"Выковать бурю", глава 14

[ThorLoki]

Название: Выковать бурю
Автор:  Eishi
Пейринг: Тор/Локи, ОМП/Локи
Рейтинг: R
Тип (категория): слеш
Жанр: adventure, action, romance, drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклаймер: все не мое, я только играюсь.
Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок.
Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.

Глава 14

Глава 14

Очевидно, что угроза — пусть и не произнесенная вслух — все же лучший способ заставить нерасторопных слуг проявить усердие.
Когда Локи возвращается в свои покои, лишь отсутствие на полу обугленных шкур, да разводы инея в дальнем углу напоминает о том, что здесь недавно произошло. Вся утварь заменена на новую, на стенах висят другие гобелены, и даже зеркало на месте, хотя оно и в иной оправе. Двое кряжистых слуг сосредоточенно сопят, оттаскивая тяжелый кованый сундук обратно на его место; у ложа, застилая его новыми шкурами, хлопочет округлая, как омытый водой валун, служанка. Еще одна — помоложе и порезвее — раздувает огонь в очаге.
- Пошли вон, живо, - приказывает Локи с порога.
Слуги, как один, подскакивают на месте и, побросав незаконченные дела, спешат убраться восвояси, но в дверях натыкаются на ноги не успевших отойти гвардейцев и от испугу припускают по коридору так, будто за ними гонится их самый худший враг — солнце. Рауд обменивается со Скьёльдом насмешливым хмыканьем.
Локи их мрачное веселье не разделяет. Не застеленное ложе и забытый на полпути сундук ему сейчас также безразличны, его занимают совсем иные мысли.
Первое, что он делает, оказавшись один, это скидывает камзол, оставляя его у огня, а затем идет к бадье с водой. Прогибается в спине, проводя ладонью по влажной и липкой от пота пояснице, ругается сквозь зубы и кидает в воду полосу оставленного рядом полотна. После кузниц он весь взмок и раздражен, да еще этот разговор с Тором...
Всегда Тор. Всегда.
Как ни повернись, а все равно упрешься в него. Куда ни пойди, а встретишь его.
Локи скручивает в жгут намокшую тряпицу и с силой выжимает ее, останавливаясь, лишь когда слышит треск рвущейся ткани. Разворачивает и, сложив вдвое, прижимает влажное полотно к лицу.
Последние слова Тора не идут у него из головы, и это раздражает еще сильнее.
В чем же Локи провинился, что судьба одарила его столь непростым братцем? Без толку и пытаться представить.
Локи отнимает ткань от лица и принимается обтирать себе шею и плечи. Влага забирает излишек жара с кожи, и становится легче. С минуту он бездумно наслаждается ощущением свежей прохлады, а затем его вновь одолевают тяжелые мысли. Они цепляются одна за другую, замыкаются в кольцо и будто хотят расколоть Локи надвое.
Он снова смачивает ткань, выжимает ее и проводит по шее, наклоняя голову, чтобы было удобнее достать кожу за ухом. Ощущение того, что он натыкается на что-то твердое, хотя ничего подобного там быть не должно, заставляет Локи растеряно замереть на мгновение, а затем отбросить в сторону ткань и, схватив первую попавшуюся свечу, коих слуги расставили по покоям в неимоверном количестве, шагнуть к зеркалу.
С полминуты Локи просто смотрит на собственное отражение. Не прикрытые волосами по-цвержьи заостренные уши видны теперь слишком хорошо. Сколько еще он сможет их прятать?
Столько, сколько понадобится, зло отвечает он сам себе. Подходит ближе, поворачиваясь боком и чуть наклоняя голову, чтобы лучше рассмотреть. Убирает в сторону скрывающие шею волосы, поднимая свечу повыше.
Серые, шершавые и холодные на ощупь наросты, размером не больше ногтя плотно прилегают к коже, разбегаясь по ней небольшим вытянутым пятном прямо от уха и вниз по шее. Высокий воротник и волосы скроют их от чужих глаз, но мысль об этом не сильно радует.
Страх встает в горле ледяным комком — ни сглоnнуть, ни выплюнуть. Локи пропускает вдох.
Каменная чешуя сковывает движения — поворачивать голову теперь трудней и болезненней. Что будет, когда она покроет все тело, Локи выяснять не собирается.
Придется поторопиться с кое-какими делами, ну а для начала — наведаться к Тору.


- Тор, постой, - голос у Огуна немного усталый. Очевидно, он говорит это уже не впервые. - Я уверен, что твой брат...
- Что именно? - спрашивает Локи с порога, едва ли не сталкиваясь нос к носу с Тором, который распахивает дверь прямо перед тем, как Варди собирается постучать в нее и сообщить своему господину, что его желает видеть младший брат.
- ... уже здесь, - со вздохом заканчивает Огун.
Тор, очевидно, намеревавшийся самолично притащить Локи сюда еще пару секунд назад, теперь стоит столбом, разочарованный тем, что никуда идти, а главное, ничего делать уже не нужно. Локи всегда поражало, насколько быстро выводит его из себя любое вынужденное ожидание или промедление.
- Тогда позволь войти, или мы так и будем стоять на пороге?
Тор бросает на него недовольный взгляд, но пропускает в покои, а затем, кивнув Варди, прикрывает дверь. Локи чувствует его напряжение. В конце концов, он знает Тора уже многие годы, они выросли вместе, и Локи, как никто другой, умеет замечать его настрой по крохотным, казалось бы, незаметным мелочам. Тор обходит его сбоку и, пройдя еще пару шагов, разворачивается, скрещивая на груди руки.
- Говори.
- Как всегда прям до невозможности, - замечает Локи едко.
- Ты сам хотел...
- Я помню. Но для начала я бы хотел спросить кое-что у Огуна, - Локи переводит взгляд на воина, что стоит у ниши с огнем, привалившись спиной к стене и скрестив на груди руки в точности, как Тор.
Огун молча кивает.
- Король Эгвальд покидал ненадолго вчерашний пир, уверен, ты заметил.
Очередной кивок.
- Каким он был, когда возвратился? Недоволен, хмур или, наоборот, необычайно воодушевлен?
