Авторы: Счастливый Аластар живет в кармашке Шляпы и Хаул с Лисом в Шляпе и Мьельниром подмышкой
Фэндом: Тор
Пейринг: Тор/Локи
Рейтинг:R
Жанр: слэш, романс, ангст, hurt|comfort, ER
Предупреждение: ООС,
Дисклаймер: Все принадлежит создателям
Саммари: Говорят, что нет боли, способной образумит мятежного принца Асгарда. Но она есть. Только иного рода.
Listen or download Protect me from what iwant for free on Prostopleer
читать дальшеТор распахнул дверь, ведущую в его покои, прижимая к ней же спиной самого невыносимого бога во всех мирах. Он толкал одной рукой тяжелую створку, второй же держал сопротивляющегося брата за затылок, целуя холодные губы. Он ни на мгновение не позволял от себя отстраниться, вдавливая чужое тело в опору, пока та полностью не исчезла. Тогда уже сын Одина втолкнул немного растерявшегося Локи в свою комнату. Глянул по сторонам, словно чего-то опасаясь. Скользнул следом и тихо затворил дверь, до щелчка, что означало, что она заперта. Прислонился к ней, изучая темную фигурку на фоне огромного окна. Резко выдохнул. Одновременно с этим движением снаружи громыхнуло, пока еще тихо и неуверенно, словно гроза раздумывала, нападать ли на людей или не стоит.
- Локи. - Позвал четко и уверенно, призывая посмотреть и обратить внимание.
И уже через секунду снес мага к стене, зажав между ней и собой. Поймал в ладони тонкие запястья, заводя над черноволосой головой. Уперся локтями в препятствие, не дав возможности сказать ни слова. Снова поцеловал, раздвигая властно губы, скользнув языком в рот, слегка касаясь чувствительного неба. Все это в полной тишине, нарушаемой только сбитым дыханием и шелестом плащей, которые стелются по полу.
Тор осторожно, требовательно повел коленом, разводя стройные ноги и касаясь внутренней стороны бедер. Краем глаза заметил, как Локи постарался уйти от этого прикосновения, стать как можно выше. Воспользовавшись этим, он усилил напор, углубляя поцелуй, поддразнивая такой ядовитый обычно язык, касаясь его своим. Отпустил чужие руки, скользнув ладонями по ним, по плечам, пока не поймал лицо в плен, придерживая и направляя, заставляя чуть наклонить и запрокинуть голову, упереться затылком в стену. Позволил себе закрыть глаза, прикусил нижнюю губу и на мгновение отстранился, чтобы глотнуть воздуха. Взгляд скользнул по скулам и щекам, на губы. Тор облизнулся и поцеловал снова, одной рукой обнимая за плечи и прижимая к себе. Еще ближе. Так, чтобы еще ближе было бы невозможно.
Локи задохнулся в стальных объятиях, дернулся, пытаясь отстраниться оттолкнуть от себя брата.
- Тор! Чтоб тебя... - Изящное и длинное проклятие утонуло в поцелуе, захлебнулось лаской, которая накрыла с головой, смывая разумные мысли. - Что с тобой?!
Узкие ладони твердо уперлись в грудь Тору, отстраняя его - Локи быстро облизнул покрасневшие губы, пытаясь понять, что творится с братом. Трикстер только что закончил с один очень деликатным делом - воспоминания о столь активном участии в этой шалости заставило дернуться уголки его губ.
Возможно, придется прятаться, но это вряд ли - кто догадается, что идеальный сын своего отца приложил руку к такому коварству?
Ладони погладили Тора по груди, расправились с тяжелыми пряжками - алый плащ волной соскользнул на пол с его плеч.
- Тор. Что не так? - Зеленые глаза пытливо обшарили лицо брата. - Что-то случилось? Вино забродило? - На обеде у дорогого напитка действительно был странный вкус, но Локи не обратил на это особого внимания; не так-то просто отравить бога обмана.
Будущий царь Асгарда на мгновение нахмурился. Нельзя было давать Локи думать. Нужно, чтобы чувства взяли верх над разумом, чтобы он просто отдался тому, что испытывает. И вымотался. А если он начнет думать, будет совсем плохо. Будет совсем не так.
- Меня так долго не было дома. - Склонился, чтобы обжечь ухо влажным дыханием.
Он скользнул по краю кончиком языка, оглаживая каждый изгиб. Когда добрался до мочки, прикусил ее и оттянул, чтобы тут же отпустить и поймать в плен горячего рта. Руки поспешно освобождали стоящего напротив брата от плаща, тонких наручей и кольчуги. Отшвырнул все в сторону и резко дернул в стороны ворот рубашки, которая именно сегодня была слишком закрытой. Терпения на пуговицы не осталось. Тору нужно было сейчас же почувствовать холодную кожу под пальцами, огладить изгибы тела. Ткань затрещала громко, следом за ней, словно продолжая, громыхнуло, сильнее и яростнее, тяжелее - гроза нависла над Асгардом. Мужчина склонился и припал к открывшейся шее, задевая ее колючей щетиной. Руки вовсю гуляли по телу, сдирая остатки ненужной тряпки. Они скользнули на чужую спину, обводя позвонки подушечками пальцем. Задержались на выступающих лопатках. Одна ладонь легла на загривок, словно контролируя, чтобы не дать сбежать. Вторая слегка касалась подтянутого живота, который тут же напрягся.
