Фэндом: The Avengers, Thor
Название: the Liar | the Honest
Жанр: джен, фэнтези, психология, экшн
Рейтинг: PG-13
Размер: midi
Персонажи: Локи, Тор, Один, асы, ётуны, читаури
Саммари: По возвращению в Асгард Локи ждет наказание, но стоит ли бояться Всеотца, если приближается новая война?
Предупреждения: насилие, ОЖП
Статус: закончен
Размещение: с разрешения
Предыдущие главы.
V. Время скрыться за пустой маской.
V. Время скрыться за пустой маской.
Он чувствовал холод. Сравнить его можно было, пожалуй, лишь с порывами ветра, приносящими с собой ужас могильных плит и страдальческие стоны не попавших в Вальхаллу воинов. Гнетущая атмосфера была похожа на ту, что многие столетия царила в Ётунхейме, но это был не он. Это место было намного хуже. Пристанище читаури – расы, от одного вида которой бросало в дрожь. Как он встретился с этими чудовищами? Сложно было вспомнить наверняка. Кажется, они сами нашли себе союзника в лице изгнанного из Асгарда принца. Конечно же, никто его не изгонял. Он сам придумал себе этот миф: брошенный на произвол судьбы сын Одина. Так было проще. Проще ненавидеть. Проще жаждать отмщения. Проще найти цель, достойную того, чтобы не стремиться к смерти, а продолжать двигаться вперед, к неизвестности.
По обе стороны шли, издавая хриплое дыхание, больше походящее на рычание, читаури. Они, отвратительными на ощупь пальцами, обхватывали руки пленника, и Локи стоило неимоверных усилий не передергивать плечами при каждом новом шаге, побуждающем чужие пальцы чуть сдвигаться то вниз, то вверх по все еще обнаженной коже. Прикасаться к себе Локи позволял только своим близким. Он помнил, что его очень часто обнимала Фригг, когда он был еще ребенком. Тогда это казалось ему чересчур сентиментальным, но сейчас он осознавал всю значимость тех моментов. И понимал, насколько ему не хватает этого. Понимал, но упорно отрицал.
Парящая крепость читаури была в разы больше той, что Локи видел в Мидгарде. В те моменты, когда он с помощью иллюзий связывался с приспешником Таноса, он попадал на нейтральную территорию и даже не подозревал о том, как выглядит база, с которой ему в поддержку отправлялись войска. Нет, это вовсе не та база, ведь ее взорвали, но почему-то его не покидало ощущение, что таких местечек у Таноса еще очень много, и уничтожать их раз за разом – словно вилами по воде водить. Не в базах дело. Дело в самом Таносе. Он силен настолько, что может без труда манипулировать своей марионеточной армией. Король, не брезгующий жертвовать своими слугами. Центральная фигура, без которой существование остальных пешек потеряет смысл.
Не обремененный наличием предметов зал, в который читаури завели и оставили Локи, казался ничтожно маленьким по сравнению с залами в асградском дворце. Металлические стены источали тусклое сияние. Локи решил, что внутри них, должно быть, имеются специальные устройства для подачи света, подобно той магии, которая использовалась в хранилище ётунхеймского ларца, а теперь уже и тессеракта заодно. В таком свете Танос выглядел еще больше, чем можно было себе представить, но, на удивление, не таким омерзительным, как его слуги. В отличие от остальных читаури, его человеческие черты были выражены намного ярче, и оттого он казался еще более опасным.
Локи чувствовал себя наживкой для хищника. Запертая жертва в клетке со смертельно опасным врагом. Мерзкая ухмылка, не спадавшая с лица Таноса, его размеренные шаги, оставляющие невидимые круги за собой, молчание, усиливающее давящую тишину – все это заставляло Локи чувствовать себя натянутой до предела струной, готовой порваться в любой момент. Наибольший страх всегда порождала неизвестность, и именно сейчас невозможно было представить, чем может закончиться эта встреча.
- Ты меня сильно разочаровал, - наконец начал Танос, не переставая вышагивать вокруг опасающегося шелохнуться Локи. Голос его был низким, хриплым. – Тебе сообщили, что меня разочаровывать не следует? – спросил он и заметил, как Локи опустил взгляд и сглотнул. Танос преодолел расстояние, разделявшее его с предателем, в два шага. Он чуть наклонился вперед, чтобы оказаться лицом к лицу с Локи, и облизал губы. Отчетливо ощущая неприязнь, испытываемую Локи, Танос резко схватил его за лицо, сжимая челюсть шершавыми пальцами. – Ты верно делаешь, что боишься.
- Тессеракт… в Асгарде, - выдохнул Локи, подавляя желание скривиться от прикосновения омерзительного ему существа. Тогда, будучи иллюзией, посланной из Мидгарда, он ощущал присутствие прихвостня Таноса так, словно бы он действительно находился рядом, воплоти. Даже в тот раз неприятный холодок пробежался по спине, предупреждая об опасности, а сейчас и подавно организм бил тревогу, заставляя едва заметно дрожать. На что способно существо, не знающее ничего, кроме гнева и жажды власти? Воображение вырисовывало слишком жуткие картины, не давая Локи взять себя в руки и поверить в то, что его участь не будет плачевной.
Танос сощурил глаза и подался вперед, пристально всматриваясь в глаза Локи, старающиеся утаить нарастающий ужас. Горячее дыхание коснулось похолодевшей кожи. Будь его воля, он бы попятился, лишь бы суметь оказаться хотя бы на шаг дальше от грозной фигуры существа, нависшего над ним, однако желание отстраниться обернулось против него.