- К чему такие вопросы, Локи? - вмешивается Тор. - Не все ли равно? На пиру каждый веселился, как того желал.
- А некоторые так и вовсе с излишним усердием, - тут же неприязненно напоминает Локи.
Тор сцепляет зубы так, что на скулах принимаются ходить желваки, но ничего не говорит.
Огун размышляет над ответом недолго.
- Я бы сказал, что король вернулся явно в лучшем расположении духа, чем уходил. Он приказал музыкантам играть громче, и всем гостям вновь наполнили кубки.
Судя по лицу Тора, обо всем этом он слышит впервые. Локи едва сдерживается, чтобы не закрыть глаза ладонью.
- И что все это значит? - спрашивает Тор требовательно.
- А то, мой доблестный братец, что в ближайшее время всем нам будет не до веселья.
- Я не...
- Я поясню, Тор. Меня, как ты знаешь, тоже не было на пиру некоторую его часть. - Огун открывает рот, чтобы спросить, но Локи его опережает. - Ты видел двойника, Огун. Все видели его, а не меня.
При последних словах он скользит взглядом к брату. Уголок его губ дергается, отмечая острую усмешку, и Тор, поймав ее, багровеет, очевидно, вспоминая, как прижимал к стене за колонной в пиршественном зале совсем не того, кого бы желал. Досадный промах, что и говорить.
- У меня были кое-какие подозрения, - признается Огун.
- Но не уверенность, - с мрачным удовлетворением добавляет Локи. - Не будь необходимости, я бы не стал об этом упоминать. Любая уловка приносит вдвое больше удовлетворения, если так и остается нераскрытой. Но сейчас это все не важно. Да, я не был на пиру, однако благодаря этому мне удалось узнать, где был Эгвальд.
Локи подходит к торову ложу, придирчиво изучает его несколько мгновений, а затем без спроса садится на его край и, оперевшись на руки, расслабленно вытягивает вперед ноги. Взгляды Тора и Огуна прикованы к нему, и если в глазах первого напряженно-недоуменное ожидание, то судя по лицу второго, он, кажется, догадывается о том, что Локи намерен им поведать.
- Исключая Грамр, король не противился, отдавая нам оружие, - тяжело роняет Огун. - А это может значить только одно.
- То, что он признает силу сынов Асгарда!
- Нет, Тор, - качает головой Огун. - То, что у него есть оружие, куда более сильное и опасное, чем все мечи и копья, что могут выковать его кузнецы.
- Линормы, - подсказывает Локи. - В лесах Асгарда мы справились с одной из них, но нас было шестеро. А сколько асов понадобится, чтобы одолеть целое войско таких же?
Тор не отвечает. Его глаза темны, как небо перед грозой, рука сама ложится на рукоять молота.
- Значит, это Эгвальд в ответе за то, что эта тварь наворотила в Асгарде?!
- Я сам слышал, как он говорил об этом, - Локи смотрит на Тора исподлобья, он не смеется зло и не ехидничает. Сейчас это все ни к чему.
- Но как он... Ведь только Радужный мост может соединять миры!
- Очевидно, не только. Я не знаю, как, но Эгвальд сумел отправить линорму в Асгард. Всего одну, лишь для того, чтобы проверить, возможно ли это. Подумай, Тор, он ведь привел сюда смертную, что стала его женой. А значит, он знает пути и в Мидгард, что лежит гораздо дальше земель асов.
Тор принимает решение молниеносно, не тратя время на раздумья. Он не привык к обходным путям и тайным тропам. Его путь прям, как лезвие меча, и оттого порой слишком опасен.
- Мы остановим его здесь и сейчас!
Одно движение, и Мьёльнир уже в его руке.
- Нет, Тор.
Локи оказывается рядом в считанные мгновения, хватает брата за запястье, дергает его руку вниз, принуждая выслушать. Они стоят почти вплотную. Ноздри Тора гневно раздуваются при каждом вдохе, светлые брови сведены к переносице, меж ними зажаты глубокие гневные морщины. Локи чувствует негодование брата — оно захлестывает волной, пускает по доспехам разряды крохотных, пока еще сдерживаемых молний. Локи отдергивает руку, обжегшись, но тут же снова вцепляется в Тора, зная, что в такие моменты отступить - значит позволить брату действовать, как он того желает. А этого Локи сейчас не может позволить.
- Прочь с дороги, Локи, - предупреждает Тор.
- Нет, - упрямо цедит тот сквозь зубы. - Твоя поспешность нам ничем не поможет, а лишь навредит. Думаешь, Эгвальд будет биться с тобой на равных? Он хитер и понимает, что в честном поединке с богом грома ему не выстоять. Он спрячется в своих пещерах, зароется поглубже, и даже ты, могучий Тор, не сможешь его оттуда выгнать. Прибереги свою ярость для битвы, что скоро разразится. Пока что для Асгарда проку от нее никакого.
- Он прав, Тор, - подает голос Огун. - Короля тебе сейчас не достать. К тому же мы глубоко под землей, и без помощи нам отсюда не выбраться. Помнишь, что я сказал тебе, когда мы играли в тавлеи недавно? Есть время действовать, а есть время ждать.
Эти слова помогают усмирить гнев Тора, но Локи не уверен, что этого хватит надолго.
Он все еще помнит предупреждение рун: брат может вмешаться в его планы, даже сам того не сознавая, однако Локи не намерен позволить этому случиться. После нападения линормы в кузницах действовать дальше вcлепую сделалось опасно, поэтому Тору было необходимо узнать о замыслах Эгвальда. Разумная осторожность Огуна тоже сыграла на руку Локи — именно поэтому он настоял на том, чтобы Огун присутствовал при их разговоре. Вдвоем у них было куда больше шансов удержать Тора от неразумного поступка, чем у одного Локи.
- Что ты предлагаешь? - хмуро спрашивает Тор, когда юркие молнии, наконец, перестают сверкать между плотно подогнанными друг к другу пластинами его доспехов.
