"Выковать бурю", глава 13

[ThorLoki]

Название: Выковать бурю
Автор:  Eishi
Пейринг: Тор/Локи, ОМП/Локи
Рейтинг: R
Тип (категория): слеш
Жанр: adventure, action, romance, drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклаймер: все не мое, я только играюсь.
Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок.
Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.

Глава 13

Глава 13

Отчего-то Локи думает, что путь к кузницам цвергов вновь уведет асов вглубь горы, но нет, неровный пол коридоров постепенно все же повышается, и потому кажется, будто они взбираются на крутой холм, вот только над головой не синее, в росчерках облаков небо Асгарда, а низкие и тяжелые каменные своды. Неудивительно, что цверги сами посерели, как скалы: здесь, в пещерах, эта серость, кажется, поглощает все краски. Даже плащ Тора — ярко-красный, величественный — сейчас висит на его плечах, как безжизненный стяг с корабля, что получил пробоину в борту и кренится на бок, влекомый ко дну заполняющей трюм холодной водой.
Эгвальд вынужден прибавить шагу, чтобы поравняться с Тором. По праву хозяина ему полагается идти первым, но оказаться впереди ему удается лишь на поворотах, которые Тор по не знанию пропускает. В остальное же время королю приходится, стиснув зубы, приноравливаться под размашистый шаг гостя. Тор злится, его движения резки, а слова отрывисты, и это зрелище впервые на памяти Локи доставляет ему столь терпкое, сумрачное наслаждение.
Он хочет знать, чем дышит Тор в эти мгновения. Смятением ли? Страхом? Или, может, даже стыдом? Ничего из этого Локи не видел уже давно и порой сомневается, способен ли вообще его брат на подобное. Тор привык считать, что все его поступки верны и оправданы, его самоуверенность сияет ярче начищенных доспехов, она тверда и нерушима, и от ее блеска у Локи болят глаза.
Огун бросил на него всего один взгляд, еще в самом начале их пути, и мрачного неодобрения в нем было явно больше, чем Огун себе раньше позволял. Он никогда не одобрял их с братом перепалки, если таковые случались, однако сейчас в его привычном молчании чувствуется больше напряжения, чем если бы Огун высказал Локи все, что думает. Иногда Локи и в самом деле становится интересно, что за мысли бродят в голове у самого угрюмого из Троицы воинов. Огун не спешит поведать их кому-либо. Ну разве что Тору, да и то нечасто.
Каменные коридоры петляют, разветвляясь и выходя в залы, предназначение которых Локи неведомо. Они не похожи на жилые помещения, да и пиров здесь явно не устраивают. Однако же везде полно слуг, которые спешно падают на колени, едва завидев входящего в зал короля. Особо смелые, а, может, просто глупые служанки осмеливаются поднять голову и проводить Тора и его гвардейцев полными обожания взглядами. Локи беззвучно, зло смеется, заставляя посуду выскальзывать из их рук, а угли — прыгать на подол. Сейчас излишнее внимание к брату задевает его, как никогда.
Среди слуг поднимается переполох: тушить вспыхнувшую юбку нерадивой девахи кидаются сразу трое. Как минимум пара из них определенно с тайным намерением под нее заглянуть.
Младший из гвардейцев Тора — кажется, Ульвар, — задерживается ненадолго, чтобы посмотреть, чем все закончится. Суетящиеся слуги и впрямь представляют из себя весьма забавное зрелище. Однако Варди не дает ему возможности поглазеть вволю: толкает в спину, между лопаток, заставляя двигаться дальше.
Тор же на возникшую суматоху даже не оборачивается.
Локи яростно сцепляет зубы.
Надо было заставить угли прыгнуть ему в сапог.
Дальше коридоры становятся шире, а воздух — ощутимо теплее. Удары молотков и вздохи кузнечных мехов слышны все отчетливей и ближе. Дворцовые помещения, судя по всему, уже закончились, и теперь Эгвальд ведет их по туннелю, соединяющему королевские чертоги с пещерой, где цверги куют зачарованные мечи и щиты, топоры и алебарды.
Локи невесело усмехается. Что ж, оружие им скоро и впрямь понадобится.