- Ничтожные попытки спасти собственную шкуру, - с презрением в голосе произнес Танос, сопровождая каждое слово новым шагом. Он не разжимал пальцы, продолжая сдавливать челюсть, а сам Локи, подобно кукле, покорно пятился назад до тех пор, пока не уперся обнаженной спиной в ледяной металл стены. – Завидное стремление к жизни, - и он разжал пальцы.
Локи почувствовал, как что-то холодное касается его плеча. Рука Таноса не позволяла разглядеть ему, что именно это было, но по возникшей боли он понял, что это нечто острое. Небольшая царапина, образовавшаяся от легкого нажима лезвия, начала кровоточить.
- Я знаю, где именно находится тессеракт. Священное хранилище.
Танос рассмеялся, заставляя Локи поморщиться из-за лезвия, выводящего на плече неуклюжими и случайными движениями кровавые узоры.
- Ётуны тоже знают это. Какой мне толк от тебя?
Самоуверенность, с которой говорил Танос, заставляла вспоминать о своей собственной беспечности. Полагаться на чью-либо помощь всегда было бесполезно, а итогом становился полный крах любого плана. Если хочешь сделать что-то - делай это сам. У Локи все равно иного выбора не было. Оставалось лишь убедить Таноса в том, что и ему не следует полагаться на чужую наивность и глупость. В конце концов, ётуны действительно не были столь глупы, как полагал Танос. Представители этой расы от рождения призваны лукавить и искать во всем выгоду.
- Ты уверен, что они расскажут тебе? Тессеракт нужен им. Эта мощь… Сила, сокрытая в кубе, поможет им восстановить Ётунхейм, и сомнительно, что они откажутся от своей затеи.
- Затеи?
Естественно, он изначально даже не думал доверять своим псевдо-союзникам. Они были отвлекающим маневром, наживкой, жертвоприношением. Не то чтобы Танос начал сомневаться в своих собственных мыслях, но Локи заставил его насторожиться.
- С чего я должен доверять тебе? – поинтересовался Танос - Ты уже подвел меня однажды.
- Подвел, но не предал. – Голос Локи стал звучать уверенней. Он почувствовал, что сумел вселить в Таноса сомнения, а этого было вполне достаточно. - Я недооценил людей, но сейчас все иначе. Мне дорога моя жизнь, а обманывать тебя – самоубийство, разве не так?
Король читаури ухмыльнулся.
- Не думай, что я не знаю о твоих методах. – Он выдержал паузу и отстранился, убрав лезвие от плеча Локи. – Но если бы я боялся слов, ты бы уже давно лишился языка.
И Локи охотно верил в это, поэтому в ту секунду искренне обрадовался тому, что Танос немыслимо самоуверен.
- Когда Асгард падет, я хочу, чтобы ты лично передал мне тессеракт. Даже не думай хитрить.
Локи улыбнулся уголками губ, выражая свою покорность и согласие со всем сказанным. Он был уверен в том, что выкрутился до тех пор, пока лезвие не вонзилось в плечо, проходя сквозь плоть также легко, как нож погружается в масло. Резкое движение Таноса настолько обескуражило Локи, что он даже не сразу ощутил боль. Он чувствовал, как его глаза распахнулись, а губы приоткрылись в беззвучном крике.
- Я вполне могу обойтись без тебя, - прошипел Танос, приблизившись к уху Локи. – Но меня забавляют твои страдания. Меня давно никто так не развлекал, и это единственная причина, по которой ты до сих пор не корчишься на полу, моля о быстрой смерти.
Танос медленно повернул лезвие в плече, увеличивая рану в размере. Это заставило Локи стиснуть зубы и зажмуриться. Он машинально схватился за лезвие, тщетно пытаясь его остановить, но все, чего он добился – пореза на своей ладони. Танос выдернул лезвие также резко, встряхнул его, пытаясь смахнуть кровь, бросил на Локи презрительный взгляд и, не говоря больше ни слова, покинул помещение. Локи приложил ладонь к ране и сполз вниз по стене, оставляя на ней кровавый след. Рана была не смертельной и заживать должна была относительно быстро, но слишком уж неприятным ощущением оказалось терять столько крови и понимать, что ничего с этим поделать невозможно. Утешало то, что, по крайней мере, он остался жив.
Он закрыл глаза, выдохнул, чуть поморщившись от боли, и постарался расслабиться. Кровь стремительными струйками стекала по его обнаженному торсу, но он не хотел думать об этом, как о большой проблеме. Он грезил об отдыхе от своей жизни, и момент был как нельзя подходящим.
- Поверил в людские небылицы?
Сначала Локи решил, что этот голос ему померещился, но все же открыл глаза, чтобы удостовериться в этом.
- Но ты вовсе не бессмертен.
Перед ним стояла женщина в длинном плаще, закрывавшем все, кроме лица. Ётун. Не смотря на цвет кожи, она показалась ему весьма привлекательной, а в сравнении с ее сородичами она была просто красавицей. В любом случае ётунам обычно нужно было одно – смерть Локи, поэтому появление незнакомки совершенно не поднимало боевой дух.
- Я советовал бы занять очередь, если ты пришла мстить мне за что-либо, - устало, но не без сарказма в голосе произнес Локи. Сидеть перед дамой в вальяжной позе было неуважительно, однако впервые в жизни хорошие манеры его совершенно не волновали.
- Увы, я не за этим пришла, - улыбнулась она, снимая плащ. Жестом она попросила Локи отстраниться от стены, и он, чуть помедлив, повиновался, позволяя плащу мягко опуститься на плечи. – Зови меня Гутрун, - назвалась она и, присев рядом, протянула руку к ране. Локи слегка дернулся, остерегаясь прикосновения. – Я только взгляну.
