в руку, поднимая его над головой.
- Отчего же он пылится здесь в подземельях, раз он так хорош? - спрашивает он у кузнеца.
- Никто не смог совладать с ним в бою, Тор, сын Одина. А если ты мечу не по нраву, он снесет тебе голову, стоит лишь тебе замахнуться.
- Это глупые россказни, Дагни. Закрой свой грязный рот, - вмешивается Эгвальд. - Не слушай его, Громовержец. Это не тот меч, что ты ищешь.
- Откуда такая уверенность, король? - вступает в спор Локи. - Твой голос дрожит, ты рассержен, но я не вижу тому достойной причины. Не жадность ли гложет твое сердце, мудрый владыка? Или, может, есть что-то, чего мы не знаем?
- Как смеешь ты обвинять меня?! Меня, что принял вас здесь, как гостей!
Лицо Эгвальда перекашивает от едва сдерживаемой злобы, и после всего того, что он вытерпел, эта вспышка гнева столь внезапна, что у Локи не остается сомнений: по каким-то причинам король не желает отдавать этот меч асам, а значит, его непременно нужно заполучить. Он собирается предложить испытать Грамр: даже если меч столь упрям, как говорит о нем кузнец, навряд ли он упрямей Тора, уж в этом Локи уверен, но в это мгновение живая молния проносится возле его лица. Она черна и остра, но это единственное, что Локи успевает заметить. Он кричит имя брата — громко и яростно; оборачивается, чтобы предупредить, но слишком медленно, чтобы успеть.
Жар горнов бьет в лицо с новой силой, рядом ревет пламя, у Локи закладывает уши.
А затем все проходит, и перед ним лишь Тор с опущенным мечом, по лезвию которого течет густая черная кровь. Разрубленное пополам тельце пещерной ящерицы корчится у его ног. Оно дрожит, будто в горячем мареве, меняя очертания, и вот уже Локи видит знакомый шипастый хвост и крохотную головку того, что когда-нибудь — повези ему чуть больше — могло бы стать новым чудовищем для мирно дремлющего пока что Асгарда.
Сиф коротко вскрикивает, но то возглас не ужаса, а изумления. Несомненно, линорму она тоже узнала.
- Проклятые ящерицы, - намеренно громко ругается Эгвальд. Хватает все еще меняющееся тельце в кулак и швыряет его в горн. Пламя недовольно шипит, принимая жертву, но тут же утихает. - Никакого с ними сладу!
Локи его не слушает. Он смотрит на Тора.
Он бывает глуп и жесток, его названый брат, и порой сам не сознает своей жестокости и той боли, что может причинить другим бездумно брошенными словами, и все же по-прежнему, когда он уходит от опасности, когда побеждает, живет и дышит, несмотря ни на что, это приносит Локи волнующее, отдающее полынной горечью, но легкое, как первый ветер по весне, чувство. Оно, как глоток свежего воздуха после затхлых подземелий.
- Грамр признал сына Одина, король, - сипло хихикает Дагни. - Отдай ему меч.
Судя по лицу Эгвальда, единственное, чего он сейчас хочет, это сунуть голову кузнеца прямо в горн, но слова Дагни правдивы, и против них нечего возразить.
- Забирай его, Громовержец, - сквозь зубы цедит Эгвальд. - Но будь осторожен: окажешься недостойным, и меч сменит тебя на другого хозяина.
- Об этом можешь не волноваться, король, - отмахивается Тор. Он поднимает клинок над головой, а затем, подхватив с бочонка тряпицу, бережно стирает с его лезвия темную кровь. - Не найдется ли у тебя ножен, достойных этого славного меча, кузнец?
- Бери, - кивает в сторону Дагни. - Они у стены.
Пещерные ящерицы боязливо отползают, стоит Тору подойти ближе. Локи слышит, как Грамр сыто вздыхает, входя в ножны и успокаиваясь там до следующего раза: сегодня он получил свою порцию крови в маленькой, но оттого не менее важной битве.
Больше асам в кузницах делать нечего. Они покидают пещеру, провожаемые угрюмыми взглядами цвергов, унося с собой достойное оружие и настороженность. На обратном пути Эгвальд не произносит ни слова и даже не пытается лишний раз прикоснуться к бедру Сиф, что говорит о том, насколько далеки сейчас его мысли.