- Вести себя так, будто ничего не случилось, - произносит Локи, умело скрывая облегченный вздох за покашливанием. - Пировать, хвалить хозяев, но пить, не хмелея. Тор, ты меня понял?
- Да, - бросает тот мрачно. Он раздраженно скребет заросшую щетиной щеку. Видно, что вся эта затея ему не по душе, но за неимением лучшего варианта приходится с ней мириться.
- Сегодня будет новый пир, - продолжает Локи. - Раньше вечера Сиф мы вряд ли увидим: Эгвальд накрепко в нее вцепился...
- И ты позволил ей пойти с ним, зная о том, что он задумал?! - неожиданно вскидывается Тор, как будто то, что сам он о Сиф до этого мига и не вспомнил, не значит ровным счетом ничего.
- Мне что, нужно было кричать об этом на весь дворец? - нисколько не смутясь, парирует Локи.
Разумеется, просвещать Тора и Огуна относительно того, зачем именно он толкнул Сиф в объятья короля, он не собирается.
Для Тора это путешествие началось, как его очередная блажь, поддержанная младшим братом; для Локи же, на долю которого выпала участь торговаться с Одином относительно их отплытия, подобная беспечность могла оказаться губительной. За разрешение нанести визит подгорному народу Всеотец потребовал с него королевское сокровище, и это по его воле Локи приходится теперь из кожи вон лезть, чтобы выполнить свою часть уговора.
Думать сейчас о том, стоило ли вообще все это затевать, пожалуй, уже поздно. В конце концов, когда позади такой путь, а все неприятности на свою голову, какие только можно сыскать в пещерах цвергов, Локи уже приобрел, отступать было бы по крайней мере глупо. Поэтому пока у него еще есть время, он намерен воспользоваться им, чтобы получить то, зачем плыл сюда из самого Асгарда, подбив на это путешествие и Тора, - секреты цвержьей магии.
Ну а с долгом Всеотцу он уж как-нибудь разберется.
- Я поговорю с Сиф на пиру, когда представится удобный случай, - обещает Локи, чтобы успокоить Тора.
- А что потом?
- А потом придется убираться отсюда так быстро, как сможем.
- Что за крысиный путь! - упрямится Тор. - Действовать тайком, когда можно уйти, не таясь.
- Конечно, ты прав, Тор! Полный дворец цвергов, стража на каждом углу, над нами толща горной породы, которую не пробьет ни одна из твоих молний, но ты выйдешь вперед, славный сын Одина, и пробьешься наверх! Прекрасный, а главное, на редкость пhодуманный план. Иди первым, брат мой, а я посмотрю, как тебя похоронят под первым же обвалом, что вызовут цверги. Но не волнуйся, когда я выберусь отсюда, пройдя, как ты выразился, крысиными путями, я расскажу в Асгарде о твоей героической гибели. Только вот тебе будет к тому моменту уже все равно.
Тор открывает рот, чтобы ответить резко и гневно, но не находит нужных слов. Несмотря на всю его мощь и отвагу, сейчас он практически бессилен, и оттого ему, должно быть, вдвойне больней сознавать, что слова Локи бьют в самую цель.
- Что ж, тогда, думаю, нам не остается ничего другого, кроме как ждать, - подводит итог Огун.
Он уходит бесшумно: даже с обостренным слухом Локи не слышит его мягких шагов. Ловец дыма над нишей с огнем взволнованно вздрагивает от сквозняка, когда дверь за Огуном закрывается, а затем, растревоженный, принимается мерно покачиваться из стороны в сторону.
- Локи, - зовет Тор негромко.
- Я отыщу путь, что выведет нас отсюда. Верь мне, если сможешь.
Тор ловит его за локоть, когда Локи пытается отступить, но, почувствовав, как брат напрягается при его прикосновении, разжимает пальцы.
- Тогда, в кузницах, - говорит он и замолкает ненадолго, будто подбирает слова. Локи сужает глаза, уже готовый отразить любое обвинение, но этого не требуется. - Ты предупредил меня. О нападении.
- Это чушь, Тор. Я опоздал. Ты разрубил ящерицу надвое раньше.
- Нет, - уверенно качает тот головой. - Я услышал тебя. Можешь говорить, что угодно, но я знаю точно: я слышал, как ты зовешь меня, и обернулся. Случись иначе, и может, этой маленькой твари удалось бы добраться до своей цели.
Тор усмехается невесело и снова чешет себе щеку.
- Как вернемся в Асгард, первым делом избавлюсь от бороды.
- Кто знает, может, ты к ней еще привыкнешь, - пожимает плечами Локи. - Мне нужно отдохнуть немного — жар кузниц меня измотал. Увидимся на пиру.
Оклик Тора догоняет его уже у двери.
- Это ведь была линорма, верно?
- Ты и сам это знаешь, Тор.
Последний шаг. Локи тянет на себя тяжелую дверь, когда в спину ему мягко ударяется:
- Спасибо, брат.


Конечно, нескольких часов сна оказывается недостаточно, чтобы прогнать из тела крепко засевшую в нем усталость, но Локи рад и этому.
Он слышит стук в дверь и голос Рауда, которому было приказано поднять своего господина к началу пира, но внезапно ставший сухим и жестким язык не поворачивается, чтобы ответить. Глаза же открываться и вовсе отказываются.
Локи вымученно стонет, перекатываясь на бок и натягивая на голову подбитую тканью шкуру. Он согласен даже на добровольную пытку духотой, лишь бы вернуться в царство спасительного забвения по ту сторону век.
- Вы просили разбудить вас, мой принц.
Локи бурчит под одеялом невнятные ругательства и велит Рауду убираться.
Рауд, конечно, подчиниться не спешит. Вместо этого он хватает шкуру, рывком стаскивает ее с Локи, а в следующий миг уже отдирает от защищенной доспехами руки вцепившуюся в нее гадюку.
- У вас весьма скверная привычка вызывать змей при любом своем недовольстве, мой принц.
- Я велел тебе убираться, - без тени раскаяния в голосе ворчит Локи, на ощупь пытаясь отыскать то, чем можно было бы укрыться.
- Я слышал. Но еще раньше вы велели мне разбудить вас к началу пира. Я выполняю приказы по очереди.