Было что-то в ее голосе, движениях, взгляде, что заставляло Локи чувствовать умиротворение и удивительным образом успокаивало. Она казалась ему очень знакомой, но он никак не мог понять, где мог раньше встречаться с ней. Он отнял окровавленную ладонь от плеча, позволяя увидеть незнакомке пострадавшее плечо.
- Зачем ты помогаешь? – спросил он, когда женщина принялась обследовать рану. Ее прикосновения были едва ощутимы и совсем не вызывали боль, поэтому на какое-то мгновение Локи успел забыть о том, что с ним произошло. Он старался не показывать этого, держась холодно, но любопытство, казалось, было сильнее него.
Гутрун подняла на него взгляд, но ничего не ответила. Локи вдруг понял, почему чувствовал, что знает ее. Тогда, в Асгарде, когда он шел к воротам, в толпе мелькнула тень. В тот момент отчаяния, злости и обиды он принял темный силуэт за творение его разыгравшегося воображения, но этот взгляд спутать с чем-то иным было невозможно. Взгляд Гутрун словно бы чувствовал настроение Локи и принимал тот оттенок, который хотелось увидеть: в Асгарде этот взгляд успокаивал, готовил к неизбежному, здесь – вселял надежду. Но что она могла делать в Асгарде и как теперь попала сюда? Вопрос загонял в тупик и сперва даже заставил сомневаться в собственных выводах.
- Это ты… - пробормотал он. – Тебя я видел в Асграде…
- Тебе привиделось, - снисходительно отозвалась она, накрыв ладонью рану.
Конечно, это была она. Ей было необходимо поговорить со Всеотцом, упрекнуть его в содеянном столетия назад, указать на его ошибки. Но Локи об этом знать не обязательно. Рано, слишком рано.
Приятное тепло медленно наполняло рану, постепенно разливаясь по всему телу. Локи знал, что не ошибся, но спорить не собирался. Усталость накатывала волнами, все настойчивей пытаясь захватить его тело и разум. Он не сильно сопротивлялся, но все же не позволял себе погрузиться в сон.
- Ты достоин большего, - услышал он голос Гутрун, звучавший, словно эхо в бесконечном ущелье.
Веки тяжелели, перед глазами все расплывалось. Вместо женщины он видел перед собой лишь расплывчатый силуэт. Это все из-за тепла, решил он. Проклятое тепло, исходящее от нее, лишало его последних сил, не позволяло больше организму бороться.
- Что ты делаешь? – еле выговорил Локи, цепляясь рукой за запястье Гутрун. Именно в этот момент, когда его пальцы не смогли сжать чужую руку, он понял, что силы покинули его. Он чувствовал себя так, как если бы сладкий яд пробежался по его жилам, позволяя еще несколько мгновений наслаждаться – или, может, ужасаться? - миром.
- Ты достоин трона, - продолжало говорить эхо голоса Гутрун. Локи почувствовал, как ее пальцы сильнее надавили на рану, но боли больше не было. По крайней мере, так ему показалось. – Глупцы. Они никогда не поймут тебя.
Локи, сам того не желая, закрыл глаза. Тело окончательно перестало слушаться его, и он, полностью расслабленный, уронил голову на грудь, чувствуя, как сильнее сползает вниз по стене. Еще немного и он оказался бы на полу, но женские руки заботливо подхватили его. Прежде чем сознание его покинуло, он услышал тихое, но уверенное:
- Ты не один.
Гутрун прижала к себе Локи. Ее пальцы зарылись в иссиня-черные волосы, слегка ероша их. До сих пор у нее не было возможности обнять несчастного мальчишку, заплутавшего в собственных иллюзиях, но сейчас, сделав это, она почувствовала себя по-настоящему счастливой.
VI. Похорони свои мечты.
VI. Похорони свои мечты.
- Твои слова абсурдны. Я не намерен прислушиваться к подобным советам.
Трим заерзал на месте, стараясь устроиться удобней. Хоть трон его, оставшийся в Ётунхейме, и был не так красив, как трон Асгарда или даже как это странное сооружение, походившее на трон, но выглядевшее менее громоздко, он был привычным и успел стать родным за то недолгое время, которое Трим находился у власти. Здесь, в парящей крепости читаури – расы, не принадлежавшей ни одному из известных миров, а возникшей попросту из ниоткуда, - удобств было ничтожно мало. Но война есть война, и жаловаться не приходилось. Небольшая часть армии ётунов, насчитывающая три дюжины лучших воинов, уже долгое время провела вдали от дома, тренируясь и подготавливая себя к решающему сражению с асами. Остальные ётуны должны были служить лишь подмогой. После долгих переговоров Трим так и не смог добиться того, чтобы его подданных тренировали наравне с читаури, обучая тем же приемам и навыкам. Он не знал причину отказа, и это его жутко раздражало. Он не видел союзников в этой расе. Они, скорее, были врагами, забывшими на время о своей сущности бесчувственных монстров. Во взаимном предательстве можно было не сомневаться, но никто из них – ни Танос, ни Трим – не намеревался открыто выказывать свою неприязнь, решив довести игру до самого конца. Трим согласился на сотрудничество лишь с той целью, чтобы пробраться в сердце Асгарда. Как только он окажется во дворце судьба читаури и асов будет предрешена. Тессеракт и ларец Ётунхейма – сколько мощи и безграничной силы в этих предметах!
- Абсурдны ли? Будь это так, меня не называли бы советником.