Отравленное злостью на брата, воспоминание о визите к шаману кажется смазанным и полузабытым. Однако стоит Локи сосредоточиться на нем, как детали всплывают, будто брошенные в воду деревянные щепы: светящиеся кристаллы, шум водопада, глаз ревнивца на полке Радсвинна, котел и маленькая, размером не больше кулака новорожденная линорма, отчаянно пытавшаяся прокусить сапог Эгвальда.
При одном воспоминании об этом у Локи невольно сжимаются кулаки.
Он ведь так никому и не рассказал об этом. Не успел. Пришедшему к нему прошлой ночью Тору было явно не до заговоров, пусть даже своей целью они имели его собственную голову, ну а после... А после Локи и сам был бы не прочь получить бестолковую голову братца на золотом блюде на завтрак. В том было его законное право и ни с чем не сравнимая сладость грядущего возмездия.
Отдать все это Эгвальду Локи считает величайшей глупостью.
- Рау... - он запинается, слишком поздно вспоминая, что его гвардейцы остались у горячего источника по его же собственному приказу.
Слишком быстро привык, что здесь, в пещерах, Рауд всегда рядом.
Скверно. Любая привычка рано или поздно становится слабостью, это Локи усвоил давным-давно, а потому зарекся подпускать к себе кого-либо, чтобы не испытывать лишний раз судьбу. Тор, впрочем, всегда был особым случаем. Но он, собственно, никогда у Локи разрешения и не спрашивал, он просто был. И со свойственной лишь ему незамутненной уверенностью пользовался теми привилегиями, которые Локи ему даже не давал!
Угли в сапог, напоминает себе Локи.
Порванный ремешок Мьёльнира.
Семена жги-травы за шиворот.
Голова на блюде.
Да, эти мысли его определенно успокаивают.
Занятый ими, он не замечает, как они оказываются у довольно высокой по меркам цвергов массивной двери, которой заканчивается последний туннель. По бокам стоят сонные, облаченные в доспехи стражники, которые тут же вскидываются, заметив приближение своего короля. Если бы сейчас они хором крикнули «да ни в одном глазу, Вашество!», Локи бы ничуть не удивился, но стражники лишь приветственно бьют короткими мечами в свои щиты, а затем кидаются отодвигать тяжелый засов.
Когда двери распахиваются, в лицо ударяет жаром сотен печей.
- Добро пожаловать в кузни цвергов, сыны Асгарда! - провозглашает Эгвальд гордо и торжественно. - Видели ли вы раньше нечто подобное?
- Пока рано об этом судить, - мрачно отзывается Тор.
Эгвальд багровеет от такой наглости, но сорваться себе не позволяет.
Пыжится, бедолага, из последних сил, а ведь дерзит ему даже не Локи, хотя именно от него король, возможно, и ждет подобного.
Нет, все-таки от матери им обоим бы сегодня ой как влетело, окажись она здесь, снова думает Локи. Дважды ведь уже ткнули в нос Эгвальду. Опасная неразумность.
- Я бы хотела увидеть мечи.
Впервые за все то время, что асы гостят у цвергов, глаза Сиф вновь горят восторженным пламенем. Эгвальд, явно обрадованный ее воодушевлением, тут же предлагает спуститься поближе к мастерам.
Широкая лестница в дюжину грубых каменных ступеней ведет вниз. Пещера, где трудятся цвержьи кузнецы, поистине огромна, однако же ее своды невысоки. Сотни, а, может, и тысячи пышущих жаром печей возведены здесь в хаотичном порядке, толстыми трубами они упираются в потолок, и это значит, что там, за толщей породы, совсем близко, они выходят на поверхность. При мысли об этом в груди у Локи скребется забытая тоска.
Вокруг печей снуют цверги-мастера. Пот течет по их лбам и торсу, жилы на шеях, мышцы на руках вздуваются, когда они принимаются раздувать огонь, используя большие кузнечные меха. Воздух дрожит от жара и звона молотков, летят искры, шипят опускаемые в чаны с водой и маслом раскаленные полосы металла.
Многие ли смогут выдержать здесь так долго? Пожалуй, только цверги с их каменными телами и твердой, как алмаз, волей.
- Быть может, леди захочет остаться в стороне, пока остальные оценят работу моих мастеров вблизи? - интересуется Эгвальд, но, судя по выражению глаз Сиф, этот вопрос для нее едва ли не равен оскорблению.
- Не стоит бояться, что я лишусь чувств от жара и вида пламени, из которого куются мечи для воинов, - гордо вздергивает голову Сиф. - Мой отец был кузнецом, и я знаю, что это такое.