Локи раздраженно рычит и, наконец, разлепив веки, садится на ложе, спуская ноги на пол.
- Слуга сказал, пир вот-вот начнется, - сообщает Рауд. Змея, которую он держит за голову, чтобы уберечься от ее новой атаки, распадается в его пальцах сизым дымком. - И король ждет Злокозненного.
- Значит, подождет еще.
Рауд сдержанно улыбается и, поклонившись, уходит.
Локи провожает его спину угрюмым взглядом, сдерживая готовую расколоться надвое голову ладонями. Когда дверь за гвардейцем закрывается, он закрывает глаза и позволяет себе тихий, вымученный стон. Боль толкается то в один, то в другой висок, а затем плавно перетекает в затылок, волоча за собой тяжелый, утыканный шипами хвост, и, укрывшись им, сворачивается там, будто в новом лежбище.
Локи кривится и, приоткрыв один глаз, поднимается с ложа. Ноги слушаются его неохотно, каждый шаг дается едва ли не с таким же трудом, с каким он добирался до дворца цвергов впервые. Локи отсекает эти воспоминания, приказывая себе думать о насущных делах. Для начала о том, чтобы добраться до бадьи и плеснуть себе в лицо полную горсть воды. После этого мир всегда кажется куда более сносным местом, чем на самом деле является.



Разумеется, слова о том, что король только и делает, что ждет Злокозненного, остаются лишь словами. Когда Локи в сопровождении гвардейцев и слуги-проводника входит в пиршественный зал, пир уже бурлит, как свежий эль в котле: черпай, сколько пожелаешь, пей, пока можешь. На этот раз, однако, видно, что к подготовке цверги подошли с куда большим старанием. Блики светильников катаются по круглым бокам начищенных щитов, скамьи укрыты расшитой рунными узорами тканью и не только кубки, но и вся столовая утварь сегодня из золота. Даже снующие между столами слуги и те, кажется, отмыты от печной копоти. Глядя на то, с какими прямыми спинами они носятся туда-сюда, Локи начинает подозревать в короле Эгвальде признаки особо изощренного садизма: уж не проглоченным ли шестам обязаны его подданные такой осанке? Развить эту в высшей степени интригующую мысль Локи мешает возникающий рядом слуга.
- Прошу за мной, Злокозненный, - его поклон так глубок, что карлик касается лбом пола. Впрочем, то, что его колотит от страха, все равно заметно.
Толпа пирующих похожа на россыпь металлических осколков, которые качала в глиняной чашке старая гадалка в одном из мидгарских селений, где Локи довелось побывать. Так же, как и они, цверги сталкиваются, цепляют друг за друга за плечи, гремят доспехами, бьют в бока кубков, а затем расходятся по одиночке, чтобы уже через мгновение встретиться с новыми собратьями и разделить с ними следующий глоток медовухи.
Все они движутся вокруг Локи, живое море каменнокожих карликов, и хмель делает их чуть храбрее, чем они есть на самом деле. Кое-кто даже умудряется наступить ему на ногу, но отличить одного глупца от сотен таких же — столь же безнадежная затея, сколь и несвоевременная, поэтому Локи приходится смирить свое негодование.
Растолкав, наконец, веселящихся цвергов не без помощи гвардейцев, он оказывается у возвышения с тронами хозяев.
- Приветствую тебя, Злокозненный, - Ормхильд улыбается, протягивая ему руку, и Локи склоняется, чтобы почтительно коснуться губами тыльной стороны ее ладони.
Один взгляд в сторону короля, пока распрямляет спину, и причина всего — от кричаще богатого убранства зала до выдрессированных, как хороший жеребец, слуг — становится ясна, как лик светила. По левую руку от Эгвальда, на изящном, совсем не цверговском троне — неужели и его алчный карлик приволок из Мидгарда? — восседает Сиф.
Ее пальцы лежат в крепкой, мозолистой ладони Эгвальда, на лице — застывшая маска решимости идти до конца. Сегодня на ней темно-синее, в тон глазам, платье; по краю его рукавов и подола бежит золотое шитье рунных узоров. Запястья Сиф в объятьях тяжелых цвержьих наручей. На них королевское клеймо, и это значит, что Эгвальд выбрал себе новую супругу. К лучшему, пожалуй, что Сиф о том не ведает, иначе вряд ли позволила бы их надеть.
Женщины! Самое прекрасное и самое доступное в любом мире средство для того, чтобы заставить любого мужа плясать под твою дудку.
Причиной скольких войн они стали? Причиной скольких еще будут?
Будь Сиф свойственна та переменчивость, коей славится каждая женщина, она бы никогда не оказалась в столь неприятном положении. Долг — понятие воинов. Она могла бы сбросить его так же легко, как сбрасывает кожу змея, но нет, это — не путь Сиф. И в этом ее величайшая слабость, которой Локи пользуется с особым, пряным на вкус удовольствием.
- Король Эгвальд. Леди Сиф.
- В Асгарде, очевидно, не принято приходить к сроку, Злокозненный, - ворчливо басит Эгвальд.
- Да и подгорное племя, посмотрю, не славится излишним терпением, - не остается в долгу Локи.
Эгвальд недовольно сводит косматые брови к переносице. В его глазах опасный блеск, а слова все менее сдержаны с каждым мигом. Локи чувствует: лезвие цвержьего боевого топора все ближе к его шее. Король теряет терпение. Впрочем, Локи и сам весьма далек от всепрощения.
- Пируй вволю, - небрежно отмахивается Эгвальд, даже не глядя на него.
Локи не кланяется напоследок. Лишь скользит взглядом к Сиф, чтобы убедиться, что она исполняет их договор и не собирается испортить все, вспомнив о сдавленной долгом гордости. Та сидит прямо, высоко подняв подбородок, и шею ее обнимает ожерелье из монет со всех девяти миров. При виде него у Локи перехватывает дыхание. Эгвальд уже даже не стремится скрыть, что ему известны тайные тропы между мирами! И поскольку Радужный мост, как оказывается, не единственный способен соединять их, немудрено, что
легендарная мощь Асгарда уже не так страшит короля цвергов.