Гутрун сложила руки на животе, запрятав их в широкие рукава плаща. Ее пронзительного и настойчивого взгляда не выдерживал даже сам правитель Ётунхейма. Она знала, что ни один ётун не посмел бы оспаривать ее мудрость, и не гнушалась пользоваться своим превосходством. Ей приходилось переживать то, о чем другие боялись даже подумать; она повидала столько войн, перешагивая через трупы своих соратников, что и не вспомнить всех потерь; всю жизнь судьба вела ее к моменту, о котором она никогда ни с кем не разговаривала, но безропотно ждала. Знания, терпение и мудрость, приобретенные за долгие столетия, позволили ей стать советником Лафея. Он был глупцом: всегда он прислушивался к словам Гутрун, доверял ей, возможно даже восхищался, и лишь в тот роковой день он вдруг решил отправиться в Асгард на верную смерть, игнорируя предупреждения своего советника. Власть ослепляла его тогда, и ослепляет сейчас Трима. Мужская наивность и детский интерес во всем быть первым – этого Гутрун никогда не сможет понять.
- Ты постоянно наведываешься к нему, - произнес Трим, сощурившись. – Что такого ты сумела выяснить, раз всячески сдерживаешь меня от расправы?
- Не много, - ответила Гутрун, размеренно вышагивая перед своим правителем. – Но лишать жизни Локи здесь, по меньшей мере, глупо.
- Считаешь меня глупцом? – прорычал Трим, нахмурившись. Еще немного и из его ноздрей мог бы пойти пар. Одной лишь мысли о том, что ему приходится прислушиваться к женщине, было достаточно, чтобы заставить его гневаться.
- Не тебя, а лишь твою идею. – Гутрун остановилась. - Подумай сам: от мертвого нам толку мало.
- По мне так от него живого толку еще меньше.
Гутрун улыбнулась.
- Мы сейчас в меньшинстве, и его убийство обернется против нас. – Она говорила мягко и с каждым произнесенным словом делала небольшой шаг в сторону Трима. – Но он обязательно решит предать и нас и их. – Он обошла Трима и встала за его спиной, опустив ладони ему на плечи. – И пока Танос будет занят им, - практически шепотом продолжила она, наклонившись к его уху, - ты сможешь завладеть той силой, о которой даже сам Лафей не смел мечтать.
Трим заметно расслабился и даже прикрыл глаза, позволяя воображению рисовать картины полного возрождения Ётунхейма, возвращения былого величия этому миру, восхождения на трон единственного достойного правителя, захвата новых территорий и обретения безграничной власти…
- Но будь осторожен в своих желаниях.
Голос Гутрун звучал отдаленно. Трим открыл глаза и понял, что, замечтавшись, даже не заметил, как она оказалась у выхода. На ее лице красовалась загадочная улыбка, но Трим решил, что это не стоит того, чтобы заострять свое внимание. Женщины постоянно строят нелепые планы и из-за них оказываются в не менее нелепых ситуациях. Вот почему править может только мужчина. Но если бы Трим хоть на минуту забыл о своем превосходстве в силе и о чрезмерной надменности, то обязательно догадался бы, что является лишь марионеткой в ловких руках слабой женщины.
***
Жир крупными каплями падал на стол, минуя края тарелки, на которой лежала достаточно большая тушка зажаренной птицы. Некоторые капли запутывались в густой бороде и оставались там незамеченными. Но большее внимание привлекал отблеск в этой мерзкой жирной луже – лучик света, отраженный от небольшого зеркальца, изящно зажатого ухоженными пальцами аса, стоящего у колонны. Вольштагг и Фандрал вели себя также как и всегда: один досыта наедался, второй – флиртовал с дамами, демонстрируя свое неоспоримое обаяние. Но именно сейчас их привычное поведение неимоверно раздражало.
- Сегодня праздник, а ты не весел, - произнесла Сиф, с тревогой наблюдая за поникнувшим другом, который бездумно скреб вилкой пустую тарелку и поглядывал на развлекающийся народ исподлобья.
Она беспокоилась за него с того самого момента, как Локи покинул Асгард и пропал, лишая всякой надежды на его возвращение. С тех пор прошло немало времени, однако Тору лучше не становилось. Все шло совсем не так, как это было, когда его брат упал с Радужного моста и канул в неизвестность. Казалось бы, тогда у Локи тоже не было ни единого шанса выжить и все, включая самого Тора, смирились со смертью младшего Одинсона. Никто не смел надеяться на возвращение Локи, и Тор принял это, хоть ему и было тяжко. Он скорбел, винил себя в произошедшем, но понемногу возвращался к жизни. Теперь же это был громовержец, полный злобы, ненависти и отчаяния. Его подавленное состояние затрагивало окружающих, он вымещал свой неистовый гнев на всем: разбивал кубки с вином, стоило только кому-то заикнуться о Локи, переворачивал столы, сносил молотом каменистые выступы в пустошах. Сиф не могла с этим ничего поделать. Тор отстранился от своих друзей, и никто из них не мог к нему подступиться. Он был душой компании, а превратился в молчаливую тень, полную яда. Он стал похож на Локи, вот только был менее сдержанным. И это пугало не только четверку воинов, но и всех асов. Что если именно так начинается безумие?
- Праздник… - усмехнулся Тор, взяв бокал. Он заглянул в него и в красном жидком зеркале увидел отражение своих глаз. Пустой взгляд, утративший искру жизни. – Тебе должна быть известна причина, которая не позволяет мне наслаждаться весельем.
Никто не мог понять, каково ему. Никто не замечал его столь сильной привязанности к младшему брату, умудряющемуся вечно попадать в переделки, из которых его приходилось вытаскивать. Локи был для него чем-то особенным, подобно талисману. Он мог долгое время с ним не видеться, но он знал, что у него есть проблемный братишка, который в нем нуждается (или же в котором он нуждается?), и на душе сразу становилось легче. Тор и сам был не подарком, но с Локи всегда дело обстояло хуже: его проблемы были вызваны не внешними причинами, но с внутренним смятением. Тор сам на себя накликал беду своими бездумными выходками и хождением по краю пропасти, а Локи создавал такую пропасть внутри самого себя.
