"Сага о Брисингамене"

[ThorLoki]

Название: "Сага о Брисингамене"
Автор:  Джерри_ ака Джерри Старк
Фандом: «Thor»; скандинавская мифология
Персонажи: Локи, Тор и прочие обитатели Девяти Миров
Рейтинг: R
Жанр: гет, слэш, романтика, юмор, экшн и флафф в финале
Дисклэймер: Марвел - наше все! Старшая Эдда принадлежит исключительно мировой культуре!
Размер: 15000 слов
Статус: закончено
Размещение: разрешено к размещению где угодно при предъявлении автору ссылки.
Предупреждение раз: насилие и порой нецензурщина.
Предупреждение два: у автора своеобразный взгляд на все. Включая горячо любимую мифологию и ее персонажей. Поэтому - АУ и ООС
Саммари: история, проливающая свет на загадочные обстоятельства, при которых было явлено в мир легендарное ожерелье Брисингамен.

Историческая справка: Брисингамен (др.-исл. Brísingamen) — предмет из германо-скандинавской (иначе нордической) мифологии. Его название в переводе означает «сверкающее», «искра». Это золотое ожерелье (по другой версии — пояс), сделанное четырьмя братьями-гномами Брисингами (Brisings). Ожерелье не обладает никакими магическими свойствами, просто очень красиво. По другой версии, оно делает носящего его ещё более прекрасным. Ожерелье принадлежит Фрейе, богине любви, весны и красоты.

Поехали?

Асгард, Валяскьяльв, Зал Собраний.

Во всех Девяти Мирах не сыщется времяпровождения скучнее, зануднее и сонливее, чем совет с участием двергов. Потомки великана Имира славны крайне склочным, въедливым и скаредным нравом. Они готовы удавиться, лишь бы не платить лишний золотой, и способны довести до белого каления самого миролюбивого и дружелюбного собеседника. Любому из карликов не составит труда произнести речь длиной от рассвета до заката, не забывая через слово поминать древние законы, кодекс короля Хримсгарда и заповеди мудрого Свартальфа.
А еще они способны с одного замаха разрубить стол мореного дуба на две половинки. Упаси вас боги зевнуть, громко всхрапнуть во время двергской речи или уронить внезапно отяжелевшую голову на столешницу. Неприятностей не оберетесь.
Итак, почтенный Скирвир излагал. Слушатели изнывали и маялись. Один торжественно восседал во главе стола и, кажется, даже не моргал. Возможно, Всеотец безмятежно спал, наконец-то освоив высокое искусство дремать в собрании с открытым и выпученным глазом.
Локи, которому поручили вести точные записи произнесённых речей, развлекался как мог. Запущенное по пергаменту самобеглое перо рисовало двергов в непотребных позах и видах, ни разу не повторяясь. По столу между кубков и блюд ползали наваждения, видимые только самому чародею и избранной жертве. В блюде Хермода свили гнездо и увлеченно откладывали яйца пестрые василиски. В кубке Тюра обосновался лысый цыпленок с хищно изогнутым клювом, трепыхавший кожистыми крыльями и беззвучно оравший всякий раз, стоило воителю потянуться к чаше. Ньёрда изводили крохотные акулы с длинными лапками кузнечиков, пытавшиеся жевать его бороду, Квасира – назойливые осы и мухи. Утомленный чужими разглагольствованиями мудрец пару раз купился на обман, взмахивая ладонью в попытке разогнать насекомых. Убедившись, что рука пролетает сквозь рой, не причиняя ему вреда, Квасир укоризненно взглянул на Локи и выразительно закатил глаза под густые брови – мол, всем тошно, да нужно потерпеть!
Ради племянничка Тора чародей особенно расстарался. Созданный им уменьшенный образ Тора старательно размахивал Мьёльниром, вырубая из ноздреватого камня, подозрительно напоминавшего кусок засохшего лошадиного навоза, некое идолище.