- В чертогах цвергов не видели женщины отважней. Все ли асиньи столь же смелы? - спрашивает Эгвальд у Тора.
- Только Сиф.
- Чем реже камень, тем он ценнее. Идем, Громовержец, узри воочию мастерство моего народа.
Тор кивает и следует за королем. Огун, идущий позади, бросает по сторонам настороженные взгляды. Варди тоже напряжен, и только Ульвар вертит головой с восторгом, присущим больше незрелому мальчишку, нежели воину.
Локи поднимает голову к потолку, оглядывает неровные, испещренные выступами и выемками стены. Славное укрытие для кого-то, столь же невеликого и юркого, как недавно рожденная линорма. И пещерных ящериц здесь и впрямь немало: они сидят прямо на стенах, прилипнув к ним растопыренными лапками и брюшками. Их глаза блестят обсидиановыми каплями на узких, остроносых мордах.
Асы идут между печей, однако кузнецы их будто и не замечают. Они заняты делом, они хмурятся, рассматривая отлитый в формы металл, утирают пот со лба перемазанными в саже ладонями, и никто из них не сгибает спину даже перед королем. В кузницах все цверги равны, и Локи впервые приходит в голову, что именно здесь, а вовсе не во дворце, сердце цвержьего племени.
- Нали, Кили, - Эгвальд останавливается у одной из печей, где трудятся двое абсолютно одинаковых от макушки до сапог карлика.
- Долгой жизни королю, - гудит один из кузнецов, а затем поворачивается к Тору, задирая голову, чтобы встретиться с ним взглядом. - Что хотят увидеть здесь достойные асы?
- Покажи все, у вас есть, - требует Тор.
- Мечи, - подхватывает Сиф.
- Булавы, - добавляет от себя Огун.
Локи равнодушно передергивает плечами.
- Боюсь, у вас нет ничего, что бы могло меня заинтересовать.
Нали и Кили хмурятся, отражая один другого, но не говоря ни слова, поворачиваются к гостям спинами, чтобы достать из длинного ящика чуть поодаль свои творения.
- Злокозненный брезгует оружием? - неприязненно цедит сквозь зубы Эгвальд.
- Отнять жизнь можно разными способами. Не только при помощи оружия, - отвечает Локи. - Что же до мастерства твоего народа, король... Позволь спросить, что за блеск слепит мне глаза. Неужто это легендарный Драупнир я вижу на твоей руке?
- Ты немало знаешь о наших богатствах, Злокозненный. Это и впрямь Драупнир, ты не ошибся.
Эгвальд поднимает руку и ласково оглаживает золотую голову дракона на своем кольце.
- Достойное украшение для короля, - усмехается Локи. - И, может, даже для новой королевы.
Эгвальд бросает на него острый взгляд из-под косматых бровей, сжимает руку в кулак и убирает ее за спину. Однако отблеск желания при неосторожном упоминании вероятной супруги все же мелькает в его глазах, прежде, чем он отводит взгляд.
Алчный, похотливый гордец.
Столько пороков, которыми можно воспользоваться, столько возможностей для Локи получить то, что он жаждет.
Он оставляет Эгвальда, чтобы приблизиться к рассматривающим оружие Тору, Огуну и Сиф. Последняя уже выбрала себе клинок по нраву — прямой и тонкий, но оттого не менее опасный, окажись он в умелых руках.
- Госпожа знает толк в оружии, - явно изумленный, бормочет один из близнецов. - Хотя для девы, какой бы сильной она ни была, этот меч будет все же тяжеловат.
Сиф сдержанно улыбается в ответ.
- Меч, что я ношу, выкован моим отцом, и пока он будет служить мне верно, другого в руки я не возьму. А этот, - она поднимает выбранный клинок, бережно проводит пальцами по самому краю лезвия, рискуя пораниться, но в глазах ее такой восторг и обожание, какой можно увидеть в глазах женщины, лишь когда она выбирает себе украшение, - для моего друга. Он потерял свой в недавнем бою с чудовищем.
Эгвальд при ее словах весь подбирается, прячет довольную ухмылку в бороду и изображает на лице какое-то подобие искренней озабоченности. Локи не нравится тема, которую они затронули. Он чувствует, что королю цвергов не стоит знать подробностей той битвы: ни про вырванное сердце, ни про то, что оружие асов оказалось слабо перед слюной линормы, — и потому спешит вмешаться.