Линорма не оправдала возложенных на нее надежд, тут есть, над чем призадуматься.
Но она была одна. Окажись Тор окружен сотнями таких, вряд ли его спасет даже быстрота молнии. Эгвальд поймет это вскоре, когда разочарование от неудавшегося покушения уляжется в его душе. Локи придется действовать быстрее.
Пользуясь тем, что король цвергов ненадолго оставил Сиф, он догоняет ее, подстраиваясь под недлинный из-за мешающего движению платья шаг. Не сказать, что Сиф рада такому обществу, но на данный момент особого выбора у нее нет.
- Что тебе нужно? - сразу спрашивает она. Прямая, как стрела, и не менее опасная при случае: надо всего лишь пустить ее в нужную сторону.
Локи растягивает губы в усмешке столь же искренней, сколь бывают выставленные вперед змеиные клыки.
- Разве я не могу просто пожелать общения со столь прекрасной девой?
- Нет, не можешь, - отрезает Сиф, не колеблясь.
- Ну хорошо, не могу, - соглашается Локи. - Тогда не буду утомлять тебя витиеватыми речами.
- Да уж, будь добр.
Идущий впереди Тор оборачивается, будто его дернули за плечо. Бросает угрюмый взгляд на брата, переводит его на Сиф, а затем отворачивается.
- Ты, наверное, заметила, как смотрит на тебя король Эгвальд? - понизив голос, спрашивает Локи у Сиф. Та не отвечает, но Локи это и не важно. - Мне кажется, стоит ответить ему некоторой... хм... взаимностью, так скажем.
- Что?! - яростно шипит Сиф.
Тор и Огун оборачиваются на ее голос. Острые, как копья, взгляды гвардейцев позади себя Локи чувствует так же отчетливо, как если бы в спину ему ткнули острием меча.
- Ты должна мне, не забыла? - напоминает Локи одними губами.
- Сиф? Что-то случилось? - недовольно спрашивает Тор, и взгляд его снова скользит к Локи, но на сей раз он столь неясен, что Локи не решится сказать, что именно он в нем видит.
- Все в... в порядке, - быстро находится Сиф. - Локи просто рассказывает мне о камнях, что попадаются нам в стенах.
- Неужели? - недоверчиво щурится Тор. - Я думал, никто не сможет рассказать о своих пещерах лучше, чем их король.
- Ты верно говоришь, брат. Король Эгвальд, несомненно, знает о камнях куда больше меня.
Эгвальд вздрагивает при упоминании своего имени, но поняв, что у него есть шанс утолить внезапный интерес Сиф, быстро сменяет гнев на милость.
- Что вы желаете знать, моя милая? В моих пещерах превеликое множество драгоценных камней! Я покажу вам их все, если пожелаете.
- Что. Ты. Хочешь? - короткими выдохами роняет Сиф на плечо Локи, стараясь одновременно удерживать на лице приветливую улыбку для спешно приближающегося короля.
- Побудь немного женщиной, а не воином, леди Сиф, - едва слышно шелестит Локи в ответ, не разжимая губ. - Восторгайся этим мелочным карликом, позволь прикоснуться к себе разок-другой... Тебе бы стоило поучиться у самсейских ведьм, уж они-то знают толк в обольщении мужчин.
- Зачем тебе все это?
- Добудь мне его кольцо. То самое, с головой дракона. И я спишу твой долг.
Локи отступает на шаг, позволяя Эгвальду вклиниться между ним и Сиф. Тот протягивает руку, и Сиф, усиленно изображая откровенный интерес, вкладывает в его ладонь свои пальцы. Вторая рука Эгвальда как бы невзначай скользит ниже, оглаживая бедро девы-воительницы. Сиф вздрагивает и пытается отступить, но натыкается спиной на стоящего рядом Локи.
- Помни про свой долг, - язвительно шепчет он ей в ухо и отходит в сторону.
Эгвальд же, вдохновленный вниманием Сиф, принимается рассказывать ей об аметистах и изумрудах, рубинах и сапфирах. Под аккомпанемент его голоса асы добираются до залов дворца. В том самом, где недавно случился переполох со слугами, их ждут Рауд и Скьёльд. Мальчишка-карлик, который провожал Локи в обеденную залу, мнется рядом с ними. При виде короля и его гостей он радостно хлопается животом на каменный пол.