Локи жаждет знать, что за магия может позволить пересечь междумирье, и желание это столь велико, что на миг оно затмевает его разум, заставляя забыть обо всем прочем. Но наваждение проходит, и Локи спускается к столам, на сей раз выбирая место неподалеку от Тора, который сейчас столь занят тем, чтобы вести себя, как ни в чем не бывало, что не сразу замечает приближение брата.
С талантом притворщика дела у Тора неважно. И именно поэтому отчасти Локи не спешил с тем, чтобы рассказать ему о затее Эгвальда. Однако теперь вспять уже не повернуть. В конце концов, что сложного в том, чтобы делать вид, будто прозябаешь в неведении? Разве любой ас или цверг, или даже смертный не проводит так каждый день отпущенной ему жизни?
Для Тора же это простое поручение оказывается едва ли не пыткой. Он сидит, как гора, облокотившись на стол и вдавив голову в плечи, будто ждет немедленного нападения, и бросает по сторонам столь мрачные взгляды, что уже спустя пару кубков Локи понимает: если так продолжится, весьма вероятно, что буря грянет куда раньше, чем он рассчитывает.
Сидящую между ним и братом троицу цвергов сгонять не приходится. Те, будто почуяв, что для их же блага лучше убраться сейчас куда-нибудь подальше, скатываются со скамьи, как маленькое стадо пыхтящих броненосцев, и исчезают, будто их здесь и не было. Локи хватает кувшин с медовухой и в мгновение ока оказывается под боком у Тора.
Гвардейцы следуют за своим господином. За спинами сыновей Одина вырастает живая стена.
- Выпьем, брат! - весело предлагает Локи, хлопая Тора по плечу. - За короля Эгвальда! - еще громче добавляет он, и цверги подхватывают его голос дружным басовитым рокотом и звоном кубков.
- Какого... Что ты творишь, Локи? - приглушенно бормочет Тор.
- Всего лишь пытаюсь прожить чуть дольше, чем мне, возможно, отпущено. А вот ты, мой славный и до зубного скрежета прямолинейный брат, делаешь все, чтобы мы не дожили даже до утра.
- Что?
- Ты забыл, как пировать, Тор? Быть может, тебе напомнить? Мед, грохот кубков, горячего мяса до отвала, хмельное веселье и, конечно же, женщины. Что в этом сложного, скажи? Мы условились, что все будет, как обычно. Тогда что за зверский вид ты тут на себя напустил?! А ну пей, живо. Все должны думать, что мы просто разговариваем.
Локи толкает кубок Тора в бок своим собственным и, сузив глаза, сверлит брата гневным взглядом.
- Но как ты можешь? - не отступает Тор. - Он ведь... Он же собирается...
- Я сказал, пей, Тор! - шипит Локи, без труда угадывая, о ком брат завел речь. - Что он собирается, я знаю и без тебя, но сейчас не время кидаться вперед, сломя голову.
Тор смотрит на него исподлобья осуждающе и мрачно, а затем переводит взгляд на свой кубок. Густой мед качается в нем, стекая по бокам ко дну, когда Тор наклоняет кубок то в одну, то в другую сторону. Что за ворожбу добавляют в него цверги при изготовлении, Локи неведомо, но даже притом, что ни Эгвальда, ни его племя он особо не жалует, приходится признать, что лучшей медовухи ему пробовать не доводилось. Будто жидкое золото плещется в кубке, усыпанное искрами из горнов.
- Я захмелею, - обреченно предупреждает Тор.
Локи не сдерживает едкого смешка.
- Не тревожься, братец. Ведь меня не зря зовут богом обмана. Помнишь день своего шестнадцатилетия? Хотя, наверное, стоило бы спросить у Вольстагга, уж он-то его точно не скоро забудет.
Тор хмурится, пытаясь вспомнить, а затем округляет глаза и, развеселившись, с размаху хлопает Локи по спине, да так, что у того из рук выскакивает яблоко, которое он только взял.
- Я помню! Ты за...
Пинок в ногу под столом заставляет его вмиг умерить силу своего голоса. Локи хватает оброненное яблоко и раздраженно заталкивает его брату в рот, шипя сквозь зубы что-то о кабанах на вертеле.
- ...чаровал его кубок, - тихо бубнит Тор с набитым ртом, вынужденный прожевывать немалый кусок яблока, что откусил по воле Локи. - Сколько бы Вольстагг не лил в него, эль исчезал, оказываясь снова в бочке. Иногда от твоих заклятий и вправду есть толк.
- Поверь мне, - бормочет Локи сквозь зубы, вертя кубок Тора в ладонях, как мягкий глиняный слепок на гончарном круге, - величайшим днем в моей жизни станет тот, когда я, наконец, сумею отыскать заклятие от твоей неразумности.
Тор его последних слов, кажется, не слышит. Когда кубок возвращается в его руки, он принимается разглядывать его со всех сторон, очевидно, пытаясь увидеть сотворенные с ним чары.
- Ничего не изменилось.
Вместо ответа Локи берет кувшин с медовухой и наполняет ему кубок.
- Сделай глоток, и увидишь.
Тор выполняет просьбу, и едва его губы касаются края кубка, тот начинает пустеть сам по себе. Не слишком быстро, чтобы это можно было сразу заметить, но все же. Обрадованный этим, Тор доливает себе еще немного из кувшина. Что ж, по крайней мере, теперь он больше похож на самого себя, не хватает лишь самой малости.
- Эй! - оборачивается Локи, ловя за руку пробегающую мимо служанку. - Зови своих подруг, женщина. Могучий Тор заскучал на пиру. Не желаешь ли развеселить его?
Служанка в ужасе таращится на него, как зачарованная, очевидно, ожидая не меньшего, чем ядовитых струпьев от одного лишь его прикосновения. Локи отталкивает ее, и та, наконец, приходит в себя. Бросает растерянный взгляд на широкую спину Тора, увлеченно подливающего себе медовухи и, успокоенная его видом, уносится прочь выполнять поручение.