Тор на мгновение поднял взгляд, чтобы увидеть борьбу с самим собой в чужих глазах. Локи уже чувствовал это - как уплывает сознание, оставляя только наслаждение. Он пытался это прогнать, абстрагироваться, но громовержец знал, как этого не допустить.
Локи замер, сгорая от обжигающего жара требовательных губ и ладоней. Он успел забыть, насколько жадным может быть Тор, забыть жар его сорванного дыхания, хрипотцу завораживающего рычания, идущего из самого горла. Что-то внутри, за ребрами, мешает сопротивляться, не хочет противиться. И Локи по-кошачьи прильнул к сильному телу, чувствуя, как что-то - возбуждение, вероятно - туманит голову, разум, сознание.
Запрокинув голову, Локи зажмурился, обвив руками чужую шею - контролируя лишь на самой грани сознания.
Из головы выветрились все мысли об удачной шалости, обо всем, кроме Тора и того жара, что терзал его.
Разве кто-то может помочь остыть лучше, чем любящий брат?
Растворяясь в прикосновениях, в жарком дыхании на ухо, Локи пытался поймать ускользающую от него мысль, но она проваливалась под пальцами, исчезала, пропадала. Она была важной, но никак не давалась в руки - и трикстер забыл о ней, кусая губы, сорвано хватая воздух приоткрытым ртом.
Тор не выдержал. Он рывком дернул застежку на чужих штанах, выдирая ее с куском ткани. Он чуть царапнул короткими ногтями бедра брата, оставляя пару длинных алых царапин, и в ту же секунду опустился на одно колено, сдирая прочь оставшуюся одежду. Даже не задумываясь о том, чтобы освободить ноги от жестких сапог, чтобы до конца раздеть. Просто оставил болтаться на щиколотках. В ушах шумела кровь, а собственное возбуждение болезненно ныло. Но сейчас мужчине было совсем не до себя. Перед ним потихоньку обнажалась такая скрытная душа. И он отдал бы все, что имел, чтобы увидеть это.
Горячим дыханием опалив светлую кожу, он поцеловал выступающую косточку, скользнул языком по внутренней стороне бедра, прихватил зубами чуть-чуть, оставляя алый полумесяц. Глянул вверх, из-под спадающих золотых волос, после чего накрыл столь чувствительное место губами, практически сразу вбирая в себя полностью. Закрыл глаза, успокаивая дыхание и примериваясь, чтобы не подавиться. Резко прижал бедра брата к стене, не позволяя перехватить инициативу, не позволяя вести. Начал двигаться очень медленно, потихоньку, словно в первый раз. Ему было нестерпимо жарко. Хотелось избавиться от мешающей кольчуги, тяжелой рубашки. Но оторваться не было сил. Тор на мгновение отстранился, чтобы облизнуть сухие губы, и снова припал обратно, расслабляя горло. Несколько тонких и длинных молний разрезали небо, уходя в землю и освещая Асгард, словно вспышкой.
Локи вжался спиной в каменную кладку, запрокинул голову, кусая губы, сильно, до крови. Тор очень редко снисходил до того, чтобы доставлять чистое удовольствие брату - потому трикстер особенно ярко чувствовал сейчас каждое его движение, которое возносило его куда-то очень, очень высоко. Длинные пальцы запутались в светлых волосах, чуть сжимаясь на особенно чувственных движениях - Локи дрожал и постанывал тихо, терзая губы, чтобы приглушить звенящее удовольствие.
Тор не касался его слишком долго. Изнывая от мучительно медленной ласки, Локи всхлипнул тихо, почти неслышно, больно дергая светлые мягкие пряди, чувствуя, как постыдно дрожат колени. Ему хватило нескольких движений, чтобы кончить - слишком умело действовал Тор. Пальцы впились в широкие плечи старшего брата - Локи с трудом удержался на ногах, пытаясь восстановить дыхание - сорванное, неровное.
- Ты одичал... в этом своем походе? - Выдохнул он тихо, будто захмелев, часто облизывая губы.
- А если и так? - Тор резко поднялся на ноги и дернул расслабленного брата к себе, за руку. - Что тогда ты сделаешь? Как ты выкрутишься?
Сильные пальцы запутались в угольно-черных волосах, потянули, заставляя запрокинуть голову. Мужчина услышал болезненный выдох, но не обратил никакого внимания. Чуть наклонился, впиваясь в беззащитную шею грубым поцелуем, почти укусом. На нежной коже остался яркий алый след, темнеющий по краям. Свободной рукой бог провел по прохладной щеке, на которой угадывался лихорадочный румянец. Обвел подушечками пальцев тонкие губы и надавил, заставляя раскрыться и впустить. Они оба понимали, зачем это надо. Но с самого начала было принято немым соглашением: Тор заставляет, Локи сопротивляется, но следует. Хотя ему это все нравилось чуть ли не больше, чем старшему брату.
- Не вздумай укусить... - Шепнул, касаясь губами чужого уха, обводя его и задевая зубами. - А то я возьму тебя прямо здесь: у стены, стоя... и насухую.
Такое уже было, когда Тору пришлось воплотить в жизнь подобную угрозу. Тогда что-то пошло совсем не так: Локи был слишком язвителен, он сам - слишком вспыльчив. После они долго не могли успокоиться. Тор извинялся, пытался хоть как-то помочь и искупить случившееся. Маг был обижен и потрясен, увидев такого брата. Избегал, старался не разговаривать, не подпускал к себе.
Сейчас будущий царь Асгарда совсем не хотел, чтобы повторилась та история. Но надо было воззвать к Локи, предупредить, что сейчас все сложнее, что ему лучше не выделываться. Что у него сейчас меньше всего прав вести себя капризно и надменно.
- Ты же не успел снова стать девственником, пока меня не было... А, брат? - Нехорошая улыбка тронула губы Тора, когда он заглянул в чужое лицо. Он зачаровано смотрел, как Локи ласкает его пальцы, смачивая их слюной. Как в глубине глаз таится раздражение и упрямство. Как вздрагивают ноздри от резких вздохов. - Или у тебя было, кому помочь держать себя в форме? - Рыкнул тихо и гортанно. Над Асгардом сверкнуло одновременно с ударом грома. Эпицентр бури был точно над царским дворцом. От этого удары казались еще громче и сильнее, оставляя после себя звон в ушах.
Локи недовольно нахмурился, немыслимым изломом бровей выдавая захлестнувшие чувства, языком попытался вытолкнуть наглые пальцы, царапнул плечи брата, призывая его прийти в себя.
- Что ты несешь? - Сорвалось шипением с покрасневших зацелованных губ, а затем Локи будто заледенел; так мороз в несколько секунд сковывает поверхность озера тонким, прозрачно синим льдом.
Когда Тор настолько взбудоражен - понять бы только, чем! - его желанием управлять не сложнее, чем злостью.
Колдун облизнулся и дернулся, с шипением откинул голову, щурясь от боли - Тор и не думал отпускать его, по-прежнему сжимал пальцы в угольных волосах. Но трикстер быстро спрятал раздражение, на губах расцвела улыбочка - коварная, нежная до такой степени, чтобы не осталось сомнений.
- Конечно, тебя это не касается... - Прошелестел бархатным голосом, часто облизывая губы. - Но ради тебя, братец, я мог бы снова им стать. - Изумруды глаз ярко вспыхнули. - Хочешь?
Локи мог бы. Немного магии, немного знаний об анатомии, немного фантазии...
Он знает, что Тор хотел бы. Их первый раз не был первым для Локи, и этот незатейливый факт временами просто сжигал Тора изнутри.
С мнимой покорностью запрокинув голову, колдун внимательно наблюдал за братом, с легкостью предсказывая его реакцию на пять шагов вперед - даже сквозь хмельной туман, окутавший голову.
В груди Тора вспыхнула ярость. Он на миг нахмурился, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Немного сильнее, чем надо было, дернул мягкие пряди и склонился, чтобы заглянуть в чужое, такое довольное лицо. Ему одновременно хотелось ударить брата и сесть на пол, схватившись за голову. Он совершенно не представлял, что нужно сделать, чтобы тот перестал вредить самому себе.
- Снова ложь, брат? - Произнес тихо, даже одними губами. Но уже в следующую секунду, одновременно с оглушительным ударом грома, он толкнул несопротивляющегося брата к кровати. - Снова иллюзия и обман, Локи!?
Мужчина шагнул следом, не позволяя магу опуститься на одеяло. Он развернул того спиной к себе, насильно положил изящные ладони на столбики кровати, которые удерживали над ней балдахин. Пальцы еще были влажными после манипуляций Локи, поэтому не составило труда скользнуть ими о пояснице, ниже, коснуться напряженных мышц и, не испытывая особого сожаления, протолкнуть сразу два пальца. Не очень глубоко, но довольно резко.
- Стой прямо, брат... - Отдал почти приказ, ровным ледяным голосом, наблюдая, как вздрагивает темноволосый маг. - Когда ты образумишься, Локи?
Это прозвучало как-то совсем потеряно и жалко. Тор недовольно мотнул головой, подавляя разочарованный стон. Нельзя было дать понять брату, что ему известно о его выходке. Что всем известно. Обхватив свободной рукой поперек туловища, он привлек обманщика к себе и впился в шею, оставляя несколько ярких отметин, помечая свое, подчиняя. Пальцы растягивали и двигались медленно, но все равно дольно грубо, не позволяя забыть, что это все-таки наказание. Какая-то его разновидность.
- Стой прямо... - Повторил точно в ухо, не упуская момент прикусить зубами его мочку.
- Как холодно... и безразлично... ты научился говорить, брат... - Локи рассмеялся хрипло и откинул голову на плечо Тора, цепляясь угольными завитками волос за выступы его доспеха. - Ни капли сочувствия... Сострадания... - Он зашипел тихо и дернулся, сжимая пальцы на отполированном дереве, до крови впиваясь зубами в тонкие губы. Горячее дыхание Тора на шее заставляло подгибаться колени, ослабевшее после недавних действий брата тело ещё не набралось сил, и Локи буквально чувствовал, как кипит магия на кончиках его пальцев, оставляя острую изморозь на столбиках кровати - она змеей обвивалась вокруг темного дерева, теряясь россыпью ледяных искр в тяжелом балдахине. Под требовательными ласками Тора слабели руки, и срывалось дыхание, не хватало сил, чтобы связно мыслить, и колкости отчаянно лезли на язык - как будто он и правда был раздвоенным и столь же ядовитым.