- Если бы я только понял раньше… - пробормотал вслух Тор свои мысли, отставляя бокал в сторону.
- Что? – вкрадчиво поинтересовалась Сиф.
Тор перевел на нее взгляд. Он будто успел позабыть, что рядом кто-то есть, поэтому вопрос его обескуражил. Чуть погодя он только помотал головой, всем своим видом призывая не возвращаться к этой теме.
- Тебе нужно развеяться. Быть может, запряжем коней и устроим соревнования? - улыбнулась Сиф и похлопала друга по плечу, но ее жизнерадостный настрой явно был воспринят совсем не так, как полагалось.
- Я же сказал, что не могу, - чуть раздраженно произнес Тор. – Если вам всем было плевать на судьбу моего брата, то я с этим мириться не намерен!
- Тор, мы любили Локи, - вмешался Огун, произнося слова с толикой искреннего удивления. Все это время он стоял позади, молчаливо вслушиваясь в разговор. – И мы, и весь Асгард. Ведь принц…
- Лишь потому, что принца невозможно открыто ненавидеть? – Тор резко поднялся, чуть не опрокинув длинный стол, заполненный изысканными блюдами. Стол пошатнулся, и кусочек птицы, отложенной на край тарелки, свалился прямиком на колени Вольштагга, вызвав в нем бурю возмущений. Музыка приглушала голоса, но сидевшие за столом асы насторожились от столь резкой перемены в настроении наследника.
- Он обезумел! Это его и сгубило, - возразила Сиф, поднявшись следом.
- Нет… - Тор опустил взгляд. – Его сгубили все мы.
Он не произнес больше ни слова. Ему даже слушать не хотелось, что скажут ему в ответ, потому что он уже принял решение покинуть этот праздник жизни, чтобы не портить настроение окружающим. К тому же, он опасался, что может сорваться, и в этот раз мишенями для молота окажутся вовсе не скалы.
Тор знал, что вслед ему смотрят родители: Один - неодобрительно, а Фригг – сочувствующе. Но главное, что никто не отправился за ним, верно решив оставить его, наконец, в покое и дать ему встретиться лицом к лицу со своей печалью. Он вышел из дворца и вдохнул поглубже. Воздух был, как и всегда, чист и свеж, но сейчас он казался ему прогнившим насквозь. У дворца было пустынно, не считая стражи, что подталкивало буквально выть от нахлынувшей тоски. Тор любил большие компании, любил веселиться, любил забивать голову всякой несущественной ерундой. Но он остался наедине с собственными мыслями, и это его пугало. Единственное, что действительно могло хоть на какое-то мгновение заставить все дурные мысли испариться – хорошая езда верхом. Сиф предложила неплохой вариант развеяться, и Тор решил им воспользоваться.
Просторная конюшня не могла похвастаться оравой конюхов. Лишь несколько асов где-то в самом конце ряда загонов расчесывали лошадям гривы и чистили их бока мягкими щетками, остальные же отправились на празднование к своим семьям и друзьям. Конь Тора стоял первым, но Тор, задержавшись у него лишь на мгновение, прошел дальше, к третьему стойлу. Гнедой жеребец печальным взглядом глядел на него, звучно выдыхая ноздрями воздух. Он давно не выбирался ради того, чтобы просто мчаться вперед, подгоняемый едва ощутимыми ударами своего наездника. Когда Локи ушел Тор запретил кому-либо брать его коня для верховой езды.
- Тоже скучаешь по нему, а? – улыбнулся Тор, проведя ладонью по шее жеребца. Словно понимая речь, животное дернуло головой. Жест напоминал кивок. По крайней мере, Тору хотелось думать именно так. – Прокатимся? – Конь радостно ударил копытом по земле. - Да, конечно прокатимся.
Тор вывел его из стойла, забрался верхом и пришпорил. Вышло не так деликатно, как это получалось у Локи (все замечали, как бережно он обращался со своим любимцем), поэтому жеребец заржал, встал на дыбы и затем рванул вперед, заставив наездника вцепиться в узду мертвой хваткой. Тору понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к такому темпу. Он потянул узду вправо, заставляя коня свернуть на дорогу, ведущую к главным воротам, и заливисто рассмеялся, побуждая скакуна мчаться еще быстрее. Виднеющиеся впереди ворота были закрыты, но Тор не пытался сбавить ходу. Ему казалось, что этот жеребец сумеет преодолеть любую преграду, какой бы бесконечно высокой она не была. Стражники у ворот, завидев наездника, сперва принялись размахивать руками, призывая остановиться, но, узнав Тора, вцепились в золотые прутья, спеша отворить створки и дать наследнику выскочить на Радужный мост. Но этого не понадобилось. Яркая вспышка, рассекшая темное небо, испугала коня, и он сам затормозил, не желая приближаться к сему явлению. Тор всматривался в разверзнутое небо, пока не понял, что это не что иное, как портал. Он не успел произнести ни слова, прежде чем буквально ему на голову свалилась вражеская армия. Они словно бы не замечали наследника трона и пролетали мимо, прямиком к Асгарду.
- Не может быть… - Тор развернул коня и был готов ударить его в бока, чтобы скорее домчаться до дворца и предупредить о вторжении, однако ремешок узды натянулся, потянув морду коня в другую сторону.
- Еще как может.
Обтянутые перчатками пальцы одной руки сжимали узду, а другой – пробегались по шелковой гриве легкими касаниями. Тор нерешительно потянулся к глубокому капюшону черного плаща незнакомца и дрогнувшей рукой откинул его назад.