- О, неужели? Чудовище в благом Асгарде? - спрашивает Эгвальд.
- Пустяки, король, пустяки, - Локи будто бы случайно вклинивается между ним и Сиф. - Лесной медведь вылез из берлоги в неурочный час.
Эгвальд кажется разочарованным, но быстро с собой справляется. Над его головой Локи ловит хмурый взгляд Тора и неодобрительно-настороженный — Огуна, но ни один из них не торопится оспорить его слова, и это лучшее, что они могут сейчас сделать.
- Славная булава, - одобрительно хмыкает Огун, возвращаясь к осмотру оружия. - Из чего она?
- Подгорная сталь, сын Асгарда, - отзывается Нали или Кили. Кто их разберет. - Сила камня и ежовые иглы в сплаве. Немного холодного ветра и медвежья поступь для прочности.
- А в этом? - Сиф протягивает карлику выбранный ею меч.
Тот хмурится, склоняясь, чтобы разглядеть клинок получше и будто вспоминая.
- Хм... Я вижу лунную тень и пепел несбывшегося желания. Ах да, еще горсть бахвальства и пчелиное жало. Но есть что-то еще... Не могу разобрать. Кили, помоги.
- Болтовня сойки, - тот даже не подходит, чтобы взглянуть. - Я сам ковал.
- Фандрал это оценит, - замечает Огун себе в усы.
- О, непременно, - отзывается Сиф насмешливо и оборачивается к Тору. - Тор, ты мрачен, как туча. Неужто здесь нет меча, что тебе по нраву?
Тор отвечает не сразу. Перебирает некоторое время предложенное оружие, берет каждое в руку, взвешивает на ладони, поднимает вверх и опускает резко, будто отсекая незримому врагу голову. Отчего-то его движения беспокоят пещерных ящериц больше, чем грохот молотов и лязг металла, к которым они, очевидно, привычны. Тор же, возвышающийся над карликами, им явно не нравится. Они недовольно смотрят на его упражнения с мечом, переползают с места на место и открывают маленькие пасти, чтобы выразить свое недовольство, однако их слабое шипение безвозвратно тонет в шуме кузниц.
- Нет, - наконец, говорит Тор. - Я хочу посмотреть еще.
Нали и Кили бурчат себе что-то под нос и принимаются убирать разложенное оружие.
- Как пожелаешь, Громовержец, - пожимает плечами Эгвальд. - Моему народу есть, что показать. Смотри, сколько хочешь.
Так Тор и поступает. Они переходят от печи к печи. Звенят молоты, дрожат наковальни, металл шипит и воет, закаляясь. От жара у Локи перехватывает дыхание. Капля пота стекает по шее Сиф в вырез ее платья, но меч, что она держит в руках, видимо, стоит любых мучений, потому что ни одной жалобы не срывается с ее губ, хотя Эгвальд раз за разом предлагает ей отойти подальше от печей и подождать их поодаль.
Спина у Локи взмокла. Камзол липнет к коже, отчего его нестерпимо хочется сорвать. Впрочем, это мало что изменит — цверги-кузнецы работают у печей обнаженными по пояс, и пот все равно струится по их спинам ручьями. Гвардейцам же, Тору и Огуну в их доспехах и того хуже.
Наконец, Тор останавливается, кажется, заинтересованный мечом, что лежит на просмоленном бочонке чуть поодаль, у самой стены пещеры. Он прикрыт какой-то грязной тряпицей, и виден лишь кончик его лезвия, но оно столь прекрасно, что даже у Локи, никогда не питавшего слабости к тяжелым мечам и считавшего их грубым, примитивным оружием, перехватывает дыхание от этого блеска.
Неподалеку трудится взлохмаченный чернобородый карлик. Одно его ухо, торчащее из нечесаных косм, обрублено, второе надсечено почти у самого основания — явные признаки немилости цвержьего короля. Когда Тор делает шаг в его сторону, Эгвальд проявляет чудеса проворности, оказываясь у него на пути.
- Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать сына Одина.
Тор сводит брови, на его лицо ложится печать упрямства.
- Я сам это решу.
Локи с удовольствием отмечает, как дергается щека Эгвальда. Тот неуклюже взмахивает рукой, пытаясь остановить Тора, но это сродни тому, как пытаться остановить движущуюся гору одним лишь камнем.
