Автор: Мей Подколодный
Бета: требуется
Пейринг: Тор/Локи
Рейтинг: NC-17
Жанр: action, angst
Размер: макси
Предупреждения: зоофилия, mpreg, вольное обращение с персонажами фильмов "Тор" и "Мстители", а также с мифологией.
От автора: поехали.
Ссылки на предыдущие главы:
Главы 1-3
Необходимое пояснение к главе 4А́нсуз (ᚨ — четвёртая руна футарка. Название руны происходит от слова Асы. Ассоциируется c Одином, также обозначает богов вообще (род Асов), "верхние" миры, порядок, управляющую и направляющую силу. В простейшем случае предвещает получение подарка, неожиданную удачу, чье-то появление или известие от кого-то. В более сложном - получение знака от богов или его ожидание, духовный дар.
Глава 4. АнсузГлава 4. Ансуз
"Уcтa — всякой речи исток,
Опора для мудрости,
Утешение советника,
Всем поддержка и благо".
Англосаксонская руническая поэма.
Описание руны Ансуз.
Вода в озере была настолько прозрачной, что, сидя на причале, можно было разглядеть камешки даже на большой глубине. Зеркальная гладь отражала опрокинутое небо с персиково-розовыми рассветными облаками. Тор, не щурясь, глядел на поднимающееся солнце. Прохладный ветер заставлял ёжиться, а нырять не хотелось категорически. Наконец он решительно скинул рубаху, оставшись в одних подвязанных на икрах полотняных штанах, и сделал глубокий вдох.
Вода приняла его в прохладные по-утреннему объятия легко, без всплеска. Из-под рук выскользнула перепуганная мелкая рыбёшка. Некоторое время Тор не двигался, привыкая к прохладе и наслаждаясь ощущением невесомости, а затем в пару мощных гребков достиг дна, сгрёб камешки в горсть, оттолкнулся, вынырнул и медленно поплыл к деревянному настилу, разглядывая добычу. Более всего его заинтересовал прозрачный зеленовато-голубой камень. Любопытный окрас напоминал о чём-то, и Тор силился припомнить, но образ ускользал из памяти. Он разглядывал его так усердно, что не заметил, как на его лицо легла тень.
- Это аквамарин, - Тор услышал голос единственного аса, которого в ближайшее время видеть не желал. Он нехотя поднял голову и натянуто улыбнулся брату.
Они не виделись уже три дня. Тор старательно избегал встречи, трусливо скрываясь у друзей под разными предлогами и пропуская семейные завтраки, а Локи словно её и не искал. Под его глазами залегли глубокие тени, уголки губ опустились, и бледная кожа совсем посерела. Тор устыдился почему-то.
В первый день в замке ему казалось, будто все осведомлены о том, что он сделал с братом. Будто шепчутся об этом по углам, бросают на него косые взгляды. Впрочем, Тор был жив: это значило, что Локи не знает.
- Аквамарин, - младший брат устало улыбнулся, и Тор поразился перемене. Даже голос его стал будто бы бесцветным. – Этот камень охраняет от сглаза и порчи, добавляет сил, а ещё может усмирить бурю.
Тор выбрался из воды, ухватившись за протянутую ладонь. Тонкие пальцы в его руке вздрогнули – то ли от холода, то ли от влаги; и несмотря на то, что Тор постарался быстрее перенести вес на ноги, Локи покачнулся.
- Что с тобой такое? Хворь? – пересилив страх и отвращение к себе, старший принц положил привычно ладонь брату на загривок. Тот поднял утомлённый взгляд, и Тор наконец понял, на что походил вытянутый камешек. Глаза Локи сейчас были ровно того же оттенка, только совсем не прозрачные, как обычно, а мутные.
- Нет, брат, - и губы, искусанные и словно истончившиеся, и глубокая тень на лице, и явный труд, с которым он держался на ногах, указывали на обратное. Впрочем, спорить с Локи было опасно: слабостей своих он не признавал и дрался порой до последнего, пока не падал без сил, чтобы доказать свою мощь. Того, что Тору давалось легко – длительный бег, ежедневные изнурительные тренировки с разными видами оружия, многочасовые повторения одних и тех же упражнений – Локи предпочитал избегать. Он хитрил, метая копья и звёзды, оттачивал магические умения, которые нельзя было даже проверить, и варил какие-то зелья, на расспросы уклончиво отвечая, что рано или поздно эти склянки уберегут от беды.