- Локи… - Он часто заморгал, чувствуя, как глаза начали слезиться от переполняющей его радости. – Я думал, ты…
- Мертв? – перебил его Локи. – Это вечное упущение с твоей стороны, братец.
- Но как?..
- Асгард увидит нового правителя, - произнес Локи, переходя на шепот. – И я привел его.
Обхватив руками шею своего жеребца, Локи оттолкнулся от земли, выбил ногами Тора из седла и занял его место. Он пришпорил коня и помчался к дворцу.
- Локи! – только и крикнул ему вслед Тор. В этот момент он был неимоверно рад тому, что захватил мьёльнир с собой.
Нужно было как можно быстрее добраться до дворца, и Локи это понимал. Он не мог сражаться – ни магии, ни оружия у него было. Оставалось надеяться на собственную скорость и изворотливость. Эффект неожиданности, судя по реакции Тора на его появление, тоже должен был сыграть на руку. Все уверены в том, что он, Локи, давно мертв, а, значит, шансы проникнуть в хранилище увеличивались. У него было небольшое преимущество. По его расчетам Гутрун уже должна была достигнуть дворца, а ее магия – ключ к успеху. Локи вовсе не намеревался доверять этой женщине, не смотря на ее постоянную заботу и трепетное отношение к нему. Он разучился доверять, и знал, что ему тоже никто не верил. Гонка по кругу, победитель в которой получит все, чего так желает.
Когда он подъехал к дворцу, вокруг уже творился хаос. Читаури нападали сверху, ётуны крушили все на земле. Оборона асов впечатляла: они ловко сдерживали атаки и оттесняли врага, но восхищаться этим у Локи не было времени. Да и такой расклад ему вовсе не играл на руку.
Он не стал оставлять коня у входа, а влетел во дворец прямо верхом на нем. Стук копыт разносился по опустевшим коридорам, отражаясь от стен пугающим эхом. До хранилища оставались считанные шаги, как Локи увидел направляющийся к нему на стремительной скорости молот. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что он осознал происходящее только тогда, когда оказался прижатым к полу мьёльниром.
- Не мешай мне, - прохрипел Локи.
Тор присел рядом и взялся за рукоять молота, хотя поднимать его не спешил.
- Брат, что ты творишь?
- На все есть свои причины.
Выпрямившись, Тор потянул за собой молот и указал им на Локи.
- Послушай…
Но договорить он не успел. Костлявые пальцы легли на его шею, обжигая своим ледяным холодом. Он чувствовал, как кожа под этими пальцами горит, а сознание медленно покидает его.
- Нет! – крикнул Локи, и Гутрун тут же убрала свои руки от наследника. Тор рухнул без чувств, а выпущенный из рук молот глухо ударился о пол.
- Не волнуйся, он живой, - успокоила его женщина, протягивая ладонь, чтобы помочь подняться. – Не думала, что ты остановишь меня.
Локи принял помощь, но объясняться не стал. Он и сам не понимал, почему воспрепятствовал расправе над Тором, но копаться в себе не было времени. В сопровождении Гутрун он вошел в хранилище. Стража уже была без чувств, если и вовсе не мертва. Локи оставалось удивляться, что с такими способностями, умом и опытом Гутрун до сих пор не добилась восхождения на трон. Она могла бы стать первой в истории Ётунхейма женщиной – правителем, но почему-то медлила. Или же ей это было не нужно?
- Локи, - произнесла она, прежде чем трикстер успел коснуться тессеракта. – Я хочу, чтобы ты вернулся домой.
- Домой?
Гутрун подошла к нему и положила руки на плечи, ласково улыбнувшись.
- Только ты можешь вернуть Ётунхейму былую мощь. Ты должен править.
- Но…
- Итак, - прервал их низкий голос Таноса. Он величественно пересек хранилище, остановившись рядом с тессерактом. – Ты заставил меня ждать. Пришлось самому прийти сюда, а это означает, что я зря оставил тебя в живых. – На его лице появилась мерзкая ухмылка. – Не справедливо, как считаешь?
- Мне казалось, что все идет строго по плану, - парировал Локи. Он заметил, что Танос был готов схватить тессеракт и поспешил его остановить. – Пока ётуны сюда не добрались, позволь предложить тебе ларец, в котором заключена их магия. – Он взял ларец и поднес его королю читаури. Перчатки не давали коже принять ее настоящий цвет от соприкосновения с ётунской магией. – Овладей этой силой и Ётунхейм тут же падет к твоим ногам.
- Если здесь заключена такая мощь, почему же Асгард не попытался захватить тот мир? – недоверчиво и с долей насмешки в голосе поинтересовался Танос, с любопытством поглядывая на ларец.
- Всеотец мечтал о перемирии между двумя мирами. Он не стремится к большей власти, чем у него уже есть, - ответил Локи и протянул ларец.
Танос долго всматривался в лицо Локи, пытаясь понять: глупец он или просто трус? Все шло слишком гладко, но ожидать удара от лишенного любого средства для сражения аса было бы неблагоразумно, хотя настойчивость его пленника и заставляла насторожиться. Поэтому Танос обхватил ларец ладонями, решив прибрать к рукам и эту силу заодно с тессерактом.
- Сейчас! – раздался голос Гутрун, и Локи дернул крышку ларца, отскочив назад на всякий случай.