- Что это за меч, цверг? - спрашивает Тор у чернобородого карлика.
- А кто хочет знать? - грубо откликается тот. Головы он не поднимает, очевидно, считая свое занятие куда более важным, нежели вопрос аса. Столь редкий гость его отчего-то не удивляет.
- Я — Тор, сын Одина.
- Ой ли? - хрипло смеется карлик, нисколько не испуганный голосом Тора, от которого сидящие на стене ящерицы начинают взволновано шипеть и дергать хвостами.
- Ты смеешься надо мной, цверг? - багровеет Тор.
Локи уже ждет неминуемой стычки, кои случаются каждый раз, когда кто-то осмеливается высказать недостаточно уважения при имени старшего сына Одина, однако следующие слова карлика охлаждают пыл Тора.
- Я вижу Мьёльнир на твоем поясе, ас. Что ж, значит, ты и вправду тот, за кого себя выдаешь. Я скажу тебе, что это за меч. Его имя Грамр*, и нет ему равных в бою.
Тор хмыкает одобрительно, позабыв о недавнем гневе, подходит ближе и берет меч в руку, поднимая его над головой.
- Отчего же он пылится здесь в подземельях, раз он так хорош? - спрашивает он у кузнеца.
- Никто не смог совладать с ним в бою, Тор, сын Одина. А если ты мечу не по нраву, он снесет тебе голову, стоит лишь тебе замахнуться.
- Это глупые россказни, Дагни. Закрой свой грязный рот, - вмешивается Эгвальд. - Не слушай его, Громовержец. Это не тот меч, что ты ищешь.
- Откуда такая уверенность, король? - вступает в спор Локи. - Твой голос дрожит, ты рассержен, но я не вижу тому достойной причины. Не жадность ли гложет твое сердце, мудрый владыка? Или, может, есть что-то, чего мы не знаем?
- Как смеешь ты обвинять меня?! Меня, что принял вас здесь, как гостей!
Лицо Эгвальда перекашивает от едва сдерживаемой злобы, и после всего того, что он вытерпел, эта вспышка гнева столь внезапна, что у Локи не остается сомнений: по каким-то причинам король не желает отдавать этот меч асам, а значит, его непременно нужно заполучить. Он собирается предложить испытать Грамр: даже если меч столь упрям, как говорит о нем кузнец, навряд ли он упрямей Тора, уж в этом Локи уверен, но в это мгновение живая молния проносится возле его лица. Она черна и остра, но это единственное, что Локи успевает заметить. Он кричит имя брата — громко и яростно; оборачивается, чтобы предупредить, но слишком медленно, чтобы успеть.
Жар горнов бьет в лицо с новой силой, рядом ревет пламя, у Локи закладывает уши.
А затем все проходит, и перед ним лишь Тор с опущенным мечом, по лезвию которого течет густая черная кровь. Разрубленное пополам тельце пещерной ящерицы корчится у его ног. Оно дрожит, будто в горячем мареве, меняя очертания, и вот уже Локи видит знакомый шипастый хвост и крохотную головку того, что когда-нибудь — повези ему чуть больше — могло бы стать новым чудовищем для мирно дремлющего пока что Асгарда.
Сиф коротко вскрикивает, но то возглас не ужаса, а изумления. Несомненно, линорму она тоже узнала.
- Проклятые ящерицы, - намеренно громко ругается Эгвальд. Хватает все еще меняющееся тельце в кулак и швыряет его в горн. Пламя недовольно шипит, принимая жертву, но тут же утихает. - Никакого с ними сладу!
Локи его не слушает. Он смотрит на Тора.
Он бывает глуп и жесток, его названый брат, и порой сам не сознает своей жестокости и той боли, что может причинить другим бездумно брошенными словами, и все же по-прежнему, когда он уходит от опасности, когда побеждает, живет и дышит, несмотря ни на что, это приносит Локи волнующее, отдающее полынной горечью, но легкое, как первый ветер по весне, чувство. Оно, как глоток свежего воздуха после затхлых подземелий.
- Грамр признал сына Одина, король, - сипло хихикает Дагни. - Отдай ему меч.
Судя по лицу Эгвальда, единственное, чего он сейчас хочет, это сунуть голову кузнеца прямо в горн, но слова Дагни правдивы, и против них нечего возразить.