- Не лги мне, - Тор нахмурился. Сейчас он оставался единственным, кто умел распознать ложь в словах брата, но и ему в последний год приходилось совсем нелегко. Любимым развлечением для Локи было дурачить брата; во время тренировочного боя он создавал двойника и смеялся всякий раз, когда Тор, уверенный, что вот-вот схватит соперника, со всего размаху падал носом в пыльную утоптанную землю.
Локи осторожно высвободился, отведя взгляд.
- Сегодня у нас будут гости. Повелитель Йотунхейма прибудет к нам, чтобы присоединиться к празднованию нашего с тобой совершеннолетия. Ты не приходишь на завтраки, и отец просил передать тебе… Брат… Ты меня избегаешь? – в голосе Локи послышалось тщательно скрываемое отчаяние, и Тору захотелось немедленно удавиться на собственных волосах.
- Нет, глупый, с чего ты взял? Просто это совершеннолетие, праздник, подготовка, танцы… Не хочу опозориться, вот и трачу всё время на занятия, - говорил он вполне искренне, ведь ночи, проведённые с Сиф, были полны вовсе не страсти, а тумаков за оттоптанные ноги. Локи молчал, опустив плечи, словно забыв о своей извечной стати, и казался таким беззащитным, что Тор не выдержал и сгрёб его в охапку, хоть недавно и клялся никогда больше так не делать.
У брата тут же вымокла тонкая одежда, но он не обратил внимания, сразу прильнув к горячему телу и спрятав лицо в изгибе плеча Тора. А тот постарался не думать о дыхании, обжигающем его голую кожу, и принялся осторожно раскачиваться, гладя Локи по голове.
- Ну что ты… Всё будет хорошо, вот увидишь. Сегодня будет жуткая потеха. Я ведь так и не научился всем этим выкрутасам, вот опозорюсь-то!
Локи едва слышно фыркнул и расслабился в его руках. Отпускать его не хотелось, но пришлось. Солнце поднималось, а тонкая одежда не защитила бы кожу брата от ожога. Сгорал он удивительно быстро.
- Спасибо, - от шёпота, раздавшегося в самое ухо, Тор вздрогнул. – Ты меня успокоил.
Локи застенчиво улыбнулся ему и торопливо сбежал в замок. Тор долго глядел ему вслед, гадая, не почудился ли ему лёгкий поцелуй в скулу.
В замке царило такое оживление, что Тор с перепугу едва не схватился за молот: ему было показалось, что началась война. Однако на деле выяснилось, что это полным ходом идёт подготовка к прибытию важных гостей. К ним собирался наведаться не только Лафей, для которого сооружали высокий резной стул; ожидались также высокопоставленные цверги, ваны и альвы. Прислуга носилась по анфиладам так резво, что стоять на пути было попросту опасно. Тор сам стал свидетелем столкновения двух тоненьких служанок, тащивших какие-то подносы.
Завернув в узкий коридор, он неожиданно столкнулся с отцом и едва не сгорел от стыда за свой неподобающий вид. Один, к счастью, промолчал, но взгляд его был тяжелее легендарного Мьёльнирра.
- Оденься, сын мой. Лафей прибудет с минуты на минуту. Стыдно заставлять его ждать у портала.
Царь йотунов был поистине могуч. Когда великан шагнул из портала со своей свитой – малочисленной, впрочем, - Локи от неожиданности схватил Тора за руку. Того тут же охватил жгучий стыд, потому что жест был невероятно трогательный, доверительный и казался при этом незаслуженным.
Лафей обвёл всё семейство цепким взглядом. Бальдр спрятал лицо в подоле матери, державшей его за маленькую ладошку. Ему не разрешалось пока общаться со старшими; играл он с детьми, прекрасно осведомлёнными о том, что это царский сын, но любившими Бальдра, как и все, кто хоть раз видел его.
- Я рад приветствовать тебя, Лафей, в своих чертогах, - Один ступил вперёд. Тор необычайно изумился тому, что его отец, хоть и ниже ростом почти в два раза, вовсе не казался по сравнению с йотуном слабым и тем более беспомощным.