Итогом трудов Громовержца стало изображение дверга с перекошенной физиономией и огромной оттопыренной задницей при спущенных штанах. Дверг явно маялся запором. Хмыкнув, Локи движением пальцев заставил призрачного Тора совершить поклонение статуе. Ритуал включал в себя торжественное омовение двергского зада элем из кружки, подношение нарубленных фруктов и, наконец, усердное и повсеместное лобызание задницы.
Тор скрежетал зубами. На скулах Громовержца перекатывались желваки, правая рука невольно тянулась к оставленному за дверями молоту, взгляд голубых глаз сулил долгую и мучительную кончину. Локи в ответ приязненно улыбался и едва заметно пожимал плечами. Мол, понятия не имею, чего ты разъярился. Вон, пивка хлебни, подумай о девках, будь стойким не только в битве. Ас ты или кто? Даже самый дотошный и занудливый дверг не в силах трепаться вечно.
Скирвир наконец умолк. Над столом прошелестел тихий вздох облегчения. Призраки Локи превратились в зеленоватые облачка и с еле слышным хлопком развеялись. Один сморгнул. Сидевшие на спинке его трона вОроны затрепыхались, шелестя оперением и переступая с лапы на лапу – словно ветер теребил две грязные тряпки, вывешенные на просушку. Всеотец откашлялся, готовясь к ответному речению, многословному и витиеватому. Ему предстояло не ударить в грязь лицом и доказать, что в Асгарде тоже способны долго и красно стучать языком о зубы.
Теперь не поворожишь. Один еще способен закрыть глаза – точней, один оставшийся глаз – на выходки побратима во время двергского краснобайства, однако отвлекать асов от собственных слов он не дозволит. Обреченный сидеть смирно, Локи сделал над собой усилие и попытался вникнуть в смысл речей правителя. Главное, держать в уме главное, то, ради чего они все тут собрались. Не отвлекаясь на второстепенные мелочи вроде поминания вёльвовских предсказаний, вечной дружбы между Асгардом и Свартальфахеймом (отродясь не было!) и перечня статей договоров, заключенных еще до появления Локи на свет.
Будучи по совместительству божеством не только хитрости, но и огня, Локи обладал терпением, свойственным летучей и всепожирающей стихии. Уловив в речи Одина нечто занимательное, он немедля вклинился с вопросом:
- Сколько-сколько? Прошу меня простить - кажется, мне только что изменил слух.
- Двести тысяч лет, - терпеливо и раздельно повторил Отец Воинов. – Согласно пророчествам Норн, вычислениям наших астрологов и изысканиям почтенных двергов, мы наконец-то сумели определить точную дату наступления Рагнарёка.
- А-а, - понимающе кивнул Локи. – А мне послышалось – двадцать тысяч. Или двадцать сотен? В сущности, разница невелика. Все равно это произойдет очень и очень нескоро. Может, мы и не доживем, вот досада-то.
- Локи, даже двести тысяч грядущих лет не избавят тебя от легкомыслия, - нахмурился Один. – Ты хотел что-то сказать или на тебя опять напало желание позубоскалить впустую? Если ты не обратил внимания, мы обсуждаем с нашими почтенными гостями возможность создания новых цепей для Фенрира.
- О нет, на сей раз я слушал очень внимательно, - заверил собрание Локи, поднимаясь из-за стола. – Но так и не услышал главного. Ответа на вопрос «Зачем?». Отлично, через двести тысяч лет нашему миру придет конец. И что, все двести тысяч грядущих зим почтенные дверги намерены ковать несчастную цепь? Великолепные работники, ничего не могу сказать. Основательный подход к делу. Вдумчивый.
Скирвир насупился и шумно запыхтел вздернутым носом, торчавшим из кустистых завитков каштаново-пегой бороды. Его спутники зашептались, неприязненно поглядывая на Локи. Но того уже несло вдаль по волнам. Аукнулась вынужденная необходимость долгое время сидеть на одном месте, придерживая язык за зубами.