Локи лелеет в душе непритязательную надежду на то, что мед и женщины отвлекут Тора достаточно для того, чтобы он повременил с желанием немедленного смертоубийства. На крайний случай рядом с ним Огун: его тяжелая рука способна если не остановить друга, то хотя бы задержать, а это уже лучше, чем ничего.
Локи ловит на себе его взгляд. Огун сидит по другую сторону от Тора; он угрюм, что, впрочем, для него обычное дело. Вряд ли он рад этому ожиданию, но в отличие от Тора, мирится с ним куда легче.
- А Сиф? - усы Огуна над верхней губой в позолоте меда.
- Пока рядом с ней король, я ничего не смогу сделать, - пожимает плечами Локи. - Придется выждать удобный момент. Раздели с моим братом все радости пира, Огун. Пока у нас еще есть на это время.
Тот хмыкает, но ничего не отвечает.
- А ты, Локи? - спрашивает Тор, слышавший их разговор.
- Я найду, чем себя занять.
- Мо... могучий Тор, - восторженно лепечет возникшая под локтем Локи служанка.
Локи закатывает глаза и спешно убирается к краю скамьи, предоставляя поклонницам брата простор для действий. Тор поднимает было руку, чтобы остановить его, но на ней тут же повисает гроздь томно дышащих цвержанок.
- Локииии! - угрожающе громыхает Тор.
- Развлекайся, братец, - позволяет ему прочесть по своим губам Локи с другого конца стола, а затем пододвигает к себе ближайшее блюдо и вгрызается в ломоть исходящего ароматами мяса. Правда, в следующий миг ему приходится скривиться, прикрыв рот ладонью, чтобы не выплюнуть прожеванное на стол: он снова забыл о заострившихся зубах и в очередной раз прикусил себе щеку. Глухо выругавшись, он запивает мясо, и следующий кусок откусывает уже с куда большей осторожностью.
Уши заполняет цвержий гомон, звон кубков, чавканье, хриплый хохот, чье-то бормотание. Пир набирает силу, в крови гостей все больше хмеля, а в головах все меньше благоразумия. Локи обводит толпу веселящихся цвергов равнодушным взглядом и задерживает его на круге ровного синего пламени в дальнем конце зала. Там, под защитой заклинания, на высоком постаменте лежит книга, что привела его сюда в надежде обрести новые знания.
«Выковать бурю».
Это благодаря ей асам удалось зайти столь далеко. Спуститься к самому сердцу горы — дворцу цвергов. До сих пор никто не мог похвастаться такой удачей. Впрочем, Локи уже давно ясно, что везением это считать отнюдь не стоит. Некоторые секреты цвергов он предпочел бы не знать вовсе.
Но сделанного не воротишь, и Локи не собирается тратить время на бесполезные сожаления. Равно как и оставлять в руках Эгвальда такое сокровище.
Пламя - сильнейшая из стихий, с ней всегда непросто сладить. Подпитанная нужными чарами, она и вовсе становится непреодолимым препятствием. Заклинание, что использовал Эгвальд, носит название Стены Огня. Однако не бывает стен без трещин, нужно лишь суметь их найти.
Локи пытается вспомнить все, что знает о защитной магии. У таких заклятий всегда есть «око» — то, что нужно уберечь, «враг» — тот, от кого нужно уберечь, и «друг» — тот, от кого уберегать не стоит. Первые две составные части Локи не важны, они — основа и опора чар, а вот над последней частью — «другом» — придется немало поломать голову, потому что именно она — та самая лазейка, что может заставить Стену Огня пропустить внутрь чужака. И Локи нужно выяснить, что это, во что бы то ни стало.
По счастью, сомневаться в том, есть ли в заклинании Эгвальда «друг», не приходится: без него чары не замкнулись бы в кольцо, и толку от них не было бы никакого. Вот только узнать, кого именно король цвергов признал таковым в мыслях в тот миг, когда плел заклинание, непростая задача. Навряд ли любого из цвергов. Хоть они и одного племени, далеко не каждому здесь Эгвальд позволил бы прикоснуться к древней реликвии.
К слову, то, какие взгляды приковывала к себе книга, заставляло задуматься над тем, так ли проста она на самом деле? Когда Локи выкрал ее из дворцовой библиотеки, она была раза в два тоньше и кроме основ цвержьей магии не несла в себе ничего, что стоило бы таких предосторожностей, на какие пошел Эгвальд, чтобы уберечь ее от чужих рук. Сейчас же при взгляде на постамент в дальнем конце зала, Локи может сказать без сомнений: «Выковать бурю» стала толще. Будто разбухла, растягивая тугой переплет и наполняясь новыми страницами. И вот это уже гораздо, гораздо интересней.
Закончив объедать жареную ножку фазана, Локи прицельно отправляет кость в глаз слуге, наливающему мед в кубок одному из гостей за другим столом. Слуга вопит и роняет кувшин на цверга, которому прислуживает. Тот немедленно награждает его такой оплеухой, что слуга кубарем катится по полу до ближайшей стены. Цверги-воины, ставшие тому свидетелями, раскатисто хохочут. Локи слышит клацанье затворов на их доспехах и скрип поясов даже сквозь шум пира.
Итак, «друг» - это определенно не любой из цвергов. Но что, если сузить круг? Быть может, кто-то одной крови с Эгвальдом?
Дочь?
Локи обращает свой взор к принцессе. Та сидит, подобрав ноги, и подперев щеку ладонью. Очевидно, пир ей столь же невыносимо скучен, сколь для Локи раздражающ.
Отчего бы не сойтись ненадолго на этой почве, а заодно и не убить одним ударом пару зайцев?
Локи поднимается со скамьи и, жестом остановив двинувшихся было за ним гвардейцев, направляется к тронному возвышению. Сиф при его приближении чуть заметно подается вперед, будто хочет сказать что-то, но не может, стесненная обстоятельствами. К несчастью для нее, сейчас Локи ей не подмога.
- Король Эгвальд, - вместо поклона короткий небрежный кивок, - не разрешишь ли ты пригласить твою прекрасную дочь на танец? В твоих подданных уже столько меда, что еще немного, и он польется из их ушей. Пусть же отвлекутся ненадолго — красота принцессы спасет их от неминуемой гибели.
Ормхильд при этих словах заметно оживляется и тут же тянет отца за рукав, мешая ему напомнить Локи, где его место, что король, несомненно, и собирался сделать, судя по недовольному прищуру.
- Хорошо, - нехотя кивает Эгвальд, уступая просьбе дочери. - Музыканты, сыграйте для моей дочери.
- Быть может, и нам стоит присоединиться? - вполне предсказуемо вмешивается Сиф.
Что ж, не один Локи умеет пользоваться ситуацией. Стоит отдать Сиф дань уважения: игру Локи она подхватывает мгновенно: как взмахивает крыльями птица, завидев вблизи хищника.
Немало польщенный ее вниманием, Эгвальд соглашается.
Они спускаются с возвышения, проходят в центр зала. Впереди — король со своей леди, позади Локи, сжимающий в ладони руку Ормхильд. Та немного подпрыгивает при каждом шаге от предвкушения: вряд ли до этого мига ей доводилось танцевать с кем-нибудь — цверги не проявляют к танцам особого интереса, вероятно, потому что не могут изобразить что-либо достойное, если оно не связано с битвой или кузнечным и ювелирным делом.
Локи ловит на себе удивленный взгляд брата, когда они проходят мимо. Служанка, удобно расположившаяся на колене Тора, при приближении Локи с писком падает со своего места, но вместо того, чтобы расшибиться об пол оказывается подхвачена за шиворот Огуном. Тот, скорей всего, спасает ее больше по наитию, нежели рассчитывая на что-то, однако служанка вряд ли о таком задумывается. Судя по ее лицу, к неожиданному спасителю она тут же проникается неземным обожанием и мгновенно оказывается у него на колене, даже не спрашивая его позволения.
- Асы нравятся женщинам моего народа, - с усмешкой замечает Ормхильд.
- Трудно этого не заметить. К слову, ты умеешь танцевать, принцесса? - спрашивает Локи.
- Не очень хорошо, - смущенно признается та. - Нанна рассказывала мне, как танцевала моя мать, когда еще была жива. Но я не уверена, что смогу повторить.
- Тогда отчего же ты согласилась?
- Оттого, что, боюсь, другого случая мне не представится.
В этот момент бьют барабаны, и они начинают танец.
Локи отступает на шаг и тянет Ормхильд за собой. Та отвечает на его движение, стараясь смотреть ему в лицо — для этого ей приходится запрокидывать голову, ведь Локи гораздо выше ее, хоть и наклоняется немного, чтобы держать ее за руку.
- Неплохо получается, принцесса, - бессовестно льстит Локи, когда Ормхильд случайно наступает ему на ногу при следующем повороте.
- Ты лжешь, как дышишь, Злокозненный, - нисколько не злясь, смеется та. - Я могла бы наступить и обеими ногами.
- Весьма ценю проявленное милосердие.
Ормхильд улыбается неловко, а затем сосредоточенно поджимает губы, стараясь в точности выполнять указания, что Локи дает ей шепотом. Когда основной рисунок танца начинает повторяться, она движется уже более уверенно, а к четвертому разу заучивает его практически идеально. Конечно, грация, какую асы привыкли видеть в женщине, Ормхильд по-прежнему недоступна, не только из-за принадлежности к племени цвергов, но и из-за возраста, однако ее танец по-своему достоен, хотя и не лишен некоторой скованности движений.
Краем глаза Локи отмечает, что Эгвальд, в отличие от дочери, не особо старается проявить усердие в освоении новой науки. Он переминается с ноги на ногу, подняв над головой руку и держа в ней пальцы Сиф, пока та обходит его по кругу, заставляя окружающих цвергов следить за ней, не отрывая взглядов. Ее платье колышется и шелестит, а ожерелье из монет на шее тихо позвякивает каждый раз, когда Сиф поворачивает голову.
- Я слышала от Дагни, будто Грамр выбрал себе в хозяева могучего Тора, - хитро щурясь, замечает Ормхильд, делая шаг ближе и заставляя Локи склониться к ней в легком поклоне.
- Слухи разносятся по подземельям, подобно сквознякам.
- Вовсе нет. Дагни охотно служит мне с давней поры.
Очевидно, весьма охотно, отмечает про себя Локи, раз согласился даже на то, чтобы выковать копию украденного ключа от пещеры шамана.
- Не потому ли он заклеймен королевской немилостью? - интересуется Локи, вспоминая изуродованные уши кузнеца.
- Нет. Это случилось еще до моего рождения. Отец отказался рассказать, чем Дагни прогневил его, когда я спросила. Я удивлена, что он согласился отдать меч асам.
- Отчего же?
Локи начинает движение по кругу, и Ормхильд тут же откликается на изменение рисунка танца. Ее поступь тяжела и неспешна, приходится приноравливаться под нее, поэтому Локи укорачивает шаг и вновь чуть наклоняется вперед, чтобы услышать ответ. Там, в кузнях, Эгвальд явно не был в восторге от выбора Тора. Этот меч, очевидно, таил в себе нечто большее, чем все прочее оружие цвергов, и король отчаянно не хотел его терять.
- Было сказано, что лишь Грамр может сразить дракона.
Локи хмурится, не понимая. Невольно вспоминается драконья голова на перстне Эгвальда, но что за глупость — биться мечом против кольца, да и есть ли в том толк?
- Теперь мой черед, Злокозненный.
Локи корит себя за промедление. Нужный момент упущен: сейчас Ормхильд уже не станет отвечать, она намерена спрашивать. Ее лицо неуловимо меняется: как тогда, в пещере шамана, когда она невольно узнала то, чего знать совсем не хотела.
Глядя на нее, Локи вспоминает день, когда прикоснулся к ларцу Лафея в подземной сокровищнице Одина.
Так же, как и он, принцесса цвергов повзрослела в один миг. Слишком быстро и слишком больно, Локи помнит.
- Зачем асы пришли к моему народу?
Ее вопрос заставляет Локи на миг растеряться. Он ожидал совсем иного.
- Вернуть утерянное сокровище, - лжет он гладко и убедительно.
Ормхильд смотрит на него неотрывно, продолжая танец. Отступает, делает оборот вокруг себя и вновь приближается, чтобы сомкнуть с Локи тыльные стороны ладоней. Их лица совсем близко.
- Тогда зачем ты смотришь на него так, будто не веришь в то, что его место здесь, в пещерах цвергов?
Ах, ты ж маленькая шельма, думает Локи.
Шею прошивает раскаленной иглой боли, и пойманный ею врасплох, он вынужден отступить, склонив голову, чтобы переждать, пока боль утихнет. По счастью, на это уходит лишь пара секунд, и Локи снова ловит руку Ормхильд, продолжая танец, однако перед глазами у него все еще пляшут цветные круги. Проклиная и горы, и племя их хозяев, и каменную чешую, что пожирает его тело, он склоняется к принцессе, чтобы уверить ее в том, как сильно она ошибается.
Цвержьи барабаны отбивают четкий, гулкий ритм. Локи и Ормхильд движутся в такт ему, однако теперь их танец меняется, становясь похожим на плавную, растянутую в движениях и времени битву без победителей и проигравших. Они сходятся и отступают, задевают друг друга ладонями, сцепляются взглядами, и ни один из них не желает уступить.
- Твои тревоги напрасны, принцесса, - Локи делает шаг вперед, заставляя Ормхильд отступить. - Посмотри на этот круг пламени. Разве сможет кто-нибудь пройти сквозь него, даже если захочет?
Ормхильд уходит в сторону и, обойдя Локи сзади, появляется под его локтем с другой стороны.
- Лучше бы никто и не пытался.
Локи смеется, но в его голосе нет и тени веселья. Столь безрассудная, неуклюжая отвага его не пугает.
- Неужто я слышу угрозу в твоих словах, маленькая принцесса?
Щеки Ормхильд вспыхивают гневным румянцем.
- Отнюдь. Всего лишь предупреждение. Я не желаю асам бед, Злокозненный. Мой отец оказал вам честь, позволив увидеть наш дворец и кузницы...
- Честь? - понижая голос, переспрашивает Локи ехидно. - Много ли чести в том, чтобы пировать с нами за одним столом, делая вид, будто чуть глубже, у самого сердца горы, не готовится к битве целое войско? Ты ведь знаешь, о чем я, принцесса. Я был в той пещере вместе с тобой.
Ормхильд оступается, но Локи подхватывает ее, не давая упасть. На его руках она, будто дрожащий камень.
- Ты... ты... - она испугана и растеряна, но поражение свое принимает со стойкостью воина.
- Мне нет нужды раскрывать нашу маленькую тайну твоему отцу, если и ты забудешь о моем интересе, - заверяет принцессу Локи, разжимая руки и слегка подталкивая ее в спину, чтобы она продолжала танец. - Могу дать тебе слово. И, хоть я слышал, ему не принято верить, на сей раз тебе не из чего выбирать, принцесса.
Они продолжают танцевать, пока Локи не убеждается, что Ормхильд уже достаточно пришла в себя, а затем, когда они сходятся в очередной раз, говорит ей, что, пожалуй, не прочь разделить танец и с леди Сиф. Конечно, если Ормхильд уделит немного внимания своему отцу на это время.
Не то, чтобы на самом деле у нее есть выбор.
- Что ты задумал, Локи? - роняет Сиф, едва оказывается достаточно близко от него.
Она слегка запыхалась, ее дыхание сбивается. Тяжелые серьги ударяют ее по шее, когда она наклоняет голову вбок, позволяя их с Локи плечам соприкоснуться.
Эгвальд пытается выразить недовольство, но Ормхильд хватает его за руку и тянет за собой, и ему приходится отвлечься.
- Кольцо все еще на руке короля, - будто не слыша вопроса Сиф, замечает Локи.
- Мне нужно больше времени!
Они поднимают руки к лицу, будто отражение друг друга, и, соединив тыльные стороны ладоней, начинают движение по кругу.
- Не хочу разочаровывать, но как раз времени у нас и нет, леди Сиф. Тебе придется поторопиться.
- Если тебе так нужно это кольцо, может, стоит поменяться местами? - сердито спрашивает та.
Следующим движением Локи смыкает ладони на ее талии, заставляя Сиф откинуться на его руку, прогнувшись в пояснице.
- Локи! Что ты...
- Все еще хочешь оказаться на моем месте? - шипит он, склонившись над ней.
Волосы падают вперед, скрывая его лицо от прочих гостей, но Сиф прекрасно видит его усмешку, и оттого, сколь сильно она похожа на звериный оскал, по спине у девы-воительницы пробегает волна дрожи. Локи позволяет ей выпрямиться и отступает на шаг, следуя рисунку танца. Когда их руки вновь соединяются, Сиф ощутимо вздрагивает.
- Не каждый день танцуешь с чудовищем, верно? - усмехается Локи.
Сиф ему не отвечает. Вместо этого она вглядывается в его лицо, пожалуй, слишком испытующе, и Локи это не нравится.
- Достань мне кольцо, - цедит он сквозь зубы, теряя терпение. - У тебя есть время до рассвета. Твой новый воздыхатель приготовил нам неприятную встречу, но придется его разочаровать. Под утро мы уходим.
- Я видела линорму там, в кузницах. Но разве Тор не убил ее?
- Ту — да. Прочих — нет.
- Один Всеотец! - выдыхает Сиф потрясенно.
При упоминании Одноглазого Локи раздраженно морщится.
- Конечно, если ты хочешь остаться у цвергов...
Разумеется, Сиф не хочет.
Когда музыка стихает, она не благодарит Локи за танец обычным в таких случаях поклоном. Впрочем, он от нее этого и не ждет.
Они расходятся — каждый с зароненными в душу семенами тревог и сомнений, и всем им суждено прорасти уже к исходу этой ночи.
Локи оглядывается на постамент с книгой в дальнем конце зала.
Стена Огня, что защищает ее, полыхает ровным синим пламенем, как и прежде.
Круг сжимается, однако решение так и не найдено.