Genius loci
Название: Выковать бурю
Автор: Eishi
Пейринг: Тор/Локи, ОМП/Локи
Рейтинг: R
Тип (категория): слеш
Жанр: adventure, action, romance, drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклаймер: все не мое, я только играюсь.
Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок.
Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.
Глава 10Глава 10
Локи торопится, боясь упустить затихающее вдали сердцебиение. Он то и дело срывается на бег на прямых участках коридоров, но перед поворотами всегда притормаживает, и это спасает его от нескольких столкновений с цвергами. Чем дальше от пиршественного зала, тем меньше светильников вмуровано в стены. Расстояние между ними становится все больше, вязкая полутьма хватает за руки, и оттого ощущение, что Локи спускается все глубже в гору, лишь крепнет. Слуги встречаются ему на пути лишь трижды, да и то в самом начале. Здесь, в более узких дальних коридорах, биение двух сердец — служанка Ормхильд, судя по всему, вся в волнениях за госпожу — становится громче и отчетливей.
Локи нагоняет принцессу.
Мелкие истертые подошвами ног камни, которыми усыпаны верхние коридоры цвергов, сменяются более крупными и острыми осколками породы. Потолок снижается, и Локи приходится пробираться дальше, согнув спину. Похоже, пользуются этим путем нечасто, да и немногие. Ощущение того, что побег Ормхильд с пира не просто королевская блажь, усиливается с каждой минутой.
Локи догоняет ее как раз вовремя.
Коридор здесь упирается в полукруглую окованную старым, но на вид все еще крепким металлом. Четыре широкие стальные полосы впечатаны в темную плоть дерева — две вдоль и две поперек.
Трясущимися руками служанка передает Ормхильд тронутый кое-где ржавчиной ключ. Та вставляет его в замок, но повернуть его в одиночку у нее не хватает сил. Служанка помогает ей, и вместе они отворяют тяжелую дверь. Крупные петли хорошо смазаны — Локи не слышит ни скрипа, ни скрежета. Он стоит всего в нескольких шагах от беглянок, силясь унять убыстрившееся после бега дыхание, и уже собирается осторожно приблизиться, чтобы успеть проскользнуть за дверь, пока ее не закрыли, но тут служанка настороженно вскидывается, втягивает крупными раздутыми ноздрями воздух и нехорошо щурится. Локи может поклясться, что смотрит она прямо на него.
- В чем дело, Нанна? - нетерпеливо спрашивает Ормхильд.
- Я чую запахи пира. Откуда они здесь?
Локи бесшумно поднимает к лицу руку, принюхиваясь к осевшему на рукаве запаху. Проклятье. Аромат зажаренной ванахеймской лани, как и сказала Сиф, ни с чем не спутать.
- Должно быть, от нашей одежды. Хватит хмуриться, лучше помоги мне. С этой дверью каждый раз столько возни.
- Она здесь для того, чтобы сокрыть то, что не должно быть увиденным, Ваше Высочество.
- Кем? - фыркает Ормхильд, поудобнее упираясь пятками в каменный пол и налегая плечом на створку двери, продолжая упрямо ее толкать.
- Ну... - неуверенно бормочет служанка, помогая принцессе. - Всякими...
- Я... - пыхтит Ормхильд. - Не... всякие... я... дочь... короля. И потом... у меня ведь... есть ключ. Разве это... не говорит... о том... что я... имею... право... сюда... ходить?
Им, наконец, удается отворить дверь наполовину. Локи с досады кусает себе губы — в такой проем ему не удастся проскочить незамеченным, это точно.
- Все потому, что славный Дагни сделал вам копию королевского ключа, - не унимается служанка. - Это было очень опасно, Ваше Высочество! А если бы король проснулся?
- Но не проснулся же. И пропажу я вовремя вернула на место. Ну а Дагни никому ничего не расскажет — мой порошок меня еще ни разу не подводил.
- Одни беды от этих чар, одни беды...
- Благие предки, да прекрати ты уже стонать! - сердится Ормхильд. - Или я оставлю тебя здесь и пойду к Радсвинну одна.
Служанка тут же кидается ей в ноги.
- Не гоните, Ваше Высочество, заклинаю! Не пущу вас к шаману одну, не пущу!
Ормхильд досадливо морщится, но все же смягчается.
- Хорошо, хорошо. Только обещай молчать, ясно?
- Нема, как камень! - клянется Нанна, все еще обнимая свою гоcпожу за колени.
Судя по лицу Ормхильд, она не очень-то верит этой клятве, очевидно, звучащей от служанки каждый раз, как принцесса грозится бросить ее одну.
Локи втягивает носом воздух. Из-за двери тянет влажностью и древней, природной магией. Ее дыханием обдает, будто морским бризом. Локи кажется, что она искрится, оседая на его ладонях, и он невольно поднимает их к лицу, но, конечно же, ничего не видит: заклинание невидимости все еще в силе, и ему нужно постараться, чтобы так оно и осталось, пока он не вернется на пир. Остается только надеяться, что Тору достанет благоразумия не начать выяснять отношения прямо там, а Рауду — изворотливости, чтобы ему не попасться.
Успокоенная обещанием принцессы, служанка отцепляется от ее ног и поднимается. Ормхильд поворачивается лицом к приоткрытой двери, делает глубокий вдох, будто перед прыжком в воду, и переступает порог.
Не проскочить, не проскочить, бьется в голове Локи одна-единственная мысль. Никак не проскочить, не задев служанку. Разве что через голову перемахнуть.
В следующий миг он уже бросает вперед заклинание. Небольшой, с кулак размером, камень катится под ноги Нанне. Наступив на него, та теряет равновесие и, успев только коротко охнуть, с глухим шлепком валится вперед, на живот. Не теряя ни секунды, Локи подлетает к самой двери и, пока служанка еще не успела поднять головы, быстро переступает через нее, пригибаясь под низкой аркой входа.
Проскочил.
- Да что ж ты такая неуклюжая, Нанна! - всплескивает руками Ормхильд, оборачиваясь.
Она, к счастью, уже успела пройти чуть дальше, и потому Локи не налетает на нее, когда проскальзывает в дверь и ужом стелется по ближайшей стене, чтобы не выдать себя ни одним случайным движением.
- Про... простите, Ваше Высочество, - озадаченно бормочет служанка, вставая на ноги. Как она нос себе не расшибла, просто уму непостижимо. Впечаталась же лицом прямо в пол! Видно, правду говорят: у цвергов плоть, что камень. - Не знаю, как так вышло. Оступилась, видно.
- Прикрой дверь, и пойдем, - приказывает Ормхильд. - Нечего тут топтаться.
Нанна кивает, все еще непонимающе почесывая затылок, а затем, повернувшись назад, хватается за вбитое в дверь толстое металлическое кольцо и тянет его на себя. Отчего-то закрывать дверь оказывается легче, чем открывать, так что она справляется сама и без помощи госпожи.
Локи терпеливо ждет, пока Нанна протопает мимо, ступая грузно, будто и впрямь вытесана из камня, и лишь затем отлепляется от стены, позволяя себе облегченно выдохнуть.
Они идут по коридору еще некоторое время, и Локи дождаться не может, когда же он наконец кончится: шея и поясница начинают уже ощутимо ныть. Вскоре желание выпрямиться и поднять голову становится просто нестерпимым, и будто в ответ на него коридор выходит в поистине огромную для дворца нерукотворную пещеру. Уже ставших привычными светильников здесь нет, впрочем, они и ни к чему: основание стен усыпано крупными, с ногу взрослого аса кристаллами, дающими достаточно холодного голубоватого света. В неровном полу их торчащие из породы островки кажутся невиданными окаменевшими растениями, вздымающимися на высоту полного цвергова роста.
Но по сравнению с ревущим, как минимум в полсотни локтей высоты водопадом, низвергающим свои воды вниз со скального выступа, все остальное попросту меркнет.
Локи невольно замирает, зачарованный этим великолепием. Рядом с таким чудом природы он чувствует себя, пожалуй, не важнее обычного смертного, но впервые подобное сравнение не кажется ему унизительным. Влажный воздух льнет к лицу, и в каждой капле, взлетающей сейчас над глубокими синими водами. Локи чувствует первобытную магию природы.
Ормхильд тем временем уходит вперед, пробираясь через лес кристаллов одним ей ведомым путем, однако благодаря своему росту Локи все равно ее видит и потому без труда нагоняет. Они углубляются в пещеру, оставляя водопад по левую руку от себя, и с каждым шагом его рев становится все тише. Локи осторожно обходит острые кристаллы, избегая касаться их без надобности; пару раз оступается на некстати подвернувшихся под ногу камнях, что, видимо, служит ему чуть отсроченным возмездием за то, как он недавно обошелся со служанкой принцессы. Впрочем, подобные мелочи его не волнуют. То, что он видит впереди, куда интересней.
Кристаллы расступаются, выпуская Ормхильд и Нанну на ровную площадку.
- А, Ваше Высочество, - кряхтит сгорбленный цверг, ковыряющийся в камнях, сидя на корточках. Он непривычно тощ для представителя своего племени, сухая серая кожа на пальцах и локтях, кажется, натянута прямо на кости. Одежда на нем тоже странная: он завернут в бесформенную темную хламиду, как пучок иссохших камышовых стеблей, и в каждом его движении чувствуется какая-то резкость и острота, словно живя здесь, среди светящихся кристаллов, он и сам стал отчасти напоминать их. Его седая борода обмотана вокруг пояса, а рукава засучены. - Вы вновь навестили старого Радсвинна. Радсвинн рад.
- Приветствую тебя, мудрый, - кланяется Ормхильд. Служанка падает рядом с ней на колени.
Радсвинн задумчиво пожевывает нижнюю губу, а затем поднимает голову и принюхивается, раздувая ноздри.
- Вы привели с собой кого-то, Ваше Высочество?
Локи непроизвольно дергается, но тут же берет себя в руки. Шаман не может его увидеть, никто не может, в своем заклинании Локи уверен, как ни в одном другом. Ну а в прочих чувствах всегда можно ошибиться.
- Со мной только моя служанка, мудрый.
Старый цверг трет нос тыльной стороной ладони, будто пытаясь выбить из него неприятный запах.
- Да, да, Радсвинн видит, только служанка. А не поможет ли она мне собрать еще немного этого чудного мха? Радсвинн уже не тот, что был раньше. Сила уходит со временем, как ни старайся ее удержать.
- Мудрость твоя важнее силы тысячи воинов, - утешает его Ормхильд. - Нанна, помоги.