- Забирай его, Громовержец, - сквозь зубы цедит Эгвальд. - Но будь осторожен: окажешься недостойным, и меч сменит тебя на другого хозяина.
- Об этом можешь не волноваться, король, - отмахивается Тор. Он поднимает клинок над головой, а затем, подхватив с бочонка тряпицу, бережно стирает с его лезвия темную кровь. - Не найдется ли у тебя ножен, достойных этого славного меча, кузнец?
- Бери, - кивает в сторону Дагни. - Они у стены.
Пещерные ящерицы боязливо отползают, стоит Тору подойти ближе. Локи слышит, как Грамр сыто вздыхает, входя в ножны и успокаиваясь там до следующего раза: сегодня он получил свою порцию крови в маленькой, но оттого не менее важной битве.
Больше асам в кузницах делать нечего. Они покидают пещеру, провожаемые угрюмыми взглядами цвергов, унося с собой достойное оружие и настороженность. На обратном пути Эгвальд не произносит ни слова и даже не пытается лишний раз прикоснуться к бедру Сиф, что говорит о том, насколько далеки сейчас его мысли.
Линорма не оправдала возложенных на нее надежд, тут есть, над чем призадуматься.
Но она была одна. Окажись Тор окружен сотнями таких, вряд ли его спасет даже быстрота молнии. Эгвальд поймет это вскоре, когда разочарование от неудавшегося покушения уляжется в его душе. Локи придется действовать быстрее.
Пользуясь тем, что король цвергов ненадолго оставил Сиф, он догоняет ее, подстраиваясь под недлинный из-за мешающего движению платья шаг. Не сказать, что Сиф рада такому обществу, но на данный момент особого выбора у нее нет.
- Что тебе нужно? - сразу спрашивает она. Прямая, как стрела, и не менее опасная при случае: надо всего лишь пустить ее в нужную сторону.
Локи растягивает губы в усмешке столь же искренней, сколь бывают выставленные вперед змеиные клыки.
- Разве я не могу просто пожелать общения со столь прекрасной девой?
- Нет, не можешь, - отрезает Сиф, не колеблясь.
- Ну хорошо, не могу, - соглашается Локи. - Тогда не буду утомлять тебя витиеватыми речами.
- Да уж, будь добр.
Идущий впереди Тор оборачивается, будто его дернули за плечо. Бросает угрюмый взгляд на брата, переводит его на Сиф, а затем отворачивается.
- Ты, наверное, заметила, как смотрит на тебя король Эгвальд? - понизив голос, спрашивает Локи у Сиф. Та не отвечает, но Локи это и не важно. - Мне кажется, стоит ответить ему некоторой... хм... взаимностью, так скажем.
- Что?! - яростно шипит Сиф.
Тор и Огун оборачиваются на ее голос. Острые, как копья, взгляды гвардейцев позади себя Локи чувствует так же отчетливо, как если бы в спину ему ткнули острием меча.
- Ты должна мне, не забыла? - напоминает Локи одними губами.
- Сиф? Что-то случилось? - недовольно спрашивает Тор, и взгляд его снова скользит к Локи, но на сей раз он столь неясен, что Локи не решится сказать, что именно он в нем видит.
- Все в... в порядке, - быстро находится Сиф. - Локи просто рассказывает мне о камнях, что попадаются нам в стенах.
- Неужели? - недоверчиво щурится Тор. - Я думал, никто не сможет рассказать о своих пещерах лучше, чем их король.
- Ты верно говоришь, брат. Король Эгвальд, несомненно, знает о камнях куда больше меня.
Эгвальд вздрагивает при упоминании своего имени, но поняв, что у него есть шанс утолить внезапный интерес Сиф, быстро сменяет гнев на милость.
- Что вы желаете знать, моя милая? В моих пещерах превеликое множество драгоценных камней! Я покажу вам их все, если пожелаете.
- Что. Ты. Хочешь? - короткими выдохами роняет Сиф на плечо Локи, стараясь одновременно удерживать на лице приветливую улыбку для спешно приближающегося короля.
- Побудь немного женщиной, а не воином, леди Сиф, - едва слышно шелестит Локи в ответ, не разжимая губ. - Восторгайся этим мелочным карликом, позволь прикоснуться к себе разок-другой... Тебе бы стоило поучиться у самсейских ведьм, уж они-то знают толк в обольщении мужчин.