- Мой принц, - склоняет голову Рауд, едва Локи оказывается рядом.
- Господин, - Скьёльд повторяет его движение.
Локи кивает им, давая понять, что все в порядке. Ощущение того, что за спиной у него вновь его личные гвардейцы, а не воины Тора, оказывается неожиданно успокаивающим.
Однако Локи чувствует, что этому покою не суждено продлиться долго.
- Нам нужно поговорить, Тор, - вполголоса говорит он, подходя ближе.
Он ждет надменно вздернутого подбородка, скрещенных на груди рук и глупых вопросов, но Тор не оправдывает его ожиданий. Он смотрит на него прямо и твердо, на лбу у него залегли морщины, а губы упрямо сжаты, и между ними, кажется, стиснуты все проклятия, что он хотел бы обрушить на голову брата, но отчего-то сдерживается.
- Хорошо, - кивает Тор мрачно. - Я буду ждать тебя в своих покоях.
- Огун пусть тоже будет. Нам понадобится его совет.
На это Тор изумленно приподнимает брови.
- Сиф пока несколько... занята, но, уверен, она меня поддержит, когда придет время.
- Вы с ней... сблизились в последнее время, - тщательно подбирая слова, произносит Тор.
- Не по моей воле и уж точно не по ее собственной, - без тени усмешки на губах отвечает Локи.
Тор задумчиво мычит себе под нос, опускает подбородок к груди, будто что-то внизу привлекло его внимание, а затем вновь смотрит на Локи.
Нет, не смотрит — вглядывается.
Немного сужает глаза, как делает всегда, когда озадачен или сбит с толку; раздувает ноздри, но не гневно, а лишь вдыхая с такой силой, что кажется, будто он втягивает в себя не только воздух, но и чужую волю. Как тянет к себе огромная, от земли до неба воронка ярящегося ветра — упрямо и неодолимо.
- Ты смотришь так, будто впервые меня встретил.Что ты хочешь увидеть, Тор? - хмуро спрашивает Локи. В коридоре кроме них двоих и замерших поодаль гвардейцев никого: Огун и Сиф с королем ушли вперед, а больше их никто не торопит.
Тор хмурится сильнее, а затем его лоб разглаживается, подобно морю в безветренный день. Он поднимает руку, но останавливает ее, не донеся до Локи.
- Я хочу увидеть своего брата.
Локи кривится горько и потеряно и отступает на шаг.
- Не слишком ли поздно, Тор? Пытаться поймать воду, что утекла сквозь пальцы, свойственно детям, но отнюдь не мужам.
- Пусть так. Мне все равно.
- Довольно, Тор, - отрезает Локи. - Я приду в твои покои позже. Но не за этим.
Он отступает еще на шаг, не в силах заставить себя повернуться сейчас к брату спиной. Будто только его лицо удерживает Тора от того, чтобы... Что? Локи не знает. Но ему не по себе от того неясного, вкогтившегося в сердце чувства, что просыпается в нем рядом с Тором, и он бежит от него прочь, как бежал сам Тор еще недавно от того, во что превращается Локи в цвержьих пещерах. Вправе ли он пенять ему на это теперь?
Ответа на этот вопрос Локи не знает.


*Грамр (Gramr) — «неистовый»

tbc

@темы: Thor, Loki, фанфик, статус: в процессе, объем: макси, рейтинг: R

---

Do it...

[Леголас]

Новое от меня. В дневнике выложена ещё и версия в цвете.

@темы: Thor, Loki, фанарт

---

[Халиса]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

скоро-скоро! Интервью с "голосом Локи"

[Фан-клуб Тома Хиддлстона]

Этого человека зовут Александр Гаврилин. Он - профессиональный актер озвучивания. За его спиной несколько десятков фильмов, в том числе "Тор" и "Мстители".  Именно его голосом говорит Локи для всех русскоязычных зрителей.
Через две недели "голос Локи" даст интервью для нашего Клуба. Если у вас есть вопросы...

вы можете написать их у нас на форуме - и мы обязательно спросим!

---

[Brightdown]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра