Попрошу не хаять мой царственный насест.
Название: Маски
Бета: -Joe- и canary
Авторы: Счастливый Аластар живет в кармашке Шляпы и Хаул с Лисом в Шляпе и Мьельниром подмышкой
Фэндом: Avengers
Пейринг: Тор/Локи, упоминаются Старк/Беннер, Стив/Фил, Бартон/Наташа
Рейтинг: R
Жанр: слэш, романс, hurt|comfort, ER
Предупреждение: ООС,
Дисклаймер: Все принадлежит создателям
Саммари: Чем хитрее планы - тем проще их раскрыть.
читать дальшеЭто сообщение все Мстители получают одновременно.
В нем всего лишь несколько слов: время, место и событие.
Наташа Романова долго смотрит на экран своего тоненького телефона, прошедшего испытание русскими генералами, и перебирает в уме свои самые умопомрачительные костюмы.
Клинт Бартон бросает быстрый взгляд на панель управления и одним щелчком отправляет информацию в корзину. Смокинг уже 10 лет пылится в его шкафу. Осталось только раздобыть маску.
Брюс Беннер, не мигая, смотрит в монитор и не видит всплывающих важных чисел; ему дурно от мысли, что он мог бы пойти без костюма.
Тор долго щурится на маленький экран передатчика, выданного ему лично директором Фьюри. Обостренным нюхом он чует от кого это письмо, прошедшее все запреты закрытой линии Щ.И.Т.а.
Стив Рождерс не смотрит на экран огромного телевизора, на котором чернеют буквы, но все равно видит их. Он думает о том, что его боевой костюм вполне соответствует такому приглашению, и невесело улыбается этой мысли.
Тони Старк потирает ладони, глядя на панель интеркома, его глаза странно блестят; Джарвис в очередной раз погружен в сон, а в шкафу у миллиардера хранится миллион идей, подходящих случаю.
На самом верхнем этаже современного небоскреба Локи сидит в кресле, закинув ногу на ногу, и выводит тонким пальцем замысловатые узоры на золотой маске.
Вечер медленно умирает, чтобы переродиться в ночь. За ней придет день, а за ним - снова вечер.
Следующей ночью состоится карнавал, и восемь его главных героев уже готовы к нему.
Как им кажется.
***
Первым к шикарному старинному особняку на окраине города подъезжает неприметный Форд. Темно-серый, с тонированными стеклами. Водитель глушит мотор. Пару секунд ничего не происходит, но вот открывается передняя дверца. Оттуда на подъездную дорожку ступает невысокий статный человек. Он полностью облачен в черное: широкие штаны, заправленные в высокие сапоги, рубашка, которую перетягивает короткая жилетка, а на голове огромная шляпа, полы которой скрывают лицо. Из нее торчит алое перо, единственное яркое пятно. И такая же алая маска скрывает все лицо, кроме подбородка и рта. Новоприбывший гость оглядывается по сторонам, словно что-то ищет. Ладонью, скрытой черной перчаткой, проводит по стеклу машины и отходит, изучая высокую длинную лестницу, по которой неспешно поднимаются приглашенные гости. Смотрит внимательно и дотошно. Тони Старк любит управлять ситуацией.
Через секунду из-за поворота вылетает ярко-зеленый кабриолет. Он скользит на поворотах, останавливается около бордюра, чудом не въехав в Форд и не задев одинокую фигурку. Замирает чуть криво, по диагонали. В нем даже дверь можно не открывать, а просто выпрыгнуть наружу. Так и делает его хозяин. Он блестит в свете огней, словно новогодняя елка. На пальцах перстни, алый камзол, перехваченный на талии позолоченным поясом. Белоснежные брюки и высокие красные сапоги. Будто Принц из Диснеевских сказок. На макушке расположилась золотая корона, сияющим полукругом цепляясь за волосы. На лице позолоченная маска, скрывающая глаза. От них вниз, по щекам, спускаются длинные полосы, оканчиваясь закругленным вензелем. Этот самый Принц потягивается, словно бы уже утомился, и стряхивает с плеч несуществующую пыль. Окидывает взглядом открывшейся замок и недовольно кривит губы. Стив Роджерс привык к другому.
В ту же секунду рядом с Фордом паркуется длинный черный лимузин. За его тонированными стеклами прячется удивительной красоты девушка. Она в последний момент повязывает на лицо узкую маску, скрывающую только глаза. Ленты путаются в длинных распущенных черных волосах. Черных, как самая темная ночь. Они удивительной длины. Гостья поправляет атласную юбку, которая намного длинней, чем надо. Она будет стелиться вслед за девушкой, словно снежный след. На левом бедре широкий разрез, который, кажется, начинается от самого бедра. Она поправляет накидку на плечах и проверяет сумочку. Все на месте. Теперь осталось дождаться, когда откроется дверь, и ей подадут руку в помощь. Наташа Романова считает, что иногда можно побыть и просто девушкой.
Последним из-за угла выворачивает высокий статный человек. На нем простой черный фрак и белая рубашка. В руках длинная изящная трость с огромным наконечником. На голове черная шляпа котелком, у которой, несмотря на это, поля немного шире, чем принято. В кармашке фрака виднеется белоснежный цветок и салфеточка. Он идет медленным и размашистым шагом, подходя все ближе. Склоняет голову при виде остальных гостей, и идет прямиком к лестнице, стараясь поскорее попасть внутрь. Несмотря на внешнее спокойствие внутри все бурлит. Тор не любит ждать.
Из серого Форда выходит широкоплечий мужчина в старинном камзоле насыщенного бордового цвета со всеми прилагающимися к нему мелочами вроде подвязок, ремней и кисточек. Из-под короткого светлого парика едва заметно просвечивают темные мягкие кудри. Он явно не знает, куда деть свои руки, и молча подходит к своему спутнику в алой маске, бросая на него внимательный взгляд исподлобья. Доктору Беннеру не нравится эта затея, и Халку она тоже не нравится, он уверен.
Из зеленого кабриолета выбирается невысокий темноволосый мужчина средних лет; такой внешностью обычно обладают агенты самых секретных спецслужб. Но на лице у нового гостя спокойная улыбка. Он одет в костюм Капитана Америки, стилизованный под старину: те же цвета, то же буйство патриотизма, но выраженное дорогим сукном и цветастыми лентами. Все лицо, кроме улыбчивых губ, скрывает искусная маска со звездами.
Его спутник несколько нервно косится на своего звездно-полосатого друга, но Принцам не пристало выказывать удивление. Он смирился с этим еще несколько часов назад.
С Филом Коулсоном не поспоришь.
Из черного лимузина появляется крепкий мужчина, захлопывает дверь и обходит машину, окидывая окрестности зорким внимательным взглядом. Он подает руку своей даме. Опираясь на сильную ладонь, она встает рядом с ним, одобрительно смотрит на своего кавалера. На нем старинный фрак и белоснежная рубашка, галстук-бабочка и высокий цилиндр с узкими полями, не закрывающими ему обзор.
Они быстро сливаются с живым ручейком гостей, вливающимся в особняк, и не видят, что с высокого балкона за ними наблюдает хозяин сегодняшнего вечера. Локи сжимает пальцы на мраморных перилах, пытаясь найти среди своих гостей тех, ради кого этот вечер был устроен. Но они прячутся среди цветастых масок, скрываются, теряются. Так просто не найти.
Локи усмехается и уходит с балкона. На широкой кровати его ждет собственный костюм.
И с ним-то трикстер точно не прогадал.
Когда Тор поднимается наверх, дверь ему придерживает дворецкий. Один из сотни, которых шпыняют туда-сюда, чтобы обеспечить всем гостям комфорт и удобства. Он даже не удостаивает человека кивком, заходит внутрь. В холле почти никого нет, только те пары, которым приспичило уединиться в уголке, или те люди, которым стало слишком душно. Есть и те, кто в срочном порядке решает какие-то рабочие вопросы. Стараясь не снести могучим плечом, мужчина проходит мимо них. Молча заходит в шикарный зал, под потолком которого висит широкая люстра. Она освещает все помещение, оставляя в тени только углы за колоннами. Вдоль стен расставлены столы с угощениями, длинные, покрытые белыми скатертями. В середине - пустое место, где танцуют пары: то скромные, то уже достаточно выпившие, чтобы перестать смущаться.
Тор недовольно осматривается. Он и в Асгарде не любил такие приемы, а тут тем более. Он перехватывает трость поудобнее и отходит к колонне. Ему неуютно без Мьельнира. Он то и дело ловит себя на том, что тянется к поясу в его поисках. Бартону тоже не хватает его лука, Бог это видит. И едва улыбается, из ехидства, что не одному ему плохо. Шум нарастает в ушах, люди слишком много говорят. Но тут взгляд цепляется за ту, что выделяется в толпе, словно драгоценный камень среди гальки. Прекрасная девушка стоит в другом конце зала, привлекая к себе все внимание. Тор перехватывает жадный взгляд Тони и усмехается, когда тот дергается от ощутимого тычка своей пассии. Кто-то никогда не меняется, все-таки. Но вот что-то смутило Бога в этой гостье. Какая-то важная мысль бьется в голове, требуя внимания к себе, но Тор пока не очень ее понимает.
Локи ловит на себе чужие взгляды и улыбается; серебристая маска надежно скрывает черты его лица. Приглашенные гости видят лишь спокойную улыбку тонких губ. Бог Обмана может выбрать любую маску, но что может быть надежнее чужого обличия?
И платье, пожалуй, он подобрал удачно.
Принять облик красивой женщины не должно составлять труда для красивого мужчины с капелькой колдовства на кончиках пальцев.
Локи переступает с ноги на ногу, покачивая в пальцах полный бокал шампанского. У его... ее платья, пожалуй, слишком короткий подол: каждый мужчина, умеющий видеть, бросает чересчур внимательные взгляды на соблазнительный изгиб стройных бедер. И глубокий вырез на темной зелени дорогого платья лишь усиливает этот эффект, как и туфли на высокой шпильке. Длинные черные волосы, легко перевитые лентой, волнами спадают на узкие плечи, свиваясь мелкими блестящими кудряшками.
Локи безошибочно выбирает из толпы невысокую крепкую фигуру, слишком сильно похожую на Железного Человека, и улыбается своей удаче. Он подходит к нему и останавливается неподалеку, глядя на избранную жертву сквозь перья черного веера.
- Почему такая прекрасная леди не танцует? - говорит мужчина в алой маске голосом Тони Старка и улыбается, предлагая девушке руку. Локи вкладывает узкую ладонь в его пальцы и чуть сжимает, улыбаясь уголками губ.
Они медленно кружатся по залу, Локи поглаживает плечо своего кавалера сквозь ткань костюма, и Тони щурится на свою "спутницу" со естественным довольством во взгляде.
Локи чувствует, что этот вечер окончится для него удачей. Ему жизненно необходима информация о планах Щ.И.Т.а, а Железный Человек уже почти готов. Бог Обмана видит это по его самодовольной улыбке. Они кружатся все быстрее, каблуки трикстера выбивают дробь на каменном полу, он запрокидывает голову и смеется мелодично и тихо, позволяя Тони вести себя по спирали танца.
Он не забывает о своих планах. Просто откладывает их ненадолго.
Знакомый смех, словно ножом, проходится по нервам и слуху, заставляя зрачки сузиться на мгновение. Тор вскидывает голову и скользит взглядом по толпе, ища обладателя этого голоса. И натыкается на такой знакомый взгляд. Ну, конечно... Естественно! И как он сразу не догадался? Его брат так изобретателен, что это было даже ожидаемо. Интересно, а к Наташе он как бы подкатывал? В образе кого? Та глаз с Бартона не сводит, и маловероятно, что кто-то другой ее заинтересует.
- Вот змея... - выдыхает с легкой улыбкой.
Раздражение все еще стынет где-то внутри, но и легкая радость при виде брата все равно появляется. Она, как дождь во время грозы, просто прилагается. Бог еще раз проводит по ремню, ожидаемо не натыкаясь на молот, и вздыхает. Придется действовать так. Он поправляет фрак, перехватывает трость посередине и поспешно пересекает зал. Замирает у самого края танцевальной площадки, ожидая, пока нужная ему пара сделает круг. А когда Старк появляется в зоне видимости, шагает навстречу, ловя того за плечо сильной рукой.
- Прошу прощенья... - силясь вспомнить уроки этикета, улыбается Тор и склоняется к уху своего "напарника". - Старк, я не хочу портить тебе веселье, но у твоего спутника нездоровый зеленоватый цвет лица...
Кивок в сторону доктора Беннера, который замер у стены, глядя внимательно и настороженно. Уголки губ иногда подергивались, но он силился выглядеть спокойно и уравновешенно. Стив опасливо поглядывал на застывшего ученого, стараясь встать как можно ближе и непринужденней, из-за этого каждую секунду оттаскивая своего агента от стола со сладостями.
- Ты бы справился о его здоровье. У него, знаешь ли, неплохой хук слева... - почти шипит Тор, осторожно перехватывая изящные руки партнерши Старка. - А я пока девушку развлеку. Вы ведь не против побыть дамой моего сердца в этот прекрасный вечер?
Поцеловав пальцы "незнакомки", он еще раз кивает в сторону Брюса, оскалив зубы, напоминая, что лучше не доводить богов, и делает первый шаг танца.
Локи справился с собой ровно через мгновение. Вспыхнувший колдовской огонь потух в узких прорезях его маски.
- Я подумаю о Вашем любезном предложении... - трикстер процедил это негромко, демонстрируя в улыбке острую кромку клыков под мягкой линией губ. Он почувствовал жар сильной ладони брата сквозь ткань платья и нехотя сжал его руку тонкими пальцами, позволяя вести себя в танце. - Если Вы покажетесь мне достойным.
Музыка лилась непрерывным потоком, и самая красивая женщина в зале кружилась в танце с самым привлекательным мужчиной, невольно притягивая к себе многие восхищенные и завистливые взгляды. Тор удивительно ловок: он уверенно ведет свою леди, следуя рисунку танца, и в синих глазах его отражается спокойствие, лишь на самом дне темных зрачков тлел огонек чего-то непонятного. Опасного.
Но сын Одина не мог догадаться. Это слишком сложно для его прямолинейного ума.
- Скажите, кто учил Вас танцевать? - Локи склонился к уху своего партнера, изящно покачнувшись на каблуках. - Он, вероятно, великий учитель. Раз сумел выучить даже такого, как Вы.
Капелька насмешки, чуть ехидства, надменная улыбка, очерченная кантом золоченой маски. Локи был уверен, что всего этого вкупе с воспоминаниями об уроках танцев, которые он, Локи, лично давал брату, Тору будет достаточно, чтобы оставить девушку в покое и исчезнуть из ее поля зрения.
- О, это бы прекрасный учитель, - мужчина улыбается широко, показывая белоснежные зубы. - Терпеливый, умелый. А главное...
В эту секунду он чуть тянется вперед, отводя кончиком носа прядь темных волос и открывая маленькое ушко.
- Он умел мотивировать. Можно сказать, что он отдавал мне всего себя...
Тор нарочно облизывается медленно, сжимая в руке хрупкую ладонь и привлекая к себе партнершу за талию ближе. Он обжигает открытую шею горячим дыханием, когда говорит, но не отстраняется. Поглаживает чужие тонкие пальцы своими, не позволяя оттолкнуть себя.
- Не поверите, но бывало, он тратил на наши занятия все ночь... - шепчет так, чтобы слышала только собеседница. - Ох, как он был искусен тогда. И красив. Когда хрипло выдыхал мое имя, запрокинув голову.
Бог осторожно придерживает девушку, наклоняя ее назад, заставляя прогибаться в спине. В этот момент смотрит точно в глаза. Смотрит спокойно и невозмутимо, поднимает обратно и разворачивает к себе спиной, накинув кольцо из сплетенных рук на изящную талию. Притягивает к груди, прижимая крепко.
- У него были очень гордые речи. Иногда жестокие, но прекрасные. Ледяные плечи. И чувствительные уши... - Тор прячет лицо в густых волосах, словно бы говорит еще что-то, а сам прикусывает самый кончик ушка, как раньше. - Да, Локи?
Стройное тело в его руках пробирает крупная дрожь.
Локи обескуражен и растерян настолько, что целое мгновение не может справиться с собой. А это, знаете ли, показатель.
Спустя вечность он отмирает и вырывается, разрывая дистанцию; угольные кудряшки взлетают в воздух и волнами опускаются на узкие плечи. В зеленых глазах горит растерянность и недовольство, Локи смотрит на Тора сквозь свою безупречную маску и ему кажется, что под ответным взглядом он безнадежно, отчаянно обнажен. Со всеми своими помыслами, стремлениями, желаниями. До последней мысли.
- Мне кажется, для первого танца Вы слишком много себе позволяете! - шипит хозяйка вечера и разворачивается на каблуках, уходит быстро, не оглядываясь, обжигая взглядом случайных гостей. Она сбегает вглубь особняка, в пустой зал с высокими стенами и черным роялем на зеленом мраморе пола, опирается ладонями на лакированную крышку и только в этот момент переводит дыхание, сдирает с лица маску и вдыхает полной грудью прохладный ночной воздух, льющийся из окна.
Он не мог узнать, но узнал. Если расскажет остальным, придется бежать, к драке он не готов, и грандиозный вечер обернется провалом. Локи бросает быстрый взгляд в окно и облизывает губы, пытаясь взять себя в руки.
Чертов Тор. Вечно из-за него все идет не так, как задумывалось.
Локи невольно вздрагивает, вспоминая уроки, о которых говорил брат, и прикрывает глаза, пытаясь избавиться от воспоминаний.
Как всегда, тщетно.
Тор бесшумно следует за ней, ловя на себе одобрительный взгляд Старка. Хочется выбить ему зубы, но за него все сделает Беннер. Слишком уж строго и обиженно сопит ученый, стоя у стены. Мужчина мягко ступает по мраморным плитам, подкрадываясь к замершему брату. Хоть он сейчас и выглядит как девушка, Тор никогда не спутает этот голос. Эти глаза. Даже жесты выдают мага с головой. Бог подходит сзади и упирается в ту же крышку, рядом с руками юноши. Отрезает путь к отступлению, прижимаясь к напряженной спине.
- Ну и как, по-твоему? - делает маленький шаг вперед, прижимая легкое тело к крышке. - Я достойно показал своего учителя?
Он зарывается носом в мягкие волосы, вдыхая забытый, но такой знакомый запах. Прижимается ближе, чувствуя, как трепещет брат. Откидывает прочь ненужную трость и накрывает ледяные пальцы своими, переплетая их, не позволяя вырваться.
- Локи, ты снова замерз, - прикрывает глаза, чтобы скрыть все то, что испытывает рядом с братом.
Они играют. Локи всегда нравились эти игры и перепалки, а в них надо выигрывать. Или хотя бы быть на уровне. Поэтому Тор вскидывает подбородок, гордо и надменно, чтобы выглядеть крепким и сильным.
- Очнись и взгляни на меня, брат, - произносит спокойно и отпускает, делая шаг назад. - Я хочу увидеть тебя, Локи.
- Все твои желания исполняются, да, братец? - Локи сжимает пальцы и резко разворачивается, обжигая Тора взглядом. Черты его лица на глазах меняются, под тонким маревом заклинания платье превращается в рубашку и узкие черные джинсы; трикстера вполне устраивает местная мода, но сейчас он меняет облик, практически не задумываясь. Туфли почему-то остаются на узких ступнях, и Бог Обмана сбрасывает их, каблуки глухо ударяются о камень. - Всегда. Всегда!
Он сжимает кулаки и смотрит в сторону, пытаясь справиться с раздражением. Тор выводит его из себя, будоражит, заставляет чувствовать что-то неопределенное, без труда взламывает прочную корку зачарованного синего льда, которой колдун окружил себя. Касается горячими пальцами, вкрадчиво шепчет, раздражает, дразнит. Чего-то требует, как будто имеет на это право.
- Нельзя получить все, что хочешь, - тонкие губы сжимаются в линию, Локи складывает на груди руки, по-прежнему не глядя на брата. Сейчас он мог быть рядом с бесценным источником информации, хорошенько накаченным алкоголем высшей пробы. Тони выдал бы ему всю подноготную Щ.И.Т.а, включая личные дела сотрудников и график наблюдения за его особняком, за простой поцелуй, за один лишь поцелуй, которым Бог вознаградил бы смертного за сотрудничество... может быть.
Могло сложиться. Могло, если бы не Тор.
Локи стоит босиком на холодном мраморе пола, но не чувствует этого, скользит отсутствующим взглядом по узорчатым плитам, восхищаясь хитросплетениями собственного плана.
Сын Одина смотрит внимательно и молча, изучая преобразившуюся фигуру. Так намного лучше, однозначно. Он делает шаг навстречу, потом еще один. Вплотную, глядя сверху вниз на замолчавшего и обидившегося брата. Словно в детстве, когда не удавалась шалость или не исполнялся каприз. Только вот они выросли. И просто погладить по голове уже не выход.
Тор мягко касается очерченной талии, приподнимает брата над полом и сажает на рояль, на закрытую крышку. Просто чтобы не замерз. Откуда-то появляется эта дикая забота. Не к времени. Не к месту.
- Я должен был сказать тебе это, брат, - произносит спокойно, не зная, куда деть руки, поэтому оставляет одну на чужом плече. - Но можно попытаться, если вместе. Если сообща.
Он мягко касается шеи, темных волос, вроде просто держит, чтобы брат не вздумал сбежать, но в то же время мягко поглаживает. Он пытается понять, что таится под этой маской, в ледяных глазах. В голове всплывают строчки из какой-то старой песни, которую они вместе с Локи нашли в библиотеке, выучили, а потом ходили и горланили, доводя взрослых до бешенства.
- Что мне делать с собой, брат мой, враг мой, моя боль, мой свет, если жизни нет, если ночь темна. Велика цена? Мне не уйти, ты прости, прости, прости... - шепчет задумчиво, одними губами.
- Не убегай, Локи, - во взгляд возвращается осознанность. - Я не враг тебе, брат. Слышишь? И никогда не был!
- О, неужели? - Локи скалит зубы в ядовитой ухмылке. - Никогда не был? Может, ты и не дрался со мной никогда? Может, великий Тор, ты и не Мститель вовсе?
Старая песня больно колет под ребрами, заставляя светиться изумрудные колдовские глаза.
- И ты никогда не целовал смертную женщину, да, братец? - темные зрачки по-змеиному сужаются, а с языка практически капает яд. - И не собирался возвращаться к ней, в свой обожаемый Мидгард? Прости, что мои амбиции помешали тебе сделать это. - Локи опирается ладонями на крышку рояля позади себя, откидывается, насколько позволяет хватка Тора, закидывает ногу на ногу. Отгораживается, запирается, заново смыкает вокруг себя прозрачные стены синего льда.
- Попросту глупо не убегать, когда на тебя охотятся, - произносит трикстер безразличным холодным голосом, не глядя на брата.
Сильная ладонь сжимается на лакированном дереве. Слышится тихий треск и обиженное гудение инструмента. Тор смотрит внимательно перед собой, чуть подрагивают пушистые ресницы. Словно вот-вот разревется. Когда-то в детстве он плакал. Сглотнув, Бог качает головой, словно что-то отрицая.
- Я участвую во всем этом, только чтобы вернуть тебя домой, - произносит тихо, крепче сжимая ладонь. - Локи, я думал ты погиб! Естественно, что, только услышав о тебе, я явился сюда!
Тор сам не замечает, что оправдывается. Хотя рядом с братом он многого не замечает. Рядом с братом всегда все по-другому. Так было и так есть.
- А Джейн... Я думал, что больше никогда не смогу вернуться домой! - удар в пострадавшую крышку. - Я был изгнан, брат! А ты...
В голосе слышится явное рычание, бурление злости и раздражения. Тор сдирает маску с лица, бросая ее туда же, куда и трость.
- Ты пришел и добил. Ты отказался от меня, Локи! - ответный упрек, который угнетает будущего царя уже так давно. - Ты первый оставил меня!
Тор хватает брата за шею сильнее, притягивая к себе, чтобы заглянуть в темные глаза.
- Я никогда не причинял тебе вреда. Никогда не делал того, что бы ты сам не хотел, - шипит не хуже, чем сам маг. - Или не ты отдавался мне? Не ты кричал так, что просыпался весь дворец? Не ты соблазнял меня в походах, в считанных метрах от спящего Огуна?
Зеленые глаза сужаются настолько, что превращаются в узкие щели.
Локи всегда бьет сильно и резко, наотмашь, не рассчитывая силы, таящейся в худощавом теле.
Резкая пощечина обжигает Тору щеку, раскрашивает его светлую кожу алым, чертит пару длинных царапин острыми ногтями. Локи замирает, сжимает пальцы, со странным удовольствием во взгляде глядя на дело рук своих.
- Все быльем поросло... - негромко, злобно и тихо. - Я лишь дал тебе свободу обрести свое счастье с этой... девкой, - шипит мятежный принц Асгарда, не отрывая взгляда от маленькой капельки алой крови. - Не смей вспоминать об этом сейчас. Когда я так близок к своей цели. Я хочу лишь то, что и так принадлежит мне! - хватка Тора заставляет его запрокинуть голову, оскалиться раздраженно и ядовито.
Тор делает полшага назад. Он так и замирает, глядя на брата из-под ресниц, спокойно, но с укором. На щеке растягиваются две длинные алые полоски. Кожу саднит и жжет. Бог медленно поворачивается обратно, молча и тихо. В помещении вообще на удивление тихо. Звенящая тишина. Тор крепче сжимает руку на чужом загривке, мешая двигаться. Отняв ладонь от мятого покрытия, он секунду медлит, после чего ловким движением разрывает майку младшего принца Асгарда. Рвет на длинные лоскуты, которые сжимает в ладони.
- Я тоже хочу то, что принадлежит мне, Локи, - произносит хрипло и тихо, легко перехватывая тонкие запястья и стягивая их получившимися лентами. Крепко стягивает, чтобы ткань врезалась в кожу. - А ты подумал, нужно ли было это мне?
Спрашивает, притянув к себе за шею. Смотрит точно в глаза, безразлично и хмуро. Тор на секунду радуется, что не взял молот сегодня. От той злости, что затаилась где-то в груди, можно было ждать всего, чего угодно. Он мог и ударить. Сильно ударить. Слишком сильно. Он рывком разводит стройные ноги, обтянутые жесткой тканью, устраиваясь между ними. Инструмент гулко и протяжно стонет, скрипя ножками о мрамор. Тор придавливает изящное тело к темной поверхности, вжимая сильно и властно. Снова тянет за темные волосы, чтобы Локи запрокинул голову. И целует. Грубо и больно, сминая и обдирая губы. Не закрывает глаз, смотрит. Вглядывается. Изучает.
Локи глухо стонет в поцелуй, скалится, кусается, извивается по-змеиному, колдовские глаза широко открыты. В них пляшут ледяные изумрудные огни, гипнотизируя, не давая вырваться, отпустить. Локи накидывает связанные руки на шею брата, запускает длинные пальцы в медовые волосы, жадно отвечает на его болезненные обжигающие поцелуи, как будто боится отпустить мгновение этой близости. Он снова довел Тора до бешенства, но от тяжести его тела так дико и странно кружится голова.
- Я всегда... Всегда знал, что тебе нужно... Лучше тебя... - выдыхает горячо и бездумно, скалит зубы в улыбке. Он слышит, как глухо и тоскливо стонут струны старого рояля, как где-то безнадежно далеко льется музыка: не найти, не услышать. Мысли в голове расплываются, теряются, ускользают безвозвратно, предательски, и с этим ничего не поделать, ничего не решить.
И не нужно.
Ему нравится провоцировать Тора, он почти забыл это чувство: жар чужого дыхания, грубость касаний и поцелуев. Он вспоминает их медленно, чувственно выгибается, отдаваясь желанию Тора быть ближе. Еще, еще ближе. Просто из прихоти, минутной слабости; в этом так легко себя убедить.
- Конечно, знал, - отстраняется немного, чтобы выдохнуть горячий влажный воздух. - Как же тебе не знать. Ведь мне нужно твое тело. Твое сердце. Твоя душа.
Он снова целует, глубоко и страстно, сдирая тонкую кожицу с губ. Соскальзывает на щеку, подбородок. Грубо целует шею, впиваясь губами, оставляя алые темные следы. Царапает ногтями кожу, оставляя ссадины, неглубокие, но длинные. Подхватывает одну ногу под колено, притягивая ближе к своим бедрам, закидывает себе на талию, и Локи принимает свое положение, замирает послушно.
Продолжая кусать до синяков и оставлять свои алые метки, Тор спускается на грудь, переключая все свое внимание на выпирающие ключицы. Когда Локи запрокидывает голову, он осторожно покусывает подбородок. Инстинкты всегда владеют людьми. И богами тоже. Он долго приучал брата к тому, что когда касается зубами шеи, это не угроза. Это лишь выражение эмоций. И хоть сейчас хочется разложить его тут же, взять насухую, чтобы кричал, чтобы слышали все гости. Чтобы каждый, кто находился там, узнал. Но Тор контролирует себя, перемежая грубость нежностью. Свободной рукой расстегивает тугую пуговицу и молнию.
- Локи... - выдыхает хрипло, чуть приподнимая, подхватив под бедра. Освобождает от жесткой ткани, чуть стягивая ее. - Mea. Maledictione mea.*
- Ты слишком много хочешь, - скалится Локи, откинув голову, послушно прогибаясь в сильных руках. - Выбери что-нибудь одно, могучий Тор. Выбери тело... И оставь в покое грешное сердце...
Локи не нравится, что им движет что-то большее, чем холодный расчет. Что кровь его кипит и стучит в висках. Что истерзанные губы сами тянутся навстречу грубым поцелуям.
Это похоже на слабость. Локи ненавидит свои слабости.
Это чувство, сводящее с ума, то самое, когда хочется одновременно поцеловать и разбить чужие горячие губы, которые столь вольно и нагло метят бледную кожу алыми пятнами.
Локи вздрагивает, когда Тор кусает его за шею; острый кадык беспомощно дергается под острой кромкой зубов, замирает, Локи часто и неровно дышит, вцепившись ледяными пальцами в медовые пряди.
- Ненасытный... - шепчет одобрительно, болезненно жадно. Он не может забыться ни с кем, кроме Тора.
Наверное, дело в том, что он не может забыть его. Вот только Локи не хочет об это думать.
Как будто судьба прокляла его братом. А Тора - им самим.
И эту связь не порвать никому из живущих во всех девяти мирах.
- Я выбрал очень давно, Локи, - произносит, глядя точно в глаза, не скрывая ничего. - Один раз и навсегда. И ты знаешь мой выбор.
Чуть отодвигает от себя, чтобы избавить от брюк. Проводит по ледяным ногам пальцами, касаясь колен и бедер. Тянется вперед, снова целуя. На доли секунды в прикосновениях проскальзывает забота и ласка, но потом Тор снова грубо хватает за шею, заставляя отклонить голову. Кусает скулу, шею, а мысли мечутся в поисках ответа. С собой ничего нет. Да и в зале кроме рояля ничего. Брать без подготовки - себе дороже. Взгляд скользит по светлой коже, прямиком по лицу. И снова в чужие глаза. Они как и раньше понимают друг друга с полуслова. Свободной рукой едва касается опухших алых губ, спрашивая разрешения.
- У нас есть дом, Локи, куда ты всегда должен возвращаться, - тянет за темные пряди, чтобы вернуть к себе внимание. - Всегда. Должен. Возвращаться. Мне плевать на этот мир, брат. Даже если он разрушится, осыпаясь обломками к моим ногам.
Жарко. Хоть балкон и открыт, но жаркий вечер и горячее желание не дают остыть. Хочется содрать с себя этот нелепый костюм, но тогда придется оторваться от такого прекрасного тела, выпустить из рук. Потом можно и не нагнать. Поэтому Тор терпит, постоянно облизывает губы.
- Я никогда не смогу насытиться тобой, брат. И никогда не позволю кому-то еще, - на мгновение взгляд темнеет, становясь опасным и тяжелым. В памяти поведение Старка там, внизу. - Кто бы то ни был.
- Кому я должен, братец? - Локи смеется, запрокинув голову, презрительно отказываясь от чужой заботы. - И кто будет требовать с меня этот долг?
Он смеется отрывисто и негромко, закинув за голову стянутые руки, слизывая окровавленные губы и чувствуя на них солоноватый привкус. Он улыбается и резко вскидывает голову, глядя брату в глаза, читая их, как открытую книгу. И снова смеется.
Он вспоминает нужное заклинание всего лишь мгновение. Длинные пальцы ломаются в замысловатом жесте, и яркая зелень глаз резко вспыхивает страстью, Локи ерзает на лакированной крышке, готовый, желанный, сгорающий в огне собственного нетерпения.
- Будь со мной... - шепчет вкрадчиво, лихорадочно, быстро, дышит неровно, и угольные кудри сливаются с черным лаком, а бледная кожа будто светится на его фоне. - Стань моим. Если этот мир не нужен тебе, помоги мне забрать его, стать равным тебе... И я буду твоим...
Будет, от этого никуда не деться, не спрятаться. Нужно только встать рядом, чтобы все поняли: сыновья Одина достойны друг друга. Два короля, достойных своего отца.
- Я буду требовать, - подхватывает под колени и подтягивает к себе. Нужна пара секунд, чтобы освободиться от тесных брюк и, наконец, содрать фрак и рубашку, ощущая, как ветер холодит горячую кожу. - Я буду снова и снова находить тебя и забирать домой, Локи. Где бы ты ни был.
Тор входит резким толчком почти до конца, стиснув зубы и запрокинув голову, чтобы сдержаться, чтобы контролировать себя. На крышке добавляется трещин от сжавшейся на ней ладони. Тор дышит часто и коротко, носом. Ноздри подрагивают. Он держится, чтобы дать брату привыкнуть, чтобы тот перестал шипеть и извиваться, чтобы смирился. Тор невидящим взглядом скользит по белоснежному потолку, пытаясь призвать мысли к порядку.
Тянется вперед, наощупь находя стянутые руки, дергает грубую ткань, распуская ее, раздирая совсем.
- Я не буду помогать тебе... - хрипло и тихо. Говорить во время секса отвратительное занятие, но иначе они не могут. - Но я буду следить, чтобы тебе ничего не угрожало, пока ты занимаешься этой ерундой... Я всегда с тобой.
Чуть выходит и снова толкается, пытаясь найти нужное положение.
Локи впивается длинными пальцами в крышку рояля за своей головой, упирается в нее затылком, упиваясь ощущением полноты, родного ненасытного жара. Тор заполняет собой зияющую дыру в его груди, и с каждым разом, с каждым его нелепым словом она будто стягивается, уменьшается. И болит меньше.
- А если... - он задыхается, мысли путаются, пальцы сжимаются крепче, до треска стискивают дорогое дерево. По черному лаку волнами бежит изморозь, окутывает паутиной льда старинный инструмент, проникает под крышку, обвивает струны, заставляя их жалобно и болезненно звенеть.
Этот рояль никогда не будет звучать так же, как раньше, и сами они больше не зазвучат так, как прежде.
Когда двое близки настолько, они неизбежно меняют друг друга изнутри. Другие только мешают, звучат неискренне и фальшиво.
- Что, если... - Локи подается навстречу бедрами, выгибается, отдаваясь послушно, жарко; он ненасытен так же, как его брат, пьет его жар, как воду, вдыхает, как воздух, как желание.
Он не может закончить фразу, она обрывается в мыслях, важная, недосказанная. Локи закрывает глаза, сжимая ладони, пытаясь от всего отрешиться. У него не выходит.
- Я не нужен дома. Я там лишний, чужой, неугодный. Змея, запертая в золотой клетке... - трикстер смеется отрывисто и безумно, вздрагивая от резких и глубоких толчков. - Змея на твоей груди... А если ужалит?.. Что будешь делать?.. - слова защищают, за ними легко можно спрятаться, чтобы не было видно, как липнут к беззащитной шее черные завитки волос, как подрагивают тонкие прикушенные губы и мокрые ресницы, как пальцы до боли сжимаются на лакированном бездушном дереве.
Тор рычит. Низко и гортанно, скалится, словно дикий зверь. Протягивает руку, скользя ей под чужую спину, резко тянет на себя, приподнимая. Заставляет почти соскользнуть с влажной крышки, оставляя лишь чуть-чуть опоры. Меж пальцев и в ладони засели темные занозы от щепок. Ему плевать, он и не замечает этого. В таком положении Локи оказывается немного выше, поэтому чтобы посмотреть на него, надо задрать голову. Тор запрокидывает ее, чтобы вглядеться в искаженное то ли болью, то ли наслаждением лицо.
- Ты нужен мне! - почти крик. Кажется, что вся толпа гостей уже должна быть в этом зале, замерев в проходе и качая головой. Но никого нет. Им же лучше. - Ты столько раз жалил меня, Локи. И каждый раз казалось, что последний. Но я понял...
Выдох, горячий, куда-то в район груди. Тор не удерживается и касается губами затвердевшего соска, чуть посасывая, покусывая. Отстраняется и насаживает на себя сильнее, подхватывая под бедра одной рукой, обнимает за талию второй и отрывает, наконец, от истерзанного рояля.
- Мне уже не страшно. Я приспособился, - улыбается неожиданно широко и довольно. Словно только что открыл самый главный смысл всего сущего.
Локи привычно легкий и изящный, поэтому так легко снова и снова двигаться, удерживая на руках чужой вес. Но так получается резче, глубже и сильнее. Как раз то, что нужно, чтобы младшему принцу снесло крышу. И Тор это знает.
- Нужен, да?.. - Локи жмурит глаза до цветных кругов, упирается ладонями в широкие плечи, цепляется пальцами, впивается ногтями, не справляясь с захлестывающим его жаром. - Уверен?..
Бывает, что яд скапливается в теле, бродит по нему, будоража кровь, путая поступки и мысли. И убивает, лишь когда доза достигает критической отметки.
Но этой последней инъекцией может быть и противоядие, ведь Локи не может по собственной воле отказаться от единственного существа, которому не плевать. От своего наивного брата, который берет его искупляюще, властно и сильно, так, как и нужно, как хочется им обоим.
Тяжело к чему-то стремиться, когда некому защитить твою спину.
Может, Тор действительно забрал себе душу брата и его глупое сердце. Осталось лишь телу подтвердить, кто здесь главный, сильный и старший.
Локи это нравится.
Локи перестает думать и сильнее разводит ноги, стонет глухо и чувственно, впиваясь ледяными пальцами в обнаженные сильные плечи.
Тор оставляет вопросы без ответов. Лишь убирает руку со спины, соскальзывая ниже, накрывая ладонью, касаясь осторожно и мягко. Зубы впиваются в плечо, в отместку прокусывая до крови. Ускоряет темп. От жестких движений ножки инструмента со скрипом едва заметно скользят по мрамору, оставляя некрасивые царапины.
Глухо рычит, запрокинув голову. Заставляет наклониться к себе и поцеловать. В ту же секунду проникает слишком глубоко, слишком резко. Жмурится сильно, сводя светлые брови. Сильная дрожь проходит по мышцам, резко перебрасывая через грань острого наслаждения. Ускользающим сознанием вспоминает о задыхающемся брате. Рука движется быстрее и короче. Забирает за собой в водоворот ощущений. Под кожу словно вонзились тысячи стеклянных осколков и вылетели, разрывая каждую клеточку тела. Тор пытается вдохнуть, но легкие свело так же, как и все тело. Он хрипит тихо, дышит часто-часто и коротко. Ладони влажные и горячие. Прохладный ветер мягко ласкает, помогая прийти в себя.
Тору хватает сил мягко выйти и посадить обратно на лакированную крышку. И тогда он уже опускается на ледяной пол, склонив золотоволосую голову, которая безумно кружилась от всего, от любого движения или мысли.
Локи откидывается спиной на истерзанный инструмент: его руки немного дрожат, грудь вздымается, влажные волосы рассыпаются по плечам. На черном лаке пошлые пятна, и изморозь медленно тает, стекает капельками на мраморный пол, обвиваясь вокруг невысоких ножек рояля, собирается в глубоких царапинах на дорогом камне. Боги не считают сил в своей страсти.
Они молчат в течение нескольких бесконечных минут.
Локи медленно поднимается и спрыгивает на пол, чувствуя, как что-то горячее и влажное стекает по бедру. Он проводит ладонью по исцарапанной крышке пострадавшего инструмента, бережно одевая его иллюзией. Ничего не случилось, никто даже не заходил в этот зал. Разве могут быть в этом сомнения?
Локи замирает рядом с братом, запустив пальцы в его медовые волосы.
- Хочешь быть рядом? - спрашивает тихо. - Будь.
Он уходит быстро, не оглядываясь, запахнувшись в темную зелень плаща, сохраняя надежду на что-то непонятное, смутное, но очень важное.
На то, что важнее всего.
Тор замирает, наслаждаясь остаточными ощущениями прохладных пальцев. Размышляет о том, как бы лучше ответить, когда слышит громкие и такие знакомые шаги по коридору. Как раз по тому, куда собирается выйти брат. Хватает пары секунд, чтобы оказаться у дверей, втолкнуть все еще немного расслабленного мага обратно в зал и захлопнуть дверь, прислонившись к ней спиной. Позади слышится недовольное шипение - слишком сильно схватил за руку. Но с этим он разберется потом, а пока...
- О, крепыш! - Старк расплывается в улыбке. Он уже без маски и шляпы. В руках пара бокалов вина и довольно недвусмысленная ссадина на губе. - Судя по всему, ты очень даже неплохо развлек даму, да?
Пошлая ухмылка раздражает. Тор без рубашки, в одних штанах, которые чудом успел застегнуть. Смотрит недовольно и надменно, сдерживаясь, чтобы не ударить чем-нибудь. Желательно молотом, пока этот червяк не забрался обратно в костюм. Но приходится кашлянуть, чтобы заглушить недовольное пыхтение за дверью.
- Да. Тебе спасибо, Старк, что нашел ее, - Тор кривит губы в некоем подобии улыбки и глядит вслед удаляющемуся герою.
Выдыхает медленно, чтобы взять себя в руки, и, наконец, отпускает створки дверей, которые держал всеми силами. Чужой взгляд пылает. Сейчас скажет очередную колкость и уйдет. Змееныш. Бог шагает вперед и сгребает в медвежьи объятия, целуя долго и горячо, прижимая к себе, пресекая сопротивление. Отстраняется, придерживая темноволосую голову обеими руками. Смотрит в глаза.
- Буду. Только разберусь с тем, что ты тут натворил. И буду, - отпускает от себя и обходит, чтобы собрать вещи. - Потерпи немного.
Одевается нехотя и медленно, путаясь в застежках и не оборачиваясь.
Локи проводит ладонью по его исцарапанной обнаженной спине и исчезает.
Терпения Богу Обмана не занимать.
Он подождет.
* - латынь. "Моя любовь. Мое проклятие".
Бета: -Joe- и canary
Авторы: Счастливый Аластар живет в кармашке Шляпы и Хаул с Лисом в Шляпе и Мьельниром подмышкой
Фэндом: Avengers
Пейринг: Тор/Локи, упоминаются Старк/Беннер, Стив/Фил, Бартон/Наташа
Рейтинг: R
Жанр: слэш, романс, hurt|comfort, ER
Предупреждение: ООС,
Дисклаймер: Все принадлежит создателям
Саммари: Чем хитрее планы - тем проще их раскрыть.
читать дальшеЭто сообщение все Мстители получают одновременно.
В нем всего лишь несколько слов: время, место и событие.
Наташа Романова долго смотрит на экран своего тоненького телефона, прошедшего испытание русскими генералами, и перебирает в уме свои самые умопомрачительные костюмы.
Клинт Бартон бросает быстрый взгляд на панель управления и одним щелчком отправляет информацию в корзину. Смокинг уже 10 лет пылится в его шкафу. Осталось только раздобыть маску.
Брюс Беннер, не мигая, смотрит в монитор и не видит всплывающих важных чисел; ему дурно от мысли, что он мог бы пойти без костюма.
Тор долго щурится на маленький экран передатчика, выданного ему лично директором Фьюри. Обостренным нюхом он чует от кого это письмо, прошедшее все запреты закрытой линии Щ.И.Т.а.
Стив Рождерс не смотрит на экран огромного телевизора, на котором чернеют буквы, но все равно видит их. Он думает о том, что его боевой костюм вполне соответствует такому приглашению, и невесело улыбается этой мысли.
Тони Старк потирает ладони, глядя на панель интеркома, его глаза странно блестят; Джарвис в очередной раз погружен в сон, а в шкафу у миллиардера хранится миллион идей, подходящих случаю.
На самом верхнем этаже современного небоскреба Локи сидит в кресле, закинув ногу на ногу, и выводит тонким пальцем замысловатые узоры на золотой маске.
Вечер медленно умирает, чтобы переродиться в ночь. За ней придет день, а за ним - снова вечер.
Следующей ночью состоится карнавал, и восемь его главных героев уже готовы к нему.
Как им кажется.
***
Первым к шикарному старинному особняку на окраине города подъезжает неприметный Форд. Темно-серый, с тонированными стеклами. Водитель глушит мотор. Пару секунд ничего не происходит, но вот открывается передняя дверца. Оттуда на подъездную дорожку ступает невысокий статный человек. Он полностью облачен в черное: широкие штаны, заправленные в высокие сапоги, рубашка, которую перетягивает короткая жилетка, а на голове огромная шляпа, полы которой скрывают лицо. Из нее торчит алое перо, единственное яркое пятно. И такая же алая маска скрывает все лицо, кроме подбородка и рта. Новоприбывший гость оглядывается по сторонам, словно что-то ищет. Ладонью, скрытой черной перчаткой, проводит по стеклу машины и отходит, изучая высокую длинную лестницу, по которой неспешно поднимаются приглашенные гости. Смотрит внимательно и дотошно. Тони Старк любит управлять ситуацией.
Через секунду из-за поворота вылетает ярко-зеленый кабриолет. Он скользит на поворотах, останавливается около бордюра, чудом не въехав в Форд и не задев одинокую фигурку. Замирает чуть криво, по диагонали. В нем даже дверь можно не открывать, а просто выпрыгнуть наружу. Так и делает его хозяин. Он блестит в свете огней, словно новогодняя елка. На пальцах перстни, алый камзол, перехваченный на талии позолоченным поясом. Белоснежные брюки и высокие красные сапоги. Будто Принц из Диснеевских сказок. На макушке расположилась золотая корона, сияющим полукругом цепляясь за волосы. На лице позолоченная маска, скрывающая глаза. От них вниз, по щекам, спускаются длинные полосы, оканчиваясь закругленным вензелем. Этот самый Принц потягивается, словно бы уже утомился, и стряхивает с плеч несуществующую пыль. Окидывает взглядом открывшейся замок и недовольно кривит губы. Стив Роджерс привык к другому.
В ту же секунду рядом с Фордом паркуется длинный черный лимузин. За его тонированными стеклами прячется удивительной красоты девушка. Она в последний момент повязывает на лицо узкую маску, скрывающую только глаза. Ленты путаются в длинных распущенных черных волосах. Черных, как самая темная ночь. Они удивительной длины. Гостья поправляет атласную юбку, которая намного длинней, чем надо. Она будет стелиться вслед за девушкой, словно снежный след. На левом бедре широкий разрез, который, кажется, начинается от самого бедра. Она поправляет накидку на плечах и проверяет сумочку. Все на месте. Теперь осталось дождаться, когда откроется дверь, и ей подадут руку в помощь. Наташа Романова считает, что иногда можно побыть и просто девушкой.
Последним из-за угла выворачивает высокий статный человек. На нем простой черный фрак и белая рубашка. В руках длинная изящная трость с огромным наконечником. На голове черная шляпа котелком, у которой, несмотря на это, поля немного шире, чем принято. В кармашке фрака виднеется белоснежный цветок и салфеточка. Он идет медленным и размашистым шагом, подходя все ближе. Склоняет голову при виде остальных гостей, и идет прямиком к лестнице, стараясь поскорее попасть внутрь. Несмотря на внешнее спокойствие внутри все бурлит. Тор не любит ждать.
Из серого Форда выходит широкоплечий мужчина в старинном камзоле насыщенного бордового цвета со всеми прилагающимися к нему мелочами вроде подвязок, ремней и кисточек. Из-под короткого светлого парика едва заметно просвечивают темные мягкие кудри. Он явно не знает, куда деть свои руки, и молча подходит к своему спутнику в алой маске, бросая на него внимательный взгляд исподлобья. Доктору Беннеру не нравится эта затея, и Халку она тоже не нравится, он уверен.
Из зеленого кабриолета выбирается невысокий темноволосый мужчина средних лет; такой внешностью обычно обладают агенты самых секретных спецслужб. Но на лице у нового гостя спокойная улыбка. Он одет в костюм Капитана Америки, стилизованный под старину: те же цвета, то же буйство патриотизма, но выраженное дорогим сукном и цветастыми лентами. Все лицо, кроме улыбчивых губ, скрывает искусная маска со звездами.
Его спутник несколько нервно косится на своего звездно-полосатого друга, но Принцам не пристало выказывать удивление. Он смирился с этим еще несколько часов назад.
С Филом Коулсоном не поспоришь.
Из черного лимузина появляется крепкий мужчина, захлопывает дверь и обходит машину, окидывая окрестности зорким внимательным взглядом. Он подает руку своей даме. Опираясь на сильную ладонь, она встает рядом с ним, одобрительно смотрит на своего кавалера. На нем старинный фрак и белоснежная рубашка, галстук-бабочка и высокий цилиндр с узкими полями, не закрывающими ему обзор.
Они быстро сливаются с живым ручейком гостей, вливающимся в особняк, и не видят, что с высокого балкона за ними наблюдает хозяин сегодняшнего вечера. Локи сжимает пальцы на мраморных перилах, пытаясь найти среди своих гостей тех, ради кого этот вечер был устроен. Но они прячутся среди цветастых масок, скрываются, теряются. Так просто не найти.
Локи усмехается и уходит с балкона. На широкой кровати его ждет собственный костюм.
И с ним-то трикстер точно не прогадал.
Когда Тор поднимается наверх, дверь ему придерживает дворецкий. Один из сотни, которых шпыняют туда-сюда, чтобы обеспечить всем гостям комфорт и удобства. Он даже не удостаивает человека кивком, заходит внутрь. В холле почти никого нет, только те пары, которым приспичило уединиться в уголке, или те люди, которым стало слишком душно. Есть и те, кто в срочном порядке решает какие-то рабочие вопросы. Стараясь не снести могучим плечом, мужчина проходит мимо них. Молча заходит в шикарный зал, под потолком которого висит широкая люстра. Она освещает все помещение, оставляя в тени только углы за колоннами. Вдоль стен расставлены столы с угощениями, длинные, покрытые белыми скатертями. В середине - пустое место, где танцуют пары: то скромные, то уже достаточно выпившие, чтобы перестать смущаться.
Тор недовольно осматривается. Он и в Асгарде не любил такие приемы, а тут тем более. Он перехватывает трость поудобнее и отходит к колонне. Ему неуютно без Мьельнира. Он то и дело ловит себя на том, что тянется к поясу в его поисках. Бартону тоже не хватает его лука, Бог это видит. И едва улыбается, из ехидства, что не одному ему плохо. Шум нарастает в ушах, люди слишком много говорят. Но тут взгляд цепляется за ту, что выделяется в толпе, словно драгоценный камень среди гальки. Прекрасная девушка стоит в другом конце зала, привлекая к себе все внимание. Тор перехватывает жадный взгляд Тони и усмехается, когда тот дергается от ощутимого тычка своей пассии. Кто-то никогда не меняется, все-таки. Но вот что-то смутило Бога в этой гостье. Какая-то важная мысль бьется в голове, требуя внимания к себе, но Тор пока не очень ее понимает.
Локи ловит на себе чужие взгляды и улыбается; серебристая маска надежно скрывает черты его лица. Приглашенные гости видят лишь спокойную улыбку тонких губ. Бог Обмана может выбрать любую маску, но что может быть надежнее чужого обличия?
И платье, пожалуй, он подобрал удачно.
Принять облик красивой женщины не должно составлять труда для красивого мужчины с капелькой колдовства на кончиках пальцев.
Локи переступает с ноги на ногу, покачивая в пальцах полный бокал шампанского. У его... ее платья, пожалуй, слишком короткий подол: каждый мужчина, умеющий видеть, бросает чересчур внимательные взгляды на соблазнительный изгиб стройных бедер. И глубокий вырез на темной зелени дорогого платья лишь усиливает этот эффект, как и туфли на высокой шпильке. Длинные черные волосы, легко перевитые лентой, волнами спадают на узкие плечи, свиваясь мелкими блестящими кудряшками.
Локи безошибочно выбирает из толпы невысокую крепкую фигуру, слишком сильно похожую на Железного Человека, и улыбается своей удаче. Он подходит к нему и останавливается неподалеку, глядя на избранную жертву сквозь перья черного веера.
- Почему такая прекрасная леди не танцует? - говорит мужчина в алой маске голосом Тони Старка и улыбается, предлагая девушке руку. Локи вкладывает узкую ладонь в его пальцы и чуть сжимает, улыбаясь уголками губ.
Они медленно кружатся по залу, Локи поглаживает плечо своего кавалера сквозь ткань костюма, и Тони щурится на свою "спутницу" со естественным довольством во взгляде.
Локи чувствует, что этот вечер окончится для него удачей. Ему жизненно необходима информация о планах Щ.И.Т.а, а Железный Человек уже почти готов. Бог Обмана видит это по его самодовольной улыбке. Они кружатся все быстрее, каблуки трикстера выбивают дробь на каменном полу, он запрокидывает голову и смеется мелодично и тихо, позволяя Тони вести себя по спирали танца.
Он не забывает о своих планах. Просто откладывает их ненадолго.
Знакомый смех, словно ножом, проходится по нервам и слуху, заставляя зрачки сузиться на мгновение. Тор вскидывает голову и скользит взглядом по толпе, ища обладателя этого голоса. И натыкается на такой знакомый взгляд. Ну, конечно... Естественно! И как он сразу не догадался? Его брат так изобретателен, что это было даже ожидаемо. Интересно, а к Наташе он как бы подкатывал? В образе кого? Та глаз с Бартона не сводит, и маловероятно, что кто-то другой ее заинтересует.
- Вот змея... - выдыхает с легкой улыбкой.
Раздражение все еще стынет где-то внутри, но и легкая радость при виде брата все равно появляется. Она, как дождь во время грозы, просто прилагается. Бог еще раз проводит по ремню, ожидаемо не натыкаясь на молот, и вздыхает. Придется действовать так. Он поправляет фрак, перехватывает трость посередине и поспешно пересекает зал. Замирает у самого края танцевальной площадки, ожидая, пока нужная ему пара сделает круг. А когда Старк появляется в зоне видимости, шагает навстречу, ловя того за плечо сильной рукой.
- Прошу прощенья... - силясь вспомнить уроки этикета, улыбается Тор и склоняется к уху своего "напарника". - Старк, я не хочу портить тебе веселье, но у твоего спутника нездоровый зеленоватый цвет лица...
Кивок в сторону доктора Беннера, который замер у стены, глядя внимательно и настороженно. Уголки губ иногда подергивались, но он силился выглядеть спокойно и уравновешенно. Стив опасливо поглядывал на застывшего ученого, стараясь встать как можно ближе и непринужденней, из-за этого каждую секунду оттаскивая своего агента от стола со сладостями.
- Ты бы справился о его здоровье. У него, знаешь ли, неплохой хук слева... - почти шипит Тор, осторожно перехватывая изящные руки партнерши Старка. - А я пока девушку развлеку. Вы ведь не против побыть дамой моего сердца в этот прекрасный вечер?
Поцеловав пальцы "незнакомки", он еще раз кивает в сторону Брюса, оскалив зубы, напоминая, что лучше не доводить богов, и делает первый шаг танца.
Локи справился с собой ровно через мгновение. Вспыхнувший колдовской огонь потух в узких прорезях его маски.
- Я подумаю о Вашем любезном предложении... - трикстер процедил это негромко, демонстрируя в улыбке острую кромку клыков под мягкой линией губ. Он почувствовал жар сильной ладони брата сквозь ткань платья и нехотя сжал его руку тонкими пальцами, позволяя вести себя в танце. - Если Вы покажетесь мне достойным.
Музыка лилась непрерывным потоком, и самая красивая женщина в зале кружилась в танце с самым привлекательным мужчиной, невольно притягивая к себе многие восхищенные и завистливые взгляды. Тор удивительно ловок: он уверенно ведет свою леди, следуя рисунку танца, и в синих глазах его отражается спокойствие, лишь на самом дне темных зрачков тлел огонек чего-то непонятного. Опасного.
Но сын Одина не мог догадаться. Это слишком сложно для его прямолинейного ума.
- Скажите, кто учил Вас танцевать? - Локи склонился к уху своего партнера, изящно покачнувшись на каблуках. - Он, вероятно, великий учитель. Раз сумел выучить даже такого, как Вы.
Капелька насмешки, чуть ехидства, надменная улыбка, очерченная кантом золоченой маски. Локи был уверен, что всего этого вкупе с воспоминаниями об уроках танцев, которые он, Локи, лично давал брату, Тору будет достаточно, чтобы оставить девушку в покое и исчезнуть из ее поля зрения.
- О, это бы прекрасный учитель, - мужчина улыбается широко, показывая белоснежные зубы. - Терпеливый, умелый. А главное...
В эту секунду он чуть тянется вперед, отводя кончиком носа прядь темных волос и открывая маленькое ушко.
- Он умел мотивировать. Можно сказать, что он отдавал мне всего себя...
Тор нарочно облизывается медленно, сжимая в руке хрупкую ладонь и привлекая к себе партнершу за талию ближе. Он обжигает открытую шею горячим дыханием, когда говорит, но не отстраняется. Поглаживает чужие тонкие пальцы своими, не позволяя оттолкнуть себя.
- Не поверите, но бывало, он тратил на наши занятия все ночь... - шепчет так, чтобы слышала только собеседница. - Ох, как он был искусен тогда. И красив. Когда хрипло выдыхал мое имя, запрокинув голову.
Бог осторожно придерживает девушку, наклоняя ее назад, заставляя прогибаться в спине. В этот момент смотрит точно в глаза. Смотрит спокойно и невозмутимо, поднимает обратно и разворачивает к себе спиной, накинув кольцо из сплетенных рук на изящную талию. Притягивает к груди, прижимая крепко.
- У него были очень гордые речи. Иногда жестокие, но прекрасные. Ледяные плечи. И чувствительные уши... - Тор прячет лицо в густых волосах, словно бы говорит еще что-то, а сам прикусывает самый кончик ушка, как раньше. - Да, Локи?
Стройное тело в его руках пробирает крупная дрожь.
Локи обескуражен и растерян настолько, что целое мгновение не может справиться с собой. А это, знаете ли, показатель.
Спустя вечность он отмирает и вырывается, разрывая дистанцию; угольные кудряшки взлетают в воздух и волнами опускаются на узкие плечи. В зеленых глазах горит растерянность и недовольство, Локи смотрит на Тора сквозь свою безупречную маску и ему кажется, что под ответным взглядом он безнадежно, отчаянно обнажен. Со всеми своими помыслами, стремлениями, желаниями. До последней мысли.
- Мне кажется, для первого танца Вы слишком много себе позволяете! - шипит хозяйка вечера и разворачивается на каблуках, уходит быстро, не оглядываясь, обжигая взглядом случайных гостей. Она сбегает вглубь особняка, в пустой зал с высокими стенами и черным роялем на зеленом мраморе пола, опирается ладонями на лакированную крышку и только в этот момент переводит дыхание, сдирает с лица маску и вдыхает полной грудью прохладный ночной воздух, льющийся из окна.
Он не мог узнать, но узнал. Если расскажет остальным, придется бежать, к драке он не готов, и грандиозный вечер обернется провалом. Локи бросает быстрый взгляд в окно и облизывает губы, пытаясь взять себя в руки.
Чертов Тор. Вечно из-за него все идет не так, как задумывалось.
Локи невольно вздрагивает, вспоминая уроки, о которых говорил брат, и прикрывает глаза, пытаясь избавиться от воспоминаний.
Как всегда, тщетно.
Тор бесшумно следует за ней, ловя на себе одобрительный взгляд Старка. Хочется выбить ему зубы, но за него все сделает Беннер. Слишком уж строго и обиженно сопит ученый, стоя у стены. Мужчина мягко ступает по мраморным плитам, подкрадываясь к замершему брату. Хоть он сейчас и выглядит как девушка, Тор никогда не спутает этот голос. Эти глаза. Даже жесты выдают мага с головой. Бог подходит сзади и упирается в ту же крышку, рядом с руками юноши. Отрезает путь к отступлению, прижимаясь к напряженной спине.
- Ну и как, по-твоему? - делает маленький шаг вперед, прижимая легкое тело к крышке. - Я достойно показал своего учителя?
Он зарывается носом в мягкие волосы, вдыхая забытый, но такой знакомый запах. Прижимается ближе, чувствуя, как трепещет брат. Откидывает прочь ненужную трость и накрывает ледяные пальцы своими, переплетая их, не позволяя вырваться.
- Локи, ты снова замерз, - прикрывает глаза, чтобы скрыть все то, что испытывает рядом с братом.
Они играют. Локи всегда нравились эти игры и перепалки, а в них надо выигрывать. Или хотя бы быть на уровне. Поэтому Тор вскидывает подбородок, гордо и надменно, чтобы выглядеть крепким и сильным.
- Очнись и взгляни на меня, брат, - произносит спокойно и отпускает, делая шаг назад. - Я хочу увидеть тебя, Локи.
- Все твои желания исполняются, да, братец? - Локи сжимает пальцы и резко разворачивается, обжигая Тора взглядом. Черты его лица на глазах меняются, под тонким маревом заклинания платье превращается в рубашку и узкие черные джинсы; трикстера вполне устраивает местная мода, но сейчас он меняет облик, практически не задумываясь. Туфли почему-то остаются на узких ступнях, и Бог Обмана сбрасывает их, каблуки глухо ударяются о камень. - Всегда. Всегда!
Он сжимает кулаки и смотрит в сторону, пытаясь справиться с раздражением. Тор выводит его из себя, будоражит, заставляет чувствовать что-то неопределенное, без труда взламывает прочную корку зачарованного синего льда, которой колдун окружил себя. Касается горячими пальцами, вкрадчиво шепчет, раздражает, дразнит. Чего-то требует, как будто имеет на это право.
- Нельзя получить все, что хочешь, - тонкие губы сжимаются в линию, Локи складывает на груди руки, по-прежнему не глядя на брата. Сейчас он мог быть рядом с бесценным источником информации, хорошенько накаченным алкоголем высшей пробы. Тони выдал бы ему всю подноготную Щ.И.Т.а, включая личные дела сотрудников и график наблюдения за его особняком, за простой поцелуй, за один лишь поцелуй, которым Бог вознаградил бы смертного за сотрудничество... может быть.
Могло сложиться. Могло, если бы не Тор.
Локи стоит босиком на холодном мраморе пола, но не чувствует этого, скользит отсутствующим взглядом по узорчатым плитам, восхищаясь хитросплетениями собственного плана.
Сын Одина смотрит внимательно и молча, изучая преобразившуюся фигуру. Так намного лучше, однозначно. Он делает шаг навстречу, потом еще один. Вплотную, глядя сверху вниз на замолчавшего и обидившегося брата. Словно в детстве, когда не удавалась шалость или не исполнялся каприз. Только вот они выросли. И просто погладить по голове уже не выход.
Тор мягко касается очерченной талии, приподнимает брата над полом и сажает на рояль, на закрытую крышку. Просто чтобы не замерз. Откуда-то появляется эта дикая забота. Не к времени. Не к месту.
- Я должен был сказать тебе это, брат, - произносит спокойно, не зная, куда деть руки, поэтому оставляет одну на чужом плече. - Но можно попытаться, если вместе. Если сообща.
Он мягко касается шеи, темных волос, вроде просто держит, чтобы брат не вздумал сбежать, но в то же время мягко поглаживает. Он пытается понять, что таится под этой маской, в ледяных глазах. В голове всплывают строчки из какой-то старой песни, которую они вместе с Локи нашли в библиотеке, выучили, а потом ходили и горланили, доводя взрослых до бешенства.
- Что мне делать с собой, брат мой, враг мой, моя боль, мой свет, если жизни нет, если ночь темна. Велика цена? Мне не уйти, ты прости, прости, прости... - шепчет задумчиво, одними губами.
- Не убегай, Локи, - во взгляд возвращается осознанность. - Я не враг тебе, брат. Слышишь? И никогда не был!
- О, неужели? - Локи скалит зубы в ядовитой ухмылке. - Никогда не был? Может, ты и не дрался со мной никогда? Может, великий Тор, ты и не Мститель вовсе?
Старая песня больно колет под ребрами, заставляя светиться изумрудные колдовские глаза.
- И ты никогда не целовал смертную женщину, да, братец? - темные зрачки по-змеиному сужаются, а с языка практически капает яд. - И не собирался возвращаться к ней, в свой обожаемый Мидгард? Прости, что мои амбиции помешали тебе сделать это. - Локи опирается ладонями на крышку рояля позади себя, откидывается, насколько позволяет хватка Тора, закидывает ногу на ногу. Отгораживается, запирается, заново смыкает вокруг себя прозрачные стены синего льда.
- Попросту глупо не убегать, когда на тебя охотятся, - произносит трикстер безразличным холодным голосом, не глядя на брата.
Сильная ладонь сжимается на лакированном дереве. Слышится тихий треск и обиженное гудение инструмента. Тор смотрит внимательно перед собой, чуть подрагивают пушистые ресницы. Словно вот-вот разревется. Когда-то в детстве он плакал. Сглотнув, Бог качает головой, словно что-то отрицая.
- Я участвую во всем этом, только чтобы вернуть тебя домой, - произносит тихо, крепче сжимая ладонь. - Локи, я думал ты погиб! Естественно, что, только услышав о тебе, я явился сюда!
Тор сам не замечает, что оправдывается. Хотя рядом с братом он многого не замечает. Рядом с братом всегда все по-другому. Так было и так есть.
- А Джейн... Я думал, что больше никогда не смогу вернуться домой! - удар в пострадавшую крышку. - Я был изгнан, брат! А ты...
В голосе слышится явное рычание, бурление злости и раздражения. Тор сдирает маску с лица, бросая ее туда же, куда и трость.
- Ты пришел и добил. Ты отказался от меня, Локи! - ответный упрек, который угнетает будущего царя уже так давно. - Ты первый оставил меня!
Тор хватает брата за шею сильнее, притягивая к себе, чтобы заглянуть в темные глаза.
- Я никогда не причинял тебе вреда. Никогда не делал того, что бы ты сам не хотел, - шипит не хуже, чем сам маг. - Или не ты отдавался мне? Не ты кричал так, что просыпался весь дворец? Не ты соблазнял меня в походах, в считанных метрах от спящего Огуна?
Зеленые глаза сужаются настолько, что превращаются в узкие щели.
Локи всегда бьет сильно и резко, наотмашь, не рассчитывая силы, таящейся в худощавом теле.
Резкая пощечина обжигает Тору щеку, раскрашивает его светлую кожу алым, чертит пару длинных царапин острыми ногтями. Локи замирает, сжимает пальцы, со странным удовольствием во взгляде глядя на дело рук своих.
- Все быльем поросло... - негромко, злобно и тихо. - Я лишь дал тебе свободу обрести свое счастье с этой... девкой, - шипит мятежный принц Асгарда, не отрывая взгляда от маленькой капельки алой крови. - Не смей вспоминать об этом сейчас. Когда я так близок к своей цели. Я хочу лишь то, что и так принадлежит мне! - хватка Тора заставляет его запрокинуть голову, оскалиться раздраженно и ядовито.
Тор делает полшага назад. Он так и замирает, глядя на брата из-под ресниц, спокойно, но с укором. На щеке растягиваются две длинные алые полоски. Кожу саднит и жжет. Бог медленно поворачивается обратно, молча и тихо. В помещении вообще на удивление тихо. Звенящая тишина. Тор крепче сжимает руку на чужом загривке, мешая двигаться. Отняв ладонь от мятого покрытия, он секунду медлит, после чего ловким движением разрывает майку младшего принца Асгарда. Рвет на длинные лоскуты, которые сжимает в ладони.
- Я тоже хочу то, что принадлежит мне, Локи, - произносит хрипло и тихо, легко перехватывая тонкие запястья и стягивая их получившимися лентами. Крепко стягивает, чтобы ткань врезалась в кожу. - А ты подумал, нужно ли было это мне?
Спрашивает, притянув к себе за шею. Смотрит точно в глаза, безразлично и хмуро. Тор на секунду радуется, что не взял молот сегодня. От той злости, что затаилась где-то в груди, можно было ждать всего, чего угодно. Он мог и ударить. Сильно ударить. Слишком сильно. Он рывком разводит стройные ноги, обтянутые жесткой тканью, устраиваясь между ними. Инструмент гулко и протяжно стонет, скрипя ножками о мрамор. Тор придавливает изящное тело к темной поверхности, вжимая сильно и властно. Снова тянет за темные волосы, чтобы Локи запрокинул голову. И целует. Грубо и больно, сминая и обдирая губы. Не закрывает глаз, смотрит. Вглядывается. Изучает.
Локи глухо стонет в поцелуй, скалится, кусается, извивается по-змеиному, колдовские глаза широко открыты. В них пляшут ледяные изумрудные огни, гипнотизируя, не давая вырваться, отпустить. Локи накидывает связанные руки на шею брата, запускает длинные пальцы в медовые волосы, жадно отвечает на его болезненные обжигающие поцелуи, как будто боится отпустить мгновение этой близости. Он снова довел Тора до бешенства, но от тяжести его тела так дико и странно кружится голова.
- Я всегда... Всегда знал, что тебе нужно... Лучше тебя... - выдыхает горячо и бездумно, скалит зубы в улыбке. Он слышит, как глухо и тоскливо стонут струны старого рояля, как где-то безнадежно далеко льется музыка: не найти, не услышать. Мысли в голове расплываются, теряются, ускользают безвозвратно, предательски, и с этим ничего не поделать, ничего не решить.
И не нужно.
Ему нравится провоцировать Тора, он почти забыл это чувство: жар чужого дыхания, грубость касаний и поцелуев. Он вспоминает их медленно, чувственно выгибается, отдаваясь желанию Тора быть ближе. Еще, еще ближе. Просто из прихоти, минутной слабости; в этом так легко себя убедить.
- Конечно, знал, - отстраняется немного, чтобы выдохнуть горячий влажный воздух. - Как же тебе не знать. Ведь мне нужно твое тело. Твое сердце. Твоя душа.
Он снова целует, глубоко и страстно, сдирая тонкую кожицу с губ. Соскальзывает на щеку, подбородок. Грубо целует шею, впиваясь губами, оставляя алые темные следы. Царапает ногтями кожу, оставляя ссадины, неглубокие, но длинные. Подхватывает одну ногу под колено, притягивая ближе к своим бедрам, закидывает себе на талию, и Локи принимает свое положение, замирает послушно.
Продолжая кусать до синяков и оставлять свои алые метки, Тор спускается на грудь, переключая все свое внимание на выпирающие ключицы. Когда Локи запрокидывает голову, он осторожно покусывает подбородок. Инстинкты всегда владеют людьми. И богами тоже. Он долго приучал брата к тому, что когда касается зубами шеи, это не угроза. Это лишь выражение эмоций. И хоть сейчас хочется разложить его тут же, взять насухую, чтобы кричал, чтобы слышали все гости. Чтобы каждый, кто находился там, узнал. Но Тор контролирует себя, перемежая грубость нежностью. Свободной рукой расстегивает тугую пуговицу и молнию.
- Локи... - выдыхает хрипло, чуть приподнимая, подхватив под бедра. Освобождает от жесткой ткани, чуть стягивая ее. - Mea. Maledictione mea.*
- Ты слишком много хочешь, - скалится Локи, откинув голову, послушно прогибаясь в сильных руках. - Выбери что-нибудь одно, могучий Тор. Выбери тело... И оставь в покое грешное сердце...
Локи не нравится, что им движет что-то большее, чем холодный расчет. Что кровь его кипит и стучит в висках. Что истерзанные губы сами тянутся навстречу грубым поцелуям.
Это похоже на слабость. Локи ненавидит свои слабости.
Это чувство, сводящее с ума, то самое, когда хочется одновременно поцеловать и разбить чужие горячие губы, которые столь вольно и нагло метят бледную кожу алыми пятнами.
Локи вздрагивает, когда Тор кусает его за шею; острый кадык беспомощно дергается под острой кромкой зубов, замирает, Локи часто и неровно дышит, вцепившись ледяными пальцами в медовые пряди.
- Ненасытный... - шепчет одобрительно, болезненно жадно. Он не может забыться ни с кем, кроме Тора.
Наверное, дело в том, что он не может забыть его. Вот только Локи не хочет об это думать.
Как будто судьба прокляла его братом. А Тора - им самим.
И эту связь не порвать никому из живущих во всех девяти мирах.
- Я выбрал очень давно, Локи, - произносит, глядя точно в глаза, не скрывая ничего. - Один раз и навсегда. И ты знаешь мой выбор.
Чуть отодвигает от себя, чтобы избавить от брюк. Проводит по ледяным ногам пальцами, касаясь колен и бедер. Тянется вперед, снова целуя. На доли секунды в прикосновениях проскальзывает забота и ласка, но потом Тор снова грубо хватает за шею, заставляя отклонить голову. Кусает скулу, шею, а мысли мечутся в поисках ответа. С собой ничего нет. Да и в зале кроме рояля ничего. Брать без подготовки - себе дороже. Взгляд скользит по светлой коже, прямиком по лицу. И снова в чужие глаза. Они как и раньше понимают друг друга с полуслова. Свободной рукой едва касается опухших алых губ, спрашивая разрешения.
- У нас есть дом, Локи, куда ты всегда должен возвращаться, - тянет за темные пряди, чтобы вернуть к себе внимание. - Всегда. Должен. Возвращаться. Мне плевать на этот мир, брат. Даже если он разрушится, осыпаясь обломками к моим ногам.
Жарко. Хоть балкон и открыт, но жаркий вечер и горячее желание не дают остыть. Хочется содрать с себя этот нелепый костюм, но тогда придется оторваться от такого прекрасного тела, выпустить из рук. Потом можно и не нагнать. Поэтому Тор терпит, постоянно облизывает губы.
- Я никогда не смогу насытиться тобой, брат. И никогда не позволю кому-то еще, - на мгновение взгляд темнеет, становясь опасным и тяжелым. В памяти поведение Старка там, внизу. - Кто бы то ни был.
- Кому я должен, братец? - Локи смеется, запрокинув голову, презрительно отказываясь от чужой заботы. - И кто будет требовать с меня этот долг?
Он смеется отрывисто и негромко, закинув за голову стянутые руки, слизывая окровавленные губы и чувствуя на них солоноватый привкус. Он улыбается и резко вскидывает голову, глядя брату в глаза, читая их, как открытую книгу. И снова смеется.
Он вспоминает нужное заклинание всего лишь мгновение. Длинные пальцы ломаются в замысловатом жесте, и яркая зелень глаз резко вспыхивает страстью, Локи ерзает на лакированной крышке, готовый, желанный, сгорающий в огне собственного нетерпения.
- Будь со мной... - шепчет вкрадчиво, лихорадочно, быстро, дышит неровно, и угольные кудри сливаются с черным лаком, а бледная кожа будто светится на его фоне. - Стань моим. Если этот мир не нужен тебе, помоги мне забрать его, стать равным тебе... И я буду твоим...
Будет, от этого никуда не деться, не спрятаться. Нужно только встать рядом, чтобы все поняли: сыновья Одина достойны друг друга. Два короля, достойных своего отца.
- Я буду требовать, - подхватывает под колени и подтягивает к себе. Нужна пара секунд, чтобы освободиться от тесных брюк и, наконец, содрать фрак и рубашку, ощущая, как ветер холодит горячую кожу. - Я буду снова и снова находить тебя и забирать домой, Локи. Где бы ты ни был.
Тор входит резким толчком почти до конца, стиснув зубы и запрокинув голову, чтобы сдержаться, чтобы контролировать себя. На крышке добавляется трещин от сжавшейся на ней ладони. Тор дышит часто и коротко, носом. Ноздри подрагивают. Он держится, чтобы дать брату привыкнуть, чтобы тот перестал шипеть и извиваться, чтобы смирился. Тор невидящим взглядом скользит по белоснежному потолку, пытаясь призвать мысли к порядку.
Тянется вперед, наощупь находя стянутые руки, дергает грубую ткань, распуская ее, раздирая совсем.
- Я не буду помогать тебе... - хрипло и тихо. Говорить во время секса отвратительное занятие, но иначе они не могут. - Но я буду следить, чтобы тебе ничего не угрожало, пока ты занимаешься этой ерундой... Я всегда с тобой.
Чуть выходит и снова толкается, пытаясь найти нужное положение.
Локи впивается длинными пальцами в крышку рояля за своей головой, упирается в нее затылком, упиваясь ощущением полноты, родного ненасытного жара. Тор заполняет собой зияющую дыру в его груди, и с каждым разом, с каждым его нелепым словом она будто стягивается, уменьшается. И болит меньше.
- А если... - он задыхается, мысли путаются, пальцы сжимаются крепче, до треска стискивают дорогое дерево. По черному лаку волнами бежит изморозь, окутывает паутиной льда старинный инструмент, проникает под крышку, обвивает струны, заставляя их жалобно и болезненно звенеть.
Этот рояль никогда не будет звучать так же, как раньше, и сами они больше не зазвучат так, как прежде.
Когда двое близки настолько, они неизбежно меняют друг друга изнутри. Другие только мешают, звучат неискренне и фальшиво.
- Что, если... - Локи подается навстречу бедрами, выгибается, отдаваясь послушно, жарко; он ненасытен так же, как его брат, пьет его жар, как воду, вдыхает, как воздух, как желание.
Он не может закончить фразу, она обрывается в мыслях, важная, недосказанная. Локи закрывает глаза, сжимая ладони, пытаясь от всего отрешиться. У него не выходит.
- Я не нужен дома. Я там лишний, чужой, неугодный. Змея, запертая в золотой клетке... - трикстер смеется отрывисто и безумно, вздрагивая от резких и глубоких толчков. - Змея на твоей груди... А если ужалит?.. Что будешь делать?.. - слова защищают, за ними легко можно спрятаться, чтобы не было видно, как липнут к беззащитной шее черные завитки волос, как подрагивают тонкие прикушенные губы и мокрые ресницы, как пальцы до боли сжимаются на лакированном бездушном дереве.
Тор рычит. Низко и гортанно, скалится, словно дикий зверь. Протягивает руку, скользя ей под чужую спину, резко тянет на себя, приподнимая. Заставляет почти соскользнуть с влажной крышки, оставляя лишь чуть-чуть опоры. Меж пальцев и в ладони засели темные занозы от щепок. Ему плевать, он и не замечает этого. В таком положении Локи оказывается немного выше, поэтому чтобы посмотреть на него, надо задрать голову. Тор запрокидывает ее, чтобы вглядеться в искаженное то ли болью, то ли наслаждением лицо.
- Ты нужен мне! - почти крик. Кажется, что вся толпа гостей уже должна быть в этом зале, замерев в проходе и качая головой. Но никого нет. Им же лучше. - Ты столько раз жалил меня, Локи. И каждый раз казалось, что последний. Но я понял...
Выдох, горячий, куда-то в район груди. Тор не удерживается и касается губами затвердевшего соска, чуть посасывая, покусывая. Отстраняется и насаживает на себя сильнее, подхватывая под бедра одной рукой, обнимает за талию второй и отрывает, наконец, от истерзанного рояля.
- Мне уже не страшно. Я приспособился, - улыбается неожиданно широко и довольно. Словно только что открыл самый главный смысл всего сущего.
Локи привычно легкий и изящный, поэтому так легко снова и снова двигаться, удерживая на руках чужой вес. Но так получается резче, глубже и сильнее. Как раз то, что нужно, чтобы младшему принцу снесло крышу. И Тор это знает.
- Нужен, да?.. - Локи жмурит глаза до цветных кругов, упирается ладонями в широкие плечи, цепляется пальцами, впивается ногтями, не справляясь с захлестывающим его жаром. - Уверен?..
Бывает, что яд скапливается в теле, бродит по нему, будоража кровь, путая поступки и мысли. И убивает, лишь когда доза достигает критической отметки.
Но этой последней инъекцией может быть и противоядие, ведь Локи не может по собственной воле отказаться от единственного существа, которому не плевать. От своего наивного брата, который берет его искупляюще, властно и сильно, так, как и нужно, как хочется им обоим.
Тяжело к чему-то стремиться, когда некому защитить твою спину.
Может, Тор действительно забрал себе душу брата и его глупое сердце. Осталось лишь телу подтвердить, кто здесь главный, сильный и старший.
Локи это нравится.
Локи перестает думать и сильнее разводит ноги, стонет глухо и чувственно, впиваясь ледяными пальцами в обнаженные сильные плечи.
Тор оставляет вопросы без ответов. Лишь убирает руку со спины, соскальзывая ниже, накрывая ладонью, касаясь осторожно и мягко. Зубы впиваются в плечо, в отместку прокусывая до крови. Ускоряет темп. От жестких движений ножки инструмента со скрипом едва заметно скользят по мрамору, оставляя некрасивые царапины.
Глухо рычит, запрокинув голову. Заставляет наклониться к себе и поцеловать. В ту же секунду проникает слишком глубоко, слишком резко. Жмурится сильно, сводя светлые брови. Сильная дрожь проходит по мышцам, резко перебрасывая через грань острого наслаждения. Ускользающим сознанием вспоминает о задыхающемся брате. Рука движется быстрее и короче. Забирает за собой в водоворот ощущений. Под кожу словно вонзились тысячи стеклянных осколков и вылетели, разрывая каждую клеточку тела. Тор пытается вдохнуть, но легкие свело так же, как и все тело. Он хрипит тихо, дышит часто-часто и коротко. Ладони влажные и горячие. Прохладный ветер мягко ласкает, помогая прийти в себя.
Тору хватает сил мягко выйти и посадить обратно на лакированную крышку. И тогда он уже опускается на ледяной пол, склонив золотоволосую голову, которая безумно кружилась от всего, от любого движения или мысли.
Локи откидывается спиной на истерзанный инструмент: его руки немного дрожат, грудь вздымается, влажные волосы рассыпаются по плечам. На черном лаке пошлые пятна, и изморозь медленно тает, стекает капельками на мраморный пол, обвиваясь вокруг невысоких ножек рояля, собирается в глубоких царапинах на дорогом камне. Боги не считают сил в своей страсти.
Они молчат в течение нескольких бесконечных минут.
Локи медленно поднимается и спрыгивает на пол, чувствуя, как что-то горячее и влажное стекает по бедру. Он проводит ладонью по исцарапанной крышке пострадавшего инструмента, бережно одевая его иллюзией. Ничего не случилось, никто даже не заходил в этот зал. Разве могут быть в этом сомнения?
Локи замирает рядом с братом, запустив пальцы в его медовые волосы.
- Хочешь быть рядом? - спрашивает тихо. - Будь.
Он уходит быстро, не оглядываясь, запахнувшись в темную зелень плаща, сохраняя надежду на что-то непонятное, смутное, но очень важное.
На то, что важнее всего.
Тор замирает, наслаждаясь остаточными ощущениями прохладных пальцев. Размышляет о том, как бы лучше ответить, когда слышит громкие и такие знакомые шаги по коридору. Как раз по тому, куда собирается выйти брат. Хватает пары секунд, чтобы оказаться у дверей, втолкнуть все еще немного расслабленного мага обратно в зал и захлопнуть дверь, прислонившись к ней спиной. Позади слышится недовольное шипение - слишком сильно схватил за руку. Но с этим он разберется потом, а пока...
- О, крепыш! - Старк расплывается в улыбке. Он уже без маски и шляпы. В руках пара бокалов вина и довольно недвусмысленная ссадина на губе. - Судя по всему, ты очень даже неплохо развлек даму, да?
Пошлая ухмылка раздражает. Тор без рубашки, в одних штанах, которые чудом успел застегнуть. Смотрит недовольно и надменно, сдерживаясь, чтобы не ударить чем-нибудь. Желательно молотом, пока этот червяк не забрался обратно в костюм. Но приходится кашлянуть, чтобы заглушить недовольное пыхтение за дверью.
- Да. Тебе спасибо, Старк, что нашел ее, - Тор кривит губы в некоем подобии улыбки и глядит вслед удаляющемуся герою.
Выдыхает медленно, чтобы взять себя в руки, и, наконец, отпускает створки дверей, которые держал всеми силами. Чужой взгляд пылает. Сейчас скажет очередную колкость и уйдет. Змееныш. Бог шагает вперед и сгребает в медвежьи объятия, целуя долго и горячо, прижимая к себе, пресекая сопротивление. Отстраняется, придерживая темноволосую голову обеими руками. Смотрит в глаза.
- Буду. Только разберусь с тем, что ты тут натворил. И буду, - отпускает от себя и обходит, чтобы собрать вещи. - Потерпи немного.
Одевается нехотя и медленно, путаясь в застежках и не оборачиваясь.
Локи проводит ладонью по его исцарапанной обнаженной спине и исчезает.
Терпения Богу Обмана не занимать.
Он подождет.
* - латынь. "Моя любовь. Мое проклятие".
@темы: Thor, Loki, фанфик, объем: мини, статус: закончено, рейтинг: R
-
-
26.05.2012 в 01:05-
-
26.05.2012 в 01:06секс на рояле...музыкант во мне ликует!!)
локи в джинсах *___* что еще нужно для счастья??
-
-
26.05.2012 в 02:11ммм спасибо, теперь сны будут сладкими.
-
-
26.05.2012 в 09:36-
-
26.05.2012 в 10:38Спасибо огромное.
-
-
26.05.2012 в 15:25Трепетная Няшка, Очень занятно было пытаться их изменить хоть как-то) У меня еще с тех пор, когда я занимался в музыкалке был вопрос - секс на рояле это извращение?) Ответ пришел спустя пару лет)
Takaxa*taira, Почему чокнутая?)) Вам спасибо)
Midnight_Guest,
shakaryan090, Вам спасибо за то, что прочитали)
-
-
26.05.2012 в 15:39А еще просто потому что мы тоже писали НЦ на рояле... только уке не повезло...-
-
26.05.2012 в 15:44Да, есть такое))
Он провалился в рояль?Т__Т или его прихлопнуло крышкой?..
-
-
27.05.2012 в 01:47-
-
28.05.2012 в 20:09очаровательно
-
-
28.05.2012 в 20:13Пожалуйста, пожалуйста!
Спасибо!
-
-
10.07.2012 в 11:10Автор, я ваша на веки))
ассоциативочка
-
-
13.07.2012 в 19:57У фика двое авторов ^^
Спасибо за прекрасный отзыв)
Да, песняя действительно очень в тему)
-
-
13.07.2012 в 20:23еще раз спасибо за чудесный фик и прощу простить за жжгущие очепятки)
*чешет кинк об текст и пушится от восторга*
моя пррррррелесть...
-
-
13.07.2012 в 20:27Авторы очень рады, что Вы довольны ^^
*Секс на рояле -один из давнишних кинков одного из авторов*
-
-
13.07.2012 в 20:53*чувствует себя извращенцем и по сути им и является*
Для меня кинком в данном случае стала форма выражения собственничества у Тора. Формулировки и отношения типа "можешь раздолбать мир, мне плевать, но от меня сбежать даже не пытайся" жрут мой маленький моск уже лет восемь, ну и тот факт, что в вашем тексте, ни Локи, ни Тор не кажутся теми, кем не являются - людьми. И это отдельно прекрасно.
*далее следуют вырезанные цензурой писки восторга и психоделическое урчание на тему "нелюди, моя прррррелессть, бессчеловечные и нечеловечсские"*