- Я отказываюсь понимать, ради чего мы собрались! Двести тысяч лет – но Рагнарёк все едино грянет, потому что предсказания вёльв не имеют обратного хода. Рыбка задом не плывет, господа почтенные! Вы хоть раз слышали о том, чтобы хоть одна из дряхлых кочерыжек взяла свои слова обратно и прошамкала: «Ох, звиняйте старушку, совсем слаба умом стала, заговариваюсь…» Новая цепь не спасет миры и не отсрочит неизбежного. Зато Свартальфхейм в очередной раз получит возможность надуть щеки и потребовать: «Обеспечьте-ка нам пригоршню девственности Фрейи, капельку ума Тора, шум кошачьих шагов, рыбью болтовню и что-нибудь еще такое-эдакое!» Ньёрд, в твоем хозяйстве сыщутся говорливые рыбешки?
- Последнюю вчера изжарили, - прогудел Хозяин морей. – Трепалась больно много. Все предрекала, мол, океаны иссохнут, моря станут пустынями… Ну, мы ее раз – и на сковородку с маслом!
Кто-то украдкой хихикнул. Обретя единомышленников, Локи разошелся еще пуще:
- Я уж не говорю о том, сколько золота сдерет с нас почтенный Скривир и его не менее достопочтенные соплеменники за изготовление бессмысленной и совершенно бесполезной вещи! К чему эта никчемная возня? Или мы опасаемся взглянуть в лицо будущему? Каким бы оно не было, мы бесстрашно встретим его. Будем жить, наслаждаясь каждым прожитым днем, словно он – последний, и брать от этой жизни все! Нам еще столько всего нужно успеть, столько познать и увидеть! Девять Миров меняются, мы меняемся вместе с ними… а Фенрир спит. Так зачем его понапрасну будить и навешивать новую цепь, когда и прежняя достаточно хороша?
- Согласен, - в кои веки Бальдр решил стать на сторону Локи. – При всем моему уважении к почтенному Скирвиру, затея с цепью нелепа. Разве асам к лицу страшиться своей участи?
- Мы несем ответственность не только за Асгард, но и за прочие миры! – воззвал к расшумевшемуся собранию Один. – При Рагнарёке сгорят все ветви Мирового Древа…
Собрание загудело, повышая голоса:
- И что с того? Та же вёльва говорила – из праха и пепла Иггдрасиля взрастет новый росток!
- Приплюснутому народцу все едино, какой из миров погибнет, лишь бы золотишко в погреба капало…
- Они и при конце света выживут!
- Ну да, ну да. Помяните мое слово, скоро Локи начнет доказывать, что негоже держать эту тварь, Фенрира, в цепях. Вы, почтеннейшие, припомните, чьей крови этот, с позволения сказать, волчонок!
- Зверушке тоже нужна свобода!
- Но как же нам сыскать у Фрейи девственность?
- Тебе доверим. Ты точно сыщешь. Факел не забудь захватить, чтоб подсвечивать.
- Бва-ха-ха!..
- Никогда еще дети Свартальфхейма не испытывали подобного унижения и глумления! В топоры! Не потерпим!..
- Уймитесь, почтенный Гнори, какие топоры, мы же в гостях…
- Локи, видать, подзабыл, как ему рот заштопали! По второму разу хочет!
- Почтенные, не затруднило бы вас умолкнуть? – Один грохнул золотым кубком по столу. Несколько разгорячившееся благородное общество притихло, асы и ваны раздраженно косились на двергов, те воинственно зыркали на обитателей Асгарда и Ванахейма. – Сдается мне, все мы нуждаемся в небольшом отдыхе, дабы привести помыслы в сообразие и продолжить разговор так, как подобает мужам достойным и мудрым, - он поднялся, и одновременно с этим распахнулись тяжелые золотые двери чертога. – Локи, прежде чем говорить, впредь давай себе труд обдумывать свои слова. Иначе мне придется обходиться в собрании без твоего присутствия.
Намек Всеотца был ясен без слов: подите прочь, проветритесь и остыньте. А ты, Локи, заткнись и помалкивай.


В тихих садах стало шумно и многолюдно. Один, проявив свойственную ему прозорливость и предусмотрительность, увлек ораву двергов знакомиться с подружками Фрейи. Во избежание того, как бы начавшийся в палатах спор не перерос в бряцание оружием, угрозы и потасовку. Локи одобрительно хлопали по плечам, говорили: «Так им и надо, червякам подземным! Врежь им еще, не останавливайся! Пусть помнят свое место!» - и от этих голосов у него очень скоро зазвенело в ушах. Пообещав высказаться на продолжении совета, Локи побрел искать уединенного и тихого местечка.
Шагая куда глаза глядят, он выбрался к струящемуся между камней ручью и плюхнулся на бережку. Требовалось поразмыслить над убийственными и точными аргументами в пользу того, как вынудить двергов убраться из Асгарда несолоно хлебавши. Пусть оставят в покое Фенрира, у парня и так жизнь не задалась! Что касается Рагнарёка через двести тысяч лет… Да кто может доподлинно знать, что станется с Асгардом и прочими Девятью Мирами спустя двести тысяч лет?
Покой и блаженное одиночество продлились недолго. Пренебрегая дорожками, двигаясь по прямой и с корнем выламывая можжевеловые кусты, явился Тор. Локи заранее скривился – вот и посидел в тишине.
Громовержец воздвигся рядом, злобно буркнув:
- Счастлив, да?
- Мое счастье станет просто безграничным, если ты перестанешь загораживать солнце и отвалишь, - в тон откликнулся Локи.
Отношения между родственниками были… скажем так, причудливыми.
Локи охотно признавал, что любой божественной семье необходим свой Тор. Большой, сильный, не обремененный лишними мозгами и по этой причине не ведающий страха. Воплощение воинской удачливости, обожающее доступных девок, потасовки и шумные застолья. Тот, кого можно сбрасывать на неприятельские города, наводить страх и ужас на врагов. В целом Локи ничего не имел против старшего сынка своего побратима Одина, просто предпочитал держаться от него подальше.
Тор же упрямо не желал мириться с тем обстоятельством, что Локи старше, умнее и хитрее. Что необязательно размахивать молотом направо и налево, доказывая свою удаль, но быть при этом неизмеримо могущественнее. Тор вбил себе в голову, что Локи приходится ему не дядюшкой, но сводным братом, и вел себя соответственно.
В последнее время на Тора словно порчу наслали. Локи на всякий случай проверил – нет, Громовержец был совершенно чист от любой вредоносной магии. Куда бы не направлялся Локи, там вскоре непременно оказывался и Тор. Тор задирался и нарывался на ссоры, и мучительно краснел, будучи не в силах достойно ответить на злоязычие Локи. Тор сделался просто несносен. Локи даже заподозрил, не пытается ли племянничек на свой туповатый манер таким образом ухаживать за ним, и пришел в ужас. Только этого ему недоставало для полного счастья. Нет-нет, у Тора ума не достанет на подобное! Он ровно молодой бычок, лопающийся от избытка играющей в крови силы. Ходит и бодается со всеми подряд, не сознавая, что очередной противник может быть опасен. Надо бы ему рога пообломать, да неохота связываться.
Тор упорно топтался рядом, не желая понимать намеков.
- Ты опять пытаешься всех поссорить, - заявил он.
- Догадался, надо же, - хмыкнул Локи.
- И пытаешься приблизить Рагнарёк…
- Слушай, ты, Гроза-над-Миром! – не выдержал Локи. – Знаешь, мне все едино, сдохнет мир в корчах сейчас или заполыхает спустя десять тысяч лет! Мне вообще наплевать на Девять Миров купно и розно! Предсказано, что мои дети прикончат твоих - которых ты до сих пор не удосужился настрогать! – а потом убьют все живое в Асгарде, и я стараюсь как-то жить с этим знанием! Да, я развлекаюсь – имея на то полное право! А ты пойди, займись чем-нибудь. Об Мьёльнир лбом побейся, асинью какую соблазни, с двергами поболтай о рудных жилах!
Тор нахмурился. Должно быть, припомнил идолище в виде двергской задницы и своего крохотного двойника.
- А еще ты меня оскорбил, - заявил Громовержец.
- И оскорблю еще десять тысяч раз. А потом начну сызнова, пока не надоест.
- Нет, - бухнул Тор. – Больше ты этого никогда не сделаешь.