Служанка бухтит себе что-то под нос едва слышно, но приказ исполняет. Очевидно, шамана она не жалует, хотя и боится, как боятся всего, что не до конца понимают. Подобрав подол своего платья, она принимается ползать по камням, сдирая с их шершавых боков ошметки сизого, отдающего голубизной мха.
- Хороший мох, - качает остроносой головой шаман. - Хороший.
- Он нужен для какого-то зелья? - тут же спрашивает Ормхильд, и Локи снова слышит в ее голосе тот самый негасимый интерес к магии.
- Конечно, конечно! Славное зелье для костей Радсвинна. Радсвинн пьет его три раза в день. И вот, что Радсвинн скажет вам, Ваше Высочество...
Ведомая жаждой новых открытий, Ормхильд подходит ближе. Шаман вцепляется в ее локоть, с подозрением косясь на ползающую по камням служанку, и, очевидно, опасаясь, что та его услышит, наклоняется к самому уху принцессы.
- Заваривать нужно только кипятком! - шепчет он совсем не тихо и таким страшным голосом, что Нанна от испуга подскакивает на месте и врезается затылком в нависающий над ней каменный выступ, под который залезла, чтобы достать побольше мха. - Вода чтоб была прямо с огня! Важно не дать остыть, иначе все потеряно, и мох испорчен!
Нанна ругается вполголоса, потирая ушибленную голову, а Ормхильд хихикает, прикрывая рот ладошкой.
- Ты набрала достаточно? - спрашивает она у служанки.
- Да, госпожа. Полный подол.
- Славно, славно! - вновь оживляется шаман. - Такая подмога моему дряхлому телу. Пойдемте, Ваше Высочество, Радсвинн проводит вас к себе и напоит лучшим отваром из мха во всем Нидавеллире.
- Только посмей мне травить госпожу! - воинственно выступает вперед Нанна, но Ормхильд приказывает ей прекратить говорить глупости, и они следуют за шаманом сквозь лес кристаллов, пока не добираются до углубления в стене, которое Радсвинн зовет своим убежищем. Можно считать его пещерой в пещере, впрочем, она не глубока, и все ее небогатое убранство видно прямо от входа: толстый, круглобокий котел над костром, невысокий, укрытый шкурами топчан, в углу какая-то медная утварь — горшки, ступы, чашки, — да большой старый сундук с окованным железом углами. Но больше всего поражают стены: на выбитых в них полках теснятся ряды странных изогнутых сосудов, и от их содержимого у Локи в животе сворачивается тугой ком. Глаза всех цветов плавают в прозрачных растворах этих сосудов. Их столько, что, наверное, целое войско рассталось с ними в свое время.
Шаркая ногами, шаман подходит к одной из стен, любовно гладит невысокий продолговатый сосуд, и Локи на миг кажется, что в ответ на это касание глаз внутри встревоженно мигает.
- Дети Радсвинна, - ласково бормочет старик. - Соскучились. А у нас сегодня гости. Ее Высочество вновь посетила нас, и Радсвинн уж расстарается вовсю, чтобы ей угодить. Вы знакомы с Ревностью, Ваше Высочество?
Он снимает с полки сосуд и протягивает его Ормхильд, но та отшатывается в испуге. Служанка рядом с ней белеет лицом, мох из выпущенного подола сыпется к ее ногам.
- Ревность у Радсвинна из последних, - нисколько не смутясь такой реакции, продолжает шаман. - Самая лучшая, самая сильная. В глазу ревнивца она может жить годами, но Радсвинн, конечно, не даст ей пропадать задаром столько времени. Вам заварить мха, Ваше Высочество?
У Ормхильд дрожат губы. Она отвечает не сразу, и слова ей даются с видимым трудом. На полки и сосуд в руках шамана она старается не смотреть.
- Благодарю, мудрый, но я пришла не за этим.
Радсвинн расстроенно вздыхает и возвращает ревность на полку. Локи не в силах оторвать от нее взгляда. Качающийся в мутноватой жиже зеленый глаз смотрит прямо на него, Локи хорошо видит черный зрачок и налитые остывшей кровь жилки. Чувство отвращения странно уживается в нем с неясным, туманным восхищением от столь простого и жестокого способа сохранить чужие эмоции, чтобы использовать их потом в заклятьях.
- Жаль, - разочарованно скрипит шаман. - Ну тогда Радсвинн заварит себе.
Он подходит к застывшей, словно соляной столб, служанке и наклоняется, чтобы подобрать оброненный ею мох. Та отмирает и шарахается в сторону. Ормхильд ее не удерживает. Она смотрит себе под ноги, будто не в силах оторвать от них взгляд. Похоже, в предыдущие разы в убежище Радсвинна ей бывать не приходилось, и заключенные в колбы глаза оказались совсем не тем, что она ждала здесь увидеть.
Старик безумен чуть менее, чем полностью.
Это безумие похоже на густой, обволакивающий разум туман, оно давно пробралось под иссохшую серую кожу карлика и заполнило его изнутри, как заполняет бурдюк прокисший эль. Очевидно, многовековое соседство с источником столь сильной природной магии не могло не сказаться на его рассудке. Локи пытается понять, что именно представляет собой ее средоточие, но ничего не выходит.
Магия разлита в самом воздухе, ею пропитаны камни, напоена вода.
От нее не укрыться и не сбежать. Пока ты здесь, в пещерах цвергов, она тебя не отпустит.
Локи такой расклад отнюдь не по нраву. Он крепче сцепляет зубы и вновь кривится, нечаянно задев ранку на внутренней стороне щеки.
Радсвинн возится у котла. Заглядывает в него, оценивая булькающую жижу грязно-коричневого цвета, бормочет что-то себе под нос и принимается помешивать варево огромной костяной ложкой. Про гостей он, кажется, забывает подчистую.
- Прости мне мою дерзость, мудрый, - осторожно обращается к нему Ормхильд.
- А? - карлик оборачивается на ее голос, и в его глазах вспыхивает огонек узнавания. - Ваше Высочество, вы снова зашли проведать старого Радсвинна! Радсвинн так рад, так рад.
- Да что ж такое-то, совсем из ума выжил! - причитает Нанна, всплескивая руками, и на этот раз Ормхильд ее не одергивает. - Я тут для кого ползала, мох этот треклятый собирала?
Шаман ее обвинений будто и не слышит. Он смотрит на принцессу, смотрит хитро и хищно, как наверное, мог бы смотреть на увязшую в его паутине жертву паук-птицеед. Ормхильд теряется под этим взглядом, ссутулится, отступает на шаг, словно он давит ей на плечи тяжелыми ладонями. Под темными пятнами проступающего на его коже безумия шаман прячет немалую, пугающую силу. Локи чувствует, как она сжимает принцессу, пытаясь подавить сопротивление, навязать свою волю. Будто пеленает в кокон бездумного подчинения.
На лбу Ормхильд выступает испарина, взгляд затуманивается.
- Ваше Высочество, - потрясенно шепчет служанка, замечая это. Шагает ближе, протягивая руку, но будто натыкается на невидимую стену.
В следующий миг принцесса вся встряхивается, сбрасывая наваждение, заставляет себя поднять голову и гордо расправить плечи.
- Я, Ормхильд, дочь короля Эгвальда, - ее голос слегка дрожит, но все же сегодня битву за свой разум она выиграла. - Я — та, кто укротит дракона. Как смеешь ты испытывать меня раньше срока?!
Ее магия юна и слепа, но сильна так, как может быть силен лишь новый побег, пробивающийся к солнцу сквозь толщу черствой, холодной земли. Задетый ее всплеском, Локи вынужден отступить, спешно сплетая защитное заклинание. Вот уж чего он не ждал от маленькой хитрюги, так это подобного сюрприза. И ведь даже не почувствовал в ней ни крохи чар, пока был рядом! Да не мог почувствовать: принцесса не умеет ворожить, это верно, и все же обладает тем, что гораздо могущественней многих, многих заклятий.
- Магия крови, - кряхтит шаман, отводя взгляд и вновь превращаясь в безобидного с виду, чудаковатого старичка. - Сильная, очень сильная. Данная по праву рождения. Радсвинн сглупил, Ваше Высочество, Радсвинн забылся. Иногда мой разум мутится. Наверное, виной тому этот мох, но от него не так болят кости, и Радсвинн согласен платить эту цену за то, чтобы не было боли.
Он снова поворачивается к котлу и принимается помешивать его содержимое.
Ормхильд заметно трясет, но отступаться она, судя по всему не намерена.
- Можете взять себе еще порошка забвения, Ваше Высочество, - бормочет он, не оборачиваясь. - Вы ведь за ним пришли, верно? Он в сундуке у стены. Мешочек с алой тесьмой.
Ормхильд не благодарит его. После того, как шаман едва не выжег ей разум, угрюмое молчание принцессы кажется Локи достойным для него ответом. Однако, интересно, про какое испытание она обмолвилась в гневе?
Он размышляет об этом, пока Ормхильд при помощи служанки поднимает крышку сундука и сосредоточенно роется в нем, ища мешочек с магическим порошком. Если каждая его порция достается принцессе с таким трудом, неужели стоит проходить через все это? Впрочем, нет, Ормхильд шла к шаману без страха. Стало быть, то, чему Локи стал невольным свидетелем, ранее никогда не случалось. Что-то напугало Радсвинна, разбудило дремавшее в нем безумие. Локи не хочется думать, что причиной тому - его здесь появление.
- Вот он! - с явным облегчением в голосе провозглашает Нанна, выуживая из сундука искомое и передавая его своей госпоже. - А теперь пойдемте поскорее, Ваше Высочество. Вам нужно отдохнуть.
Ормхильд с ней не спорит: после недавнего противостояния шаману она выглядит, пожалуй, не лучше, чем Локи, когда асы только-только добрались до дворца цвергов. Служанка подставляет ей свое плечо, и принцесса опирается на него, прижимая к груди завоеванный с таким трудом трофей в мешочке с алой тесьмой. Однако уйти далеко они не успевают.
- Радсвинн, - знакомый голос сбивает с ног нежданным камнепадом. - Где ты, проклятый шаман?
Ормхильд бледнеет так, будто под ее ногами в миг разверзлась бездонная пропасть. Локи чувствует себя не лучше.
- Вам лучше спрятаться, Ваше Высочество, - насмешливо кряхтит Радсвинн. - Король Эгвальд вряд ли ждет вас здесь увидеть. Не бойтесь, Радсвинн ничего ему не скажет. Народу цвергов нужна дева дракона, Радсвинн это понимает.