- Может, ты меня... образумишь? - Локи облизнул алые припухшие губы, глядя сквозь дрожащие ресницы в потолок, закрытый тканью балдахина. - А разума... хватит? Уверен? - Вкрадчиво и жарко, не в силах удержаться, изгнать хмельную ярость и смелость, играющую в крови.
Болезненная улыбка коснулась тонких губ. Локи не понял, слава Одину, что Тор знает о том, что произошло. Что Тор вернулся не потому, что они закончили поход. Он бессовестно развернул отряд и бросился в Асгард, стоило только получить донесение из дворца. Он становился одержимым, когда дело касалась брата. Он становился безумным.
- Я никогда не брошу попыток, Локи. - Поймав пальцами чужой подбородок, повернул к себе, обжигая горячим дыханием искусанные губы. - А до тех пор...
Не договорив, вовлек в грубый и страстный поцелуй, сильнее раздирая ссадинки на тонкой коже. "А до тех пор, я всегда буду защищать тебя..." - горело в голове, словно бы это было единственное, в чем Тор не сомневался. Не прерывая поцелуя, он отнял ласкающую руку и резко вошел в податливое тело, чувствуя, как раскрываются мышцы, принимая полностью и до конца. Бог положил ладони сверху, на чужие, прижимая их к ледяному покрытию. Дав пару секунд привыкнуть к себе и своему положению, мужчина двинулся. И еще, глубоко и почти полностью вышел, чтобы снова втолкнуться. Снаружи ярко сверкнуло, освещая темную комнату, и в ту же секунду громыхнуло, долгим и тяжелым раскатом.
- Никогда... - Локи подавился очередной шпилькой, задрожал, как бабочка, нанизанная на иглу, до белизны костяшек сжал полированное дерево, не чувствуя его обжигающего холода под жаром сильных рук Тора. - Слишком... - Тонкие губы искривились от боли и дрогнули, выпуская тихий стон, с которым смешались древние слова заклинания.
Шипение скользнуло по комнате, отравляя слух ядом насмешки и тонким, едва уловимым привкусом боли.
Тор замер лишь на мгновение, завороженный древним языком, а Локи уже, извернувшись, глубоко, до щепок царапнул прочное дерево, выгнулся, запрокинув голову, открывая ослепительно белую в свете редких яростных молний кожу, бледную шею, четко очерченную очередной яркой вспышкой. У большинства живых существ открытое беззащитное горло - признак доверия и подчинения, но с Локи даже это не значит ничего - или значит гораздо больше.
По замершей змее не поймешь - спит она или готовится к смертельному прыжку.
- Осторожнее... - Шипение кнутом стегнуло по обнаженным нервам, в зеленых омутах глаз горели колдовские огни, завороженные хмельным туманом, придавая взгляду странный лихорадочный блеск.
- Ты же любишь грубо, брат... - Выдохнул вперемешку с рыком, двигаясь резковато, приноравливаясь к данному положению. - С тобой нельзя по-хорошему...
Тор сжал тонкие запястья, возможно даже до синяков. Резко рванул вверх чужие руки, лишая опоры, толкнул вперед, укладывая на кровать. Локи зашипел и задохнулся, прижавшись щекой к покрывалу. Сын Одина через стороны завел плененные руки за спину брата, притягивая к себе вплотную, не позволяя отстраниться. Склонив голову, он впился острыми зубами в загривок, оставляя глубокий след. Тем самым заставил оставаться в такой позе, начал двигаться короче, но резче, дыша горячо через нос.
Грохот увеличился, застывая в ушах, словно вата. Влажные пряди неприятно щекотали лоб, поэтому Тор разжал зубы, мотнул головой и вскинул подбородок, загнанно дыша. Бездумный взгляд скользнул по потолку, теряясь в складках тяжелой ткани.
- Локи... - Хрипло и тяжело, не переставая двигаться.
Локи впился зубами в плотное покрывало, скрывая глухие стоны наслаждения, отрывистые, бесстыдные. Он ненавидел эту позу, позу подчинения, в груди ярко горела глухая ярость, но её окутывала хмельная дымка, не давая прорваться, заглушая яркие огни в бездонной изумрудной мгле, скрытой черными ресницами.
- Отпусти руки... - Прорвалось тихим рычанием, когда острые зубы сжались на загривке, подчиняя, подминая под себя. - Отпусти!
Резкие, грубые толчки Тора доставали, кажется, до самого нутра, заставляя дрожать и выгибаться в сильных руках, глотать раскаленный воздух приоткрытым ртом и до яростных слез сжимать веки. Пытаясь отрешиться от собственнических, глубоких движений, от властных рук и жаркого дыхания в шею, от знакомой тяжести, вжимающей податливое тело в простыни. По шее, кажется, тонкой струйкой побежала кровь, скользнула по щеке, смочила губы, заставив их дернуться - Локи улыбнулся, вздрагивая от каждого толчка и принимая распятой перед братом душой и телом весь его жар, все его желание, впитывая кожей его хриплые стоны.
Мыслей не осталось; вместо них обнажились чувства, и каждое из них сейчас без труда можно было прочесть в бесконечной изумрудной пропасти колдовских глаз.
Тор резко остановился, отпустив, почти отшвырнув руки брата, будто они жгли. Вышел рывком, сдержав болезненный выдох. Подхватил под одно колено и перевернул на спину, раскрывая перед собой сильнее, придерживая и не позволяя опустить ногу. Второй рукой, подхватив под бедра, подтянул к себе и втолкнулся, без рук - уже приноровился. Закинул изящную ногу на свое плечо и склонился, раскрывая до предела, входя как можно глубже.
- Локи... - Перехватил узкие ладони, переплетая пальцы. Прижал получившиеся "замки" к покрывалу, сдавливая, не позволяя пошевелить. - Тебе нравится, когда тебя берут грубо?
Выдохнул, глядя в глаза и двинулся, не столько вперед, сколько из стороны в сторону. А после, найдя удобное положение, снова начал вбиваться в податливое тело, наслаждаясь громкими шлепками о ягодицы брата.
Затишья между ударами грома стали намного меньше, а молнии, кажется, вообще не прекращались, сверкая в разных частях Асгарда. Тор чуть куснул Локи в подбородок, заставляя вскинуть голову, после чего завладел истерзанными губами, целуя на мгновение нежно, а после снова влажно и долго, не позволяя вдохнуть достаточно кислорода.
Локи задохнулся, потерялся, пропал в этом оглушительном напоре, не в силах двинуться, сгорая в обжигающем жаре чужого тяжелого тела. Запрокинув голову, он выгнулся, застонал громко, почти вскрикнул - и снова, теряя рассудок, сбрасывая одну за другой все маски, просто теряя силы, чтобы их удержать. Тор ловил его стоны губами, будто не желая отпускать от себя ни звука, и Локи задыхался, у него темнело перед глазами и колдовские огни ярко горели в этих глазах, изумрудные, ослепительные, безумные. Он был распят перед братом, и это било по нервам, сильно, с оттягом, заставляя крупно дрожать и изгибаться, по-змеиному гибко, бесстыдно, поджимая изящные пальчики ног от поглотившего тело жара, в котором инстинкты и рефлексы, наработанные годами, превращаются в оголенные чувства. Коснешься - ударит током, как молния бьет, только слабее, но яростнее.
В Локи много ярости, много злости и детской обиды - Тор пытается выбить её, как отец в детстве затрещинами выбивал дурь из его головы - но не выходит. Не выйдет.
У Локи белая нежная кожа, расцвеченная синяками и укусами, угольные волосы, разметавшиеся по покрывалу - черные завитки стекают по бледной шее, мокрые и соблазнительные. У Локи тонкие руки, прижатые к кровати, ломкие пальцы, которые едва заметно дрожат в пальцах Тора, длинные ноги, раздвинутые перед ним так бесстыдно, так пошло, так притягательно, что не удержаться.
У него длинные пушистые ресницы, мокрые от слез, которые он не может сдержать.
Он из последних сил укусил Тора, прерывая очередной поцелуй, и вновь запрокинул голову, каждое мгновение сходя с ума и возвращаясь в тело, дрожащее от наслаждения.
- Такой красивый... - Выдохнул Тор едва слышно, а сама фраза потонула в громовом раскате.
Он освободил одну прижатую руку, помогая закинуть ее себе на шею. Острые ноготки тут же впились в кожу. Тор охнул и чуть пригнулся, опуская голову, задевая длинными золотыми прядями шею Локи. Но через пару секунд взял себя в руки, скользнул ладонью между сплетенных тел, накрывая чужое возбуждение, начиная двигать рукой в такт своим движениям. Локи сжался, становясь совершенно тугим, жутко горячим. Будущий царь сглотну громко, ускоряя темп.
Мышцы мгновенно свело, заполняя раскаленным золотом. Он излился, не выходя. В ту же секунду пальцам стало горячо и влажно. Последний раз сверкнула молния. Первые капли дождя ударили в окно. Секунда - ливень обрушился на мирный замок. И все прилежащие территории. Тор сглотнул громко, мягко выскользнул из расслабленного тела и отпустил мага, укладывая на влажное одеяло.
- Локи..? - Тор заглянул в зеленые глаза, отмечая в их глубине усталость и подступающий сон. Значит, то зелье подействовало. Слава Одину.
На мгновение подавшись желанию, он склонил голову и коснулся колючей щекой щеки брата. Прижался на секунду, выдохнул медленно, прикрыв глаза. Словно большой домашний кот, приласкался, замирая. И отстранился.
Дотянувшись до чего-то сухого, похожего на одну из рубашек, осторожно обтер подтянутый живот, длинные ноги. Провел пальцами по влажному лбу, убирая темные пряди. Тор молчал. Ему нужно было, чтобы Локи заснул. Немедленно. Сию секунду. Несмотря на дождь и тучи, небо светлело, а значит, начинался рассвет. Локи должен был спать.
Локи уже спал, сам этого не осознавая. Его сознание стремительно затягивал сон, навеянный зельем Тора и усталой негой, разлившейся во всем теле. Он хотел бы пошевелиться, но не смог двинуть и пальцем; осталось только довериться рукам Тора - впрочем, они не творили ничего предосудительного.
Локи забылся крепким темным сном под осторожные касания теплых ладоней, не чувствуя затухающей боли в истерзанном теле.
Он вовсе не хотел засыпать сейчас, но его мнением пренебрегли.
После... Он сполна спросит за это с Тора.
Если вспомнит.
Мысли устали ворочаться в тяжелой голове и замерли, успокоившись, дыхание выровнялось.
Сонное зелье полностью завладело усталым телом.
Тор глянул внимательно на замершего брата. Стянул с кресла тяжелое одеяло, сделанное из меха, и укрыл. Считанные мгновение заняло переодевания. Сейчас бог грома выглядел, словно на парад. Все сверкало, блестело, плащ, кольчуга, наручи. Все только-только из починки или чистки. И это действительно стоило того. Если получится, что задумал Тор, то нужно выглядеть гордо. И бесстрашно.
***
- Это невозможно, Тор! - Громкий и низкий голос Одина разнесся по залу, обрушиваясь на стоящих там.
Тор, склонив голову и опустившись на колени. Фригг, закрывающая ладонью рот, чтобы не вмешаться в разговор мужчин. И, конечно, сам Один, грозно восседающий на троне. Его рука, сжатая на посохе, подрагивала. Сам он едва сдерживался, чтобы не вскочить на ноги. Чтобы не разнести все вокруг. Его лицо то краснело, то бледнело. Как обычно, когда он разговаривал со своим старшим сыном.
- Отец. - Тор был спокоен и тих, что не свойственно конечно. Он поднял глаза, свел брови и сжал ладонь на рукояти Мьельнира. - Это единственный выход. В любом случае, я не позволю ему пройти через все это.
- Тор... - Его мать попытался что-то сказать, но Один снова ударил посохом в пол, поднимаясь на ноги.
- Ты - будущий царь! Ты представляешь, как это будет выглядеть в глазах подданных!?
- Каким же я буду царем, если не могу защитить собственного брата? Разве не таким должен быть тот, кто правит? - Тор смотрел в глаза отца, не опуская головы, не повышая голоса. - Все станет намного хуже, если мы позволим такому случиться. Мы потеряем Локи навсегда, Отец.
Бог резко поднялся на ноги, вскидывая подбородок и выпрямляя спину. Золотые волосы рассыпались по плечам. Он был готов, словно к битве. Подобран, готовый в любой момент сорваться с места. Взгляды отца и сына пересеклись, проваливаясь друг в друга. Один на мгновение потерялся в чужом порыве и уверенности. Его захлестнуло эмоциями сына, которые кипели в нем. И пришлось сдаться. Царь устало опустился обратно на трон, упираясь рукой в подбородок. Голова почему-то стала жутко тяжелой. Невыносимо.
- Хорошо... - Сбоку раздался обреченный выдох Фригг. - Делай, как знаешь. Но тогда вся полнота его наказания падет на твои плечи, Тор. Никаких поблажек. От начала и до самого конца.
Тор молчал. Он давно все осознал и принял. Он был совершенно готов к тому, что его ожидает. Локи спокойно проспит до самого вечера, как раз до заката, когда его отпустят. А он закроется в каких-нибудь дальних покоях. Запретит к себе кого-либо пускать. И постарается все вытерпеть. Он сможет. Он же бог.
- Спасибо, Отец. - Молот ударил в пол, когда сын отдал дань уважения, снова опустившись на колени. - Спасибо.
Когда за старшим сыном закрылась дверь, Один глянул ему вслед. С сожалением. Волнением. И с гордостью.
Которой в этом взгляде было больше всего.
***
Когда он стоял перед толпой подданных, он видел в их взглядах все: непонимание, волнение, сожалению, раздражение. Кто-то действительно поверил, что он мог сотворить все то, что перечислял отец. Кто-то ошарашенно смотрел на Одина, ожидая, когда же кто-нибудь скажет, что все это было шуткой. Тор сдерживал ликующую улыбку. Он стоял на коленях, сложив за спиной руки. Он слушал свой приговор, который утверждал, что к нему применят одну из тяжелейших пыток. Но он чувствовал себя победителем. Он смог обезопасить от всего этого брата. Если бы Локи...
Тор передернул плечами, а стражник принял это за дрожь страха. Положил незаметно ладонь на сильное плечо и тут же убрал. Мол, держись Тор. Все еще образумится. На царском балконе был только Один. Фригг не удостоила весь этот фарс своим присутствием. Она не смогла бы на все это смотреть. Кто бы ни стоял на досках: Тор, Локи. Или оба. Они были ее детьми. Одину было сложнее, он был вынужден оставаться там до конца. Бедный отец.
Тор очнулся от своих мыслей, когда почувствовал веревки на своих руках. На мгновение мелькнула мысль - зачем? Ах, да. Кто-то еще все-таки уверен, что он убежит, вырвется. Он закрыл глаза, не позволяя увидеть ликование в своих глазах. Все шло так, как хотел виновник. Кажется, впервые Тор так четко продумал свой план. Который сбывался до мелочей так, как надо. Что за чудеса.
Сильные руки поймали в захват его голову, не позволяя шевельнуться. Хорошо, что сначала можно лежать. Это потом нужно будет просидеть около позорного столба до самого заката. А пока...
Мужчина открыл глаза, устремляя взор на отца. Тот стоял гордо и ровно, словно бы и не участвовал во всем этом. Он сознанием был совсем не здесь. И смотрел он куда-то вдаль.
После первого же прикосновения к губам, Тор зажмурился, пытаясь запрокинуть голову. Его держали крепко. Как веревки, так и руки какого-то стражника. Поэтому оставалось только царапать ногтями доски, засаживая занозы. В ушах шумела кровь и гомон толпы вокруг.
- Держись, Тор... - Доносился чей-то голос, сквозь звон и стук сердца.
Но он не открыл глаз. Губы жгло сильнее, чем огнем. В горле пересохло и жутко хотелось пить. Он попытался прочистить горло, но вдохнуть получилось лишь носом. Онемело полностью все лицо. Тор чувствовал, как шнурок медленно скользит под кожей. Интересно, если осторожно подсунуть язык, его тоже проткнут? Мысль испарилась мгновенно, когда игла снова коснулась губ. В груди клокотало, низко и тяжело. То ли рычание, то ли крик.
Веревки оставляли на коже глубокие алые ссадины. Можно на мгновение представить, что это просто руки брата, когда его в очередной раз довести. Сжимают, обжигают. Что сдерживает не сила, а магия. Что через мгновение боль сменится холодом, ледяным и неожиданно ласковым.
- Еще немного... - Шепнули тихо.
Или это просто показалось.
Солнце жгло кожу, пробираясь глубже, выжигая каждый миллиметр.
Тор пришел в сознание, осмысленное сознание, обнаружив себя уже сидящим около столба. Руки были затянуты сзади. Естественно, хлипкая опора была на один зуб. Но Тор сам выбрал это. К тому же в голове удивительно шумело. Пусто было. И звенело чуть-чуть. И удивительно жарко.
Он нашарил взглядом солнце. Он было уже не очень высоко, но достаточно, чтобы сойти с ума от ожидания. На подбородке запеклась кровь. Наверное, и рубашку испортили. Жаль было, что одел так много всего. Скинуть бы прочь. Сглотнув осторожно, бог выгнулся и зажмурился. Губы болели жутко. И все тело из-за них. Руки, содранные до крови.
Тор закрыл глаза и запрокинул голову, упираясь затылком в древо. Хорошо, что он не дал все это испытать брату. Иначе бы потерял Локи навсегда. Тот бы замкнулся и больше никогда не позволил себе помочь.
А теперь главное, чтобы ничего не узнал.
Точно. Он ускачет через день в очередной поход. На месяц - другой. Как раз все и заживет. А если кто что скажет, откажется - слухи. Так и поступит.
Голова медленно опустилась на грудь, наполненная тяжелой пустотой. Еще около 3 часов. Надо досидеть. Совсем немного...
Локи проснулся с тяжелой головой и телом, будто налитым усталостью. Руки и ноги были будто закованы в свинцовый плен кандалов, и веки были столь же тяжелыми, неподъемными. Трикстер разлепил их на чистом упрямстве, сел на кровати, сжимая пальцами виски, и закашлялся хрипло, недобрыми словами поминая дрянное вино и брата, не знавшего границ в своей грубости.
Солнце освещало ледяные плиты на полу; проследив взглядом за лучами, Локи с удивлением понял, что день стремительно клонится к закату, попытался подняться на ноги и зашипел раздраженно - колени подогнулись, слабость до сих пор не покинула тело. До белизны костяшек впившись в полированное дерево, трикстер прошептал заклинание, древнее, как этот замок, и с благодарностью улыбнулся, чувствуя силу в ослабленном теле. Он распознал бы любой, любой яд, почуял бы его и стер из собственной крови, если бы...
Если бы не был занят.
Сознание бога обмана наполнила злость, ударила в голову, вытесняя оттуда назойливую тупую боль.
Тор! И как только наглости хватило?! И зачем?!
Колдун практически выпал из покоев брата, держась за стену, пошел пустынными коридорами, галереями, арками в поисках своего ответа. Туман перед его глазами медленно прояснялся, и магия искрилась на узких ладонях и контурах кошмарных синяков, украшавших тонкие запястья.
Услышав голоса, он инстинктивно прижался к стене, скользнул вдоль неё, чутко прислушиваясь к обрывкам разговора.
- Слышал, что вчера... - Негромкие реплики терялись в каменных стенах. - Тор из ума... Никогда бы...
Услышав слово "палач", Локи прижал ладонь к губам, чтобы не выдать себя резким вдохом. Усталость была забыта.
В обеденном зале он встретил мать. Фригг была бледной, как тень самой себя, она схватила сына за руку и сжала её до боли, глядя на него снизу вверху красными сухими глазами.
- Мама... - Локи всмотрелся в глубину её глаз, пытаясь понять и найти ответ, но она отвернулась, отняла руку, бессильно сжимая тяжелый подол придворного платья.
Он не добился от неё ничего, совсем ничего; ему пришлось разыскивать брата на ощупь, остерегаясь стражников - колдовское чутье вело его темными переходами, узкими коридорами до самого внутреннего двора. Он вылетел туда, обшаривая взглядом помост, и рядом со столбом, позорным столбом, нашел на земле темные пятна. Закат выкрасил их в глубокий алый цвет, и глядя на залитые закатной кровью каменные плиты Локи выкрикнул проклятие в темнеющее небо, до боли сжимая кулаки.