- Это почему? – озадаченно прищурился Локи. – Может, ты мне язык вырвешь? Или убьешь меня? Ну, попытайся. Я даже сопротивляться не буду.
Как порой слишком поздно узнавали его враги, двигался Тор очень быстро и ловко. Можно сказать, подобно летней молнии. Локи и сморгнуть не успел, как оказался лежащим носом в траву и с выкрученной за спину рукой.
- Сдурел или белены объелся? – взвыло божество обмана, елозя в попытках освободиться. – А ну, слезь с меня! В муху превращу! В крысу помойную, слышишь, Тор?!
Валяться ничком было унизительно. Извернувшись, Локи щелкнул пальцами свободной руки, отправив в грудь вздорному племянничку скрученный плетью сгусток Силы. Тор охнул, скривился, но выдержал удар, способный испепелить на месте кого другого. Дотянулся и хватил Локи за вторую руку, лишив возможности использовать магию жеста и радости швыряться заклятиями налево-направо.
- Ты мне спину сломаешь! – Локи хотел заблажить в голос, но спохватился – а вдруг кто пройдет мимо? – Слезь! Тор! Имей уважение к старшим, в конце концов!
- Тебе не привыкать… кобылка ты наша, - гнусный намек Тора относился к тем далеким временам, когда Локи пришлось обернуться кобылицей. На что только не пойдешь ради спасения Асгарда – и какова благодарность? – Мои уши обманули меня. Разве не ты только что увлеченно вещал о том, как коротка жизнь и сколько всего нужно успеть? Вот тебе и возможность узнать что-то новое! Или это для тебя совсем не новое, а привычное и знакомое? Тем более, чего ты трепыхаешься?..
- Прекрати! – в ярости зашипел Локи. Происходящее уже не раздражало, а пугало – удерживая запястья жертвы сомкнутыми, Тор, пыхтя, шарил по талии Локи в поисках пряжки ремня. Отыскал, расстегнул и принялся целеустремленно сдирать с родича штаны, пропуская мимо ушей оскорбления и угрозы до конца времен превратить алмазное копье Тора в мокрый и скукоженный ремень. Локи отбивался до последнего, тоскливо недоумевая – да что такое нашло на Тора, отменного ходока по девкам, никогда не замечавшегося в предосудительных связях? Нет, если б Тор попросил об одолжении… да попросил как следует, сопроводив просьбу достойными дарами – он может, и согласился бы. Поупрямился бы, конечно, заставив Тора изрядно помучиться… Но хватать и валить вот так? Ни с того, ни с сего, прямо на задворках Валяскьяльва? Пользуясь тем, что Локи не может дать сдачи или позвать на помощь?..
- Неужто не нравится? – издевательски хрюкнул над ухом Тор. Локи мечтал потерять сознание, но никак не получалось – память очень четко сохранила все подробности. Включая изумленные рожи двергов и мученическое выражение лица Бальдра, их сопровождавшего и по злонамеренному стечению обстоятельств вышедшему именно на эту полянку.
Увлеченно работавший бедрами Тор краем глаза тоже заметил незваных гостей, на миг ослабив хватку. Локи подвывая, высвободил ноющую руку и от души влепил Тору «Ётунской дубиной» промеж глаз. Крякнувшего Громовержца унесло на другой конец поляны и впечатало спиной в ствол столетнего дуба. Локи вскочил, торопливо приводя одежду в порядок и ощущая невольно вскипающие на глазах злые слезы. Ну за что ему это наказание, спрашивается? За что? Не-ет, он этого так не оставит! На этот раз Тор сполна познает тяжесть гнева бога огня… и надолго запомнит, как распускать руки и топтаться по чужой гордости! И по репутации, если на то пошло! Как он теперь покажется на совете, если вскоре всему Асгарду станет известно о том, как он и Тор мяли травку в Вальхалле? Месть, только месть – беспощадная и жестокая, не ведающая жалости и снисхождения! Достойная месть Тору – вот что утолит его страдания и сможет успокоить его сердце.
А сейчас ему позарез нужно домой, горячую купальню, постель… и никого не видеть!