Голубой пар взвился над ларцом, окутывая руки Таноса и расползаясь по его телу ледяными струйками. Король читаури пытался отбросить от себя губительный ларец, сделать хоть что-нибудь, лишь бы не отдаваться в плен чужой магии, но толстый слой льда слишком стремительно окутывал его, пока не превратил в ледяное изваяния. Локи выждал несколько мгновений, словно чувствуя, как застывает кровь в жилах монстра, подошел к нему и толкнул ладонью в грудь. Быстрое падение – и вот уже от Таноса остались лишь тысячи осколков льда, разбросанных по полу священного хранилища.
- Как ты узнала, что это сработает? – спросил Локи, глядя на осколки, хоть и догадывался, что на инопланетную расу магия одного из девяти миров просто-напросто подействовала гораздо сильнее, чем можно было ожидать.
- Не важно, как, - отозвалась Гутрун. - Важно то, что нам осталось избавиться только от Трима и тогда ты сможешь…
Ее голос резко оборвался, сменившись хрипом. Локи обернулся.
- Как ловко вы тут все продумали, - ухмыльнулся Трим, прижимая к себе Гутрун. Ледяное копье прошло сквозь ее хрупкое тело, и окровавленное острие виднелось из ее живота. – Но я оказался умнее, чем вы предполагали, верно? - Он оттолкнул от себя женщину. Локи машинально подался вперед и успел подхватить ее обессилевшее тело, не дав ей упасть. – О, как долго я ждал этого момента, - с наслаждением протянул Трим, занося копье над головой Локи.
- И подождешь еще вечность, - послышался громогласный голос Одина, и в то же мгновение Трима пронзил гунгнир.
Созданное изо льда копье Трима рассыпалось на глазах. Он пошатнулся и, прежде чем упасть, взглянул на Одина умоляющим взглядом, полным разочарования и утраченной надежды. Всеотец мог бы обойтись без убийства правителя Ётунхейма, но он поступился своими принципами ради той, что на руках его приемного сына медленно умирала. Она была единственной из всех ётунов, которой можно было безоговорочно верить. И она в очередной раз доказала это, отдав свою жизнь за Локи.
Один опустился рядом с сыном, но ни он, ни Гутрун не взглянули на него. Они лишь неотрывно смотрели друг другу в глаза. Локи не понимал, почему его так сильно задевает случившееся с Гутрун, но никак не мог позволить себе отпустить руку этой женщины, чей холод чувствовался даже сквозь перчатку.
- Мой дорогой … - произнесла она, с улыбкой на устах, едва шевеля губами. - Локи пришлось наклониться ниже, чтобы расслышать, что она говорит. – Мой дорогой принц… - Ее окровавленные пальцы дотянулись до его лица и легонько коснулись щеки. – Мой дорогой сын…
Эпилог.
Эпилог.
Локи провел пальцами по глубоким царапинам, рассекшим металл. Ему предлагали заменить шлем, однако он отказался. Эти царапины стали неким напоминанием обо всех поступках, которые он когда-либо совершал, и расставаться с ними не хотелось. Он совершил много ошибок, но даже после перенесенных страданий он не мог представить, что чувствовала Гутрун все то время, проведенное в мучительном одиночестве. Он совершенно не знал ее, но после ее смерти в душе осталось светлое воспоминание, больше походящее на выдумку: ее костлявые, но такие родные пальцы, лохматившие темные волосы заснувшего на ее коленях мальчишки, и колыбельная, спетая хрипловатым голосом. Было ли это на самом деле? Локи не знал, но понимал, что это навсегда останется в его памяти.
Он надел свой шлем и вышел в тронный зал. Стоило ему сделать первый шаг на дороге к трону, как тут же зазвучали бурные аплодисменты, а лица асов озарили лучезарные улыбки. Локи любил внимание, но сейчас это его немного пугало. Он не чувствовал фальши во всем происходящем, и оттого ему становилось еще хуже, чем если бы он знал, что все кругом врут. Асгард еще долгое время придется восстанавливать, а Локи уже успели возвести в статус героя, хоть официально он до сих пор являлся преступником. Сам же он чувствовал свое самое величайшее поражение из всех, которые ему когда-либо доводилось терпеть.
Локи гордо прошагал к трону, стараясь скрыть свое волнение за маской безразличия. Он вдруг подумал, что все это уже происходило с ним, вот только народ тогда готов был закидать его камнями, а зал не был увешан праздничными гобеленами. Тогда он шел на казнь. Теперь же он не представлял, чего ему следует ожидать. Впервые за долгое время он совершенно не задумывался о будущем. Он жил сейчас, одним лишь этим мигом.
Аплодисменты стихли, когда он дошел до трона, пред которым стоял царь. Локи преклонил колено.
- Локи, сын Одина, - произнес Всеотец. – Мой сын. Ты был одним из тех, кто защитил не только Асгард, но и все девять миров от страшной угрозы. Ты многое пережил… и многое потерял. – Локи взглянул на отца исподлобья и понял, что они оба думают об одном и том же. – Ты доказал свою преданность Асгарду. За сим я, Один Всеотец, отменяю твое наказание. – На лице его появилась едва уловимая улыбка. – Добро пожаловать домой, Локи.
И вновь шквал аплодисментов оглушил его. Он поднялся и был сразу же заключен в круг. Четверка неизменных друзей поспешила поздравить Локи, но он не особо вслушивался в их слова. Ему потребуется некоторое время, чтобы действительно научиться верить им. Впрочем, после сражения ему друзья уделяли все больше внимания, обращались с ним намного бережней и приветливей, и выглядели при этом вполне искренними, поэтому можно было считать, что лед уже тронулся.
- Иди сюда, братец! - Тор, с растянутой до ушей улыбкой, подобрался к Локи и, прежде чем тот успел что-то возразить, заключил его в крепкие мужские объятия. – Ты даже представить себе не можешь, как я рад.
- Да, - сдавленно произнес Локи, - я чувствую. У меня уже трещат кости.