Магия зашипела на своем языке, побежала по венам раскаленными каплями, змеями сорвалась с его пальцев, растекаясь по земле - во все стороны, во все проходы, тайные, явные, известные и забытые. Замерев на помосте среди алых холодных лучей, Локи видел глазами своих слуг весь Асгард, до последнего камешка, и глаза колдуна светились ярким зеленым огнем.
Он вспыхнул сильнее на смертельно бледном лице, когда какая-то маленькая змейка нашла Тора. Гораздо сильнее. Локи вскинул голову и выдохнул короткий приказ, сбегая по лестнице, пересекая залитый магией двор.
Он нашел брата там же, где его оставила змейка: у Тора просто не было сил, чтобы двигаться дальше. Локи упал рядом с ним на колени, взметая в воздух древнюю пыль, обнял ладонями дурную тяжелую голову, приподнял и замер, ни в силах двигаться.
Конечно, он слышал об этом наказании. Слышал в детстве и юности, но упоминание древней пытки всегда вызывало лишь пренебрежительную улыбку на тонких губах.
Глядя на то, как игла изуродовала лицо Тора, Локи больше не улыбался.
- Идиот... - Шепнули губы, сжимаясь в линию, ресницы дрогнули, и по тонким пальцам стремительно побежала магия, останавливая кровь, зазмеилась на рваных порезах. - Кретин... Как ты мог?! Это ведь причиталось мне! Мне!!
Длинные пальцы судорожно сжимались на широких плечах, а Локи метался между яростью и истерическим смехом, который вырывался из горла хриплыми спазмами, сжимая сердце в стальных ладонях злости и вины.
- Не прощу... никогда... - И больше всего на свете Локи ненавидел себя за то, сколько нежности прозвучало в голосе, за то, как болело сердце - так сильно, что бесполезно было отрицать. Оно готово было разорваться. Вот сейчас. Вот прямо сейчас...
- Ненавижу... - Как же тяжело, когда синие омуты глаз видят за словами их настоящий смысл!!.. - Тор...
Тот медленно открыл глаза. Взгляд постепенно становился осмысленнее, из стеклянного превращаясь в усталый. Тор фокусировался на сидящем рядом, пытаясь его узнать. А еще его, кажется, кто-то звал. По имени. Да, это его имя…
- Тор...
Губы чуть дрогнули, пытаясь сложиться в улыбку. Не получилось. И со второго раза тоже не получилось. Или смог? Он не чувствовал лица в принципе. Если только лоб немного. Да и то потому, что его напекло дневное солнце. А потом бог все-таки узнал узкие ладони, которые контрастно выделялись на темных доспехах. Если присмотреться, можно увидеть, что на них будто что-то шевелиться. Или это просто солнце так играется с бликами. Странно.
- Л... Локи... - Выдохнул, благо это имя было такое простое, что можно было, слегка приоткрыв губы, ими не двигать. И все равно произнести. - Локи...
Где-то на краю сознания нашлись силы, чтобы шевельнуться, поймать в плен чужую руку. Так же как ночью. Нет, намного нежнее и легче, позволяя выдернуть, если того пожелает ее хозяин. Он потянул чуть к себе, чтобы вглядеться в злые и раздраженные глаза.
- Локи?.. - Настоящий или снова мерещится? Он же, кажется, направлялся в какую-нибудь комнату, где можно просто упасть и не шевелиться. Не успел все-таки? - Ты рано...
Выдохнул и поморщился, касаясь того, что когда-то еще было губами кончиком языка. Но, может быть, все не так ужасно, как могло показаться.
"Я всегда буду защищать тебя, брат!" - собственный детский голос все это время звучал в голове, проносясь снова и снова. И воспоминания. Взгляд доверчивых зеленых глаз. Робкая улыбка. И твердая уверенность, что навсегда, что бы ни произошло... Он всегда будет рядом. И поможет. Прикроет. Спасет.
- Нам. - Выдох, медленный, чтобы голова перестала звенеть. - Не тебе. Нам.
- Молчи... - Шипение разнеслось по коридору, искры дождем слетели с пальцев Локи. - Помолчи.
Он сидел на ледяном полу до тех пор, пока магия до последней капли не покинула его тело. Пока от страшных ран не осталось воспоминаний, кроме тонких бледных полос. Пока румянец жизни не вернулся на бледные скулы Тора. Пока не увидел, как старший брат силится улыбнуться.
Локи отдал ему всю свою магию без остатка, всю, что копил годами, поджидая нужного часа. Всю, что похитили бы рунные плетения, которыми клеймят в Асгарде преступников-колдунов.
Отдал без сожаления и жалости.
И поцеловал приоткрытые в крепком сне губы Тора, мимолетно коснулся их своими и обжег горячим дыханием, вскинул голову, глядя в потолок.
"Нам". Звучит, как будто дивный сон, в котором кому-то можно доверять, как в детстве...
Локи будет сидеть на полу рядом со спящим братом, пока тот не придет в себя на следующее утро. Глядя на них всевидящими глазами, Хеймдалль улыбнется самым уголком губ.
Сам того не понимая, Тор привязал Локи к Асгарду крепче рунных плетений и зачарованных цепей.
Привязал - но веревкой столько тонкой и прочной, что почти не видна. Эта нить оплетает два сердца, две блуждающие души - в одно целое.
Но братья пока об этом не знают.
Пока они просто целуются в глухом заброшенном коридоре, и это - великое благо для них.