- Зачем тебе все это?
- Добудь мне его кольцо. То самое, с головой дракона. И я спишу твой долг.
Локи отступает на шаг, позволяя Эгвальду вклиниться между ним и Сиф. Тот протягивает руку, и Сиф, усиленно изображая откровенный интерес, вкладывает в его ладонь свои пальцы. Вторая рука Эгвальда как бы невзначай скользит ниже, оглаживая бедро девы-воительницы. Сиф вздрагивает и пытается отступить, но натыкается спиной на стоящего рядом Локи.
- Помни про свой долг, - язвительно шепчет он ей в ухо и отходит в сторону.
Эгвальд же, вдохновленный вниманием Сиф, принимается рассказывать ей об аметистах и изумрудах, рубинах и сапфирах. Под аккомпанемент его голоса асы добираются до залов дворца. В том самом, где недавно случился переполох со слугами, их ждут Рауд и Скьёльд. Мальчишка-карлик, который провожал Локи в обеденную залу, мнется рядом с ними. При виде короля и его гостей он радостно хлопается животом на каменный пол.
- Мой принц, - склоняет голову Рауд, едва Локи оказывается рядом.
- Господин, - Скьёльд повторяет его движение.
Локи кивает им, давая понять, что все в порядке. Ощущение того, что за спиной у него вновь его личные гвардейцы, а не воины Тора, оказывается неожиданно успокаивающим.
Однако Локи чувствует, что этому покою не суждено продлиться долго.
- Нам нужно поговорить, Тор, - вполголоса говорит он, подходя ближе.
Он ждет надменно вздернутого подбородка, скрещенных на груди рук и глупых вопросов, но Тор не оправдывает его ожиданий. Он смотрит на него прямо и твердо, на лбу у него залегли морщины, а губы упрямо сжаты, и между ними, кажется, стиснуты все проклятия, что он хотел бы обрушить на голову брата, но отчего-то сдерживается.
- Хорошо, - кивает Тор мрачно. - Я буду ждать тебя в своих покоях.
- Огун пусть тоже будет. Нам понадобится его совет.
На это Тор изумленно приподнимает брови.
- Сиф пока несколько... занята, но, уверен, она меня поддержит, когда придет время.
- Вы с ней... сблизились в последнее время, - тщательно подбирая слова, произносит Тор.
- Не по моей воле и уж точно не по ее собственной, - без тени усмешки на губах отвечает Локи.
Тор задумчиво мычит себе под нос, опускает подбородок к груди, будто что-то внизу привлекло его внимание, а затем вновь смотрит на Локи.
Нет, не смотрит — вглядывается.
Немного сужает глаза, как делает всегда, когда озадачен или сбит с толку; раздувает ноздри, но не гневно, а лишь вдыхая с такой силой, что кажется, будто он втягивает в себя не только воздух, но и чужую волю. Как тянет к себе огромная, от земли до неба воронка ярящегося ветра — упрямо и неодолимо.
- Ты смотришь так, будто впервые меня встретил.Что ты хочешь увидеть, Тор? - хмуро спрашивает Локи. В коридоре кроме них двоих и замерших поодаль гвардейцев никого: Огун и Сиф с королем ушли вперед, а больше их никто не торопит.
Тор хмурится сильнее, а затем его лоб разглаживается, подобно морю в безветренный день. Он поднимает руку, но останавливает ее, не донеся до Локи.
- Я хочу увидеть своего брата.
Локи кривится горько и потеряно и отступает на шаг.
- Не слишком ли поздно, Тор? Пытаться поймать воду, что утекла сквозь пальцы, свойственно детям, но отнюдь не мужам.
- Пусть так. Мне все равно.
- Довольно, Тор, - отрезает Локи. - Я приду в твои покои позже. Но не за этим.
Он отступает еще на шаг, не в силах заставить себя повернуться сейчас к брату спиной. Будто только его лицо удерживает Тора от того, чтобы... Что? Локи не знает. Но ему не по себе от того неясного, вкогтившегося в сердце чувства, что просыпается в нем рядом с Тором, и он бежит от него прочь, как бежал сам Тор еще недавно от того, во что превращается Локи в цвержьих пещерах. Вправе ли он пенять ему на это теперь?
Ответа на этот вопрос Локи не знает.


*Грамр (Gramr) — «неистовый»

tbc