- Ох, прости, - хохотнул Тор, отпустив брата. Он положил ладонь ему на плечо, чуть сжал его и вновь улыбнулся.
- Ну, это определенно стоит отпраздновать! – подытожил Вольштагг, хлопнув себя по пузу.
- А после – сразу на диету, - сказал Фандрал и тоже похлопал друга по животу. – В который уже раз?
- Ты что, следишь за мной? – настороженно поинтересовался Вольштагг.
- Ага. И еще половина Асгарда тоже.
Все рассмеялись, и даже Локи почувствовал, что не может сдерживать улыбку. Он словно бы вернулся в свое беззаботное детство, в котором не было никаких войн, но были жизнерадостные друзья, любящий брат и светлое будущее. Судьба дала ему второй шанс. Но прошлое не хотело отпускать его.
- Идем? – поинтересовалась Сиф.
- Я вас догоню, - отозвался Локи, неотрывно глядя на отца. Он двинулся к нему, но сжавшиеся на его запястье пальцы не позволили ему ступить и шага. Он обернулся и поймал на себе встревоженный взгляд Тора. – Я быстро.
Тор отпустил его руку. Он выглядел озадаченным от своих собственных действий. Боится? Возможно, есть на то причины.
- Мы можем поговорить? - Локи наклонился к уху Одина, чтобы сказать это.
Один кивнул, и они вместе вышли на террасу. Шум, доносящийся из тронного зала, был все еще слышен, но казался слишком несущественной помехой. Локи снял шлем и поставил его на перила.
- Гутрун пришла ко мне, когда все это началось, - произнес Один, и Локи ошарашенно взглянул на него. – Ты ведь об этом хотел поговорить, верно? – Локи нерешительно кивнул. – Если бы не она, я бы ни за что не позволил врагам забрать тебя. Удивительная она была женщина.
Один улыбнулся, глядя на пейзаж с высоты дворца. Асгард понес большие потери, но, даже не смотря на разрушенные здания, которые отстроить еще не успели, жизнь кипела. Все возвращалось в свое русло.
- Значит, ты знал, что первым делом я пойду в хранилище? – чуть помолчав, спросил Локи. Он, следуя примеру отца, глядел вниз. Взгляд его был прикован к заливисто смеющейся маленькой девочке, убегающей от своих друзей.
- Знал.
- Но почему тогда ты не усилил охрану?
Один перевел взгляд на сына.
- Я знал, что ты примешь верное решение и со всем справишься.
Послышался детский плач. Девочка упала, и теперь друзья вились вокруг нее, наперебой споря о том, что быстрее ей поможет.
- Она действительно была моей настоящей матерью?
Локи продолжал смотреть вниз, боясь встретиться взглядом с Одином.
- Да, Локи. Гутрун была твоей матерью. И она знала, что в Асгарде тебе будет лучше, поэтому не пыталась забрать тебя к себе, - добавил Один, предупреждая следующий вопрос. – Она очень любила тебя.
- Я должен что-то с этим сделать? – спросил Локи. Он почувствовал, что вопрос его прозвучал по-детски глупо.
- Ты должен делать то, что велит тебе сердце.
Пока ребятня пыталась решить, чей вариант помощи девочке лучше, появилась ее мама. Она бережно подняла на руки свою дочурку, поцеловала в лоб, что-то произнесла и девочка перестала плакать, а после и вовсе заулыбалась, шмыгая носом.
- Тогда я попрошу отправить меня в Ётунхейм. – Локи, наконец, повернулся к отцу и решительно взглянул на него. – Она хотела, чтобы я правил. И ждала, что я смогу создать новый мир для ледяных великанов.
Оставив свой шлем поблескивать на солнце, он направился обратно в тронный зал.
- Локи, - окликнул его Один.
Дождавшись, когда сын обернется, он поднял руку и указал себе на запястье. Локи машинально посмотрел на свои руки. Он дотронулся до браслета на левой руке. Послышался щелчок. Браслет раскрылся и со звоном упал на пол, освобождая запястье. Локи проделал то же самое с правой рукой. Особых изменений он не почувствовал, но ему было достаточно просто знать о том, что его магию больше ничто не сдерживало.
- Ты заслужил это, иначе снять их не смог бы.
Локи взглянул на отца и улыбнулся – искренне счастливо.
- Ну и где ты ходишь? – послышался голос Тора. Он хлопнул брата по спине, призывая пойти следом. Тор вел себя так, словно ничего не случилось. И это было правильно. Именно это помогало всем быстрее забыть о кошмарах и продолжать двигаться вперед. – Огун предложил соревнование. На кону вооот такое запеченное крылышко. Представляешь, как оживился Вольштагг? Но мы не можем начать без нашего лучшего наездника. Ты с нами?
Локи выслушивал весь этот бред, произносимый братом, с лицом, полным непонимания и удивления. Он будто бы спрашивал таким выражением – «что я здесь делаю?». И это было настолько светлым и теплым ощущением, что отказаться от предложения он не смог.
- Скачки, значит…. Что ж, готовьте много платков, потому что Вольштагг будет очень огорчен моей победой.
Да, это будет славное дружеское соревнование. Тор изменился, и заслужил прощальный подарок. Пожалуй, Локи будет сильно не хватать всего этого. И больше всех он будет скучать по своему надоедливому брату. Он не станет сообщать ему о своем решении, иначе не сможет противиться просьбам Тора остаться. Они оба стали слишком хорошо понимать друг друга, хоть и не до конца смогли это осознать.
- Грядут великие перемены, - проговорил Всеотец, проводив взглядом сыновей.
Он посмотрел на небо. Солнце никогда прежде не светило так ярко.