Ормхильд сорвано выдыхает, оглядываясь в поисках убежища.
- Сюда, Ваше Высочество, - тянет ее за руку служанка.
Сундук, в котором они только что искали магический порошок, кажется неплохим выбором: он не придвинут к стене, и за ним вполне хватит места двум цвержанкам. Локи не сдерживает усмешки, наблюдая за тем, как они торопливо прячутся, невольно оказываясь в том же положении, что и он.
Эгвальд вырастает на пороге пещеры мгновением позже.
Что ж, очевидно, развлекать Тора на пиру остался один Рауд. Дурное предчувствие поднимает голову сразу же, едва Локи вспоминает об этом.
- Вечного огня в кузницах, Сидящий на Каменном Престоле, - приветствует короля Радсвинн.
- А, вот ты где. Я думал, опять ползаешь где-нибудь в поисках своего мха.
- Старые кости Радсвинна...
- Замолчи, я слышал это уже сотни раз, - отмахивается Эгвальд. - Лучше скажи, ты продолжаешь то, что должно?
В ответ шаман кряхтит что-то, смеется визгливо и отрывисто, будто раненая в бок гиена, а затем вдруг ныряет в котел левой рукой, вытаскивая из мутного варева горячий комок плоти и швыряя его к ногам Эгвальда. Тот смотрит на него с ожиданием и алчностью.
Локи хмурится, не понимая, но тут комок дергается, подобно умирающему сердцу, вспухает то с одного бока, то с другого, будто кто-то силится вырваться из него и все никак не может. Эгвальд присаживается на корточки и достает из-за пояса кинжал. Один надрез, и пещеру оглашает пронзительный, полный только что рожденной ярости визг. Локи зажимает уши ладонями, но это мало помогает.
Из кроваво-красного, исходящего паром комка плоти, отчаянно, неупокоенно вереща, выбирается крохотное, с ладонь размером, существо. Оно вздергивает маленькую головку, встряхивается и, наконец, замолкает, таращась на склонившегося над ним Эгвальда.
Локи знает эту черную чешую, знает еще слабые кожистые крылья и гибкий шипастый хвост. И еще он знает, что Тор будет в бешенстве, когда все раскроется.
Потому что, отряхиваясь от остатков горячей, дымящейся плоти, из которой была рождена, недовольно дергая хвостом и утробно урча, перед королем Эгвальдом сидит линорма. Он тычет пальцем ей в морду и едва успевает отдернуть руку, когда она кидается вперед, стремясь вцепиться во врага.
- Шустрая, - одобрительно кивает Эгвальд. - Что в ней?
Радсвинн стряхивает с руки дымящиеся темные капли. Локи не удивлен, что она не обожжена — нельзя сварить камень.
- Скорость пущенной стрелы, проклятье ослепленного, капля шторма, - перечисляет шаман, принимаясь снова помешивать в котле. - Радсвинн добавил еще мести и горя, они никогда не бывают лишними.
Эгвальд выпрямляется и убирает кинжал в ножны. Линорма тут же кидается на его сапог, пытаясь прокусить окованный металлом носок, но пока безуспешно.
- Она нагонит Громовержца?
Радсвинн равнодушно пожимает плечами.
- Кто знает.
Эгвальд свирепеет, подобно горному обвалу, — мгновенно и неостановимо. Оказываясь возле шамана, он хватает его за ворот и вздергивает над полом, как куль с тряпьем. Радсвинн шипит разъяренной гадюкой, его лицо сереет еще больше. Ложка с грохотом падает на камни.
- Кто знает? Ты смеешь отвечать так мне, Сидящему на Каменном Престоле?!
Он швыряет шамана на пол, и тот, тихо подвывая, отползает к стене. Руки у него трясутся, когда он обхватывает себя за плечи, но Эгвальда его жалкий вид не обманывает. Очевидно, в отличие от принцессы, король прекрасно осведомлен о том, на что старый карлик способен.
- Молю, простите Радсвинна! - на этот раз страх в голосе шамана неподдельный.
Или же, многие годы собирая и храня в своих колбах чужие эмоции, он изучил их столь хорошо, что может без труда показать любую.
- Я спрошу еще раз, - Эгвальд надвигается на него, как каменная глыба. - Догонит ли твоя тварь Громовержца? Та, что ты послал в Асгард, издохла, встретившись с ним.
Радсвинна трясет так, что Локи слышно, как стучат его зубы, даже с другого конца пещеры.
- Радсвинн не знает, не знает! - подвывает шаман, хватаясь за голову. - Радсвинн вложил в нее все, что мог! Даже больше! Но в пещерах нет никого, кто бы сравнился быстротой с молниями Громовержца! Не на ком испытать, король! Прошу, не губите!
Эгвальд в сердцах сплевывает на камни и, развернувшись на пятках, принимается мерить шагами пещеру, видно, что-то обдумывая. Каждый раз, как он подходит к сундуку, Ормхильд и Нанна зажимают друг другу рты, чтобы не выдать себя случайным вздохом. Они испуганы, и их можно понять. Не каждый день увидишь, как из котла рождается чудовище, не каждый день узнаешь, что твой собственный отец замыслил то, о чем любой цверг в своем уме даже думать бы побоялся.
Наконец, Эгвальд останавливается, очевидно, осененный нужной мыслью.
- Обряди ее в морок, - бросает он через плечо шаману. - Пещерная ящерица вполне сойдет, здесь их превеликое множество. Завтра, когда всемогущий дурак проспится от хмеля, я отведу его в кузницы, показать, что умеет мое племя. Пошли туда тварь. Посмотрим, под силу ли ей увернуться от Мьёльнира.
Глаза Радсвинна округляются так, что, кажется, сейчас выпадут вовсе.
- Сын Одина в чертогах цвергов? - выдыхает он потрясенно.
- Оба, к несчастью. И Злокозненный едва ли лучше брата. Того хитростью можно взять, он, как всякий ас, кичится лишь своей силой. А Злокозненный темней ночной кобылицы. Поди разбери, что у него на уме.
Локи к его словам остается безучастным. Он слышал о себе многое: чаще бранное, чем лестное, и то, что говорит сейчас Эгвальд, пожалуй, можно даже счесть похвалой. Во всяком случае, король его опасается, а это не только тешит самолюбие Локи, но и уберегает его от того, чтобы стать первейшей целью вероятного покушения. По крайней мере, пока.
Радсвинн начинает хрипло хихикать, но под взглядом обернувшегося Эгвальда тут же замолкает.
- Не беспокойтесь на этот счет, Ваше Величество. Пока асы здесь, Злокозненный вам не помеха.
Король сводит к переносице густые рыжие брови. Вплетенные в бороду золотые кольца звенят, задевая нагрудные доспехи, когда он поворачивает голову.
- О чем ты?
Радсвинн снова хихикает и, кряхтя, поднимается на ноги, схватившись за поясницу.
- Цверги — не маги, мой король. Цверги — воины. Но природа одинаково благосклонна ко всем своим детям. Все мы вышли из тела Имира, все мы — плоть камня, и в камне — наша сила. Здесь, в самом центре горы, любая ворожба, кроме природной, обречена на недолгий срок.
Локи чувствует, как немеют пальцы. Стена, к которой он прижимается, холодит спину, но тело у него, будто в огне. Каждое слово шамана впечатывается в сознание, как горящее тавро.
- Камни поглотят его, мой король. Рано или поздно. Радсвинн знает, что говорит. Каждый миг, что Злокозненный пробудет в наших пещерах, будет дорого ему стоить. Дурная кровь быстро впитывает чары, вот только здесь это не сыграет ему на руку.
- Надеюсь, так оно и будет, - угрюмо басит Эгвальд. - Однако пока что он еще жив.
- Злокозненный хитер, Ваше Величество. Глупо было надеяться, что удастся избежать с ним встречи, раз уж вы задумали покорить Асгард.
- Ты называешь меня глупцом, дряхлый старикашка?!
Радсвинн тут же падает на колени, закрывая голову руками и трясясь так, будто его бросили голым на равнинах Ётунхейма.
- Встань, - брезгливо морщится Эгвальд. - Мне не нужны твои жалкие поклоны, мне нужно твое колдовство. Покажи, что у тебя есть, да побыстрее.
Радсвинн послушно поднимается, будто нелепая шарнирная кукла, сустав за суставом. Он меняется так быстро, что и не уследишь: мгновение назад он был распластан по полу, дрожа, как лист на ветру, раздавленный и жалкий, а сейчас к нему возвращается та острота и твердость, что Локи увидел при их первой встрече.
Колючее, изменчивое безумие, от которого мороз по коже.
Новорожденная линорма как раз доползает до шамана, когда тот выпрямляется в полный рост.
- Пойдем, моя маленькая, - воркует он над ней с небывалой нежностью, подставляя ногу, по которой линорма карабкается вверх, цепляясь за грубую одежду крохотными, но уже острыми коготками. - Радсвинн покажет тебе твоих сестер.
- Шевелись, - грубо подгоняет его Эгвальд.
Шаман бросает на него колючий взгляд исподлобья, сажает линорму себе на плечо и, шаркая ногами, подходит к стене. Бормочет что-то — Локи осторожно подается вперед, надеясь расслышать хоть слово, но все его попытки тщетны, — а затем чертит на камне грязным ногтем неровную линию. Еще одно слово, и она с треском расходится в стороны, открывая зев темного разлома, откуда слышится знакомое горловое урчание. Отвратительный запах гниения добирается до ноздрей Локи, заставляя его скривиться и зажать себе нос.
Линорма на плече Радсвинна восторженно пищит и хлопает крыльями, чуя сородичей.
- Сколько? - спрашивает Эгвальд.
- Целое войско, мой король, - хихикает шаман. - Одни сильны, как пламя, другие быстры, как ветер, третьи страшны, как мор. И все послушны вашей воле. Радсвинн покажет всех.
Он шагает вперед, в разлом стены, и Эгвальд следует за ним.
Когда камни сходятся за их спинами, с минуту ничего не происходит, а затем слышится сорванный шепот служанки:
- Пойдемте, Ваше Высочество. Нам нужно бежать, пока они не вер...
- Мой отец, Нанна, - Ормхильд будто не слышит предостережений служанки. - Это же мой собственный отец. Что с ним случилось? Зачем он так рвется в Асгард? Неужто золота цвергов ему уже мало? Я не... я не понимаю...
- Ваше Высочество, - Нанна хватает госпожу за плечи, встряхивает, заставляя посмотреть ей в лицо. - Вы найдете решение, я знаю. И поступите, как должно поступить дочери короля. Но сейчас нам нужно уходить. Прошу!
И Ормхильд приходит в себя. Ее взгляд становится осмысленным, она кивает и, уже сама таща за собой служанку, выбирается из укрытия. Локи ее решение по нраву, ведь без принцессы ему отсюда не выбраться, а уходить нужно немедленно. Он слабеет. Шаман не солгал: гора тянет из него силы, и чем ближе Локи к ее сердцу, тем хуже. Жестокая расплата за то, что ему удалось узнать этой ночью.
Лес кристаллов они пролетают меньше, чем за минуту. Шум водопада вновь становится громче, и отчего-то кажется, что он смеется им в спины — злорадно и торжествующе. Локи сцепляет зубы, заставляя себя поддерживать одновременно и заклинание невидимости, и далекий морок, под покровом которого Рауд на пиру дурачит Тора. Мгновение слабости сейчас может слишком дорого стоить.
У двери приходится задержаться, но все же изнутри открыть ее оказывается значительно проще, чем снаружи. К счастью, на этот раз прибегать к хитростям нет надобности: подождав, пока принцесса покинет пещеру шамана, служанка ненадолго отстает, чтобы убедиться, что за ними никто не следует. Пользуясь этим, Локи быстро выскальзывает в коридор. Пока Ормхильд и Нанна запирают дверь, у него есть время перевести дух.
Дурное, неотвязное предчувствие сжимает горло. Нужно возвращаться на пир как можно скорее. Но без принцессы шанс заплутать в подземных ходах слишком велик, поэтому Локи усилием воли удерживает себя на месте.
Наконец, дверь заперта, и Ормхильд прячет ключ в складках своего платья. На мгновенье она замирает, будто обдумывая что-то, а затем вздергивает подбородок и отбрасывает за спину передние косы.
- Идем, Нанна.
Быстрее, быстрее, мысленно молит Локи, и то ли принцесса и в самом деле его слышит, то ли просто хочет поскорей оказаться как можно дальше от пещеры шамана, но к пиршественному залу она бежит едва ли чуть медленней, чем бежала через лес кристаллов. Даже учитывая, что его шаг куда длиннее, чем у Ормхильд, Локи за ней едва поспевает.
Когда коридоры становятся более знакомыми, и на встречу беглецам пару раз даже попадаются слуги, принцесса останавливается, чтобы отдышаться. Локи, которому к этому времени тоже не хватает дыхания, устало приваливается к ближайшей стене. Однако пара мгновений отдыха — самое большее, что он может себе сейчас позволить, и вскоре принцесса и ее служанка остаются позади: эту часть дворца Локи уже знает и потому может добраться до пиршественного зала сам, не дожидаясь, пока Ормхильд переведет дух.
По дороге он спотыкается пару раз, задевает плечом каменный выступ при одном из крутых поворотов, но, ругаясь сквозь зубы, продолжает бежать. Голоса и запахи пира все ближе: они забивают уши и ноздри. Локи огибает не вовремя подвернувшегося под ноги слугу, влетает в зал и тут же едва не сталкивается с троицей захмелевших цвергов, которые покачиваясь и держась друг за друга для верности, неуверенным шагом движутся к стоящей у стены бочки с медовухой. Очевидно, того, что подносят слуги, им уже мало. Локи отступает в сторону и прижимается к стене, чтобы ненароком не натолкнуться еще на кого-нибудь.
Зал полон цвергов, но асов из-за их роста заметить легко даже в такой толпе. Сиф, видно решившая, что общество Огуна спасет ее от докучливого обожания карликов, танцует с ним под гулкий, сбивчивый ритм барабанов и протяжные звуки горнов. Варди и Ульвар за столом налегают на мясо, отвлекаясь изредка только на то, чтобы переброситься парой слов друг с другом. Судя по всему, Тор милостиво разрешил им насладиться пиром наравне с прочими, но его самого Локи нигде не видит.
Нехорошее, тянущее чувство в груди становится сильнее. Рауда под личиной его господина тоже не видать.
Локи осторожно движется вдоль стены, обходя зал по кругу и вглядываясь в лица гостей. Проклятье, да как Тор, огромная, широкоплечая детина, мог затеряться среди цвергов?! Уму не постижимо.
Скьёльда Локи находит в другом конце зала. Тот стоит у стены, зажатый с трех сторон маленькими цвержанками. Что ж, если старший сын Одина провалился куда-то, немудрено, что служанки быстро отыскали себе замену: все же Скьёльд уступает Тору в росте лишь немного и, пусть не столь широк в кости, но для женщин подгорного племени, должно быть, кажется невиданной силы воином. Однако, в отличие от привыкшего к женскому восхищению Тора, Скьёльд, судя по лицу, немало растерян. Цвержанки восторженно лопочут что-то, оглаживая его доспехи и плащ. Локи уже решает припугнуть их каким-нибудь мелким заклинанием — в конце концов, о собственных гвардейцах он тоже заботится, пусть и в своей особой манере, — но тут его взгляд падает на украшенную боевыми щитами колонну в дальнем конце зала. Край знакомого красного плаща вспыхивает за ней, как отблеск закатного солнца, и Локи, позабыв о Скьёльде, устремляется туда.
И успевает как раз вовремя. Там, в тени каменной колонны, где мало кто сможет увидеть их, если только не будет искать нарочно, Тор прижимает младшего брата к стене, требуя ответа.
- Хватит бегать, Локи, - глухо рычит Тор. Хмель плещется в его глазах, застилая взор. - Проклятье, хотя бы раз можешь ты постоять смирно и выслушать меня?
Рауд под чужой личиной держится из последних сил. Локи успевает увидеть, как сжимается в кулак его правая рука, как он весь подбирается, готовясь ударить, и этот удар, бесспорно, достигнет цели, ведь именно этого Тор сейчас ждет меньше всего. Сквозь неприкрытую панику на лице Рауда — лице Локи — проступает набирающее силу торжество от скорого возмездия. Рауд не прочь поквитаться с Тором за ту драку у источника, но Локи не может этого допустить.
Заклятие легкое, как перышко, слетает с его пальцев, и Тор тут же отшатывается. Иллюзия песка в глазах, неприятная, но неопасная. Вполне достаточно, чтобы сбежать, когда не хочешь быть замеченным.
Локи хватает Рауда за руку и дергает на себя, принуждая следовать за ним. Тот, даже если и не понимает до конца, что происходит, рад отделаться от Тора и оказаться подальше. В одном из коридоров, когда они уже достаточно далеко от пиршественного зала, Локи наконец останавливается и сбрасывает с себя заклинание невидимости, переводя дух.
- Мой принц, - в голосе Рауда непередаваемое облегчение. - Это вы!
- Да кто ж еще-то кроме меня может бы... - устало ворчит Локи, но Рауд, не слушая, сгребает его, прижимая к себе, и целует так, что договорить у Локи нет никакой возможности. И это слишком внезапно, бессовестно, нагло и тепло, чтобы сопротивляться.
Будто распрямляется внутри скрученная в напряжении пружина, что-то щелкает, расцепляются крючья, заставлявшие держать ум ясным, быть настороже, вслушиваться в каждый шорох. Локи выдыхает в чужие губы, позволяя себе миг расслабленности, а затем встречается взглядом с самим собой. Рауд все еще под чужой личиной, но, похоже, совершенно об этом позабыл. Целовать самого себя и при этом чувствовать, что все же это Рауд, кажется Локи весьма необычным.
- Не сейчас, - он упирается в плечи воина, отстраняясь. - Позже.
Рауд послушно разжимает объятья.
Усталость наваливается, как огромный валун. Она давит на плечи, прижимая к земле, мешая вдохнуть. Безжалостно ноет шея, что немудрено, учитывая, столько коридоров пришлось пройти, согнушись под низкими сводами.
- Развейся, - сипло бросает Локи, взмахивая рукой перед лицом Рауда. В горле становится неожиданно сухо.
Фигура воина меняется: он возвращает себе свой рост, ширину плеч, крепкие руки и одеяние. Черты его лица плывут, и Локи неожиданно для себя вздыхает с облегчением, когда видит перед собой настоящего Рауда, а не созданный им самим морок.
- Я говорил, чтобы ты не попадался Тору.
- Я пытался! Поначалу было несложно, я просто сидел на вашем месте и делал вид, что пью. Но потом отвлекся, и он оказался рядом в то же мгновение! И все подливал и подливал мне меда. Молча.
Локи закатывает глаза. Вполне в духе Тора, что тут скажешь.
- Добрую половину я вылил под стол и даже на пробегавшего мимо слугу, а потом цверги предложили состязаться в метании ножей, и Тор объявил, что его брат в этом лучший. Тут мне было уже не извернуться.
Локи пытается вспомнить, насколько хорош Рауд в метании ножей, но не может. Он видел его только с мечом.
- Я попал лишь в половину мишеней, - обреченно признает Рауд. - Тор поначалу хмурился, когда цверги смеялись, а потом... - тут его голос становится яростней, - потом схватил меня за руку и потащил за собой. Как... да как он...
У Локи нет никакого желания и тем более сил объяснять что-то. К тому же он сомневается, что кто-то — даже сам Тор — способен внятно объяснить причины его собственных действий.
- Достаточно. Ты славно послужил мне, Рауд. А сейчас мы вернемся на пир, и пока я буду испрашивать у принцессы позволения покинуть сие великолепное празднество, от которого меня уже, признаться, воротит, ты избавишь Скьёльда от общества досаждающих ему служанок. Думаю, он будет этому рад.
Локи хочется надеяться, что хотя бы этому незамысловатому плану суждено сегодня сбыться без помех, и на этот раз судьба не отказывает ему в милости. Ормхильд, к тому времени уже успевшая занять свой трон, разрешает Локи удалиться в свои покои, и он поспешно покидает пир.
Взгляд Тора прожигает ему спину, подобно каленому железу.
tbc
Автор: Eishi
Пейринг: Тор/Локи, ОМП/Локи
Рейтинг: R
Тип (категория): слеш
Жанр: adventure, action, romance, drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклаймер: все не мое, я только играюсь.
Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок.
Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.
Глава 10Глава 10
Локи торопится, боясь упустить затихающее вдали сердцебиение. Он то и дело срывается на бег на прямых участках коридоров, но перед поворотами всегда притормаживает, и это спасает его от нескольких столкновений с цвергами. Чем дальше от пиршественного зала, тем меньше светильников вмуровано в стены. Расстояние между ними становится все больше, вязкая полутьма хватает за руки, и оттого ощущение, что Локи спускается все глубже в гору, лишь крепнет. Слуги встречаются ему на пути лишь трижды, да и то в самом начале. Здесь, в более узких дальних коридорах, биение двух сердец — служанка Ормхильд, судя по всему, вся в волнениях за госпожу — становится громче и отчетливей.
Локи нагоняет принцессу.
Мелкие истертые подошвами ног камни, которыми усыпаны верхние коридоры цвергов, сменяются более крупными и острыми осколками породы. Потолок снижается, и Локи приходится пробираться дальше, согнув спину. Похоже, пользуются этим путем нечасто, да и немногие. Ощущение того, что побег Ормхильд с пира не просто королевская блажь, усиливается с каждой минутой.
Локи догоняет ее как раз вовремя.
Коридор здесь упирается в полукруглую окованную старым, но на вид все еще крепким металлом. Четыре широкие стальные полосы впечатаны в темную плоть дерева — две вдоль и две поперек.
Трясущимися руками служанка передает Ормхильд тронутый кое-где ржавчиной ключ. Та вставляет его в замок, но повернуть его в одиночку у нее не хватает сил. Служанка помогает ей, и вместе они отворяют тяжелую дверь. Крупные петли хорошо смазаны — Локи не слышит ни скрипа, ни скрежета. Он стоит всего в нескольких шагах от беглянок, силясь унять убыстрившееся после бега дыхание, и уже собирается осторожно приблизиться, чтобы успеть проскользнуть за дверь, пока ее не закрыли, но тут служанка настороженно вскидывается, втягивает крупными раздутыми ноздрями воздух и нехорошо щурится. Локи может поклясться, что смотрит она прямо на него.
- В чем дело, Нанна? - нетерпеливо спрашивает Ормхильд.
- Я чую запахи пира. Откуда они здесь?
Локи бесшумно поднимает к лицу руку, принюхиваясь к осевшему на рукаве запаху. Проклятье. Аромат зажаренной ванахеймской лани, как и сказала Сиф, ни с чем не спутать.
- Должно быть, от нашей одежды. Хватит хмуриться, лучше помоги мне. С этой дверью каждый раз столько возни.
- Она здесь для того, чтобы сокрыть то, что не должно быть увиденным, Ваше Высочество.
- Кем? - фыркает Ормхильд, поудобнее упираясь пятками в каменный пол и налегая плечом на створку двери, продолжая упрямо ее толкать.
- Ну... - неуверенно бормочет служанка, помогая принцессе. - Всякими...
- Я... - пыхтит Ормхильд. - Не... всякие... я... дочь... короля. И потом... у меня ведь... есть ключ. Разве это... не говорит... о том... что я... имею... право... сюда... ходить?
Им, наконец, удается отворить дверь наполовину. Локи с досады кусает себе губы — в такой проем ему не удастся проскочить незамеченным, это точно.
- Все потому, что славный Дагни сделал вам копию королевского ключа, - не унимается служанка. - Это было очень опасно, Ваше Высочество! А если бы король проснулся?
- Но не проснулся же. И пропажу я вовремя вернула на место. Ну а Дагни никому ничего не расскажет — мой порошок меня еще ни разу не подводил.
- Одни беды от этих чар, одни беды...
- Благие предки, да прекрати ты уже стонать! - сердится Ормхильд. - Или я оставлю тебя здесь и пойду к Радсвинну одна.
Служанка тут же кидается ей в ноги.
- Не гоните, Ваше Высочество, заклинаю! Не пущу вас к шаману одну, не пущу!
Ормхильд досадливо морщится, но все же смягчается.
- Хорошо, хорошо. Только обещай молчать, ясно?
- Нема, как камень! - клянется Нанна, все еще обнимая свою гоcпожу за колени.
Судя по лицу Ормхильд, она не очень-то верит этой клятве, очевидно, звучащей от служанки каждый раз, как принцесса грозится бросить ее одну.
Локи втягивает носом воздух. Из-за двери тянет влажностью и древней, природной магией. Ее дыханием обдает, будто морским бризом. Локи кажется, что она искрится, оседая на его ладонях, и он невольно поднимает их к лицу, но, конечно же, ничего не видит: заклинание невидимости все еще в силе, и ему нужно постараться, чтобы так оно и осталось, пока он не вернется на пир. Остается только надеяться, что Тору достанет благоразумия не начать выяснять отношения прямо там, а Рауду — изворотливости, чтобы ему не попасться.
Успокоенная обещанием принцессы, служанка отцепляется от ее ног и поднимается. Ормхильд поворачивается лицом к приоткрытой двери, делает глубокий вдох, будто перед прыжком в воду, и переступает порог.
Не проскочить, не проскочить, бьется в голове Локи одна-единственная мысль. Никак не проскочить, не задев служанку. Разве что через голову перемахнуть.
В следующий миг он уже бросает вперед заклинание. Небольшой, с кулак размером, камень катится под ноги Нанне. Наступив на него, та теряет равновесие и, успев только коротко охнуть, с глухим шлепком валится вперед, на живот. Не теряя ни секунды, Локи подлетает к самой двери и, пока служанка еще не успела поднять головы, быстро переступает через нее, пригибаясь под низкой аркой входа.
Проскочил.
- Да что ж ты такая неуклюжая, Нанна! - всплескивает руками Ормхильд, оборачиваясь.
Она, к счастью, уже успела пройти чуть дальше, и потому Локи не налетает на нее, когда проскальзывает в дверь и ужом стелется по ближайшей стене, чтобы не выдать себя ни одним случайным движением.
- Про... простите, Ваше Высочество, - озадаченно бормочет служанка, вставая на ноги. Как она нос себе не расшибла, просто уму непостижимо. Впечаталась же лицом прямо в пол! Видно, правду говорят: у цвергов плоть, что камень. - Не знаю, как так вышло. Оступилась, видно.
- Прикрой дверь, и пойдем, - приказывает Ормхильд. - Нечего тут топтаться.
Нанна кивает, все еще непонимающе почесывая затылок, а затем, повернувшись назад, хватается за вбитое в дверь толстое металлическое кольцо и тянет его на себя. Отчего-то закрывать дверь оказывается легче, чем открывать, так что она справляется сама и без помощи госпожи.
Локи терпеливо ждет, пока Нанна протопает мимо, ступая грузно, будто и впрямь вытесана из камня, и лишь затем отлепляется от стены, позволяя себе облегченно выдохнуть.
Они идут по коридору еще некоторое время, и Локи дождаться не может, когда же он наконец кончится: шея и поясница начинают уже ощутимо ныть. Вскоре желание выпрямиться и поднять голову становится просто нестерпимым, и будто в ответ на него коридор выходит в поистине огромную для дворца нерукотворную пещеру. Уже ставших привычными светильников здесь нет, впрочем, они и ни к чему: основание стен усыпано крупными, с ногу взрослого аса кристаллами, дающими достаточно холодного голубоватого света. В неровном полу их торчащие из породы островки кажутся невиданными окаменевшими растениями, вздымающимися на высоту полного цвергова роста.
Но по сравнению с ревущим, как минимум в полсотни локтей высоты водопадом, низвергающим свои воды вниз со скального выступа, все остальное попросту меркнет.
Локи невольно замирает, зачарованный этим великолепием. Рядом с таким чудом природы он чувствует себя, пожалуй, не важнее обычного смертного, но впервые подобное сравнение не кажется ему унизительным. Влажный воздух льнет к лицу, и в каждой капле, взлетающей сейчас над глубокими синими водами. Локи чувствует первобытную магию природы.
Ормхильд тем временем уходит вперед, пробираясь через лес кристаллов одним ей ведомым путем, однако благодаря своему росту Локи все равно ее видит и потому без труда нагоняет. Они углубляются в пещеру, оставляя водопад по левую руку от себя, и с каждым шагом его рев становится все тише. Локи осторожно обходит острые кристаллы, избегая касаться их без надобности; пару раз оступается на некстати подвернувшихся под ногу камнях, что, видимо, служит ему чуть отсроченным возмездием за то, как он недавно обошелся со служанкой принцессы. Впрочем, подобные мелочи его не волнуют. То, что он видит впереди, куда интересней.
Кристаллы расступаются, выпуская Ормхильд и Нанну на ровную площадку.
- А, Ваше Высочество, - кряхтит сгорбленный цверг, ковыряющийся в камнях, сидя на корточках. Он непривычно тощ для представителя своего племени, сухая серая кожа на пальцах и локтях, кажется, натянута прямо на кости. Одежда на нем тоже странная: он завернут в бесформенную темную хламиду, как пучок иссохших камышовых стеблей, и в каждом его движении чувствуется какая-то резкость и острота, словно живя здесь, среди светящихся кристаллов, он и сам стал отчасти напоминать их. Его седая борода обмотана вокруг пояса, а рукава засучены. - Вы вновь навестили старого Радсвинна. Радсвинн рад.
- Приветствую тебя, мудрый, - кланяется Ормхильд. Служанка падает рядом с ней на колени.
Радсвинн задумчиво пожевывает нижнюю губу, а затем поднимает голову и принюхивается, раздувая ноздри.
- Вы привели с собой кого-то, Ваше Высочество?
Локи непроизвольно дергается, но тут же берет себя в руки. Шаман не может его увидеть, никто не может, в своем заклинании Локи уверен, как ни в одном другом. Ну а в прочих чувствах всегда можно ошибиться.
- Со мной только моя служанка, мудрый.
Старый цверг трет нос тыльной стороной ладони, будто пытаясь выбить из него неприятный запах.
- Да, да, Радсвинн видит, только служанка. А не поможет ли она мне собрать еще немного этого чудного мха? Радсвинн уже не тот, что был раньше. Сила уходит со временем, как ни старайся ее удержать.
- Мудрость твоя важнее силы тысячи воинов, - утешает его Ормхильд. - Нанна, помоги.
Служанка бухтит себе что-то под нос едва слышно, но приказ исполняет. Очевидно, шамана она не жалует, хотя и боится, как боятся всего, что не до конца понимают. Подобрав подол своего платья, она принимается ползать по камням, сдирая с их шершавых боков ошметки сизого, отдающего голубизной мха.
- Хороший мох, - качает остроносой головой шаман. - Хороший.
- Он нужен для какого-то зелья? - тут же спрашивает Ормхильд, и Локи снова слышит в ее голосе тот самый негасимый интерес к магии.
- Конечно, конечно! Славное зелье для костей Радсвинна. Радсвинн пьет его три раза в день. И вот, что Радсвинн скажет вам, Ваше Высочество...
Ведомая жаждой новых открытий, Ормхильд подходит ближе. Шаман вцепляется в ее локоть, с подозрением косясь на ползающую по камням служанку, и, очевидно, опасаясь, что та его услышит, наклоняется к самому уху принцессы.
- Заваривать нужно только кипятком! - шепчет он совсем не тихо и таким страшным голосом, что Нанна от испуга подскакивает на месте и врезается затылком в нависающий над ней каменный выступ, под который залезла, чтобы достать побольше мха. - Вода чтоб была прямо с огня! Важно не дать остыть, иначе все потеряно, и мох испорчен!
Нанна ругается вполголоса, потирая ушибленную голову, а Ормхильд хихикает, прикрывая рот ладошкой.
- Ты набрала достаточно? - спрашивает она у служанки.
- Да, госпожа. Полный подол.
- Славно, славно! - вновь оживляется шаман. - Такая подмога моему дряхлому телу. Пойдемте, Ваше Высочество, Радсвинн проводит вас к себе и напоит лучшим отваром из мха во всем Нидавеллире.
- Только посмей мне травить госпожу! - воинственно выступает вперед Нанна, но Ормхильд приказывает ей прекратить говорить глупости, и они следуют за шаманом сквозь лес кристаллов, пока не добираются до углубления в стене, которое Радсвинн зовет своим убежищем. Можно считать его пещерой в пещере, впрочем, она не глубока, и все ее небогатое убранство видно прямо от входа: толстый, круглобокий котел над костром, невысокий, укрытый шкурами топчан, в углу какая-то медная утварь — горшки, ступы, чашки, — да большой старый сундук с окованным железом углами. Но больше всего поражают стены: на выбитых в них полках теснятся ряды странных изогнутых сосудов, и от их содержимого у Локи в животе сворачивается тугой ком. Глаза всех цветов плавают в прозрачных растворах этих сосудов. Их столько, что, наверное, целое войско рассталось с ними в свое время.
Шаркая ногами, шаман подходит к одной из стен, любовно гладит невысокий продолговатый сосуд, и Локи на миг кажется, что в ответ на это касание глаз внутри встревоженно мигает.
- Дети Радсвинна, - ласково бормочет старик. - Соскучились. А у нас сегодня гости. Ее Высочество вновь посетила нас, и Радсвинн уж расстарается вовсю, чтобы ей угодить. Вы знакомы с Ревностью, Ваше Высочество?
Он снимает с полки сосуд и протягивает его Ормхильд, но та отшатывается в испуге. Служанка рядом с ней белеет лицом, мох из выпущенного подола сыпется к ее ногам.
- Ревность у Радсвинна из последних, - нисколько не смутясь такой реакции, продолжает шаман. - Самая лучшая, самая сильная. В глазу ревнивца она может жить годами, но Радсвинн, конечно, не даст ей пропадать задаром столько времени. Вам заварить мха, Ваше Высочество?
У Ормхильд дрожат губы. Она отвечает не сразу, и слова ей даются с видимым трудом. На полки и сосуд в руках шамана она старается не смотреть.
- Благодарю, мудрый, но я пришла не за этим.
Радсвинн расстроенно вздыхает и возвращает ревность на полку. Локи не в силах оторвать от нее взгляда. Качающийся в мутноватой жиже зеленый глаз смотрит прямо на него, Локи хорошо видит черный зрачок и налитые остывшей кровь жилки. Чувство отвращения странно уживается в нем с неясным, туманным восхищением от столь простого и жестокого способа сохранить чужие эмоции, чтобы использовать их потом в заклятьях.
- Жаль, - разочарованно скрипит шаман. - Ну тогда Радсвинн заварит себе.
Он подходит к застывшей, словно соляной столб, служанке и наклоняется, чтобы подобрать оброненный ею мох. Та отмирает и шарахается в сторону. Ормхильд ее не удерживает. Она смотрит себе под ноги, будто не в силах оторвать от них взгляд. Похоже, в предыдущие разы в убежище Радсвинна ей бывать не приходилось, и заключенные в колбы глаза оказались совсем не тем, что она ждала здесь увидеть.
Старик безумен чуть менее, чем полностью.
Это безумие похоже на густой, обволакивающий разум туман, оно давно пробралось под иссохшую серую кожу карлика и заполнило его изнутри, как заполняет бурдюк прокисший эль. Очевидно, многовековое соседство с источником столь сильной природной магии не могло не сказаться на его рассудке. Локи пытается понять, что именно представляет собой ее средоточие, но ничего не выходит.
Магия разлита в самом воздухе, ею пропитаны камни, напоена вода.
От нее не укрыться и не сбежать. Пока ты здесь, в пещерах цвергов, она тебя не отпустит.
Локи такой расклад отнюдь не по нраву. Он крепче сцепляет зубы и вновь кривится, нечаянно задев ранку на внутренней стороне щеки.
Радсвинн возится у котла. Заглядывает в него, оценивая булькающую жижу грязно-коричневого цвета, бормочет что-то себе под нос и принимается помешивать варево огромной костяной ложкой. Про гостей он, кажется, забывает подчистую.
- Прости мне мою дерзость, мудрый, - осторожно обращается к нему Ормхильд.
- А? - карлик оборачивается на ее голос, и в его глазах вспыхивает огонек узнавания. - Ваше Высочество, вы снова зашли проведать старого Радсвинна! Радсвинн так рад, так рад.
- Да что ж такое-то, совсем из ума выжил! - причитает Нанна, всплескивая руками, и на этот раз Ормхильд ее не одергивает. - Я тут для кого ползала, мох этот треклятый собирала?
Шаман ее обвинений будто и не слышит. Он смотрит на принцессу, смотрит хитро и хищно, как наверное, мог бы смотреть на увязшую в его паутине жертву паук-птицеед. Ормхильд теряется под этим взглядом, ссутулится, отступает на шаг, словно он давит ей на плечи тяжелыми ладонями. Под темными пятнами проступающего на его коже безумия шаман прячет немалую, пугающую силу. Локи чувствует, как она сжимает принцессу, пытаясь подавить сопротивление, навязать свою волю. Будто пеленает в кокон бездумного подчинения.
На лбу Ормхильд выступает испарина, взгляд затуманивается.
- Ваше Высочество, - потрясенно шепчет служанка, замечая это. Шагает ближе, протягивая руку, но будто натыкается на невидимую стену.
В следующий миг принцесса вся встряхивается, сбрасывая наваждение, заставляет себя поднять голову и гордо расправить плечи.
- Я, Ормхильд, дочь короля Эгвальда, - ее голос слегка дрожит, но все же сегодня битву за свой разум она выиграла. - Я — та, кто укротит дракона. Как смеешь ты испытывать меня раньше срока?!
Ее магия юна и слепа, но сильна так, как может быть силен лишь новый побег, пробивающийся к солнцу сквозь толщу черствой, холодной земли. Задетый ее всплеском, Локи вынужден отступить, спешно сплетая защитное заклинание. Вот уж чего он не ждал от маленькой хитрюги, так это подобного сюрприза. И ведь даже не почувствовал в ней ни крохи чар, пока был рядом! Да не мог почувствовать: принцесса не умеет ворожить, это верно, и все же обладает тем, что гораздо могущественней многих, многих заклятий.
- Магия крови, - кряхтит шаман, отводя взгляд и вновь превращаясь в безобидного с виду, чудаковатого старичка. - Сильная, очень сильная. Данная по праву рождения. Радсвинн сглупил, Ваше Высочество, Радсвинн забылся. Иногда мой разум мутится. Наверное, виной тому этот мох, но от него не так болят кости, и Радсвинн согласен платить эту цену за то, чтобы не было боли.
Он снова поворачивается к котлу и принимается помешивать его содержимое.
Ормхильд заметно трясет, но отступаться она, судя по всему не намерена.
- Можете взять себе еще порошка забвения, Ваше Высочество, - бормочет он, не оборачиваясь. - Вы ведь за ним пришли, верно? Он в сундуке у стены. Мешочек с алой тесьмой.
Ормхильд не благодарит его. После того, как шаман едва не выжег ей разум, угрюмое молчание принцессы кажется Локи достойным для него ответом. Однако, интересно, про какое испытание она обмолвилась в гневе?
Он размышляет об этом, пока Ормхильд при помощи служанки поднимает крышку сундука и сосредоточенно роется в нем, ища мешочек с магическим порошком. Если каждая его порция достается принцессе с таким трудом, неужели стоит проходить через все это? Впрочем, нет, Ормхильд шла к шаману без страха. Стало быть, то, чему Локи стал невольным свидетелем, ранее никогда не случалось. Что-то напугало Радсвинна, разбудило дремавшее в нем безумие. Локи не хочется думать, что причиной тому - его здесь появление.
- Вот он! - с явным облегчением в голосе провозглашает Нанна, выуживая из сундука искомое и передавая его своей госпоже. - А теперь пойдемте поскорее, Ваше Высочество. Вам нужно отдохнуть.
Ормхильд с ней не спорит: после недавнего противостояния шаману она выглядит, пожалуй, не лучше, чем Локи, когда асы только-только добрались до дворца цвергов. Служанка подставляет ей свое плечо, и принцесса опирается на него, прижимая к груди завоеванный с таким трудом трофей в мешочке с алой тесьмой. Однако уйти далеко они не успевают.
- Радсвинн, - знакомый голос сбивает с ног нежданным камнепадом. - Где ты, проклятый шаман?
Ормхильд бледнеет так, будто под ее ногами в миг разверзлась бездонная пропасть. Локи чувствует себя не лучше.
- Вам лучше спрятаться, Ваше Высочество, - насмешливо кряхтит Радсвинн. - Король Эгвальд вряд ли ждет вас здесь увидеть. Не бойтесь, Радсвинн ничего ему не скажет. Народу цвергов нужна дева дракона, Радсвинн это понимает.
Ормхильд сорвано выдыхает, оглядываясь в поисках убежища.
- Сюда, Ваше Высочество, - тянет ее за руку служанка.
Сундук, в котором они только что искали магический порошок, кажется неплохим выбором: он не придвинут к стене, и за ним вполне хватит места двум цвержанкам. Локи не сдерживает усмешки, наблюдая за тем, как они торопливо прячутся, невольно оказываясь в том же положении, что и он.
Эгвальд вырастает на пороге пещеры мгновением позже.
Что ж, очевидно, развлекать Тора на пиру остался один Рауд. Дурное предчувствие поднимает голову сразу же, едва Локи вспоминает об этом.
- Вечного огня в кузницах, Сидящий на Каменном Престоле, - приветствует короля Радсвинн.
- А, вот ты где. Я думал, опять ползаешь где-нибудь в поисках своего мха.
- Старые кости Радсвинна...
- Замолчи, я слышал это уже сотни раз, - отмахивается Эгвальд. - Лучше скажи, ты продолжаешь то, что должно?
В ответ шаман кряхтит что-то, смеется визгливо и отрывисто, будто раненая в бок гиена, а затем вдруг ныряет в котел левой рукой, вытаскивая из мутного варева горячий комок плоти и швыряя его к ногам Эгвальда. Тот смотрит на него с ожиданием и алчностью.
Локи хмурится, не понимая, но тут комок дергается, подобно умирающему сердцу, вспухает то с одного бока, то с другого, будто кто-то силится вырваться из него и все никак не может. Эгвальд присаживается на корточки и достает из-за пояса кинжал. Один надрез, и пещеру оглашает пронзительный, полный только что рожденной ярости визг. Локи зажимает уши ладонями, но это мало помогает.
Из кроваво-красного, исходящего паром комка плоти, отчаянно, неупокоенно вереща, выбирается крохотное, с ладонь размером, существо. Оно вздергивает маленькую головку, встряхивается и, наконец, замолкает, таращась на склонившегося над ним Эгвальда.
Локи знает эту черную чешую, знает еще слабые кожистые крылья и гибкий шипастый хвост. И еще он знает, что Тор будет в бешенстве, когда все раскроется.
Потому что, отряхиваясь от остатков горячей, дымящейся плоти, из которой была рождена, недовольно дергая хвостом и утробно урча, перед королем Эгвальдом сидит линорма. Он тычет пальцем ей в морду и едва успевает отдернуть руку, когда она кидается вперед, стремясь вцепиться во врага.
- Шустрая, - одобрительно кивает Эгвальд. - Что в ней?
Радсвинн стряхивает с руки дымящиеся темные капли. Локи не удивлен, что она не обожжена — нельзя сварить камень.
- Скорость пущенной стрелы, проклятье ослепленного, капля шторма, - перечисляет шаман, принимаясь снова помешивать в котле. - Радсвинн добавил еще мести и горя, они никогда не бывают лишними.
Эгвальд выпрямляется и убирает кинжал в ножны. Линорма тут же кидается на его сапог, пытаясь прокусить окованный металлом носок, но пока безуспешно.
- Она нагонит Громовержца?
Радсвинн равнодушно пожимает плечами.
- Кто знает.
Эгвальд свирепеет, подобно горному обвалу, — мгновенно и неостановимо. Оказываясь возле шамана, он хватает его за ворот и вздергивает над полом, как куль с тряпьем. Радсвинн шипит разъяренной гадюкой, его лицо сереет еще больше. Ложка с грохотом падает на камни.
- Кто знает? Ты смеешь отвечать так мне, Сидящему на Каменном Престоле?!
Он швыряет шамана на пол, и тот, тихо подвывая, отползает к стене. Руки у него трясутся, когда он обхватывает себя за плечи, но Эгвальда его жалкий вид не обманывает. Очевидно, в отличие от принцессы, король прекрасно осведомлен о том, на что старый карлик способен.
- Молю, простите Радсвинна! - на этот раз страх в голосе шамана неподдельный.
Или же, многие годы собирая и храня в своих колбах чужие эмоции, он изучил их столь хорошо, что может без труда показать любую.
- Я спрошу еще раз, - Эгвальд надвигается на него, как каменная глыба. - Догонит ли твоя тварь Громовержца? Та, что ты послал в Асгард, издохла, встретившись с ним.
Радсвинна трясет так, что Локи слышно, как стучат его зубы, даже с другого конца пещеры.
- Радсвинн не знает, не знает! - подвывает шаман, хватаясь за голову. - Радсвинн вложил в нее все, что мог! Даже больше! Но в пещерах нет никого, кто бы сравнился быстротой с молниями Громовержца! Не на ком испытать, король! Прошу, не губите!
Эгвальд в сердцах сплевывает на камни и, развернувшись на пятках, принимается мерить шагами пещеру, видно, что-то обдумывая. Каждый раз, как он подходит к сундуку, Ормхильд и Нанна зажимают друг другу рты, чтобы не выдать себя случайным вздохом. Они испуганы, и их можно понять. Не каждый день увидишь, как из котла рождается чудовище, не каждый день узнаешь, что твой собственный отец замыслил то, о чем любой цверг в своем уме даже думать бы побоялся.
Наконец, Эгвальд останавливается, очевидно, осененный нужной мыслью.
- Обряди ее в морок, - бросает он через плечо шаману. - Пещерная ящерица вполне сойдет, здесь их превеликое множество. Завтра, когда всемогущий дурак проспится от хмеля, я отведу его в кузницы, показать, что умеет мое племя. Пошли туда тварь. Посмотрим, под силу ли ей увернуться от Мьёльнира.
Глаза Радсвинна округляются так, что, кажется, сейчас выпадут вовсе.
- Сын Одина в чертогах цвергов? - выдыхает он потрясенно.
- Оба, к несчастью. И Злокозненный едва ли лучше брата. Того хитростью можно взять, он, как всякий ас, кичится лишь своей силой. А Злокозненный темней ночной кобылицы. Поди разбери, что у него на уме.
Локи к его словам остается безучастным. Он слышал о себе многое: чаще бранное, чем лестное, и то, что говорит сейчас Эгвальд, пожалуй, можно даже счесть похвалой. Во всяком случае, король его опасается, а это не только тешит самолюбие Локи, но и уберегает его от того, чтобы стать первейшей целью вероятного покушения. По крайней мере, пока.
Радсвинн начинает хрипло хихикать, но под взглядом обернувшегося Эгвальда тут же замолкает.
- Не беспокойтесь на этот счет, Ваше Величество. Пока асы здесь, Злокозненный вам не помеха.
Король сводит к переносице густые рыжие брови. Вплетенные в бороду золотые кольца звенят, задевая нагрудные доспехи, когда он поворачивает голову.
- О чем ты?
Радсвинн снова хихикает и, кряхтя, поднимается на ноги, схватившись за поясницу.
- Цверги — не маги, мой король. Цверги — воины. Но природа одинаково благосклонна ко всем своим детям. Все мы вышли из тела Имира, все мы — плоть камня, и в камне — наша сила. Здесь, в самом центре горы, любая ворожба, кроме природной, обречена на недолгий срок.
Локи чувствует, как немеют пальцы. Стена, к которой он прижимается, холодит спину, но тело у него, будто в огне. Каждое слово шамана впечатывается в сознание, как горящее тавро.
- Камни поглотят его, мой король. Рано или поздно. Радсвинн знает, что говорит. Каждый миг, что Злокозненный пробудет в наших пещерах, будет дорого ему стоить. Дурная кровь быстро впитывает чары, вот только здесь это не сыграет ему на руку.
- Надеюсь, так оно и будет, - угрюмо басит Эгвальд. - Однако пока что он еще жив.
- Злокозненный хитер, Ваше Величество. Глупо было надеяться, что удастся избежать с ним встречи, раз уж вы задумали покорить Асгард.
- Ты называешь меня глупцом, дряхлый старикашка?!
Радсвинн тут же падает на колени, закрывая голову руками и трясясь так, будто его бросили голым на равнинах Ётунхейма.
- Встань, - брезгливо морщится Эгвальд. - Мне не нужны твои жалкие поклоны, мне нужно твое колдовство. Покажи, что у тебя есть, да побыстрее.
Радсвинн послушно поднимается, будто нелепая шарнирная кукла, сустав за суставом. Он меняется так быстро, что и не уследишь: мгновение назад он был распластан по полу, дрожа, как лист на ветру, раздавленный и жалкий, а сейчас к нему возвращается та острота и твердость, что Локи увидел при их первой встрече.
Колючее, изменчивое безумие, от которого мороз по коже.
Новорожденная линорма как раз доползает до шамана, когда тот выпрямляется в полный рост.
- Пойдем, моя маленькая, - воркует он над ней с небывалой нежностью, подставляя ногу, по которой линорма карабкается вверх, цепляясь за грубую одежду крохотными, но уже острыми коготками. - Радсвинн покажет тебе твоих сестер.
- Шевелись, - грубо подгоняет его Эгвальд.
Шаман бросает на него колючий взгляд исподлобья, сажает линорму себе на плечо и, шаркая ногами, подходит к стене. Бормочет что-то — Локи осторожно подается вперед, надеясь расслышать хоть слово, но все его попытки тщетны, — а затем чертит на камне грязным ногтем неровную линию. Еще одно слово, и она с треском расходится в стороны, открывая зев темного разлома, откуда слышится знакомое горловое урчание. Отвратительный запах гниения добирается до ноздрей Локи, заставляя его скривиться и зажать себе нос.
Линорма на плече Радсвинна восторженно пищит и хлопает крыльями, чуя сородичей.
- Сколько? - спрашивает Эгвальд.
- Целое войско, мой король, - хихикает шаман. - Одни сильны, как пламя, другие быстры, как ветер, третьи страшны, как мор. И все послушны вашей воле. Радсвинн покажет всех.
Он шагает вперед, в разлом стены, и Эгвальд следует за ним.
Когда камни сходятся за их спинами, с минуту ничего не происходит, а затем слышится сорванный шепот служанки:
- Пойдемте, Ваше Высочество. Нам нужно бежать, пока они не вер...
- Мой отец, Нанна, - Ормхильд будто не слышит предостережений служанки. - Это же мой собственный отец. Что с ним случилось? Зачем он так рвется в Асгард? Неужто золота цвергов ему уже мало? Я не... я не понимаю...
- Ваше Высочество, - Нанна хватает госпожу за плечи, встряхивает, заставляя посмотреть ей в лицо. - Вы найдете решение, я знаю. И поступите, как должно поступить дочери короля. Но сейчас нам нужно уходить. Прошу!
И Ормхильд приходит в себя. Ее взгляд становится осмысленным, она кивает и, уже сама таща за собой служанку, выбирается из укрытия. Локи ее решение по нраву, ведь без принцессы ему отсюда не выбраться, а уходить нужно немедленно. Он слабеет. Шаман не солгал: гора тянет из него силы, и чем ближе Локи к ее сердцу, тем хуже. Жестокая расплата за то, что ему удалось узнать этой ночью.
Лес кристаллов они пролетают меньше, чем за минуту. Шум водопада вновь становится громче, и отчего-то кажется, что он смеется им в спины — злорадно и торжествующе. Локи сцепляет зубы, заставляя себя поддерживать одновременно и заклинание невидимости, и далекий морок, под покровом которого Рауд на пиру дурачит Тора. Мгновение слабости сейчас может слишком дорого стоить.
У двери приходится задержаться, но все же изнутри открыть ее оказывается значительно проще, чем снаружи. К счастью, на этот раз прибегать к хитростям нет надобности: подождав, пока принцесса покинет пещеру шамана, служанка ненадолго отстает, чтобы убедиться, что за ними никто не следует. Пользуясь этим, Локи быстро выскальзывает в коридор. Пока Ормхильд и Нанна запирают дверь, у него есть время перевести дух.
Дурное, неотвязное предчувствие сжимает горло. Нужно возвращаться на пир как можно скорее. Но без принцессы шанс заплутать в подземных ходах слишком велик, поэтому Локи усилием воли удерживает себя на месте.
Наконец, дверь заперта, и Ормхильд прячет ключ в складках своего платья. На мгновенье она замирает, будто обдумывая что-то, а затем вздергивает подбородок и отбрасывает за спину передние косы.
- Идем, Нанна.
Быстрее, быстрее, мысленно молит Локи, и то ли принцесса и в самом деле его слышит, то ли просто хочет поскорей оказаться как можно дальше от пещеры шамана, но к пиршественному залу она бежит едва ли чуть медленней, чем бежала через лес кристаллов. Даже учитывая, что его шаг куда длиннее, чем у Ормхильд, Локи за ней едва поспевает.
Когда коридоры становятся более знакомыми, и на встречу беглецам пару раз даже попадаются слуги, принцесса останавливается, чтобы отдышаться. Локи, которому к этому времени тоже не хватает дыхания, устало приваливается к ближайшей стене. Однако пара мгновений отдыха — самое большее, что он может себе сейчас позволить, и вскоре принцесса и ее служанка остаются позади: эту часть дворца Локи уже знает и потому может добраться до пиршественного зала сам, не дожидаясь, пока Ормхильд переведет дух.
По дороге он спотыкается пару раз, задевает плечом каменный выступ при одном из крутых поворотов, но, ругаясь сквозь зубы, продолжает бежать. Голоса и запахи пира все ближе: они забивают уши и ноздри. Локи огибает не вовремя подвернувшегося под ноги слугу, влетает в зал и тут же едва не сталкивается с троицей захмелевших цвергов, которые покачиваясь и держась друг за друга для верности, неуверенным шагом движутся к стоящей у стены бочки с медовухой. Очевидно, того, что подносят слуги, им уже мало. Локи отступает в сторону и прижимается к стене, чтобы ненароком не натолкнуться еще на кого-нибудь.
Зал полон цвергов, но асов из-за их роста заметить легко даже в такой толпе. Сиф, видно решившая, что общество Огуна спасет ее от докучливого обожания карликов, танцует с ним под гулкий, сбивчивый ритм барабанов и протяжные звуки горнов. Варди и Ульвар за столом налегают на мясо, отвлекаясь изредка только на то, чтобы переброситься парой слов друг с другом. Судя по всему, Тор милостиво разрешил им насладиться пиром наравне с прочими, но его самого Локи нигде не видит.
Нехорошее, тянущее чувство в груди становится сильнее. Рауда под личиной его господина тоже не видать.
Локи осторожно движется вдоль стены, обходя зал по кругу и вглядываясь в лица гостей. Проклятье, да как Тор, огромная, широкоплечая детина, мог затеряться среди цвергов?! Уму не постижимо.
Скьёльда Локи находит в другом конце зала. Тот стоит у стены, зажатый с трех сторон маленькими цвержанками. Что ж, если старший сын Одина провалился куда-то, немудрено, что служанки быстро отыскали себе замену: все же Скьёльд уступает Тору в росте лишь немного и, пусть не столь широк в кости, но для женщин подгорного племени, должно быть, кажется невиданной силы воином. Однако, в отличие от привыкшего к женскому восхищению Тора, Скьёльд, судя по лицу, немало растерян. Цвержанки восторженно лопочут что-то, оглаживая его доспехи и плащ. Локи уже решает припугнуть их каким-нибудь мелким заклинанием — в конце концов, о собственных гвардейцах он тоже заботится, пусть и в своей особой манере, — но тут его взгляд падает на украшенную боевыми щитами колонну в дальнем конце зала. Край знакомого красного плаща вспыхивает за ней, как отблеск закатного солнца, и Локи, позабыв о Скьёльде, устремляется туда.
И успевает как раз вовремя. Там, в тени каменной колонны, где мало кто сможет увидеть их, если только не будет искать нарочно, Тор прижимает младшего брата к стене, требуя ответа.
- Хватит бегать, Локи, - глухо рычит Тор. Хмель плещется в его глазах, застилая взор. - Проклятье, хотя бы раз можешь ты постоять смирно и выслушать меня?
Рауд под чужой личиной держится из последних сил. Локи успевает увидеть, как сжимается в кулак его правая рука, как он весь подбирается, готовясь ударить, и этот удар, бесспорно, достигнет цели, ведь именно этого Тор сейчас ждет меньше всего. Сквозь неприкрытую панику на лице Рауда — лице Локи — проступает набирающее силу торжество от скорого возмездия. Рауд не прочь поквитаться с Тором за ту драку у источника, но Локи не может этого допустить.
Заклятие легкое, как перышко, слетает с его пальцев, и Тор тут же отшатывается. Иллюзия песка в глазах, неприятная, но неопасная. Вполне достаточно, чтобы сбежать, когда не хочешь быть замеченным.
Локи хватает Рауда за руку и дергает на себя, принуждая следовать за ним. Тот, даже если и не понимает до конца, что происходит, рад отделаться от Тора и оказаться подальше. В одном из коридоров, когда они уже достаточно далеко от пиршественного зала, Локи наконец останавливается и сбрасывает с себя заклинание невидимости, переводя дух.
- Мой принц, - в голосе Рауда непередаваемое облегчение. - Это вы!
- Да кто ж еще-то кроме меня может бы... - устало ворчит Локи, но Рауд, не слушая, сгребает его, прижимая к себе, и целует так, что договорить у Локи нет никакой возможности. И это слишком внезапно, бессовестно, нагло и тепло, чтобы сопротивляться.
Будто распрямляется внутри скрученная в напряжении пружина, что-то щелкает, расцепляются крючья, заставлявшие держать ум ясным, быть настороже, вслушиваться в каждый шорох. Локи выдыхает в чужие губы, позволяя себе миг расслабленности, а затем встречается взглядом с самим собой. Рауд все еще под чужой личиной, но, похоже, совершенно об этом позабыл. Целовать самого себя и при этом чувствовать, что все же это Рауд, кажется Локи весьма необычным.
- Не сейчас, - он упирается в плечи воина, отстраняясь. - Позже.
Рауд послушно разжимает объятья.
Усталость наваливается, как огромный валун. Она давит на плечи, прижимая к земле, мешая вдохнуть. Безжалостно ноет шея, что немудрено, учитывая, столько коридоров пришлось пройти, согнушись под низкими сводами.
- Развейся, - сипло бросает Локи, взмахивая рукой перед лицом Рауда. В горле становится неожиданно сухо.
Фигура воина меняется: он возвращает себе свой рост, ширину плеч, крепкие руки и одеяние. Черты его лица плывут, и Локи неожиданно для себя вздыхает с облегчением, когда видит перед собой настоящего Рауда, а не созданный им самим морок.
- Я говорил, чтобы ты не попадался Тору.
- Я пытался! Поначалу было несложно, я просто сидел на вашем месте и делал вид, что пью. Но потом отвлекся, и он оказался рядом в то же мгновение! И все подливал и подливал мне меда. Молча.
Локи закатывает глаза. Вполне в духе Тора, что тут скажешь.
- Добрую половину я вылил под стол и даже на пробегавшего мимо слугу, а потом цверги предложили состязаться в метании ножей, и Тор объявил, что его брат в этом лучший. Тут мне было уже не извернуться.
Локи пытается вспомнить, насколько хорош Рауд в метании ножей, но не может. Он видел его только с мечом.
- Я попал лишь в половину мишеней, - обреченно признает Рауд. - Тор поначалу хмурился, когда цверги смеялись, а потом... - тут его голос становится яростней, - потом схватил меня за руку и потащил за собой. Как... да как он...
У Локи нет никакого желания и тем более сил объяснять что-то. К тому же он сомневается, что кто-то — даже сам Тор — способен внятно объяснить причины его собственных действий.
- Достаточно. Ты славно послужил мне, Рауд. А сейчас мы вернемся на пир, и пока я буду испрашивать у принцессы позволения покинуть сие великолепное празднество, от которого меня уже, признаться, воротит, ты избавишь Скьёльда от общества досаждающих ему служанок. Думаю, он будет этому рад.
Локи хочется надеяться, что хотя бы этому незамысловатому плану суждено сегодня сбыться без помех, и на этот раз судьба не отказывает ему в милости. Ормхильд, к тому времени уже успевшая занять свой трон, разрешает Локи удалиться в свои покои, и он поспешно покидает пир.
Взгляд Тора прожигает ему спину, подобно каленому железу.
tbc
@темы: Thor, Loki, фанфик, статус: в процессе, объем: макси, рейтинг: R
-
-
19.02.2012 в 22:51Сказка всё сказывается и сказывается, а дело всё не делается и не делается
-
-
20.02.2012 в 00:00-
-
20.02.2012 в 05:13там много, много дел делается, просто не рейтингового характера, но время такое понимаете, занятое
Далиа, да цверги вообще сами себе на уме. Но про законы гостеприимства вы правильно сказали, они их нарушать не будут. Они не в открытую нападут. Эгвальд же не зря приказал шаману линорму замаскировать. Типа, это все случайность.
-
-
20.02.2012 в 23:28Даже если и так, сам то король знает, что он делает.
-
-
21.02.2012 в 04:12-
-
21.02.2012 в 04:19мне нравится Ормхильд, думаю она будет хорошей королевой, но я не уверена, что она готова стать ею прямо сейчас, а что-то мне подсказывает, что её отцу осталось недолго.
-
-
21.02.2012 в 04:22-
-
22.02.2012 в 21:02-
-
23.02.2012 в 10:21-
-
23.02.2012 в 10:57-
-
23.02.2012 в 11:03