- Взаимно, Всеотец, - голос великана был странным: он словно осип, проживая там, в ледяном мире, где даже лучи солнца – великая редкость. – Я не мог не прийти, - добавил он вдруг, странно глядя на Локи. Тот крепче сжал ладонь Тора и вздёрнул нос.
- Твой визит – великая честь для нас, - его голос даже почти не дрожал. Тор повторил заученную второпях формулу приветствия, и великаны почему-то расхохотались. Он растерянно оглянулся на мать, увидел её одобряющую улыбку и успокоился. Один же привычно хмурился.
Мост едва ощутимо дрожал под тяжёлой поступью йотунов. Локи не выпускал руки Тора и казался страшно напуганным. Они шли позади всех, и потому старший брат не выдержал.
- Что с тобой? Ты словно язык проглотил, - от заботливой грубости его самого едва не перекосило, но Локи будто и не заметил. Его мелко трясло, а взгляд, будто прикованный к спине Лафея, изуродованной глубокими шрамами, выражал не то отчаяние, не то благоговение.
- Какие они страшные, братец… И точь в точь такие, как описано в книгах! Ты помнишь, мать читала нам на ночь сказки?
- Не веришь же ты в то, что отец позволил бы настоящим чудовищам сидеть у него на пиру? – Тор беззаботно расхохотался, но в его душе уже поселился червячок сомнения. Действительно, великаны оказались очень похожими на то, что рассказывала мать: огромные, жуткие, с хищными улыбками и острыми зубами.
- Надеюсь, всё пройдёт хорошо… У меня предчувствие, - голос Локи снова звучал доверительно, открыто и честно.
- Не бывает никаких предчувствий, - буркнул Тор в ответ, но и здесь слова брата ударили точно в цель. Он тоже не ждал от гостей ничего особенно хорошего.
Вытянутый аквамарин, поднятый со дна озера, высверливался с трудом и норовил выскользнуть между пальцами. Наконец Тору удалось соединить два отверстия. Он продел насквозь кожаный мягкий шнурок и перевязал хитрым узлом. Покачал перед глазами, чтобы оценить. Получилось красиво.
Их отпустили до следующего дня. Лафей и Один уединились в покоях Всеотца, чтобы обсудить какие-то важные вопросы. Локи сбежал в купальни, и Тор оказался предоставлен самому себе. Он решил сделать брату особенный, полезный и красивый, подарок. Конечно, он мог попросить денег у отца и купить у цвергов какую-нибудь безделушку, или же собственноручно нарвать трав, так необходимых Локи для его занятий. Но всё это казалось очень глупым и предсказуемым.
Тор, улыбаясь, припрятал подарок в маленький кожаный мешочек, висящий на поясе, и решил навестить Локи. Едва занеся кулак над тяжёлой дубовой дверью, он увидел, что та приоткрыта. Тор, поддавшись соблазну, заглянул в щель. Локи как раз допивал зелье из бутылочки. Он сделал несколько шагов и рухнул в постель, как подкошенный.
Теперь золото и серебро лилось со всей поверхности кожи. Локи уже не стонал, а хрипел. Он метался по кровати не так, как в прошлый раз: не возбуждённо, но измученно. Тор видел, как напрягаются мышцы, как грудь его поднимается неровно, часто, глубоко. Руки цеплялись за простынь так, что натягивалась и белела кожа на острых костяшках. С брата градом лил пот, каждый всхлип и хрип казался едва не последним; Тор не выдержал и кинулся к нему, тряся за плечи. Тот не реагировал, глаза его закатились и видны были жуткие влажные глазные яблоки под приоткрытыми веками. Тор даже влепил ему пару затрещин, чтобы привести в сознание: не помогло. От отчаяния он едва не взвыл. Уверенность в том, что всё происходящее запрещено отцом, не позволяла ему звать на помощь, и Тор сделал единственное, до чего сумел догадаться сквозь охвативший горло и парализовавший разум страх. Он выхватил из мешочка шнурок и торопливо нацепил его на шею Локи, одновременно отчаянно целуя.
Камешек мягко засиял, и потоки устремились к нему. Последний концом своим задел шею Локи, и тот снова тяжело всхлипнул. В комнате стало тихо и темно, как должно; брат наконец задышал спокойно и мирно. Тор перевернул его на бок, едва не умерев от облегчения, и сам не заметил, как уснул рядом, так и держа лицо брата в своих ладонях, и губы их почти соприкасались.